Благодарю про себя ту сумасшедшею девочку из Равенкло с её безумной логикой. Она преподала мне интересный урок, который я пытаюсь здесь применить. Я заставляю Флёр «преследовать» меня, тогда как на самом деле всё наоборот — это я загонщик.
Естественно, раненая нога подламывается, и мы валимся на землю. Наши головы стукаются друг о друга, как в плохом комедийном скетче на BBC. Я практически вижу летающих птичек, она вскрикивает, но потом начинает смеяться. Нет, не своим обычным осторожным смехом. А другим, более искренним. Так или иначе, она показывает мне нечто важное — приоткрывает новую грань своей личность, доступную раньше лишь месье Вилорогу.
Принимаю смех как признак, что всё идет хорошо — за исключением, конечно, моей сломанной ноги и других ран. Замораживающее — замечательная вещь, но за этим заклинанием можно не заметить такую штуку, как внутреннее кровотечение.
Снова принимаемся целоваться, но я принимаю решение остановить свои жадные ручки. Практик во мне берет верх, черт бы его побрал. Отстраняюсь.
— Что такое? Я действую слишком быстро? — обеспокоенно спрашивает она. За всеми событиями я как-то забыл: она полагает, что я ещё ребенок.
— Нет, просто заклинание на ноге вот-вот прекратит действовать, причем очень скоро. И тогда мне будет немного больно. Как бы мне ни хотелось остаться и продолжить, надо идти в больничное крыло.
Флёр смущается и помогает мне подняться на ноги, позволив потом воспользоваться её поврежденным целительным амулетом.
— Прости. Меня несколько занесло.
Улыбаюсь, и, пока она помогает мне хромать в направлении замка, говорю:
— Не за что извиняться. Мне нравится это самое «занесло», в переносном смысле, конечно — прошу заметить, что речь не о хромоте.
Моя шутка снова заставляет её засмеяться, а я продолжаю:
— Надеюсь, ты дашь мне шанс исправить впечатление от кошмарного первого свидания.
Она отвечает со смущенной улыбкой:
— Думаю, я не против, хотя отчасти и страшусь того, что ты способен сделать на бис.
Потянувшись правой рукой, беру её обнимающую меня правую руку и, прижав к губам, целую.
— Надеюсь, ты согласишься на укромное местечко, где мы сможем просто потискаться и где нас никто не будет пытаться убить.
Флёр качает головой.
— Ох уж эти англичане. Нормальные поцелуи вы низводите до чего-то, чем занялись бы животные где-нибудь в сарае. Мне никогда этого не понять. Со мной, Гарри Поттер, «тискаться» ты не будешь. Я против этого слова. Мы будем целоваться, и тебе это понравится.
Её условия достаточно резонны — предоставляю ей свободу действий. Полагаю, это не слишком большая цена. Она француженка, да, и у неё есть пара-тройка раздражающих привычек. Что тут сказать? Хотя, полагаю, мне следует пойти дальше и забыть ещё и о слове «трахаться». Не хотелось бы мне выяснять, как она способна отреагировать на это конкретное слово.
Глава 21. Следи за своими манерами
— Минуточку, — слышу я голос Поппи за дверью, когда Флёр прижимает палочку к камню-звонку, подающему сигнал в комнате медсестры.
Попытавшись пройти несколько шагов, Флёр сдалась и остаток пути меня просто пролевитировала. Рассматриваю её с выгодной позиции — взгляд упирается прямо ей в задницу — и, ухмыляясь, спрашиваю:
— Можно, я буду рассказывать, как к концу нашего первого свидания ты так покорила меня, что я был не в состоянии стоять на ногах?
— Ты просто невыносим! — за протестом кроется улыбка.
Поппи открывает дверь. Взглянув на меня, она качает головой.
— Что на это раз, Гарри?
— Каменная скамья, — отвечаю я, пока Флёр вносит меня левитацией. Поппи жестом предлагает ей переложить меня на кровать.
— Это последствия встречи со скамьей? — переводит она взгляд на Флёр. — Мне следует проверить его на предмет раны головы?
Моя — теперь уже моя — девушка смеется.
— Я ничего такого не заметила, хотя, думаю, вы вполне можете обнаружить следы множества подобных ран в прошлом.
Поппи хихикает:
— Возможно, вы правы.
— Эй, это совсем не смешно, — возражаю я.
Выгнув бровь, медсестра принимается выправлять мои кости.
— С моей точки зрения — ещё как. Неужто это тролль размахивал скамейкой, как дубинкой?
— Нет, это был полтергейст.
— Пивз?
— Нет, Дух из Дурмштранга.
— Я полагала, ваше пари отменили.
— Кто вам сказал? — ворчу я, в то время как снимают замораживающее.
— Профессор Снейп.
— Ну, вот вам и ответ.
Разъярившаяся Поппи, вызвав эльфа, отправляет того за Макгонагалл. Затем призывает из хранилища несколько флаконов и откупоривает их.
— Может, просто оставить замораживающее? — с надеждой спрашиваю я. Рядом с ней парят не самые вкусные на свете зелья.
— Нет. Пока я не увижу, как ты отреагируешь на первую порцию зелий, ни в коем случае. Потом я наложу его снова.
— А, ну ладно, — давясь, проглатываю содержимое двух флаконов, пока она выливает зелье из третьего прямо на рану.
Флёр сидит рядом, держа меня за руку, пока я пытаюсь переварить мерзкое варево. К моменту прибытия Минервы Поппи уже накладывает мне шину и, к счастью, возвращает чары на ногу. Надо отдать медсестре должное: никто в этом замке не владеет замораживающими чарами так, как она.
Приветствую Макгонагалл:
— Здравствуйте, профессор. Мы скучали без вас на ужине.
Она неплохо воспринимает новости.
— Это случилось с вами на судне Дурмштранга, мистер Поттер?
— Нет, но это сделал их полтергейст. Мы с Флёр были практически на опушке Запретного Леса.
— Зачем вы ходили в лес?
Флёр отвечает. Похоже, в её голове сейчас крутится множество мыслей, и фраза вылетает прежде, чем мы с Макгонагалл умудряемся вставить хоть слово:
— Он беспокоился за меня, и во время нашего разговора на нас напал Дух. Я бы хотела воспользоваться камином, если вы не против. Мой отец сейчас в посольстве в Лондоне, и мне хотелось бы поговорить с ним как можно скорее. Сомневаюсь, что он обрадуется сегодняшнему нападению.
— Да. Я вас прекрасно понимаю. Этот эльф отведет вас в мой кабинет; вы можете воспользоваться там камином. А тем временем мистер Поттер расскажет мне о случившемся.
Выпустив мою руку, Флёр легонько целует меня в щеку.
— Я скоро вернусь.
Как только дверь за грациозной ведьмой захлопывается, Минерва с Поппи окидывают меня недоверчивыми взглядами. Мой декан строго на меня смотрит.
— А теперь, мистер Поттер, полагаю, вам следует кое-что мне рассказать.
* * *
— Вы уволены, мистер Снейп, — заявляет Минерва, как только Снейп входит в больничное крыло. — Соберите свои вещи и уходите. К завтраку я не желаю видеть вас в замке.
— И как мальчишка оболгал меня на сей раз?
— Меня беспокоит отнюдь не его ложь, мистер Снейп, а ваша. Вы солгали мне, заявив в присутствии нескольких человек, что ужин с участием Поттера на борту Дурштранга был отменен.
— Именно так мне и сказали, — высокомерно отзывается он. — Возможно, меня ввели в заблуждение.
— Однако во время этого ужина на судне присутствовали и ваши слизеринцы. Только вы могли дать им разрешение.
— Действительно? Полагаю, придется с ними об этом поговорить.
— Нет.
— Нет?
Макгонагалл как будто проглатывает аршин, превращаясь в воплощение горской ярости.
— Я передумала. Вы покинете замок немедленно. Ваше имущество будет доставлено замковыми эльфами в Хогсмид. С меня хватит. Ваша милая вендетта против семейства Поттеров привела к нападению не только на мальчика, но и на дочь французского министра. Вы опозорили и дискредитировали этот замок, и я не хочу больше видеть вас здесь — вы уйдете немедленно!
Снейп смеется:
— Отлично, Макгонагалл. Наслаждайтесь антуражем своей временной власти. Посмотрим, что будет, когда вернется истинный хозяин этого замка.
— Альбус вынужден будет подчиниться решению.
— И по какой причине, интересно мне знать?
Она стоит спиной ко мне, поэтому я лишь по голосу ощущаю её улыбку.
— Потому что я заставлю его выбирать между вами и мной.
Из своего кабинета выходит Поппи и окидывает Снейпа оценивающим взглядом.
— А если он поведет себя как идиот и всё-таки оставит вас на посту, я тоже уйду в отставку.
Макгонагалл кивает мадам Помфри:
— К утру Флитвик со Спраут также будут в курсе, так что перед Альбусом предстанет единый фронт.
Я поистине счастлив, что у меня есть омут памяти! Три четверти учеников с удовольствием расстанутся с денежкой за возможность на это взглянуть.
Снейп — расчетливый мерзавец. Придется отдать ему должное. Он прекрасно знает, когда надо признать поражение. Одутловатый принц-полукровка пожимает плечами:
— Надо думать, настал момент, когда мне полагается осыпать всех мелочными оскорблениями и бессмысленными угрозами.
— Вообще-то, — говорю я сальному ублюдку, — настал момент, когда вам полагается убраться вон.
На его лице появляется слабая улыбка. Весьма опасная.
— О да, щенок. На этот раз я совершенно с тобой согласен. Пора мне убираться. Уверен, мы с тобой ещё встретимся.
— Не обо мне тебе надо беспокоиться, Сопливус. Когда мой крестный выяснит, что ты больше не под защитой Дамблдора… Я хочу всего лишь твоей смерти. А вот он жаждет убить тебя своими руками.
Снейп поворачивается и исчезает за дверью, но его место занимает ученик из Дурмштранга, поддерживающий Миллисент Булстроуд. Слизеринка стонет. На ней явно горела мантия, а рука у девушки сломана.
Поппи ступает вперед:
— Что это, во имя Мерлина?
Мальчик что-то бормочет по-немецки.
— Говорите по-английски! — приказывает она, пугая мага.
— Корабль ведет себя так, будто его прокляли. Заберите её. Мне надо вернуться, помочь вытащить его на берег, пока он не затонул.
— Что происходит?
Он пальцем показывает на меня.
— Это его вина!
Маг выходит, а Минерва оборачивается ко мне. Поднимаю вверх забинтованные руки.
— Не смотрите так на меня. Когда я оттуда уходил, с ним всё было в порядке. Может, это всё просто совпадение.
— Ты действительно полагаешь, что я в это поверю?
— Я просто взошел на борт и прислуживал за ужином.
— Ты забыл о столкновении с полтергейстом, Гарри.
Эти слова мне как обухом по голове. Я думал, что произойдет с Духом, если судно уничтожат, но не рассматривал обратной возможности. Быстренько суммирую в уме все события. И покатываюсь со смеху.
— О, это потрясающе! Они сговорились и завлекли меня на корабль, а чтобы избежать наблюдения взрослых, обманом не пустили туда вас. Что ж, если этот Дух был настолько важен для их гребаной шлюпки, кто-то обязан был остановить его от попытки убить нас с Флёр.
— Гарри, я не уверена, что твоя позиция правильная.
— О, я уверен, что они попытаются свалить всё на меня, но им придется объяснять, каким это образом — а главное, по какой причине — их Дух вдруг напал на нас с Флёр. Чем больше они будут нажимать, тем сильнее вляпаются! Гениально!
Обдумавшая мои слова Макгонагалл, похоже, не в состоянии оценить иронию. Она медленно проговаривает:
— Когда Альбус в следующий раз соберется покинуть замок и оставит меня за главную, я запрещу тебе покидать гриффиндорскую башню, даже ради уроков. Ты будешь сидеть там до тех пор, пока он не вернется. Ясно?
— Так вы хотите, чтобы все, что могло случиться, произошло именно в гриффиндорской башне?
— Да… Нет! Я уже слишком стара для этого, — и Макгонагалл, бормоча под нос совершенно несвойственные для леди словечки, покидает комнату, чтобы разобраться с кризисом.
* * *
Часа через полтора я, опираясь на костыль, рассматриваю открывающийся из окна вид. С одной стороны от меня Флёр, с другой — Миллисент Булстроуд, рука у которой в гипсе — «Хороший, плохой, злой» в моей версии. Внизу мы видим крошечные фигурки домовиков, прыгающих туда и обратно; они разгружают дурмштранговское судно, пытаясь облегчить его вес. Из иллюминаторов вьется дым, а на палубе как минимум два очага пожара. Волшебные палатки усеивают окрестный берег, и утомленные ученики Дурмштранга устраиваются в ожидании длинной ночи. Честно говоря, мне их не особо жаль. Одна паршивая овца портит всё стадо.
Корабль накренился градусов на тридцать. Это истинно мародерское зрелище, пусть в мои намерения и не входили подобные планы, — доказательство, что не следует переходить дорогу Поттеру. Когда я расскажу Бродяге об этом вечере, он с ума сойдет от ревности. Плевать на количество ведьм, с которыми он там сейчас кувыркается — я помог уничтожить полтергейста, причинил страшный ущерб судну Дурмштранга, нашел себе девушку, а ещё мне удалось добиться увольнения Снейпа. Ему придется изрядно потрудиться, чтобы меня превзойти.
— Когда Драко захочется поиграть с тобой, Поттер, в следующий раз, я приму снотворное и пораньше отправлюсь спать. Такого дерьма мне больше не нужно.
— Так что именно там произошло? — интересуюсь я у Миллисент.
— Драко поздравлял Крама с тем, как ловко он над вами поиздевался, и тут на судне погасли все огни. Сначала это все казалось ерундой, но потом дерево начало скрипеть, а корабль как будто очутился посреди бурного моря, хотя мы ведь были всего лишь на Черном Озере, а не посреди февраля месяца в Северной Атлантике, правильно? В общем, мы попытались выбраться на главную палубу, в этот момент камбуз внезапно загорелся, а камин стал выплевывать горящие поленья. Одна долбаная чурка попала мне прямо в руку и подожгла одежду! Этот чертов мерзавец, Драко, мать его, чуть не растоптал меня, пытаясь унести оттуда ноги.
Изо всех сил пытаюсь не рассмеяться над её стенаниями:
— Вполне в его стиле. И что было дальше?
— Поднялся крик. Нижние палубы стало заливать. Сидевшие там четыре вампира и инфери освободились…
— Для чего им понадобились вампиры с зомби?
— Откуда, черт побери, мне это знать, Поттер? Поинтересуйся у них сам, если тебе так хочется это знать.
Флёр отвечает:
— Они использовали их в качестве мишеней для практики темной магии. Мой кавалер на Рождественском Балу полагал, что меня это впечатлит.
И я, и Булстроуд замираем и какое-то время на неё смотрим. Потом я задаю ей вопрос:
— Интересно, это самый странный способ закадрить девушку, который на тебе испытывали?
