Будучи глубоко убеждённой, что каждую уважающую себя девушку должны хоть раз в жизни основательно спасти по всем правилам приличия, она ещё немного надеялась на появление на горизонте маломальского героя с базовой комплектацией необходимых атрибутов. Даже морально подготовилась к его появлению, разрешив себе броситься на грудь спасителю и даже его поцеловать, если не будет откровенно старым или противным. Только объект для поцелуев катастрофически задерживался, вынуждая саму деву задумываться над собственным спасением. В этом, кстати, по мысли Яританны, и заключалась основная ошибка всех романтических героев последних лет. Они позволяли себе роскошь не торопиться, давая спасаемой простор для самостоятельных действий. Начинающая же сама себя спасать девица в герое уже особо и не нуждается, принимая его, в лучшем случае, за удобного помощника, или вообще удачно подвернувшегося раба. И чем дальше спасаемые заходят в разработке плана по собственному вызволению, тем ниже котируется гипотетический рыцарь. У тех же дам, у которых планы перешли в стадию воплощения, такой герой, объявившийся в отвоёванной и благоустроенной башне в нечищеных доспехах и тут же начавший нарываться на восторг и благодарность, может вообще схлопотать канделябром по шлему и отправиться в длительный полёт со смотровой площадки. И нечего винить в излишней жестокости и нелогичности! Конечно, каждая дева ожидает своего рыцаря и готовится к его появлению, но только в нужное время и в нужном месте. Не смог спасти вовремя — не обессудь: обиженная трепетная принцесса подчас страшнее дракона.
Яританна Чаронит, являясь глубоко в душе (где-то между расчетливостью и детскими страхами) девушкой мечтательной и романтичной, улеглась поудобнее и намерилась ожидать появления своего спасителя, непременно боевого чародея, с высоким уровнем интеллекта и знанием хороших манер. Потом вспомнила о том, что она теперь некромантка, а к таким благородные рыцари являются совершенно с другими целями, и с тяжёлым вздохом отбросила одеяло.
"Вот твари ж, где до чужого добра жадные", — невольно нахмурилась девушка, обнаружив собственную наготу, не прикрытую, в отличие от портрета даже цепочкой с почётными орденами.
Потерять все вещи столь бездарно было чрезвычайно обидно, не говоря уже о кровью и потом добытых золотых уже давно прижившихся в скромном бюджете чародейки и расписанных на десять лет вперёд. Особенно смутила пропажа связки сувениров, без которой в районе груди становилось как-то совсем неуютно и зябко, и уже прилично измазанной тряпки, некогда пропитанной берёзовым отваром от нагноения. Теперь раненая нога от колена и до самой лодыжки была тщательно, хоть и без особого изящества, перетянута полупрозрачной сеткой, от которой к прикроватной тумбочке шёл вытянутый из жилы желоб. С кончика желоба в полукруглый бутылёк стекала вязкая маслянистая субстанция насыщенного пурпурного цвета и такого же аромата. Во всяком случае, Танке это амбре очень напомнило давленных на солнце улиток. В добрые намеренья и альтруистические порывы похитителей отчего-то совсем не верилось. Из ноги конструкция выходила с противным чпоканьем и настоящим потоком буроватой жижи, который едва удалось остановить подушкой. О стоявшей при этом вони, Танка старалась лишний раз не думать: всё равно обращаться к целителям по вопросу укусов вурдалаков было чревато целым рядом дополнительных проблем и ненужных вопросов.
"Попробуйте теперь из этого вытяжку сделать, ворьё!" — злобно думала Чаронит, мстительно растирая успевшую вытечь субстанцию по прикроватному коврику, в чьём длинном ворсе могли без особого риска храниться пуды пыли, сотни прошлогодних крошек и десятки позабытых тараканов. Для чего подельникам Госпожи Травницы была необходима эта дрянь, девушка не представляла, но избавлялась от вытяжки исключительно из чувства врождённого противоречия.
Пострадавшая наволочка была старательно заправлена под плотную сетку, создав настоящий кнемид на раненой конечности, её товарка была удостоена великой чести стать духовницкими трусами на манер набедренной повязки, а старая, но вполне вменяемая простынь пошла на благородную тогу. Когда начальная экипировка была завершена, а боевая раскраска из грязи, подтёков крови и пурпурной эссенции непреднамеренно размазана по лицу, Чаронит в полной мере ощутила себе готовой к активным действиям. Выглядела она, во всяком случае, как заправский партизан эпохи огнедышащих драконов, потому что из оружия могла порадовать нападавших только самодельной дубинкой из ножки стола или, на крайний случай, выкопать волчью яму посреди комнаты.
"Прекрасно, — недовольно сморщила нос духовник. — Если на меня нападут, исполню ритуальный танец заклинателя дождя и забросаю из укрытия кактусами!"
Фыркнув собственным мыслям, в которых уже вырисовывалась картинка прицельного обстрела всякого входящего из-за самодельной баррикады с воинственными кличами горных орков, Яританна отправилась проверять смежные помещения. Она не слишком надеялась, найти выход (опасно считать своих врагов такими идиотами), но всерьёз рассчитывала на наличие минимальных удобств. Всё же не стали бы похитители принимать её за кошку и предоставлять горшки на выбор. Две двери вполне ожидаемо вели в санитарные комнаты, порадовав отдельным размещением и почти не заляпанным полом, позволяя надеяться на не слишком частое применение этих покоев в разбойнично-удержательных целях. Делить комнату, возможно, последнюю в жизни, с толпой незнакомых убиенцев не слишком прельщало. А вот третья, ведущая, как правило, для подобных апартаментов, в кабинет или смежную спальню оказалась закрыта. Слегка поддалась на движение ручки, но не более того, словно была подпёрта или, что более вероятно, забита с другой стороны. Чётвёртая, самая помпезная и многообещающая, так и вовсе отозвалась слабым, но не располагающим к дальнейшим экспериментам ударом заклятья.
"И что мы имеем? А мы имеем нечто тёмное, глубокое и дурно пахнущее, — резюмировала духовник, заглядывая на всякий случай ещё и в окно, но вид решёток и верхушек сосен особо на подвиги не воодушевлял. — А точнее ситуацию печальную и немного удручающую своей безвыходностью, если только я не вспомню в срочном порядке, как из крема от ожогов, пудры и набора румян сделать взрывающийся порошок или хотя бы яд среднего пошиба"...
Печальный опыт занятий алхимией, коий юная Чаронит имела удовольствие получить в годы ученичества, посещая дополнительные факультативы, не позволял ей проделывать трюки, выходящие за рамки начальной программы, и то исключительно с набором конспектов и ведром противопожарного состава под рукой. Возможно, везения (всё-таки таланта к работе с зельями у маленькой чародейки обнаружить не удалось) ей хватило бы ещё на год-полтора таких же занятий, но здесь Чаронит подвело отсутствие в семье лишних денег на дорогостоящие составы и инструменты. Сейчас же выбор возможных ингредиентов перед девушкой был широк как никогда в жизни.
Раскрыть так и не обнаруженный наставницей талант помешала волна резонанса, непривычно остро царапнув по практически пустому резерву. За ней последовал хлопок, скрежет, удар, звон бьющегося стекла, чей-то вопль и ещё какие-то звуки, которых Яританна уже разобрать не смогла, трясясь от страха под одеялом. Нервы, никогда особо не отличающиеся крепостью, сейчас звенели мелкой трелью, оповещая о приближении истерики. Сквозь стены были слышны крики сбежавшихся на шум похитителей, заставившие перепуганную девицу трусливо замереть. Зачарованная и неподдающаяся двери одновременно распахнулись, впуская в комнату всполошённых мужчин.
— С этой тихо.
— Бледная в отключке.
Рявкнули они одновременно, от чего, вероятно, проснулся бы даже вековой умрун, и с всё той же завидной синхронностью скрылись обратно, наложив на комнату дополнительный слой чар. Признаться, едва дышащая духовник таким поведением своих гипотетических врагов была разочарованна: ни проверить лично, ни наложить чары на пленницу, ни перевести в другую комнату, ни привязать, в конце концов, на время активных восстановительных работ в соседнем помещении.
"Да, измельчали нынче бандиты",— недовольно подумала духовник, когда голоса за стеной стихли, переместившись куда-то по ходу следования творящихся разрушений. Она в стандартные трюки с одеялом не верила ещё с младших лет ученичества, когда под такими вот якобы мирно-спящими фигурами прятались старшегодки любившие измываться над новичками по ночам. Приходивший на крики комендант заставал лишь заплаканного ребёнка и ряды коек с мирно спящими детишками, при этом хозяева кроватей были вынуждены прятаться в шкафах или за тумбочками. Танке, в свое время, стоило немалых усилий прикрепить систему верёвочек для сдёргивания одеял с таких вот притворщиков. Не стоит упоминать о том, что маленькую чародейку не любили ни старшие ученики, ни одногодки, получавшие вместо неё оплеухи от застигнутых на месте преступления "шутников".
Тихонько выползши из-под одеяла, девушка лишь повздыхала над свежезачарованной дверью в смежную комнату, что была так незаслуженно обделена вниманием при предыдущем осмотре и направилась вдоль несостоявшегося озеленения к месту всеобщего созерцания. Там всегда думалось как-то спокойнее, да и небольшое по объёмам помещение после громадной полупустой комнаты казалось надёжнее и безопаснее.
— Хорошо ещё, что его не запечатали, — проворчала себе под нос Яританна, придирчиво осматривая желтоватые полотенца на держателях. — Хотя лучше бы всё-таки сделали. Что-то мне вид этих луж доверия не внушает.
Её тяжёлые душевные терзания, относительно букета сопутствующих неизвестному туалету заболеваний и возможности разрыва мочевого пузыря, были прерваны глухим стуком за стеной, едва не вызвавшим у впечатлительной особы уже разрыва сердца, и звуком активизируемого смывного механизма. Тут же забыв о всех нормах гигиены, так до конца и не вбитых в неё матерью и лекарями, Чаронит жадно прильнула ухом к стене выуживая из-под панелей новые звуки человеческого присутствия.
"Точно! Как я могла забыть! Это же обычная практика в богатеньких домах. Не будут же они терпеть, чтобы по дорогим коврам топтались золотари или дезинсекторы, — от досады на свою непредусмотрительность Танка едва не пнула фаянсовую конструкцию. — Вот только настолько ли они легкомысленны, насколько я оптимистична?"
Во всех старинных домах, что предприимчивые хозяева пожелали обустроить на новый лад, многочисленные потайные ходы, духовые лазы и коридорчики для слуг, активно переделывались под комнаты технического назначения, не уменьшая тем самым полезной площади. В поместье, где отец Алеандр служил управляющим, к примеру, из таких межстенных коридоров обустроили систему водного отопления, установив трубы, ведущие к чану в подвале, что зимой обкладывался нагревательными артефактами. В другом здании, из них собрали многоуровневые хранилища, разгрузив чердачный этаж под полноценную мансарду. Но чаще всего, в них размещали уборные комнаты и небольшие углубления для узких помывочных кабинок. Для простоты обслуживания и дополнительной эстетизации процесса (богатенькие нувориши даже испражняться без должного шика не могут) выбирались места сочленения различных ходов, образуя своеобразную гроздь отдельных помещений, связанных подвижными перегородками. Знающему человеку пройти из общего туалета, для гостей и прислуги в личные кабинки труда не составляло, если, конечно, хозяева не устанавливали чары или засовы. Обыскав взглядом всю площадь стен и не найдя ни одного намёка на присутствие запирающих элементов, Чаронит серьёзно приуныла: либо это здание было уникальным и такие грозди в них отсутствовали, либо её похитители не отличались профессионализмом. Последнее, кстати, огорчало больше всего, поскольку совершенно дискредитировало чародейку в собственных глазах. Быть похищенной шайкой извращенцев-идиотов было просто обидно. Ещё обиднее стало, когда отпирающая ручка нашлась в стандартном месте и не потребовала ни пароля, ни специальных комбинаций.
"Нет, ну они просто издеваются! — едва не взвыла в голос оскорблённая в лучших чувствах девица. — Да я конспекты от одногруппников лучше прячу, чем они похищенного человека. Где это видано, чтобы оставлять пленника одного, без следилок и привязок в неизолированном помещении, наполненном легко бьющимися и потенциально ядовитыми предметами. Этот мир нелеп в своём корне..."
Продолжая мысленно негодовать на непрофессионализм окружающих, Яританна немного отодвинула панель, стараясь не производить лишнего шума, и без особого энтузиазма осмотрела узкую общественную кабинку соответствующего уровня загаженности. Становиться на желтушную плитку в подтёках и разводах у чародейки нога просто не поднималась. Выбраться из заточения, конечно, хотелось, но рисковать ползать по туалетам в такой экзотичной экипировке, по здравому размышлению, всё же не стоило. Кинув на бортик унитаза реквизированные полотенца, Чаронит взгромоздилась на единственном чистом участке пространства, судорожно прикидывая, сможет ли она выбраться по верхам, или придётся рисковать заразиться и топать босиком. Тем временем в одной из соседних кабинок спустили воду и неторопливо вышли, позвякивая застёжками на брюках.
— Группу Битого на это дело бросили? — спросил мужчина под шум звякающего рукомойника.
— Ага, — отозвался второй, стоящий под самой дверью в девичье укрытие и, очевидно, недавно его покинувший (Танка очень надеялась, что именно покинувший, а не готовый войти), — пусть поносятся, раз от построения отвертелись. И какого ... этот посланник Cefa так въелся? Понимаю, его ставленницу прикокнул некромант, но парни-то здесь при чём? Устроил зверства, будто война приближается...
— Так, говорят, два дня назад под Селецей склад грабанули, где часть общака держали, даже протекция градоправителя не спасла, — предположил первый. — Часть вместе с девкой приволокли, другая куда-то на сторону ушла. Вроде наши опять кого-то проворонили.
— Да я бы за такое, на дыбу пустил или заговорённые камни проверять бросил, не то что оборонку выставлять, — не скрывая злорадства зашипел второй и вышел, громко хлопнув дверью.
За ним последовал и другой мужчина, а Яританна Чаронит так и осталась сидеть на бортике унитаза, судорожно соображая, что же теперь делать, ввиду открывшихся перспектив. Если предполагаемого убийцу бывшей предводительницы могли просто убить или принудить к рабству, то разграбившего бандитские заначки человека непременно ждали многочисленные и изощрённый пытки, пока перед палачами не оказалась бы подробнейшая карта места хранения остатков денег с детальным указанием каждой тропинки и перечнем белок. От одной мысли о пыточных приспособлениях у духовника затряслись коленки, а уж когда в памяти всплыли воспоминания с практикума в заброшенной тюрьме, где духи радостно демонстрировали собственную смерть от мук, и вовсе захотелось выброситься из окна.
Погружённая в видения собственной смерти, чародейка упустила момент, когда входная дверь вновь хлопнула, и поэтому сейчас с ужасом смотрела, как ошарашено округляются глаза мужика, появившегося в проёме кабинки с ведром и набором щёток. Сидящая на краю унитаза в позе гордой неясыти, взлохмаченная полуголая девица с испуганно вытаращенными глазами оказалась излишне шокирующим зрелищем для просторов общественного туалета. Яританна нервно хихикнула и приветственно помахала ручкой от раздвигающейся панели — у мужчины нервно задёргалась щека.
