— Мой день тоже скоро настанет, — сказала Фура.
— Так и будет. Нет смысла это отрицать. Но, возможно, пройдет еще несколько лет. Мистер Кэйзарей сохранил свои способности и после двадцати с небольшим, не так ли? У тебя может получиться еще лучше. Посмотрим. — Адрана выпроводила их из-под навеса. — Со мной действительно все в порядке. На фоне наших больших трудностей это всего лишь мелочь, о которой вряд ли стоит упоминать. И уж точно не стоит ни слезинки, ни даже слова сочувствия. Это никогда не было замечательным талантом, даже когда он расцветал.
— Но обладать одним-единственным даром... приятным или нет... это не так уж плохо, — сказала Фура.
— Да, это так. Но то было тогда, а это сейчас. Я приспособлюсь, как и все мы должны приспособиться. — Она помолчала, подбадривая себя. — Что ж, мы не потратили ни квойна. В любом случае, очень скоро они потеряют ценность, так что было бы стыдно не потратить их, пока у нас есть такая возможность. Неподалеку есть чайные, и мне показалось, что я увидела в витрине несколько приятных на вид пирожных с глазурью. Судя по всему, кто-то все еще занимается выпечкой, и такое усердие следует поощрять. Я куплю их, а потом, возможно, мы посетим одного-двух брокеров по продаже конечностей и посмотрим, что можно сделать для твоей руки. У них не будет ничего красивее того, что было отнято у тебя, но я знаю, что ты не из тщеславных.
— Сестры Несс, — произнес громкий, низкий, механический голос.
Они обернулись. Пока они были в магазине, в том же узком переулке появилось скопление роботов, которые почти перегородили его. Фура и Адрана были так поглощены своими мыслями, что не заметили этого, пока Гриндер не заговорил.
— В чем дело? — спросила Фура, расправляя плечи. — Вы не должны вставать у нас на пути, никто из вас. Куэлл должен был сказать вам, чтобы вы оставили нас в покое.
Гриндер двинулся вперед, блоки его тела скользили друг по другу с ужасающей хрустящей медлительностью.
— Голова Паладина у вас?
— Да, — ответила Адрана. — Мы оставили его на станции. Вы сами видели его в офисе Куэлла. Он сломан, очень сильно сломан, но был бы в гораздо худшем состоянии, если бы Фура не спасла его.
— Вы должны доставить его в сад покоя. Мы будем его ждать. Задержка нежелательна.
— Полагаю, — прошептала Фура, — что пирожным с глазурью придется подождать.
Задержки действительно не было, но сестрам все равно потребовалось больше двух часов, чтобы вернуться на станцию, забрать Паладина, объяснить свои намерения Куэллу, а затем проделать весь обратный путь по большей части веретена к тому месту, где Адрана впервые столкнулась с Гриндером. Там их снова встретил целый ряд роботов, у которых Гриндер, по-видимому, был номинальным спикером, но среди них были роботы самых разных размеров и форм, с разной степенью инвалидности или здравомыслия. В самых крайних случаях роботы превращались в неподвижные, опутанные лозами статуи, лишенные каких-либо внешних признаков сохраняющегося интеллекта. Но были и такие, как Гриндер, которые принимали форму статуй, чтобы подслушивать, и при этом оставались полностью способными к самостоятельному передвижению.
— Не думаю, что мне нравится это место, — призналась Фура. — Здесь грустно, как на кладбище.
— По-моему, даже хуже. Люди не ходят на кладбища и не бродят там годами, пока, наконец, не умрут в одном месте.
— Я не уверена, что роботам это нравится больше, чем тебе, — сказала Адрана, радуясь, что это поручение дало ей возможность подумать о чем-то другом, помимо потери своего таланта. — Люди навязывали им такое устройство на протяжении многих веков, потому что нам было удобно держать их в этих парках, когда они становились слишком устаревшими или ненадежными. Но это никогда не было очень любезно с нашей стороны, после всего, что они сделали.
— Ты изменила свое мнение. Ты провела большую часть нашего детства, придумывая шалости, чтобы поиграть с Паладином.
— И теперь я не тот ребенок и смотрю на это со стороны, как на причудливый кукольный домик, с которым больше никогда не собираюсь играть. — Адрана похлопала по выпуклости, прикрепленной ремнями к ее животу: мягкому мешку с головой их старого робота. — Если это хоть как-то исправит ситуацию, я рада этому. Но не думаю, что этого будет достаточно.
Подошел Гриндер. — Выпустите его.
Адрана беспрекословно подчинилась. Она открыла мешок и позволила разбитой стеклянной конструкции его полусферы вывалиться из него. Ничто в ней не мерцало и не подавало ни малейшего признака жизни. Сейчас он был так же мертв, как и тогда, когда впервые поднялся на борт "Мстительницы", до того, как Серт помогла восстановить его когнитивные процессы.
— Объясните это состояние.
Фура начала сбивчиво объяснять свой побег с поврежденного корабля, но Адрана покачала головой, перебивая мягко, но с сестринской гордостью. — Ей нечего объяснять, Гриндер. Это я никогда не относилась к нему хорошо, а не Фура. Она относилась к нему превосходно, и он пережил их побег с Мазарила только благодаря ей. Паладин выбрал эту жизнь с нами. Он согласился стать частью нашего корабля и был полноправным и добровольным участником всего, что последовало за этим. Нам было бы очень жаль потерять его, но мы также потеряли Тиндуфа, Прозор и Стрэмбли, как и его. Я буду скорбеть об их судьбах, но не о Паладине, потому что ни одна важная часть его жизни не была потеряна.
— Сестра, — тихо сказала Фура. — Возможно, это не поможет.
— Мне все равно. Гриндер может знать правду или вообще ничего не знать. Я не буду извиняться, и ты тоже. Паладин не хотел бы этого ни от одной из нас!
— Вы предполагаете, что знаете его достаточно хорошо, чтобы прийти к такому выводу, — прогремел Гриндер.
Адрана вздернула подбородок. — Да, сэр, и, осмелюсь сказать, я знаю его лучше, чем вы, даже учитывая мое ограниченное знакомство. Я знала его и считала своим другом — действительно, очень верным и надежным другом, который не держал зла за те унижения, которым я подвергала его в детстве. Я заслуживала гораздо меньшего, но он дал мне гораздо больше. Он любил нас и отдал бы за нас свое существование, но он выжил, и это все, что имеет значение. Серт тоже сделала его целым, и если она смогла это сделать — эта женщина, которая едва могла прочитать собственное имя, — то я очень сомневаюсь, что это за пределами ваших коллективных возможностей.
Гриндер спросил: — Вы говорите так, как будто мы обязаны попытаться его починить?
— Я говорю так, как будто не требую ничего меньшего.
Помолчав, огромный робот, оплетенный лозой, ответил: — У вас есть наглость, капитан Несс. Это... не подобает.
— Хотелось бы надеяться, что нет, — ответила Адрана. Она взяла Фуру за руку и заставила отвернуться от предмета, лежащего у подножия Гриндера. — Он видел последние дожди в Сестраморе. Вы их не видели. А теперь приведите его в порядок.
Все могло бы закончиться, если бы не то, что произошло на пятый день. День, когда контроль Куэлла был на грани краха, поскольку неопределенность порождала страх и репрессии даже в тех районах Тревензы, которые, по его мнению, были завоеваны. К тому времени мир-веретено был уже в сто раз дальше от Старого Солнца, чем любой другой мир в Сообществе, и ослабленный свет звезды уменьшился в десять тысяч раз. Мысль о том, что он может продолжать уменьшаться, пока не станет не ярче и не ближе, чем любая другая звезда на небе, была для некоторых слишком пугающей перспективой. Куэлл призвал к спокойствию, и в некоторых кругах его слова возымели действие, но во всем мире царило состояние тревожного ожидания, от которого до насилия оставалось всего несколько мгновений. По большей части это удавалось сдерживать, но к пятому дню на это хрупкое согласие было оказано максимальное давление, и Куэлл понял, что необходимо чудо.
Он понял это в полдень. Внизу, в полости, в измеримых характеристиках двигателя практически не наблюдалось изменений, и, казалось, никакое вмешательство щелкунчика не возымело никакого эффекта, и все же двигатель теперь работал на торможение. Потребовалось несколько часов, чтобы это подтвердилось, и еще больше, чтобы новость распространилась по всему городу — и чтобы в нее поверили еще больше, — но это была самая опасная точка, и она миновала, и они были по другую сторону от нее. Сам мир еще не развернулся вспять, но двигатель тормозил его, и этого было достаточно, чтобы выиграть Куэллу время, необходимое для укрепления его нового режима. Тревенза-Рич замедлялся, снижая скорость, готовясь к какой-то отдаленной встрече. Если только не началось какое-то новое безумие, до встречи оставалось пять дней, плюс-минус несколько часов.
Они прощупывали пространство всеми имеющимися в их распоряжении локаторами: как со всего мира, так и с кораблей и катеров, которые все еще были привязаны к нему или двигались вместе с ним, но на их экранах по-прежнему ничего не появлялось. Однако на десятый день самый острый из этих приборов начал что-то различать — какой-то темный, расплывчатый предмет впереди, — а на одиннадцатый сомнений не осталось вовсе.
Они приближались к какому-то объекту.
В одном из помещений муниципальной очистной станции четвертого округа, где по-прежнему находился естественный центр управления Куэлла, были установлены несколько экранов, которые служили импровизированными пультами для локаторов.
Все они демонстрировали проявления одного и того же феномена, изображенного колючими крапинками зеленого света. С того ракурса, под которым они его рассматривали — единственного доступного им ракурса, пока они не отправили корабль на некоторое расстояние вперед от Тревензы, — объект имел форму сплющенного эллипсоида около сорока лиг шириной.
Мир-веретено остановился чуть более чем в тысяче лиг от предполагаемого пункта назначения. Это было не такое уж большое расстояние по меркам Сообщества и обычной дальности локатора.
Снимки должны были быть гораздо более четкими и детализированными, чем на самом деле. Тем не менее, изображения оставались странно нечеткими, как будто их мощность была уменьшена или расстояние было намного больше. В телескопы вообще ничего нельзя было разглядеть, кроме отсутствия звезд в направлении объекта, но это было наименее удивительным аспектом явления. Он должен быть таким же темным, как обычный солнечный парусник с затемненным корпусом (не говоря уже об улавливающей ткани), чтобы его было совершенно невозможно обнаружить, учитывая крайне слабое освещение Старого Солнца. Им нужно было бы подобраться гораздо ближе, чтобы иметь возможность осветить его, и даже если бы существовала возможность приблизить Тревенза-Рич к его цели, Куэлл не пошел бы на такой риск.
— Тем не менее, — сказала Адрана. — Мы должны провести обследование. Потребуется много лет, чтобы определить орбиту этого объекта, но в наших наблюдениях нет ничего, что указывало бы на то, что он не обращается вокруг Старого Солнца каждые двадцать две тысячи лет.
Куэлл потер дискообразные заглушки, которые доктор Эддралдер вставил в его глазницы. Они готовили его к восстановлению старых глаз, но пока он еще не был готов к этой операции. Теперь, когда затычки были вставлены, казалось, что на нем черные очки без оправы размером с игровые фишки. — В чем смысл этой цифры, если позволите выразиться?
— Это жизненно важно для меня, Куэлл. Если этот объект находится на такой орбите — а я думаю, мы можем на это положиться, — то мы смотрим на прародителя каждого из наших Заселений.
— Но наши Заселения происходят не каждые...
Фура тихонько вздохнула. — Я подведу за нее итог, Куэлл, или мы проторчим здесь, пока не погаснет Старое Солнце. Моя сестра считает — и, могу сказать, вполне обоснованно, — что нечто пытается начать Заселения гораздо чаще, чем можно предположить из нашей истории. Этот... объект — нам понадобится название для него, помимо "этот объект" — сейчас находится на большом расстоянии от Сообщества, но две тысячи лет назад он был не так уж и далеко. Некоторое время назад до нашей эры — столетия или более, но, конечно, не многие тысячелетия — объект находился на самом близком расстоянии от Старого Солнца. Вот тогда-то он что-то и сделал.
— Что?
— Мы не знаем, Куэлл, — сказала Адрана, скрестив руки на груди. — Вот почему нам следует провести обследование. Когда щелкунчик запустил двигатель в этом мире, Тревенза-Рич отреагировал возвращением к своей изначальной точке. Это мы можем предположить. Но теперь, когда он здесь, ничего не происходит. Я думаю, вполне вероятно, что за миллионы лет, прошедших с тех пор, как Тревенза в последний раз контактировал с объектом, что-то пошло не так или стало неуклонно ухудшаться, и теперь какой-то процесс или формальность работают не так, как следовало бы. Это всего лишь догадки с моей стороны, но я буду отстаивать их как проверяемую гипотезу. А проверка заключается в обследовании.
Сестры уже посовещались, и каждая знала, какую роль должна сыграть другая.
— Мы возьмем катер "Мстительницы", — заявила Фура. — Повреждения, нанесенные ему, легко устраняются, и, таким образом, нет никаких затрат или риска для любого другого корабля или экипажа. Я была в доке и думаю, что его можно подготовить к полету в течение дня, если Ласлинг, Вуга и Серт подключатся к работе.
— Один день, — сказал Куэлл, слегка улыбнувшись.
— Меньше, если мы поторопимся, — сказала Адрана. — Ему понадобится полный запас топлива и минимальное оборудование, но в остальном можно срезать определенные углы. Больше никто не будет подвергаться риску, потому что мы сами поведем катер. Если и заблудимся, это не будет иметь никаких последствий для свободного государства.
— Вы могли бы подождать, пока мы не поймем, в каком затруднительном положении находимся. Мы не знаем, как долго здесь пробудем и куда нас доставит двигатель в следующий раз.
— Мы должны полагаться на то, что он приведет нас домой, — твердо сказала Адрана. — Все остальное ведет к отчаянию, и еще немного — и мир не сможет этого вынести. Я верю в щелкунчика — возможно, ошибочно, но это так.
— Но когда мы вернемся домой, — сказала Фура, — у нас, возможно, никогда не будет другого шанса снова побывать в этом месте. Я надеюсь, что мы это сделаем, потому что внутри этого места наверняка есть нечто большее, чем можно раскрыть с помощью двух сестер и небольшого ракетного катера. Но мы не можем предполагать, что когда-нибудь представится другой шанс, и поэтому должны ухватиться за него, пока он есть.
Куэлл задумался. — Не мне решать, запустите ли вы свой катер или нет — цель этого небольшого переворота заключалась не в том, чтобы я имел абсолютное право голоса в отношении наших судеб. Но я могу поручить это Мэйбил, Клинкеру, Гриндеру и другим. Это не совсем демократия, но это намного лучше, чем ее полное отсутствие.
— Все, что мы здесь делаем, сопряжено с риском для всех нас, учитывая, как мало мы об этом знаем.
Адрана и Фура кивнули. Каждая понимала, что, хотя это, возможно, и не был тот результат, которого они больше всего желали, это было значительно лучше, чем отказ.
