Льюр.
* * *
Для Уиннифред Цельсио.
Дорогая моя Вэнди!
Так случилось, что, торопясь к тебе домой, я забыл захватить с собой мел. Зная, что у тебя где-то должна быть коробка с цветными мелками, я взял на себя смелость поискать ее. Нашел я не только мелки, но и тот журнал, в который ты записываешь наблюдения за экспериментом. Не буду ходить вокруг да около, я прочитал первую страницу и знаю, чей генетический материал ты использовала.
Не стану скрывать, в первые секунды я рассердился и разозлился. Не очень, знаешь ли, приятно, когда с тобой такое проворачивают, а ты — ни сном, ни духом. Впрочем, поразмыслив, я понял, что не так уж и сержусь на тебя, так что я не хочу, чтобы ты чувствовала себя как-то виноватой передо мной. По большому счету этим ты сделала мне большой подарок. Теперь у меня есть дочь, о которой, я, оказывается, мечтал всю жизнь. Наша дочь. Я понимаю, что вы, алхимики, не столь сентиментальны, как мы, эльфы. Я так же помню о том, что использовать свой ДНК у вас в обычае, знаю о том, что это для вас ничего не значит, и, сказать прямо, сомневаюсь, что эта химера для тебя — что-то большее, чем плод твоих научных изысканий. Но я — другое дело. Можешь считать меня сумасшедшим или кем угодно, но я не могу относиться к ней иначе, чем к своему родному ребенку.
Я пишу тебе это не для того, чтобы тебя упрекнуть. Поверь мне, я не держу на тебя зла или обиды. Я пишу для того, чтобы объяснить, почему, несмотря на мою любовь к тебе, я остаюсь вместе с ней. Мне уже не успеть найти кого-то, кто помог бы мне вынести инкубатор отсюда, да я и не уверен, что его можно трогать, так что я решил остаться вместе с ней в замещении, чтобы надежнее защитить ее. Я понимаю, что рискую, но оставить свою дочь одну, с заклинанием, которое возможно не будет там работать, я не могу. Я обещаю, что сделаю все, чтобы она выжила.
Впрочем, если ты сейчас читаешь это письмо, это, скорее всего, означает, что я мертв или навсегда исчез. Очень может быть, что это также означает, что у меня не получилось то, ради чего я остался. Что же, если так, то очень даже хорошо, что я не выжил. Не знаю, как бы я чувствовал себя, как бы я жил с мыслью, что не смог защитить самое дорогое, что есть у меня в жизни. Не знаю и проверять не желаю.
Теперь я хочу, чтобы ты знала еще кое-что. Вэнди, я люблю тебя. Не знаю, как так случилось. Я сам этого не ожидал; на самом деле, я, наверное, глупо выгляжу, особенно если смотреть на меня со стороны моих эльфийских родичей. Впрочем, их мнение меня не заботит, меня заботит только твое мнение. Я питаю надежду, что был хоть немного дорог тебе, и ты относилась ко мне не просто как к случайному забавному приключению. Я прожил долгую и насыщенную жизнь и сейчас очень жалею, что не успел рассказать тебе о моих чувствах глядя тебе в глаза. Я надеюсь, что ты будешь с теплотой вспоминать обо мне и не слишком на меня сердиться. Ох, как жаль, что я не имею времени, чтобы подробно описать, что я чувствую по отношению к тебе. Знаешь, на самом деле это странно, прожить шесть с лишним веков и не иметь потом хотя бы шести десятков минут, чтобы сказать все, что хочется сказать.
Прощай, моя синевласка, мне пора.
С любовью, быть может (я надеюсь) небезответной, Льюр.
Часть III
4 июня 3169 года нового ицкаронского летоисчисления, понедельник
Илис Зорр, оборотень, старший констебль Стражи
— Ты бы знал, как они мне надоели! — пожаловалась мне Селена.
Я знаю вообще-то. Во-первых, видно. Во-вторых, она мне только сегодня об этом в третий раз говорит.
Я тявкнул и руку ей лизнул. Она улыбнулась, меня за воротник потрепала легонько.
— Самое обидное, что, сколько не стараемся, все зря, — вздохнула она.
И вовсе не зря. Тропиканцы нам все про своих старшин уже рассказали. И про песолюда Клависари, и про тигролюда Касати, и про эльфика Тирисо, и про человека Радовизи. Да, не арестовали еще их, но это потому, что они теперь прячутся и торговцев больше не пугают. Квентин говорит, что мы хорошо поработали, особенно Селена и Фиги. Они больше всех тропиканцев допрашивали. А кошака мы пока не нашли и не арестовали. Потому что он хорошо прячется. Его даже зверолюды не видели. Ничего, Квентин говорит, что еще поймаем, когда эльфики в клинике совсем поправятся, и мы их на тайную квартиру увезем. Они уже почти здоровы, я только вчера сам забегал, узнавал. Доктор Людовик говорит, что их через пару дней можно будет выписывать. Тогда хорошо будет. Поймаем кошака, и спокойно станет. А пока мы с Селеной в тюрьму едем тропиканцев допрашивать. То есть это Селена допрашивать будет, а я ей помогать буду и учиться. Показания записывать буду. Не люблю писать, но Селене надо помогать, ей и так тяжело.
— Улицы патрулировать — и то интереснее, — вздохнула Селена. — Я теперь понимаю, почему он не хочет из патрульных уходить на следовательскую работу, хотя и мог бы.
Это она про Бригира эр Ариди говорит. Я его тоже понимаю. Допрашиваешь в комнатке маленькой, там адвокат мешает, душно и скучно. А патрулируешь на улице, там ветерок, люди ходят, а ты смотришь, чтобы с ними ничего плохого не случилось. Это весело. Эр Ариди хорошо придумал из патрульных не уходить, он умный. Селена тоже умная. Я тоже неглупый, но не такой, как они, потому что...
Тут вдруг взвыло что-то громко. Как волк воет, только голос другой и переливы дольше.
— Что это? — спросила у меня Селена.
Я тявкнул в ответ.
— Это замещение скоро будет, — ответил возница, когда Селена ему вопрос задала. — Сейчас повоет немного, потом голос скажет, каким районам эвакуироваться надо и когда оно начнется. Никогда замещения не видели, барышня?
— Только рассказы слышала, — ответила Селена. — Поворачивайте, едем в Управление Стражи.
Это потому, что если замещение, то стражам надо в Управлении собраться, чтобы инструкции получить. Повеселел голос у Селены. Оно и понятно: замещение — интереснее, чем допрос тропиканцев.
— Внимание! Внимание! Через два часа тридцать пять минут ожидается замещение. Жителям, проживающим внутри Пятого кольца[108], рекомендуется начать эвакуацию. Повторяю...
* * *
— Значит так: разбиваемся на группы и начинаем патрулирование назначенной нам территории, — говорил Квентин. — Цель патруля: выявить лиц, оставшихся на территории и выпроводить их в безопасную зону. Это понятно? Хорошо. Итак, первая группа: эр Ариди, де Трие, Рок, Стоклонг. Старший — капрал эр Ариди. Ваши улицы: Черногномская и Третья спица. Эрик, не забудь зайти в арсенал, взять накопители. Поисковые артефакты, как всегда, будут выдавать в дежурке.
Селена и эр Ариди переглянулись и улыбнулись, Эрик и Зайка — тоже.
Вторая группа: Винхам, Зорр, Меднокувалда. Старшая — капрал Винхам. Ваши улицы: Фиолетовая, Большая Пирожковая. Илис, я очень надеюсь на твой нос.
Приятно сказал как. Я стараться буду теперь, людей искать, чтобы не подвести.
— Третья группа: я, Цельсио, Треверс. Старший, я, само собой. Наши улицы: Регентская, Цветочносадовая. Так, Вэнди, насчет накопителя — тоже самое, что я Эрику сказал. Что?
— Мне надо домой, — сказала алхимичка. — У меня квартира в зоне замещения. Я на Колодезной живу.
— А что у тебя там дома? — спросил Кентин. — Кто-то есть?
— Да, — ответила Вэнди, — э... рыбка...
— Извини, но это не тот случай, — ответил Квентин строго. — Сектор не наш. Мне очень жаль, но у нас сейчас каждый человек на счету, тем более маг, ты же знаешь. Будем надеяться, что с твоей рыбкой ничего не случится.
Вэнди вздохнула и кивнула. Видно, что жалко ей рыбку. Переживает синеволосая. Я тоже переживаю немного, потому что у меня бабушка на Малом Треугольнике живет. Но бабушка умная, она сама уйти сможет, а рыбка — нет.
— После сигнала 'покинуть зону замещения', собираемся у фонтана на Заливной площади, — продолжил Квентин. — Всем все понятно? Тогда вперед. Удачи нам всем.
— К Малину, — сказали мы немного вразнобой.
* * *
— Внимание! Внимание! Через два часа десять минут ожидается замещение. Жителям, проживающим внутри Пятого кольца, рекомендуется начать эвакуацию. Повторяю...
Громко голос говорит. Это чтобы слышали все. Мы по Фиолетовой улице шли, тут людей мало живет, тут магазины всякие. Я сначала удивлялся: зачем тут магазины устраивать, если в любой момент замещение начаться может и товар насовсем пропасть?
— Тут земля дешевая, — объяснила Фиги. — А товар и застраховать можно. Да и, кроме того, знаешь, по статистике, шанс выжить во время замещения, в среднем, один к тремстам одиннадцати. А потерять недвижимость или товар — один к двумстам шестидесяти трех. Если, конечно, рядом нет людей. Тогда имущество чаще страдает. Но дорогие магазины тут не устраивают, конечно.
— То есть, если тут во время замещения остаться, то почти наверняка погибнешь, а если что-нибудь оставить, оно почти наверняка уцелеет? — удивился я. — А почему так?
Фиги плечами пожала.
— Не знаю, — ответила она. — Говорят, что дело в камне, из которого в Старом городе дома построены. Что это он оберегает. Тут даже сейчас, когда перестраивают что-то, старый камень стараются сохранить и использовать, а когда-то давно даже старую крепостную стену разобрали и на дома пустили. Может дело и не в камне, не знаю. Но я в детстве на Малом Треугольнике жила. Так вот, перед замещением мы всегда уходили, а когда домой после возвращались, то всегда все на месте было. Правда, раза три окна были побитые, но в самой нашей квартирке ничего никогда тронуто не было.
— А я сейчас на Малом Треугольнике живу, — сказал я. — С бабушкой. В восьмом доме.
— О, а мы в одиннадцатом жили, — сказала Фиги. — Потом, когда я в Стражу устроилась, мы с братьями на Каретную переехали. Оттуда их в школу водить было ближе, да и вообще...
— У тебя братья есть? — спросил я.
— Трое, — ответила она. — Все младшие. Так, пора бы нам заняться делом.
Все это время, пока мы по улице шли, нам навстречу люди торопились. С сумками, кто-то — с тележками, с детьми иногда, а много — и налегке просто. А теперь люди больше не шли уже, теперь на улице только мы втроем были. Меднокувалда из кармана поисковый амулет достал — небольшое такое стеклянное блюдце с серебряной стрелкой. Стрелка сразу крутиться начала, не останавливаясь.
— Теперь нам надо медленно по улице пройти с этой штуковиной, — пояснил мне Меднокувалда. — Если стрелка куда укажет, значит там человек.
— Может ты раньше кого учуешь? — спросила Фиги. — Амулет не слишком надежен. Если в подвале кто укрылся, то может и не заметить, да и вообще, перед замещением магия может перестать работать.
— Тут много людей ходило сегодня, — сказал я. — Смотреть тяжело. Я лучше на четыре лапы встану, тогда проще будет.
На четырех лапах я людей не увидел никого, чтобы в зданиях прятались, зато другое увидел. Глазами. Воздух дрожать стал. Как от костра, от жара, знаете? Когда пламя не видно, а тепло воздух колышит. Только пламени никакого не было вокруг, и не жарко было совсем. Сегодня вообще облачно было, может быть, ночью или утром дождь будет. Я обратно на ноги встал, так посмотрел. Все равно колышит, но не так заметно.
— Что, учуял кого-то? — спросил Меднокувалда и на амулет посмотрел.
— Нет, — ответил я. — Воздух дрожит, вы видите?
Фиги головой крутить стала.
— Ну, едва заметно, — подтвердила она. — Это всегда так, перед замещением. Чем сильнее дрожит, тем ближе замещение.
— Внимание! Внимание! Через час тридцать минут ожидается замещение. Жителям, проживающим внутри Пятого кольца, рекомендуется эвакуироваться. Повторяю...
— Он теперь каждые десять минут время объявлять будет, — пояснил Меднокувалда. — Потом, за сорок минут до начала, дадут сигнал нам, чтобы мы за периметр уходили. Так что у нас час двадцать на все про все.
— А зачем он говорит, если люди ушли уже все? — не понял я.
— Все стараются сразу уйти, как только первое объявление услышат, — сказала Фиги. — Потому что это время приблизительное, оно может вдруг и больше и меньше стать. Но бывает, что у человека дело есть срочное, и он сразу уйти не может. Или по какой-то причине он предыдущие объявления не слышал.
А мне это воздушное дрожание совсем не нравилось. Потому что это даже не воздух дрожал, а все вокруг: и стены, и мостовая, и даже Фиги с Меднокувалдой. И еще в носу засвербело, как от Фью, только не так сильно. Я снова на четыре лапы встал и постарался на дрожание не отвлекаться, внимательно смотреть стал. И очень скоро человека нашел. Раньше, чем амулет этот глупый.
Он в проулке, между домами лежал. Одет плохо, грязный весь и пьяный. Спал крепко, храпел даже. Я к нему побежал, тявкать на него начал, а Фиги и Меднокувалда за мной пошли, увидели его, и будить начали. Он глаза открыл, на меня посмотрел сначала, и моргать часто-часто стал, а потом на Фиги и Меднокувалду посмотрел, и встать попытался. Только у него не получилось ничего, потому что он выпил много.
— Вас Белочка[109] послала? — спросил он, немного заикаясь.
Опять про белочку спрашивают. А разве я на белочку похож? Ну, рыжий, конечно, но так ведь и все. А Фиги — так даже не рыжая. А Меднокувалда — вообще гном. Не похожи мы на белочку.
— Вставай, — сказал ему Меднокувалда. — Уходить надо...
А тут как раз опять голос заговорил про замещение. Пьяный его услышал, вдруг как подскочил и бежать. Быстро так. Чуть на хвост мне не наступил. Даже спасибо не сказал!
— Добежит, — кивнула Фиги. — Дальше пойдем, может быть, еще кого-нибудь найдем.
Только мы не нашли больше никого. Три раза людей встретили, они за периметр уйти спешили, они не терялись, они сами нашлись и сами уходили. Мы их останавливали и спрашивали, не видели ли они кого, но они говорили, что нет. Мы до конца своей территории дошли и обратно пошли, я все по сторонам смотрел, но не увидел больше никого. Только воздух все сильнее дрожал и в носу свербело больше.
Наконец голос сказал, что мы за периметр уходить должны и что сорок минут осталось. Мы развернулись и к Заливной площади пошли.
Из нашего отдела к фонтану мы первыми вышли, но тут уже другие стражники были, человек десять. Они с повозок рогатины и мешки с песком сгружали и проход на Третью спицу ими перегораживали. А еще маги пришли, я того узнал, который с нами башню кошака штурмовал, когда Эрик разбился. Его профессор Уолт Райдер зовут, а с ним еще двое, возрастом, как Эрик. Они в сторонке стояли и внимательно в сторону улицы смотрели, откуда мы пришли.
А воздух там все сильнее и сильнее дрожал, это даже на двух ногах уже заметно было, а громкий голос сказал, что до замещения пятнадцать минут осталось. Тут Квентин, Вэнди и Треверс вышли и к нам подошли. Вэнди грустная была, а Квентин, когда увидел, что остальных еще нет, нахмурился.
Мы все вместе смотреть на дрожащие кварталы стали, а голос сказал, что десять минут осталось. Но тут наши вышли и нам сразу легче стало. А они не одни вышли: Бригир на руках девочку нес, лет пяти, а Банни мальчика вела, может, на год старше.
