— Сейчас помогу.
* * *
Камикири отправился в путь, как только ему пришло письмо с разрешением покинуть страну на неопределённый срок. Не успел он достигнуть границы, как его нагнал Араши Фума.
— Куда ты?
— По важному поручению, — откликнулся Камикири, следя за ветками деревьев. Араши не отставал от него.
— Остановись, Иноуэ просил передать тебе свиток с ещё одним заданием, чтобы ты выполнил его, когда будешь в стране Травы.
Его родственник сбавил скорость и прыгнул на землю.
— Ну, давай.
Араши протянул двоюродному брату тонкий свиток без клейкой печати.
— Ты открывал его, что ли? — не без подозрения спросил Камикири, развёртывая бумагу.
"Твой соплеменник работает на врагов Отокаге. Камикири отбудет в одиннадцать дня послезавтра. Увяжись за ним и убей его".
Камикири узнал подпись — такая же стояла в конце письма с разрешением покинуть страну.
— Что это зна...
Араши очутился за его спиной и всадил кунай в шею, провернув клинок несколько раз, придерживая голову брата за лоб.
— Ш-ш... Спокойно...
"Дотон: Бокецу но дзюцу".*
Прямоугольный блок земли ушёл вниз, образуя могилу. Убийца сложил печати секретной техники клана Фума.
"Дзюбаку Мандала".*
Вокруг трупа образовалась сложная геометрическая фигура, грани которой переливались маслянистыми цветами, как у мыльного пузыря. Многоугольник уменьшался, ломая все части тела Камикири, пока не осталась сфера, полная крови и обломков костей. Араши прекратил технику, в могилу выплеснулось всё, что осталось от его брата. Над останками сомкнулась земля.
Работодатель будет доволен им, не всякий решился бы выполнить любое задание, но у Араши хватило мужества подписаться на это. Он знал, что так поступают шиноби. А если он шиноби, то нужно быть первым. Безупречным. Все вторые — неудачники.
* * *
В ожидании первого письма от Камикири Саске убивал время, с пользой и без. Помимо тренировок в селении его заставляли убираться в подпольной операционной и топить тела в заливных ямах. А вечерами Саске ухаживал за птицами в голубятне. До сих пор от наёмника не пришло ни единой вести, а прошёл уже месяц.
"Сколько ещё недель пройдёт, прежде чем Камикири даст мне знать? Он наверняка уже в Амегакуре, хотя мог бы заранее предупредить, что поиски в стране Водопадов окончены..."
Учиха насыпал в очередную плошку кормовую смесь птицам, налил воду в поильную капсулу.
"Может, я слишком мало даю ему времени, но если в течение пары недель письма не будет, я обращусь к Орочимару с просьбой... Не исключено, что Камикири просто не справился с заданием и Итачи вычислил его. Тогда придётся взять дело в свои руки".
Дом Орочимару находился на западной окраине деревни Скрытого Звука. Убежище было подземным, как на острове в гавани Вихря и Молний, но не скрытым. На виду у всех у самого леса начинался окоп с лестницей, ведущей под крыльцо на подножии холма. Вход между корнями деревьев уводил всё ниже под землю.
Кабуто открыл Учихе дверь и проводил его к отдыхающему Орочимару. Саннин, закончивший перебирать бумаги, сидел на диване с бокалом вина.
— Здравствуй, Саске. Есть о чём поговорить?
— Да, просто так я бы сюда не пришёл. Не поговорить, а попросить.
— Деньги? — Орочимару приподнял брови, глядя на ученика, и пригубил вино.
— Я хочу овладеть призывом животного, с которым заключается контракт.
— А с каким? Их много. Место обитания каждого очень хорошо скрыто, но большинство мне известны.
Саске кивнул:
— Вот и расскажи мне обо всех, а я выберу.
— Жабы живут на горе Мёбоку, рыбы где-то в океанских водах, пожалуй, их местонахождение мне неизвестно, сразу предупреждаю. То же самое с черепахами. Кому они нужны эти черепахи? Хе-хе. Слизни обитают в Лесу Влажных Костей, это на острове из архипелага страны Воды. Собаки в лесах страны Огня, но туда мы никаким образом не попадём, у них связь с кланом Инудзука, а это, насколько мне известно, семья, откуда родом твой одноклассник. Тебя уже признали нукенином, и путь туда заказан, — с удовольствием разъяснил Орочимару. — Пауки в стране Травы. Помнишь Кидомару из Четвёрки Звука? Я приводил его туда. Там же в Земляной Пещере Дракона находятся змеи. Волки и медведи, сюрприз, в стране Медведей. А птицы — на границе стран Птиц и Земли. Как видишь, знаю достаточно, выбор есть.
— Вы забыли кошек, — напомнил Саске, боясь услышать от Орочимару место, где они живут.
— Да, в самом деле. Но какая разница, где они, кстати, я тоже не имею понятия.
Саске с трудом подавил улыбку и отвернулся к тени в комнате. Его несказанно обрадовало, что Орочимару не знает о местонахождении кошек-ниндзя, которые были связаны с кланом Учиха как собаки с Инудзуками. Значит, саннину невдомёк о существовании тайного Поднебесного Города Учих.
— Хочешь заключить контракт со змеями? — предложил Орочимару, прервав затянувшуюся паузу в разговоре.
— Нет. Я заключу контракт с птицами, — без обиняков заявил Саске о своём решении. Он вдруг сообразил, что выбрал врагов змей. Для орлов и соколов нападения на пресмыкающихся не были чем-то неестественным. Да и в мифах часто изображали борьбу этих существ: ястреб, терзающий змея, змей, кусающий ястреба, и льётся кровь.
Орочимару неприятно удивился.
— Интересно, почему?
— В бою с Итачи я хочу вознестись над ним. И так мне будет сподручней выучить технику Кирин.
— Да, помню, ты говорил, каких затрат она требует, — задумчиво сказал Орочимару. — Хм, оно действительно того стоит. Кабуто, будь готов через пару дней сопровождать Саске в Гнездилище Семи Ветров.
— Хорошо... — согласился ассистент.
— Долго ли туда добираться? — перебил его на полуслове Учиха.
— Нет, если знаешь кратчайший путь. А теперь уходите, мне нужно побыть одному, — резко сказал саннин.
Саске был только рад, что не пришлось благодарить сенсея, и сразу покинул его, не задерживаясь в подземном убежище ни одной лишней минуты.
* * *
Путешествие и впрямь оказалась недолгим: за три дня с остановками на ночлег они дошли до горной цепи на границе стран Птиц и Земли. Здесь начинался тот самый потайной ход к убежищу пернатых отшельников. Для начала Саске и Кабуто, вместо того, чтобы подниматься вверх, наоборот, спустились в горные пещеры и за сутки блужданий в подземельях вышли к расщелине между горами, на другой стороне одной из которых был скрыт вход в гнездо.
Теперь они поднялись на вершину горы с помощью чакры и альпинистского снаряжения, изготовленного в стране Железа. Плато горы было открытым, хорошо просматриваемым с любого направления. Дул сильнейший ветер, и Саске буквально качало из стороны в сторону, волосы трепало, а бело-серая рубашка сильно трепетала. В ушах свистело, приходилось закрывать глаза руками с непривычки.
— Куда нам?! — спросил Учиха, перекрикивая ветер.
— Пойдём по утёсу по отвесной, а потом вверх ногами! Главное, скопи чакру и не ослабляй концентрацию, иначе ветер отбросит тебя от скалы, и ты разобьёшься! Покров не поможет! — прокричал в ответ Кабуто, складывая печать. Он с усилием пошёл вперёд к краю, борясь со стихией. Саске вынужденно последовал за ним, затянув канатный пояс поверх ремня наплечной сумки для свитков.
Они с предельной осторожностью свесили ноги над обрывом, предварительно вонзив в землю скальные крюки. Ветер подтолкнул их, но концентрация чакры в ступнях и подошвах сандалий помогла им встать на отвесном склоне, как на земле.
Не разжимая пальцев, Кабуто резко сделал первый шаг, держа наготове горный крюк. Саске повторял все движения за ним. Временами они останавливались, чтобы переждать короткий, но до невозможности сильный порыв ветра.
За час крутого спуска в сторону к укрытому каменным навесом провалу внутрь горы у Саске занемели ноги, но он продолжал идти вместе с Кабуто. Наконец, они завершили путь, забравшись в пещеру, поросшую полуживой сорной травой, и только одинокий чайный куст стоял посередине. Снаружи уступ напоминал глазницу черепа, и никому в голову не могло прийти, что валун, служивший пещерке стеной, был иллюзией. Как только Учиха и Якуши забрались внутрь, камень исчез, освобождая проход.
В убежище было светло, повсюду валялись сучья и солома в масштабных объёмах. Саске сразу увидел разных птиц, ютившихся в гнёздах, расположенных в выбоинах стен. Одна пещера перетекала в другую, и каждая служила пристанищем птицам. Кронштейны, вкрученные в камень, держали факелы, часть из которых слабо горела.
Крапчатый попугай с серым оперением слетел к незваным гостям.
— Добр-ро пож-жаловать всяк осмелившимся спуститься в Гнездилище, это даёт вам пр-раво быть знакомым всем птицам и даж-же Великому Филину-Отшельнику.
Кабуто поклонился из вежливости по отношению к птицам, чью гордость по законам о гостеприимстве он не мог поколебать, и Саске за ним.
— Что вам надобно? Вы пришли сюда не пр-р-росто так!
— Я, Саске Учиха, желаю заключить контракт с птицами, чтобы иметь верного помощника и спутника и в мирной жизни, и в бою.
Раздался шорох по всей пещере. Саске распрямился и увидел, как птицы, спавшие до этого, очнулись и разом повернули к нему свои головы. Блестящие глаза изучали его тяжёлыми взглядами.
— Учикха? Да, мы наслышаны о Вашем клане, господин Саске! После той ночи не одна сор-рока на хвосте принесла нам печальную весть о погибели известного клана.
— Я бы предпочёл не говорить об этом, — мягко сказал ученик Орочимару.
— Пр-ростите.
Попугай вспорхнул и завис, махая крыльями.
— За мной!
Гости повиновались. Переходя из одного помещения в другое мимо гнездовых колоний, Саске заметил тут множество разных птиц от мала до велика, даже тех, что не селятся в горах, как городские и лесные сойки, галки и грачи с воронами. Сидя на ветвях сухих деревьев, росших прямо внутри скалы без коры, стрижи, еловые клёсты, дятлы, колибри, какаду, стервятники, совы, ястребы, орлы и соколы провожали его и Кабуто испытующими взглядами. Учиха ожидал птичий гвалт и какофонию, но здесь было на удивление тихо, если не считать взмахов крыльев и гортанных звуков, издаваемых пернатыми.
"Воистину отшельники", — подумал он.
Вдруг откуда-то к попугаю-провожатому слетел второй такой же, но крупнее и темнее.
— Здр-равь гостей, отец! — хрипловато выкрикнул младший.
— Вижу, Кабуто подрос, — жёстко произнёс тёмный, глядя на доктора. — Всё ещё служишь Змею?
Саске не мог не обратить на это внимание.
"Значит, Орочимару приводил его сюда, но зачем?" — озадачился он.
— Служу, — бесстрастно ответил Кабуто.
— Ош-шень жаль, — прощёлкал клювом старший серый попугай. — Смиренно жить с порочным человеком — наказание и приговор глупца самому себе. Начать думать своей головой никогда не поздно.
Наконец, они пришли к обиталищу Филина-сеннина. Широкий для размаха крыльев вход туда закрывала ветхая штора, перекинутая через длинную ветку дерева, искривившегося над проёмом необычным образом. Рядом на крепких сучьях восседали птицы с железными когтями, клювами и перьями. Саске понял, что это накладные заострённые пластины и крючья из меди, но вид охраняющих покои Филина менее опасным становился.
— Это стимфалиды*, — шепнул ему на ухо Кабуто, уже бывавший в Гнездилище Семи Ветров.
— Могу ли я войти? — с опаской спросил Саске у безмолвных стражей.
— Только ты один. Кабуто останется, — сказал старший попугай, и он с сыном схватился за края шторы, поднимая её для парня. Учиха пригнулся и вошёл, шелест за спиной означал, что штора вновь опустилась на пол.
Огромная пещера оказалась хорошо видимой — яркое дневное солнце рассеянно светило через дыру, которую не увидел никто из них на верху горы из-за возможного гендзюцу, как с валуном на обратной стороне. Они могли не спускаться по отвесной, а сразу вычислить вход с помощью шарингана и попасть к Филину, но что сделано, того не вернуть. Саске хмыкнул. Испытание для них было в том, чтобы воспользоваться сложным путём, забыв о том, что может быть ещё более краткий и легчайший путь. Да и как можно додуматься, что есть иной способ?
В круге света росло огромное голое дерево с ободранной местами корой. Под ним в разломанном гнезде восседал здоровенный и толстый, как бочка филин, ростом с двухэтажный общественный дом. Филин был бежево-коричневым, с тёмными полосами и пятнами, с пепельно-серой, как волосы старца, проседью вокруг большого клюва. Он спал, нахмурив густые перьевые уши над сомкнутыми веками. Лап его не было видно — их скрывала туша пуха и перьев.
Вокруг него позади в тени точно так же сидя спали другие птицы поменьше размером, обычным для животного мира. Ещё ближе к гнезду стояли безногие фигурки-неваляшки, вырезанные из дерева и выкрашенные в красный цвет. Саске различил в них игрушечных сов, чьи зрачки были не чёрными, как у живых птиц, а белёсыми, белыми, сливающимися с обесцвеченной радужкой.
— Здравствуйте, — негромко, но уверенно сказал Саске. — Простите, что отрываю ото сна...
Он поклонился.
В зал влетел попугай, встретивший их с Кабуто.
— Нет, это вы меня пр-ростите! Гость пришёл заключить контр-ракт с птицами-отшельниками...
Он взвился к голове спящего филина и что-то деловито нашептал. Как только попугай отлетел, сеннин резко открыл большие, как тарелки, янтарные глаза и неестественно согнул голову под прямым углом, вылупившись на Саске, чтобы с глубочайшим удивлением рассмотреть его.
Филин заурчал и басистым уханьем прощёлкал в пустоту. Это был приказ: широкая штора на входе распахнулась, и в комнату влетел белоголовый гриф, держащий когтистыми лапами приличной толщины бурый свиток в железной оправе для переноса крупными птицами. Гриф опустил рулон перед Саске и снял оправу, несколькими щелчками освободив скрепы. К ней также был приделан футляр для кисточки с чернильницей, которые немедленно предложили Саске.
"Почему свиток такой большой? Неужели так много владеющих контрактом с птицами?"
Ему позволили развернуть свиток. Саске аккуратно потянул бумагу до тех пор, пока не останется свободное место для его имени. Разворачивать больше, чем на полметра не пришлось, сразу выяснилось, что в свитке всего два имени. Саске понял, что обманулся. В нём, как везде было принято, записи велись слева направо, и в том, что его начали и не закончили, нет ничего странного. Но Саске поразился совсем другому.
Первого имени он не знал — некий Дарума Дамо*. Но второе ему было известно, как всякому члену клана, имя, которое они с Орочимару не так давно поминали, имя, вызывавшее в людях только противоречивые эмоции: немногие честили его, другие проклинали, — имя легенды, ставшего позорным пятном* на истории семьи Саске.
Учиха Мадара.
Под именем три засохших пятнышка крови. Саске не сразу вышел из оцепенения, и неведомая сила заставила его без вопросов и возникших мыслей о Мадаре твёрдо вывести своё имя на бумаге.
"А как кровью скрепить контракт?"
Не успел он что-либо сделать, как ойкнул: гриф крючкообразным носом клюнул его в руку до крови. Выступила багряная капелька, и Учиха размазал её между большим, указательным и средним пальцами. Он плотно прижал их к листу под именем, оставляя отпечаток на манер птичьей лапы.
