— Мы — лишь меч в руке Повелителя, — сухо ответил лейтенант. — Нам не дано знать его замыслы. Но приказ он отдал четкий: они должны уйти, причем своими ногами. И запомни — в следующий раз, когда не подчинишься приказу, я не стану оттаскивать тебя за волосы. Я просто тебя прикончу.
— Да, господин, — низко поклонился Каратель. — Больше не повторится.
Он выпрямился и отошел к раненым. Другие Каратели уже обшаривали тела арбалетчиков. Лейтенант проводил его неприязненным взглядом, уселся на землю, стараясь устроиться на камнях поудобнее, и закрыл глаза, вызывая знакомое чувство концентрации. Перед глазами замигали зеленые вспышки точечного кода. Головная боль, возможное сотрясение мозга и все прочее не имели значения. Доклад следовало отправить немедленно.
Часть четвертая. Заграт
День шестьдесят пятый. К востоку от Лесной долины
Проклятая тропинка наконец-то допетляла до вершины холма и пошла под уклон. Тяжело опираясь на посох, Заграт остановился и перевел дух. Рука уже почти не болела, но шерсть вокруг раны еще изредка намокала кровью, сочившейся из-под туго охватывающей рану повязки. На перевязки пришлось пожертвовать рукавами рубахи, но по летнему времени собственного меха вполне хватало для тепла даже ночью. Он даже радовался продувающему ветерку и раздумывал, не раздеться ли совсем. Останавливало только то, что снятую одежду в заплечном мешке тащить куда тяжелее, чем на себе. Да ее туда еще и запихать надо...
Голова раскалывалась второй день. Она начала трещать еще до того страшного момента, когда из него чуть не вынуло душу под багровыми небесами у Лесной долины, а уж после того... Он до сих пор удивлялся, как не сошел с ума. Поскорей бы девчонка пришла в себя, авось сможет как-то помочь. Шаман покосился назад. Ольга остановилась шагах в двадцати позади, поддерживаемая угрюмым Теомиром. За ней стоял тролль с как всегда непроницаемой мордой, аккуратно придерживая за плечо Тилоса. Серый Князь двигался легко, но в его стеклянных глазах не замечалось ни единого проблеска мысли. Да он ведь и приходил в себя толком только раз после боя, когда направление показал. Странно, что же с ним? Никаких видимых повреждений, кроме обуглившихся подушечек пальцев, да и те уже покрылись плотной коростой, обещающей отвалиться через день-другой. Заграт вздохнул. Вот бы ему так раны на себе заживлять! Но Силы внутри совсем не осталось, и накапливаться она упорно не желала. Мог ли как-то взрыв подействовать? Не просто ведь взрыв — матерь всех взрывов с незапамятных времен и навсегда. Или просто головой хорошо приложился о камень?
Чуткие ноздри орка уловили далекий запах дыма. Хоть что-то. Хорошо бы хозяин оказался гостеприимен, а то вытряхивать его из собственного дома сил никаких нет. Впрочем, нашему двуногому крокодилу достаточно лишь ухмыльнуться своей зубастой улыбкой, а уж там ни один человек не устоит. Либо проникнется положением, либо в штаны наложит, но переночевать пустит. По принципу: тетенька, дай попить...
Он вздохнул, попутно уловив еще и запах коровьего навоза, и поплелся дальше, слушая возобновившиеся шаги товарищей позади.
Хижина — назвать такую хибару домом Заграт не смог бы и по пьяни — стояла на холме, окруженная сбегающим вниз по склонам большим огородом. Было видно, что значительная его часть не обрабатывалась по крайней мере с прошлого года. Кое-как вспаханные клочки успели изрядно зарасти сорняками. Ветви нескольких неподпертых яблонь трещали под тяжестью почти спелых плодов, на земле там и сям валялась лиловая опавшая слива. Из зарослей бурьяна сквозь обвалившийся частокол порскнул заяц. Соломенную крышу хижины заметно разметало ветром. Гнилые выщербленные ставни перекосились на чудом держащихся деревянных петлях. От хижины и огорода несло тоскливым запахом запустения и одинокой старости.
— Эй, хозяева! — снова поморщившись от головной боли, гаркнул Заграт. — Есть тут кто?
Ответом была тишина, прерываемая лишь поскрипыванием мотаемой ветерком двери. Из-за хижины вышел теленок с болтающимся на шее обрывком веревки. Он задумчиво пережевывал пучок травы и смотрел на пришельцев круглыми изумленными глазами.
— Никого нет, — заметил подошедший Хлаш. — Но печь, судя по запаху дыма, топили не далее, чем позавчера, у дверей недавние следы. Может, хозяева по делам куда отлучились?
— Ага, и дверь нараспашку бросили, — фыркнул шаман. — Что-то не так. Как он?
Заграт мотнул головой в сторону Тилоса.
— Как и прежде. Все понимает, но говорить отказывается.
— Ага, как волк, — усмехнулся Заграт. — Ну, остановимся здесь, авось отлежится. Если хозяева возражать не станут, конечно. Мы вообще туда пришли, куда шли?
— Туда, — неожиданно ответил Тилос. Он глубоко вздохнул и вежливо освободился от лапы Хлаша на своем плече. — Расслабьтесь, я уже в порядке. Более или менее, — добавил он после паузы. — Надеюсь, ничего важного не пропустил?
— Он еще шутит! — изумился Заграт. — После того, как мы от толпы засранцев с трудом отбились да еще и сутки от погони бежали!
— А где Фрабат? — поинтересовался Тилос, направляясь к двери хижины. — И остальные мои люди? Эй, Танна, где ты? Тут я, Тилос!
— Ты не помнишь? — удивился Заграт, ковыляя за ним. — А, ну да. Ты же как во сне бродил. Нас накрыли, как только мы с гор спустились. Десятка два Карателей. Половину твоих ребят залпом из засады сняли, остальных в драке порешили. Ума не приложу, как нам вырваться удалось.
— Игра, — равнодушно бросил Тилос. — Она все еще идет, не забывай. Танна!
— Забудешь, как же... — буркнул Заграт. — Кто такая Танна?
— Хозяйка, — нетерпеливо отмахнулся Тилос. — Куда же она запропастилась?
Он толкнул протестующе завизжавшую дверь и вошел в хижину. Заграт, поколебавшись, двинулся за ним, краем глаза заметив, как опускается на завалинку изнемогшая от усталости Ольга и с каким отчаянием в глазах склоняется к ней Теомир.
Внутри стоял полумрак. Единственную комнату аккуратно разделяла занавеска, отделяющая то, что походило на кухню, от спальной части. В ноздри шибануло человеческим дерьмом и холодной паленой картошкой — на давно остывшей печи стоял обугленный чугунок.
— Эй, есть кто? — громко спросил Тилос. В ответ из-за занавески раздался тихий стон. Тилос решительно шагнул вперед, но покачнулся и ухватился за Заграта, которому, в свою очередь, пришлось из последних сил упереться посохом в пол.
— Извини. Регенерация... выжженных внутренностей еще не завершилась.
Тилос отпустил Заграта и снова шагнул вперед, осторожно отдернув занавеску. Поперек старого деревянного топчана на грязном матрасе лежала древняя старуха. Ее ноги свешивались к полу, а лицо отчетливо перекашивало. Вонь исходила от нее.
— Танна?
— Ти... лос... — Голос женщины еле разбирался — она с трудом ворочала языком, левая щека обвисла и почти не двигалась. — Ты... пришел... не вижу... туман в глазах...
Тилос бросился вперед и с размаху опустился на колени перед топчаном — то ли от слабости, то ли в знак уважения, Заграт не понял. Он заботливо приподнял женщину и уложил ее тело вдоль заплатанного матраса.
— Танна! — сказал он ровным голосом. — Что с тобой? Тебе плохо? Где болит?
— Все... хорошо... — пробормотала женщина. — Просто... наконец, пришло время. Как... Белла?
— С ней тоже все хорошо, — ласково произнес Тилос. — Сейчас, потерпи немного.
Он с силой распахнул хрустнувшую раму, затянутую бычьим пузырем, и в лачугу ворвался поток влажного свежего воздуха. Женщина на постели судорожно вздохнула и закашлялась.
— Спасибо... — еле слышно сказала она. — Думала, уж так и помру, как собака в канаве. Ноги не действуют... ничего не чувствую ниже пояса... Левая рука почти не шевелится...
— Слушай, Тилос, тебе точно по голове сильно досталось, — недовольно заметил Заграт. — Застудишь бабку — что делать станешь? Мы с Онкой почитай что и колдовать разучились...
Он не закончил. Тилос стремительно, как он умел, возник около него и ухватил за горло железной рукой.
— Не называй ее бабкой, ты... — процедил он сквозь зубы. — Не называй, понял?!
Заграт только что-то прохрипел в ответ — сложно отвечать, когда почти задохнулся. Тилос отпустил его, приступ ярости прошел так же неожиданно, как и начался.
— Извини, перенервничал, — провел он ладонью по глазам. — Сорвался. Ты не мог бы позвать Ольгу? Надо Танне помочь немного, если она в состоянии...
— Она сама на ходу качается, вот-вот сомлеет, — проворчал орк, потирая саднящее горло. — Обойдись-ка уж без нее, вояка. Звездануть бы тебя посохом, чтобы очухался и на своих бросаться перестал!
— Извини, — покаянно кивнул Тилос, снова поворачиваясь к женщине на постели. — Танна?
В ответ до них донеслось только ровное дыхание.
— Задрыхла, — резюмировал Заграт. — Чего там с ней? Прикрой-ка окошко, да пошли на остальных посмотрим.
Тилос склонился над женщиной и осторожно накинул на нее валяющееся рядом засаленное одеяло.
— Все будет хорошо, — прошептал он.
— Нам нужен отдых, — заявил Хлаш, когда Тилос с Загратом показались из дома. — Ольга на ногах не стоит, да и Теомир немногим бодрее. Что за место?
— Дом моей... старой знакомой, — Заграт отчетливо уловил запинку Тилоса. — В двух верстах отсюда деревня. Думаю, вам стоит снять комнату в трактире и передохнуть пару дней. Деньги при вас? Вот и ладно. Только не говорите, откуда вы, скажите — разбойники напали.
— А ты? — вскинулась Ольга. — Ты куда?
— Танне... хозяйке плохо, — бесстрастно ответил Тилос. — Я пока останусь здесь, пригляжу за ней.
— А что с ней? — поинтересовался Хлаш. — Мы можем чем-то помочь?
— Диагноз неясен. Я еще не полностью восстановил широкополосное зрение. Я хочу сказать, еще не так хорошо вижу... невидимый свет. Нервы наведенным импульсом... Э-э... неважно. Я бы сказал, у нее геморрагический инсульт... удар. Лопнувший сосуд в голове, я даже в таком состоянии вижу гематому. Низ и левая половина тела парализованы.
— Попробую полечить... — Ольга сделала слабую попытку приподняться, но бессильно опустилась назад.
— Не стоит. Удар случился вчера. Видимо, эфирная волна от взрыва достала ее даже здесь. Она не проживет и до вечера. Гематома слишком близка к стволу. Удивительно, что она еще в сознании. Нужна срочная трепанация... но я не смогу провести ее в таких условиях. Ни инструментов, ни антисептиков, ни даже шовного материала... Даже если бы ты была в полной силе, девочка, то ничем бы не помогла.
Лицо Тилоса исказилось, он со свистом рубанул ладонью воздух.
— Ненавижу ваш варварский мир! Все, все идет прахом!..
Серый Князь резко осекся и отвернулся. По его телу прошла волна мелкой дрожи. Он опять качнулся и с трудом устоял на ногах.
— Я посмотрю, — Хлаш хлопнул его по плечу и скрылся в доме. Ольга беспомощно посмотрела ему вслед, затем обвела взглядом окружающих.
— Тилос, — жалобно попросила она. — Не убивайся так, не надо. Она поправится...
Заграт поморщился, постаравшись, чтобы никто не видел его лица. От женщины, кроме мочи и дерьма, отчетливо несло запахом смерти. Сутки в таком состоянии? По всему выходило, что так. Им еще повезло, что они не застали лишь холодный труп старухи. Самое милосердное — прикончить ее прямо сейчас. Но люди любят продлевать мучения даже безнадежно больных. Хуже всего, что где-то позади болтается погоня. Чудо, что их еще не нагнали и не взяли голыми руками. Не исключено, что майнеры сбились со следа, но лучше попусту предполагать плохое, чем получить стрелу в глотку. Здесь, во всяком случае, хуже чем в пустыне — там хоть в песок зарыться можно, а на печной дым даже слепой выйдет. Слепой орк, во всяком случае. Есть у них орки в отряде?.. Не замечал.
— Тилос, где деревня? — вслух спросил он. Серый Князь в ответ молча махнул рукой в сторону просвета на подветренной стороне холма. — Ладно, понял. Онка, идти можешь? Или передохнешь еще?
— Заграт, как ты можешь? — с упреком спросила его целительница. — Я не брошу Тилоса.
— Тогда нас вырежут как куропаток! — рыкнул шаман. — Там, — он ткнул пальцем через плечо, — хрен знает сколько молодчиков с огнеплетьми. Ты снова с ними повстречаться хочешь? Тилос, если твоя баб... тетка так тебе дорога, пусть Хлаш ее через плечо перекинет! Мы должны идти.
— Ее нельзя трогать, — тихо сказал Тилос. — Она умирает. Я остаюсь.
— А погоня? — взъярился Заграт, ощущая свое полное бессилие. На лице Ольги читалось то же упрямство, что и у Тилоса, а хренов ящер отсиживался где-то в лачуге. — Тебя же убьют! Даже твоя железная шкура не спасет!
— Мне без разницы, — равнодушно ответил Тилос. — Все уже не имеет ни малейшего значения.
— Для тебя! — рявкнул Заграт, с силой пихая его в грудь. — А для меня — имеет! И для дуры этой — тоже! Посмотри на нее! Тебе не терпится увидеть, как всякая мразь ее трахает во все дыры? Так увидишь, помяни мое слово! С ума вы все посходили, что ли?
— Охолони, Заграт, — оборвал его появившийся из хижины Хлаш. — Если нагонят, знать, судьба наша такая. В Игре ничего зря не происходит.
— Да ты-то откуда знаешь! — от возмущения орк начал брызгать слюной. — Она сама тебе сказала? Да вы все...
Тролль молча поднял его в воздух за плечи и несильно встряхнул. Клыки шамана лязгнули, и он изумленно замолчал.
— Ти-хо! — раздельно сказал Хлаш. — Даже я вижу, что женщину нельзя трогать, и она скоро умрет. Ничего с нами не случится за день. Мы остаемся.
Он аккуратно поставил Заграта на землю.
— Кахх'та карташ! — зло выругался тот, ощущая во рту вкус крови из прикушенного языка. — Крокодил двуногий! И что я теперь делать должен? В одиночку переться?
Он с досадой швырнул посох на землю и сердито сел рядом. А, пропади оно все пропадом...
К полудню развиднелось настолько, что в редкие пока облачные прорехи начало выглядывать солнце. Хлаш нашел под дровяным навесом старый ржавый топор и совместно с Тилосом приволок из леса пару небольших стволов. Затем, меняясь у пилы, наделали чурбачков, которые Хлаш тут же колол и аккуратно складывал в поленницу. Вскоре та доросла Теомиру до пояса, и лишь тогда тролль, смилостившись, разрешил сделать перерыв.
— Надсмотрщик, — проворчал Заграт, устраиваясь на завалинке рядом с Теомиром и потирая поясницу. — Погонщик ослов. Кому мы запас делаем?
— Себе, дурак! — тихо огрызнулся тролль. — Я не знаю, сколько мы здесь еще задержимся. Ты посмотри на Тилоса. Он ведь, кажется, твердо решил помереть здесь вместе со своей Танной. Другому бы я дал по башке да утащил на закорках, но с ним не пройдет. Неизвестно, кто кому даст, даже когда он такой. Да и не факт, что его можно вырубить ударом по башке. Нет, не рискну.
— Так, значит, оставим его здесь, — так же тихо предложил Заграт, осторожно косясь на неподвижно сидевшего на склоне холма саженях в десяти Тилоса. — У нас своя дорога, он сам говорил.
— Ты так думаешь? — усмехнулся Хлаш. — Ну-ну.
Покопавшись в пахнущем застарелой гнилью подполе, Ольга нашла картошку, кадушку с солеными огурцами и заплесневелый пованивающий окорок. Последний она попыталась выбросить, но Заграт вовремя перехватил ее.
