Тут-то и всплыло в памяти вчерашнее: гримерка, неадекватный Барт, дурацкая щётка для волос, подвернувшаяся вместо шокера, кричащие подруги, а затем летящий в лицо угол туалетного столика, адская боль, кровь, затекающая в горло, град ударов... Хелене показалось, будто она задыхается. Девушка рывком села и только тогда почувствовала, что лицо ей облепляет не то салфетка, не то тонкая тряпка. Тряпку она с отвращением сдёрнула и отбросила в сторону, после чего потрясенно огляделась.
Солнечные лучи падали через большое окно. Яркий свет заливал незнакомую комнатку. Мебели здесь было немного: три раскладных кровати, тканевый гардероб-чехол, подвешенный на два крюка к потолку, невысокий столик, а у противоположной стены — огромное, во весь рост, зеркало. Возле зеркала крепился прямо на стену тканевый органайзер с множеством карманов, оттопыривающихся под тяжестью флаконов, расчесок, тюбиков и прочих, таких необходимых для создания красоты, прибамбасов.
Ничего не понимая, Хелена свесила босые ноги на пол. Неуверенно встала и медленно направилась к зеркалу, боясь увидеть своё отражение. К её невероятному удивлению, отражение оказалось совершенно привычным и абсолютно невредимым. Подумаешь, лицо слегка опухшее от сна, а смятые волосы изрядно всклокочены и торчат грязными сосульками.
Всё еще не веря происходящему, Хелена коснулась кончиком указательного пальца верхних зубов. Они были на месте!!! Ровные белые зубы! Идеальные! И нос, он тоже был ровный и прямой! Синяков — ни единого! Растерянно Хелена оглянулась на сдёрнутую с лица и брошенную на пол тряпку. Лишь теперь пришло запоздалое понимание, что это — тканевая маска из тех, какие подтягивают кожу, снимают отечность и улучшают цвет лица. Только пропитана она была уж точно не косметическим раствором, а очень хорошим регенератором, который за ночь устранил всё: синяки, перелом, ссадины... А зубы ей, выходит, вставили, пока была в отключке?
Девушка с размаху села на ближайшую кровать и вдруг расплакалась. Её тело, лицо, нос, зубы — всё выглядело так, словно вчера она посетила дорогой салон красоты и лучшего в секторе стоматолога. А Хелена даже не могла вспомнить, как так вышло! Впервые в жизни кто-то взял на себя решение её проблем.
— В чём дело? — вдруг послышался от двери испуганный голос. — Хелена, ты что плачешь? Болит?!
К ней подбежала Марго, держащая в руках тарелку с горкой бутербродов:
— Нелл, ты чего?
Её беспокойство было таким милым, а сама Марго — такой испуганной, что Хелена, уже не сдерживаясь, заревела во весь голос и порывисто обняла подругу.
— Че у вас тут? — снова спросили от двери, но уже голосом Конни.
— Проснулась, — беспомощно пояснила Марго. — Я пришла, она ревёт.
— Хелена, ты чего воешь? — шагнула к ней подруга. — Тебе всё поправили, ты...
— Девочки, — захлебываясь, выдавила из себя Хелена, — я вас так люблю...
Конни хмыкнула и покосилась на сидящую в недоумении Марго.
— Похоже, этот гондон ей не только зубы выбил, но и мозги, — заметила она.
Марго нахмурилась, как бы призывая её быть помягче.
— Да ладно, хватит реветь, — плюхнулась Конни на кровать. — Всё хорошо, мы тебя тоже любим, вот, поесть принесли. Да отдай ты ей эту тарелку!
Пришлось Марго вложить в трясущиеся руки всё ещё рыдающей подруги тарелку с сэндвичами.
Мало-помалу Хелена успокоилась, пошмыгала носом, а потом, наконец, поняла, что хочет есть. Сэндвичи оказались очень вкусными... а она — дико голодной.
— Ты поосторожнее, — хихикнула Конни, глядя, как она уплетает. — Зубы новые не сломай.
Хелена на миг даже жевать перестала, но потом рассмеялась.
— Ну вот, — удовлетворенно сказала подруга, — а то взялась выть. Радоваться надо. Мы уже полдня ждем, когда ты выдрыхнешься. Эрна — это старшая тут над девчонками — сказала, как проснёшься, в себя придёшь и поешь, поведёт нас со всеми знакомить и показывать, как здесь что устроено. Мы тоже проспали, нас не стали будить, пока только в раздатке были, ну, куда все есть ходят. Так кру-у-уто...
— Дорого? — обеспокоенно спросила Хелена, дожёвывая последний бутерброд.
— Бес-плат-но! — торжествующе и по слогам выговорила Конни. — Просто приходишь и ешь.
Хелена посмотрела с недоверием.
— Мы вещи твои вчера собрали и принесли, так что приводи себя в порядок, одевайся и пойдём, — подала голос всегда спокойная Марго, махнув рукой в сторону двери. — Душ там, напротив.
Подруга кивнула, поставила пустую тарелку на столик и направилась, куда показывали.
За дверью обнаружился санузел с настоящим душем!!! Хелена сбросила бельё и осмотрела себя. Ни единого синяка — ни на ребрах, ни на руках, ни на ногах. Ровная загорелая кожа... Будто вся эта история с Бартом приснилась. А может, приснилась не история с Бартом? Может, приснились маска с регенератором, вставленные зубы, вкусная еда? Хелена ущипнула себя за бедро.
Ой! Больно!
Она жила на свете двадцать один год и считала себя зрелой, всякого повидавшей женщиной, но такое... такое с ней случилось впервые.
Вода из душа полилась теплая и приятная. Хелена трогала языком передние зубы и яростно взбивала пену на волосах. Неужели все это происходит с ней? Неужели это происходит на самом деле?
* * *
Она собралась довольно быстро: расчесалась, высушила длинные волосы, закрутила их в узел и стянула резинкой, надела шортики, чистую майку, а потом снова посмотрела в зеркало и немного неуверенно улыбнулась. Неужели всё позади?
— Красотка! — откомментировала её выход из душа Конни. — Я бы тебя сама сняла, причем прям щас.
— Так, — вдруг звонко хлопнули в ладоши от двери, — я вижу, вы все, наконец, проснулись?
На пороге стояла эффектная темноволосая молодая женщина в лосинах и свободной майке.
— Мое имя Эрна. Леди попросила меня за вами присмотреть. Поэтому если вы накосячите внутри коллектива, то сперва огребу я. А если я огребу, то мне станет грустно, и вы после этого тоже опечалитесь. Так что сомневаетесь — спрашивайте, — и она вдруг улыбнулась. — Ладно, не дрожите, я не кусаюсь. Идём!
И поманила трёх оробевших подружек в коридор:
— Вообще для вас всё пока просто: не создавайте проблем и работайте как следует. С остальным разберётесь по ходу. Первое время будете на особом контроле, так что не лажайте. Испытательный срок — три месяца. Огорчите Леди — вылетите с треском. Серьёзно накосячите — лучше сами бегите к ней сознаваться, если мы притащим — товарный вид по дороге потеряете.
И она снова улыбнулась, как бы смягчая жёсткость своего инструктажа:
— Я предпочитаю такие вещи говорить сразу, чтобы потом не было неприятных сюрпризов. Но я уверена: их не будет, верно ведь?
Подружки согласно кивнули.
— Тогда погнали. На этом этаже живем мы. Комната Леди — в конце коридора. Ходить к ней можно. Но по ерунде лучше не надо, для этого есть я.
— А... — осторожно спросила Хелена, — в целом, как она... ну?..
Эрна остановилась и оглядела девушку с головы до ног:
— Себя ты уже видела, а что с твоим ухажером сделали, знаешь?
Хелена растерянно захлопала глазами:
— Не помню ничего. Он меня как об стол приложил, так и всё...
Старшая покачала головой:
— Не повезло, бывает. Вовремя вы к нам прибились. Ну, ничего, подружки твои видели, расскажут. Ему ещё посчастливилось, что сектор не наш — по полной им не смогли заняться.
Конни и Марго от последних слов явно опешили.
— Так что в целом Леди — вот такая. Лучше её не сердить. А к нам она относится очень хорошо, но строго. Короче, — Эрна потянула на себя дверь, расположенную у самой лестницы. — Тут у нас типа медпункт. Док! Я новеньких привела!
...А дальше Эрна водила девчонок по этажу, показывая и рассказывая им, что и где находится, куда пока лучше не лезть, а куда вполне можно. Всё было ясно и очень чётко. Первый вопрос возник, только когда подружек привели к учетчице Тине, которая оформила на каждую что-то вроде личного дела, куда занесла все необходимые данные, а заодно сообщила, что ведёт счет заработка и возможных долгов всех девчонок заведения. Тут Хелена внезапно стала совсем белой и неуверенно спросила:
— Не подскажешь, сколько я сейчас должна?
Тина и Эрна переглянулись.
— Когда это ты успела задолжать? Вы же вроде свободные, вас не перекупали? — спросила с недоумением провожатая.
— Но... лечение, пластика и вся эта история с Бартом... — растерянно проговорила девушка.
Эрна рассмеялась:
— Ты сказала этому мудаку, под кем теперь ходишь? Сказала. Он об этом знал? Знал. Так что это не твой долг. Он поднял руку на сотрудницу Леди. С него и спросят. Расслабься. Идём дальше.
И они, словно во сне, продолжили путешествие от двери к двери, по-прежнему не веря в реальность происходящего: внутренняя столовая, где всегда можно перекусить, жильё, за которое тоже не возьмут ни креда, свой врач, услугами которого можно бесплатно воспользоваться (до определенного предела, конечно), визажистка, инструктор по фитнесу... А какой тут был тренажерный зал... Но венцом всему стала костюмерная! Трое, Хелена знать не знала, что бывают такие ткани и такая красотища.
— Сейчас ваша главная задача, — продолжала, как ни в чем не бывало, рассказывать Эрна, — максимально выкладываться на тренировках и учиться, чтобы, когда Леди откроет клуб, вы уже могли худо-бедно выступать, а не болтались на пилонах, как сопли. Будете всё делать правильно — будет всё прекрасно. Начнёте халтурить — тут уж сами понимаете. А вообще девчонки у нас спокойные, я вас со всеми познакомлю. Да, ещё. Есть негласное правило — мужиков друг у друга не перебивать.
— А как насчёт мужиков, которые здесь живут? — спросила Конни, кивая в сторону окна, выходившего во двор. — С ними что?
Эрна пожала плечами:
— Сами решайте. Главное — не создавайте проблем. Про всех рассказывать долго, так что, если кто глянется, у меня спросите. Если сами, — она засмеялась на слове "если", — подкатывать будут, то на ваше усмотрение. Вы ведь новенькие, так что, если мужик забит — это не ваша проблема, а той, что с ним. Слушаться надо четверых. Мэрилин вы уже знаете, меня тоже. Крупняка покажу. А Старшей — Су Мин — пока нет, но когда увидите, ни с кем не перепутаете. Миниатюрная такая кореянка, — Эрна показала на уровне своего плеча и добавила: — Сестра Леди.
— Эта Су Мин, она над кем старшая? — уточнила Конни. — Мэрилин над нами, Крупняк над бойцами, а она?
— Она... — Эрна хмыкнула. — Она над всеми.
И, увидев удивление девчонок, добавила:
— Скоро поймёте.
— А... деньги с мужиков брать? И сколько? — всё не унималась Конни.
— Деньги? — удивилась Эрна. — Тут как хотите. Дело ваше.
— Если давать бесплатно, очередь выстроится, — сказала Марго. — И когда репетировать?
Эрна посмотрела с непониманием, а потом рассмеялась:
— Вы вон о чём. Я не поняла сразу. Короче, бойцам можете с чистой совестью говорить "нет". То, что мы все вместе живем, не значит, что мы их обязаны обслуживать. Вы работаете на Леди Мэрилин. Ваше дело — выступления в клубе и клиенты заведения, а внутри отряда... Как сами решите. Хотите — для души, для здоровья, для удовольствия — никто не запрещает. А деньги... можете и брать, но относиться к вам тогда будут соответственно.
Подруги снова потрясённо переглянулись.
— То есть... здешних мужиков можно послать, если будут приставать? — неуверенно спросила Хелена, всё ещё подозревая, что их разыгрывают. — И Крупняка?
— Конечно. И Крупняка можно. Только без хамства. Мужики тут в основном нормальные. А ненормальных есть кому тормознуть. Ой, чуть не забыла! Вот здесь можете влететь. Если появятся пацан такого приблизительно роста, — Эрна показала где-то на уровне своей груди, — и с ним девчонка узкоглазая, — на этот раз она показала себе под подбородок, — подростки, то не вздумайте парню глазки строить. Девчонка — просто... убьет. Ревнивая жутко.
— У меня сейчас голова лопнет, — призналась Хелена.
— Рано, — сочувствующе сказала Эрна. — Я вас ещё с охраной не познакомила, чтобы вы знали, кто под Леди ходит, а кто под её сестрой и к кому нужно обращаться, случись что.
Подружки снова переглянулись, а их сопровождающая с прежним воодушевлением продолжила инструктаж, попутно рассказывая об особенностях жизни и быта под крылом Леди. Показала Крупняка, назвала еще пару бойцов. Отдельно показала Поролона — здоровенного, жёсткого даже на вид громилу. Хелена не поняла, зачем, но Конни шепнула, мол, попозже расскажет.
Выходило, что, несмотря на кажущуюся свободу, местные девушки подчинены весьма строгому распорядку.
Одни отвечали за еду и чистоту (как поняла Хелена — это были девчонки, ранее работавшие в клубе официантками и простыми танцовщицами). У девушек из стрипа и эскорта, то есть таких как Хелена и её подружки, было посвободней. Хотя как сказать... семь часов в день — тренировки. Разминка, потом растяжка, потом силовые, потом пластика, а уже после этого всего — танцы. Конечно, с перерывами на отдых, но тем не менее...
Эрна показала и рассказала явно не всё, однако когда подружки вернулись на свой этаж, головы у них уже конкретно так опухли.
— Репетиции пропускать нельзя. Даже если накануне вы всю ночь трахались и выпили ящик вискаря. Тренировки можно, но не более двух в неделю. И самое главное, девочки, — тут лицо Эрны стало очень серьёзным, а заговорила она тише. — Если вдруг услышите от кого-то из бойцов или клиентов интересную информацию — её надо сразу же сообщить Леди. И не стесняйтесь. Окажется ерундой — ничего вам не будет. А вот если что-то ценное принесёте, получите очень хорошую премию. На этом всё. Через час жду вас в спортзале. Хелена, Хим сказал, тебе пару дней от физических нагрузок лучше воздержаться, поэтому будешь работать без напряга в меру сил. До встречи!
С этими словами Эрна ушла, а три подружки остались изумлённо переглядываться возле двери своей комнаты.
* * *
Есть знание, а есть Вера. Питер Пэн знал, сколько нужно заложить взрывчатки, чтобы добиться нужного результата. Он знал, как заминировать проход или улицу. А вот верил он в то, что мир меняет искусство. Меняет, может, и не так эффективно, как взрывчатка (хотя и без неё иногда не добиться никаких перемен), но всяко в лучшую сторону.
Искусство многогранно, оно может заставить грустить или радоваться, думать или бояться, ничего не делая с человеком физически! Вообще ничего! Человек испытывает десятки эмоций, просто смотря на что-то прекрасное. Именно это Питер и считал единственным настоящим чудом. Тебя может не быть рядом, тебя вообще может уже не быть, но то, что ты оставил после себя, вынудит людей переживать эмоции, которые ты захотел у них вызвать, ты — находящийся неведомо где или уже не существующий. Это удивительно, и это, определенно, чудо. Единственное чудо, которое осталось людям после того, как они навсегда утратили мир мечты.
А вот они, кролики, свою мечту берегли. Они её не забыли. Она всегда находилась где-то рядом, за Гранью. Близкая, но недосягаемая, она была! И это позволяло им держаться. Держаться, когда не оставалось сил, когда теряли друзей, когда накрывало черной депрой, когда швыряло в бесшабашное веселье. Их мечта была простой и ясной. В этой мечте все были живы. И здоровы. В этой мечте Алиса больше не мечтала о бое с Бармаглотом, Щелкунчик не охотился на крыс, а Братец не искал свой терновый куст. В этой мечте они были вместе, и им было спокойно. Просто спокойно. Никого не терзала беспричинная тоска, никого не точило смутное беспокойство и не встряхивала внезапная ярость.
