Ходок 2

— Простите что? Как выпустилась?

Оказалось, что в этом училище срок обучения 3 года и 10 месяцев. И девица Волкова действительно окончила факультет живописи, но где она находится в данный момент дамочка не знала. Мои попытки узнать адрес ни к чему не привели, даже сладкая взятка не помогла, она так и осталась сиротливо лежать на углу стола у церберши.

Ладно, я так долго искал это неуловимую девицу, что как только стал на след, меня уже не свернуть.

Я перекусил в кафешке неподалёку и дождался окончания занятий, а потом пошёл на кафедру живописи.

Здесь чисто женский коллектив, я их застал практически со спущенными штанами. Ну в смысле, что часть уже собралась разбегаться. Но моё появление заставило их тормознуть.

— Клараида Ивановна, Вы же общались с Волковой, помогите молодому человеку, поддержала меня моложавая женщина.

Дама, со сложным именем, средних лет в узкой юбке, делающей затруднительным любое продвижение по горизонтали, посмотрела на меня сквозь очки с сильными диоптриями.

— Да, конечно, садитесь. Чем могу помочь?

Мы мило поговорили пятнадцать минут, по окончании беседы я остался там же, где и был. Единственно что я узнал, что Катю распределили, как отличницу в местный областной музей изобразительного искусства, что на улице Пушкина.

У помпезного старинного здания я встал на пост с утра следующего дня в 7.45. Начали подтягиваться служащие, но нужная мне дама не появилась. В 9.15 я купил билет и вошёл в здание. Собственно, в здании четыре больших зала, древнерусское искусство, русское 17-19 веков, западноевропейское и искусство Востока. Я дважды обошёл экспозиции и внимательно осмотрел персонал. Пустышка, тогда я решил действовать, — извините, а Волкова сегодня работает? — поинтересовался я у пожилой женщины, стоящей у входа в зал Востока.

— Волкова, а кто это?

— Ну, она у вас недавно, в прошлом году окончила художественное училище.

Меня отфутболили к другой даме, та к третьей и наконец я оказался в цокольном помещении музея.

— А, Катюша? Так она на больничном, — это просветила наконец-то меня моложавая симпатичная женщина аристократического вида, обитающая в святая всех святых, хранилище экспонатов и картин.

— А Вы кто Екатерине?

— Я? Одноклассник, вот отслужил в армии и приехал её навестить, а адрес потерял.

— А, ну записывайте одноклассник, и женщина дружелюбно улыбнулась мне.

Ворошиловский район города чисто спальный, здесь нет промпредприятий. Указанный мне адрес расположен на четвёртом этаже стандартной девятиэтажки. Я постоял около двери, даже руку протянул к звонку, но подумав, отпустил. А что я сейчас скажу, "здравствуйте, я приехал?". Ещё предпринял одну попытку позвонить, — нет, лучше подожду у подъезда. К обеду я проголодался и сбегал в кулинарию, что на первом этаже этого же дома, только с другой стороны. Купил там пирожков со всяким-яким и бегом назад.

А на улице не лето, и ветерок такой, пронизывающий с реки. Я изрядно задубарел в своих щегольских туфельках и лёгкой куртке. Согреться заходил в подъезд. В три часа я стал подумывать, всё-таки позвонить. На меня местные бабульки уже косятся, думают, что поселиться бомжом в их подъезде собираюсь. И когда я уже собрался подняться, вдруг открылись двери лифта и показался предмет моих долгожданных поисков.

На моё счастье, я стоял сбоку и на меня не обратили внимание. Катя в коричневой дублёнке, которая удивительно подчёркивает её стройную фигуру. Это абсолютно точно она, даже беретик тот же, вот только не ожидал увидеть её так.

Она несла на руках ребёнка в комбинезончике, и ей помогал парень, придерживал дверь и поддерживал под руку. Я так и остался стоять незамеченный, а потом подорвался. Они отошли метров на тридцать, я поплёлся позади. На меня вроде никто не обращает внимания, тем более мы через пустырь вышли на пешеходную часть и пошли вдоль череды домов.

Дойдя до одного из них, троица зашла внутрь, ага — это детская поликлиника. Зайдя внутрь, чуть не спалился мимо озабоченно прошла Катя и только ребёнок на руках помешал ей увидеть меня.

В номере гостиницы я оказался через час. Так и не решился подойти. Но мне удалось узнать в регистратуре, что ребёнка зовут Марией Волковой. Это поставило огромный крест на моих планах. У Кати есть ребёнок, а парень стопудово ейный папаша, явно не чужой человек, судя по Катиным эмоциям. Да и девочка к нему ластилась.

Пришлось мне возвращаться, с одной стороны, нет ничего хуже, чем не попытаться. С другой — результат отрицательный. Я только пытался понять, Катя сразу подцепила ухажёра ещё там дома, или нашла уже здесь в Ростове? Ещё бы такая красотка не останется одна. Возраст ребёнка определить непросто для меня, два с половиной — три года. Она ещё закутана с головой, наверное, не здорова.

С Владом я в последнее время общаюсь всё реже, по-моему, у него изменяется характер и явно в худшую сторону. А может что-то с ним происходит, но он отмалчивается. Больше такого сексуального опыта как в Тирасполе у нас, слава богу, не было. Действительно серьёзно, мы с ним говорили ещё в 1982 году. Тогда, в ноябре месяце мы сидели на сборах. Телевизор в лобби — единственная отдушина и вдруг по всем каналам классические балеты и симфоническая музыка. И пока мы гадали, что за ерунда происходит, Влад и разродился, — а это ваш бровастый генсек помер.

И он таки оказался прав, вот тогда-то мы и поговорили по душам:

— Влад, ты же знаешь всё, что с нами произойдёт, подскажи к чему готовится.

Я хотел спросить его куда лучше поступать, где соломинки подстелить, а где наоборот быстрее бежать.

И его ответ мне тогда не понравился:

— Не, парень, а пулемёта я вам не дам. Ты серьёзно хочешь это знать? Зачем?

Потом он продолжил, — Не обижайся, просто мелких деталей, типа какой номер выиграет в лотерею я не знаю. Я же только через 12 лет появлюсь на свет. А в целом, ну вот давай так. Володь, ты о смысле жизни когда-нибудь задумывался?

Вот вопрос вопросов, — Ну, наверное, каждый человек хоть раз в жизни задумывался.

— И?

— Что "и", тут как только подумаешь, что все мы смертны, так не хочется уже искать такие философские высоты. Тут бы прожить день нормально.

— Вот, ты сам себе и ответил. Ну, допустим, будешь ты знать, что произойдёт через 10, 20, 50 лет. И что?

— Ну, не знаю, попытаюсь подготовиться.

— В том то и дело, ты будешь жить в ожидании. Ты будешь не жить, а готовится. То есть смысл жизни в ожидании неминуемого? Ты этого хочешь?

Я тогда смутился, — да, не хочется так прожить свою жизнь.

— Вот и живи, не жди что будет завтра, живи сегодня, наслаждайся жизнью сейчас. Эх, знал бы я что так быстро уйду, многое изменил бы.

Больше мы к этой теме не возвращались, но я частенько вспоминал этот разговор.

6

На зимнем чемпионате страны разыгрывались путёвки на Игры доброй воли, которые пройдут в начале июля в нескольких городах страны. Призёры попадут в сборную на эту альтернативную олимпиаду. А когда я третьим пересёк финишную черты, то просто рухнул без сил, столько отдал борьбе. А через несколько дней меня пригласил тренер, что беседа будет нелёгкой я понял по его серьёзной физиономии.

— Володя, тут такое дело. Тренерский штаб решил пригласить в сборную вместо тебя Базолева. Посчитали его более опытным, он уже выступает много лет. А у тебя всё впереди.

Меня как под дых саданули, — это как, ведь я был третьим, а он пришёл только пятым.

— Володя, я тебя понимаю, более того, я подал апелляцию в спорткомитет. Но боюсь, там уже всё решили. Но ещё мы поборемся, обещаю.

В тот день я напился, тупо выпил в одну глотку две бутылки сухого. Облегчение это не принесло, остался гадостный остаток от того, что кто-то наверху нарушает в угоду чьим-то амбициям законы спорта. Что один априори лучше другого не по результатам выступления, а по иным мотивам.

С таким настроением я вошёл в летний сезон. На командном турнире легкоатлетов Америка — СССР мне удалось войти в тройку победителей. А игры доброй воли я смотрел, как и все, по телевизору, зато по их окончанию, буквально через пять дней в Киеве прошёл летний чемпионата СССР, где отбирались на чемпионат Европы в Штутгарте. Наверное, совесть проснулась у них наверху, потому что я таки вошёл в первую сборную по результатам этого чемпионата.

В Германии мы вдвоём с Женей Заикиным замкнули пятёрку. Первым на двадцатке ожидаемо оказался чех Йозеф Прибылинец, серебро у итальянца Мацурицио Дамилано и бронза у испанца Мигеля Прието. Из шести советских ходоков на дистанции я пропустил только Женьку, но он заслужил. А остальные даже не попали в пятнадцать лучших. Сказались недавние ответсвенные старты.

И там я наконец нашёл и приобрёл свою мечту, крохотный магнитофон японской фирмы Sony с кассетой. К нему шла упряжь, её удобно одевать на пояс, питалось это чудо двумя пальчиковыми батарейками, а наушники-вишенки давали великолепный звук. Теперь я бегал кроссы под ритмичную музыку. Мелочь, а приятно.

На сборах в Чолпан-Ате случилась трагедия. Это произошло дня через три, после приезда сюда. Обычный вечер, ничего не предвещало неприятностей. Заснул как обычно, но вдруг во сне почувствовал себя плохо. Меня будто зашвырнуло как лёгкую щепочку в бурный водоворот. Непонятные видения, звуки, мелькающие лица, я лечу в туннеле и тону в этом потоке. Я захлёбываюсь в огромном массиве информации, пытаюсь понять, что проходит через меня. И порой получается, а потом снова срываюсь и крича, лечу в пропасть.

Хуже всего, что понимаю, я теряю себя. Я то осознаю свою личность, то становлюсь бесплотным равнодушным статистом без сознания. Еще несколько мгновений и я потеряюсь, мне нужен якорь. Любой, чтобы удержаться, чтобы не утонуть. Я растопыриваю руки и пытаюсь уцепиться за стены тоннеля. Бесполезно, они равнодушно пролетают мимо.

Внезапно замечаю абстрактную фигуру, она выделяется серебристым контуром. Вглядываюсь в неё, понимая, что возможно это мой последний шанс. И вдруг та подымает голову, на меня смотрят до боли знакомые глаза. Катя Волкова, только та, голенастая пацанка, которую я увидел впервые в парке. Она, не отрываясь смотрит на меня и протягивает мне обе руки. Тянусь со всех сил и касаюсь её ладоней. Это позволяет мне остановить полёт, от её рук исходит сильное тепло и это невольно меня успокаивает. Только сейчас я понял, как замёрз. С меня начинает стаивать корка льда. Не знаю, сколько длился этот ужас, но я вцепился в свой якорь и никому не в силах разжать мои пальцы.

Фух, это всего лишь кошмар. На часах три часа ночи, мой сосед по номеру ещё где-то шляется. На дрожащих ногах я встал, ужасно болит голова. Пришлось порыться в своей аптечке, выщелкнул две таблетки анальгина и запил водой. Тело подрагивает мелкой дрожью. Помог горячий душ, после него я обессиленный опять лёг.

Сон пришёл быстро, и я отключился. Проснулся от того, что меня переворачивали.

Мой тренер с помощью незнакомого мужчины переодевают меня.

— О, очнулся наконец. Владимир, ну нельзя же так нас пугать, ты проспал до обеда, добудиться не смогли— Китанов обеспокоенно смотрит на меня.

— Как твоё самочувствие, что болит? — это вклинился незнакомец.

— А это Карсен Оскарович, врач с пансионата. Он согласился тебя посмотреть.

Я лежу в абсолютно мокрой майке, простынь тоже хоть отжимай. Голова тяжёлая, но боль прошла. Правда накатила слабость.

— Не знаю, ночью почувствовал себя хуже, выпил анальгин, потом отключился.

Врач забрал градусник, который до этого сунул мне под мышку. Потом он прощупал живот, послушал сердце.

— Владимир Алексеевич, давайте так. Понаблюдаем молодого человека в течении дня, возможно простуда или перетренировка, может быть это гипоксия миокарда. Я зайду вечерком, хорошо?

Меня переодели перестелили постель, и я опять заснул. А вот поздно вечером окончательно проснулся. Сна ни в одном глазу, моего соседа опять нет и постель застелена, наверное переселили. Самочувствие вроде нормальное, слегка болит голова и только. Вскипятил чаю и выхлестал пару кружек под клубничное мамино варенье. Стало совсем хорошо.

Вот же, подхватил, наверное, где-то заразу. Вышел на балкон, прохладно, но я закутался в куртку. Зато воздух свежий, бодрит.

Не сразу сообразил, что с моей головой не всё в порядке. Там царит просто гробовая тишина. Я настолько за эти годы привык к ироничному, порой язвительному, но всегда дружественному присутствию Влада, что сейчас мне стало не по себе. Просто звенящая пустота и я уверен, что голос покинул меня. Расстроенный и замёрзший я вернулся в кровать.

Что мне теперь делать? Ну, видимо жить как все живут без шизофрении в голове. Наверное, ночной кошмар был следствием произошедшего.

В итоге мне прописали постельный режим на два дня, потом я как ни в чём не бывало продолжил тренировки. Вернулись домой через семнадцать дней, и вроде всё устаканилось, я стал привыкать к своему одиночеству. Но как-то сидя в номере гостиницы я задумался. Рядом лежал лист бумаги и карандаш. Это удивительное чувство, рука работает сама, я только держу перед глазами некий образ. Через двадцать минут передо мной портрет девушки, удивительно похожей на ту, что привиделась мне ночью. Особо заметны огромные глаза, они горят как звёзды. Целая гамма чувств в них, не берусь даже определить какое доминирует.

Это что же получается, Влада со мной нет, а его умение рисовать осталось. Более того, я попытался обратиться к своей памяти, может ещё подарки имеются. При попытке копнуть в том направлении, на меня накатывала волна чужих знаний. Они не были личными, не несли эмоционального оттенка, а были как бы обезличенные.

Эта неделя не самая продуктивная для меня, Владимир Алексеевич не раз выговаривал мне, — Володя, соберись. Я тебя не узнаю, может тебе диспансер посетить? Пусть врачи потрогают, пощупают, может ты не отошёл от той болячки?

А я просто тупо не высыпаюсь. Только стоит закрыть глаза, как накатывает вал знаний человека из другого времени. Путём перебора я определил, что мне досталось из наследства Влада. Ну, в первую очередь языки. У меня по-английски всегда пятёрки были и для меня не составляло большой проблемы перевести инструкцию к импортному прибору с помощью словаря. Но свободно говорить и понимать иностранцев я никогда не мог. А тут, слушая радио прямо-таки понимал практически всё. Текст ещё лучше, я быстро глотал страницу за страницей, мой товарищ явно много читал на языке Шекспира. Вторым языком оказался немецкий, но тут чисто разговорный. Но и прочесть статью хоть и с запинками, но мог.

Как я понял, Влад по жизни занимался компьютерами, но не железом, а программами и безопасностью. Мне трудно это понять, не хватает знаний. Ну, а кроме этого, он передал мне своё огромный опыт сексуальных отношений. Но, не думаю, что мне это пригодится в жизни. Хотя, кто знает.

Ну и конечно у меня уйма информации, в основном связана с историей первой половины 21 века. К сожалению, ближайшее будущее весьма поверхностно отложилось в его памяти. В основном действительно знаковые моменты типа развала Союза.