Я же, узнав о подобном эффекте, решил не давать допуска посторонним, пусть даже это будут мои официальные жёны. Объяснять своё решение кому бы то ни было я так же не стал. Пущай дуются.
Пройдясь по городу, посетив бывшее гнездо сопляка, нынче это была военная база, точнее нечто похожее на военное училище, только вот сами учащиеся называли себя почему-то кадетами (разницы между кадетами и юнкерами я не знал, а потому и не возражал, держать такую прорву информации в голове — не для меня, но в памяти отложил на всякий случай не забыть заглянуть в словарь), сделал неутешительный вывод для себя: данная экскурсия нафик мне сдалась. Ну прошёлся я... Ну походил по коридорам базы... Ну прогулялся по полигону... И что?.. Надо было что-то делать. Может почитать? Но что? Карла Маркса? Ни фига себе?! Я уже пытался его читать... Вместе с его подвижником Энгельсом, а позже и последователем Ульяновым. Нет, это не для моих мозгов.
Вот в таких расстроенных чувствах вернулся в цитадель. Ни планов, ни перспектив, ни целей... Но и здесь задержаться не удалось. Срочно потребовалось отправиться в Арату. Памятуя историю с Линой, решил взять с собой Катю. Тем более, что в Аркаиме она не была.
Здесь все пылали активной деятельностью, создавая впечатление бешеного темпа работ. Увы, это была лишь видимость. При моём появлении ситуация резко изменилась. Теперь народ носился из учреждения в учреждение, заливаясь потом от жары и страха попасть под раздачу.
Полиция работала хорошо. Во всяком случае в столице. Как было в глубинке я не знал, да и проверять желания не было. Контрразведка так же не дремала, но её деятельность разглядеть в общей сутолоке было сложно. Поэтому я решил прогуляться с Катей, не опасаясь за свою жизнь. В принципе променад удался, за одним исключением, приведшим меня в некоторое замешательство.
Мы шли по улице, ведущей ко дворцу. Жара уже спала, дело приближалось к вечеру. Людей на улице значительно прибавилось. Катя рассказывала об окружающих меня зданиях, вывесках, витринах магазинов, когда вдруг сзади раздалось:
— Саня?!
Почему это меня остановило, не знаю. Я дёрнулся, как от удара и замер. Медленно обернувшись, спросил, растягивая слова:
— Это вы мне?
— Нет. — Неуверенно произнесла девушка. — Извините. Я обозналась.
— Простите, а почему вы обознались? — Стараясь не спугнуть обманувшуюся девушку, спросил я, одновременно пытаясь понять, что же меня заставило обратить внимание на этот странный оклик.
— Не знаю. — Смутилась та. — Мне показалось... Я подумала... М-м-м. Не знаю. Мне почудилось, будто я вас где-то видела.
— Может здесь? — Я извлёк из кармана ассигнацию со своим портретом и протянул девушке.
— Нет. — Отрицательно покачала головой моя случайная собеседница, не касаясь денег. — Теперь понимаю, что ошиблась. Вы очень похожи на одного моего знакомого из той жизни. Но!..
— Что, но? — Поторопил я.
— Но, тот был зрячим... И... Одиноким...
— В каком смысле одиноким? С ним не было девушки? — Улыбнулся я ободряюще.
— Нет. Он по жизни был одинок. Простите.
И девушка, резко развернувшись, зацокала каблучками прочь.
— Катя, немедленно, что хочешь делай, но узнай, что это за девушка? Где она живёт? Или дай задание нашим соглядатаям проследить за ней.
Катя отошла на несколько минут. Я остался торчать посреди улицы, как новогодний столб с подарками посреди мостовой. Но Катюша вскоре вернулась.
— Всё нормально, её взяли под наблюдение. — уведомила девушка, вновь беря меня под руку. — Пошли. Здесь очень жарко.
Во дворце я не находил себе места. Это совершенно ничего незначащее происшествие выбило меня из колеи. Я никак не мог успокоиться. Почему же меня так дёрнуло при этом странном имени? "Саня... Саша... Александр... Шурик... Алекс... Алехандро... — Мучительно вспоминал я, но ни одно из предлагаемых имён никак нельзя было связать с моим именем. — Дьявол!.. Какое это имеет отношение ко мне? Почему?!".
Так ни к чему и не придя, завалился спать. Но сон не шёл. Точнее, он был, но какой-то не естественный.
Снилось мне, будто со мной пробует заговорить младенец. Я смотрю на него и недоумеваю, как эта крошка может говорить? Ведь ему только три месяца исполнилось. Язычок молотит в маленьком ротике, губки кривит толи в усмешке, толи в гримасе, не поймёшь... Мамаша на руках его держит, а он аж извивается, что-то сказать пытается. С трудом я понял, что он говорил: "Ты не прав, граф, ты не прав". Кажется, было ещё что-то, но, проснувшись, не сумел вспомнить, что именно. Меня поразило тогда не столько то, что он сказал, а то, как он смог сказать. Помню, я подумал, что ты, тот кто пытается заговорить со мной устами младенца, убьёшь его этими потугами. После этого ребёнок перестал корчится. Зато у меня осталось ощущение виновности перед тем, кто пытался говорить. Толи я был повинен в его смерти, толи в бесчестии... Не знаю. Главное, что до меня лишь потом дошло, что младенец называл меня графом... До сих пор я весьма скептически относился к заявлениям типа: моя душа была когда-то духом Блаватской, Рериха или ещё кого. Некоторые утверждали, будто они несут в себе души Шопена, Моцарта, Бетховена... Бред всё это. Не может тысяча людей иметь одну и ту же душу... Её вообще нельзя иметь. Она у каждого своя. Другое дело, что некие флюиды, воспоминания или отголоски нового сознания иногда отражаются в нас как в зеркале, но это совсем другое. Никогда мне не нравился титул графа. Князь — другое дело, я мог, в принципе, согласится даже на маркиза или барона, хотя эти титулы меня совсем не привлекали, а вот графа никогда не любил. Считал этот титул каким-то надуманным, искусственным. Этим титулом награждали выходцев из народа. Я ничего не имею против народа, тем более, что не уверен в правильности подобных измышлений, может это и не так, и тем не менее, графский титул мне категорически не нравится. А младенец называл меня графом... Почему?
(Титул граф по Энциклопедическому словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона: немецкий. граф; старинные формы — garafio, grafio, gerefa, greve; франц. comte, от латинского. Англ. earl) — в настоящее время титул, первоначально название должностного лица во Франкском государстве и в Англии).
Этимология слова graf очень неясна. Наряду с наиболее распространёнными производствами от германских корней встречаются объяснения из кельтского языка и даже из греческого.
В России графский титул введён Петром Великим. Первым русским графом был Борис Петрович Шереметьев, возведённый в это достоинство в 1706-ом году. за усмирение астраханского бунта. Графские роды пользуются титулом "сиятельства" и вносятся в пятую часть дворянской родословной книги. Прим. автора).
Проснувшись от кошмара, сел в кровати, окончательно сбрасывая сон. И приснится же?.. Младенец... Откуда здесь младенцы? Я не видел ещё ни одного.
Кстати, а где Кичиро Кумагаи? Его ведь с тех пор, как он зашёл мне за спину никто не видел. Спит он, или нет? То, что не ест, так это точно. Проверено. Продукты не пропадали. Но как так можно?! Быть невидимым ни для кого... Да ещё и не есть?.. Неужели он постоянно за моей спиной? Нет. Когда я выхожу из апартаментов, то появляется ощущение, будто кто-то за мной идёт. Но шагов не слышно, сколько бы я не прислушивался. На какие ухищрения не шёл, но, увы. Засечь японца мне так и не удалось.
"Это странно, мысли бросаются из одной крайности в другую. — Я помотал головой. — Дьявол, как это плёвое событие выбило меня из колеи?"
Я поднялся. Где-то тикали ходики.
"Блин, я же их так и не нашёл? Где же они?", — Подумал я и отправился на поиски.
Но видимо судьба не желала моего знакомства с данным часовым прибором. Стоило мне сделать пару шагов по направлению звука, как позади зазвенел телефон.
— Твою мать... — Выругался я, возвращаясь к тумбочке. — Ало?
Звонил Матвей.
В каком-то захолустном городишке бывшие военные подняли бунт. Требуют демократических свобод.
— Что предприняли? — Севшим голосом поинтересовался я.
— Пока ведём переговоры. Окружили. Но эти твари весь город взбудоражили.
— Можешь коротко описать их требования?
— Выборы...
— Кого?
— Не говорят. Просто требуют демократических выборов.
— Твою мать! Достали... Ладно, понял. Сейчас прибуду.
— Не стоит. — Возразил Матвей. — Здесь опасно. Наших войск очень мало. А этих любителей демократии выше крыши.
Я постоял, немного подумал. Надо принимать решение. Да, очень неприятное, но!.. Лучше малая кровь сейчас, чем большая потом. А мнение заграницы меня не интересует. Да и нет пока этого мнения, как и самого заграничья вместе с заграничными знакомствами.
Придя к такому выводу, набрав побольше воздуха в грудь, приказал:
— Матвей, прекратить всякие переговоры, расстрелять. Всех. Я боюсь, что в этой каше менее виновных найти будет сложно, поэтому постарайся, если получится, но особо рьяных расстрелять. Если возьмёшь зачинщиков, показательно повесить на центральной площади. Призывай войск сколько нужно. Подключи Николая Никаноровича. До утра задавить гниду.
— Какого утра?
— Дьявол!.. Нашего.
— Понял, будет сделано, ваше величество.
Положив трубку, присел на край кровати. Руки немного тряслись. Не просто отдавать приказ на убийство людей. Ой, как нелегко. Ведь они чьи-то папы и мамы. Кто-то может остаться сиротой. А мне оно нужно? Плохо, очень плохо. Но мягкотелость некоторых правителей я хорошо помнил, и чем это закончилось. Дети, попавшие под бомбёжку... Без рук, без ног... Без глаз... Нет, лучше сразу задавить гниду. Пуст кто-то останется сиротой, но с руками и ногами.
Я протянул руку, поднял трубку и набрал номер Дженни. Но девушки, по всей вероятности, дома не было. Тогда набрал номер Альбины. Через несколько секунд в трубке раздался сонный голос:
— Слушаю.
— Альбиночка, ты дома? — Спросил я, хотя вопрос был дурацкий.
— Ну, да?! — Немного удивлённо и растерянно ответила девушка.
— Можешь сейчас отправиться в Первоград?
— Да, конечно. Только умоюсь...
— Не надо умываться. Ты и так красивая. Альбина, я жду тебя на верхушке башни через пять минут.
— А ты... Вы, где?
— Я в Аратте. Сейчас буду в башне.
— Может мне в Аратту лучше?
— Не надо. Зачем лишние разговоры...
— Я на башне подожду, оттуда домой пойдём вместе.
— Хорошо. Иду.
Я положил трубку, быстро напялил штаны, накинул рубаху и покинул помещение. Сразу же за дверью почувствовал за спиной чьё-то присутствие. Окликать не имело смысла. Всё равно не отзовётся.
Клик двадцать второй
Альбина ждала, как и договаривались, наверху. Встретила она меня неоднозначным вопросом:
— Ваше величество, а что вы будете делать, если все мы забеременеем?
— Глупая ты женщина. — Ответил я, беря её под руку. — Пошли.
Удивительно было то, что все они знали о втором этаже, и только один олух — я, ничего не знал.
— Альбина, как дела в твоей епархии? — Спросил я, отдыхая после трудов праведных.
— А вы больше ни о чём спросить не могли? — Отпарировала девушка.
— Увы, не мог. Мне вообще трудно в этом непонятном свете... или мире... Дьявол его знает. Я не понимаю, что происходит, и что от меня требуется? Почему так всё складывается? Откуда столько женщин? А главное, почему китаянка, которая вполне могла создать своё государство, и не хуже моего, а может и лучше, вдруг предлагает свою руку и сердце? Почему захваченная в плен принцесса, вместо того, чтобы вернуться домой и отблагодарить меня нормальным мирным договором, или наоборот, объявить войну, выходит за меня замуж? Ну не верю я, что моя внешность такая великолепная, чтоб на меня кидались голодные женщины. Не верю я в это.
— А в голодных женщин верите?
— Я же сказал, нет.
— Правильно делаете, что не верите. Внешность у вас нормальная. Не красавчик писанный, но и не Квазимодо.
— Хорошо. Давай с другой стороны подойдём. Почему ты решилась на это?
— На что?
— Стать моей любовницей.
— Просто... Очень хотелось, а мужиков мало. И сейчас такая же тенденция. Много девушек буквально сума сходят от неудовлетворения.
— Чушь.
— Нет, не чушь. В вашем окружении официанток меняют каждую неделю. Как только Сяомин замечает масляные взгляды в вашу сторону, так тут же меняют всю смену.
— Хм! Не замечал. Можно подумать, что официантки не могут иметь на стороне никого. Вокруг меня постоянно крутится несколько сотен военных. Всегда можно найти.
— Как видите, не всегда.
— Так что там у тебя в наделе? — Ушёл я от скользкой темы.
— У нас у всех приблизительно одинаково. Мы друг дружке помогаем, подсказываем. Кстати, Генриетта говорит, что Милисента беременна. На третьем месяце.
— Во, как?! — Не поверил я.
— Потому она и перестала гоняться за вами. И с некоторых пор переберётся полностью на местожительства в цитадель. Там спокойнее, тише, а главное медицина рядом.
— Почему её медицина интересует в первую очередь? — Спросил я, лишь бы спросить. Ответ меня по большому счёту не интересовал. Мало ли кому, что интересно.
— У неё бёдра узкие. Проблема рожать будет. Скорее всего Моисей Абрамович, если решиться, кесарить станет.
— В наших-то условиях? — Усомнился я.
— Если выхода не будет, то...
— У кого ещё бёдра узкие? — Заинтересовался я.
— Можно подумать вы не знаете?! — Усмехнулась Альбина.
— Ты понимаешь... На ощупь мне трудно определить. Хотя... Теперь я приблизительно догадываюсь, что такое узкие бёдра. Так у кого ещё?
— У Сяомин.
— А она случайно не на третьем месяце?
— Генриетта подозревает, что китаянка ваша вообще забеременеть не может.
— Это ещё почему?
— Не знаю. Проблемы с каналами какие-то. Я не разбираюсь в медицине, но наследника вам ни одна из жён родить нормально не сможет. Во всяком случае, так думают наши медики.
— А что говорит еврей?
— Не знаю. Он же со мной не делится своими наблюдениями.
— А Генриетта, значит, делится?
— Потому что я спросила сама.
— А как насчёт медицинской тайны?
— Да какая там к маме тайна? Всякий же видит.
— В смысле?
— Животик у вашей принцессы очень уж выпирает.
— А насчёт каналов?
— Ну... — Замялась Альбина. — Мы же проходим осмотр у Генриетты. Так сказать, под постоянным наблюдением. Сяомин постановила с тех пор, как Милисента выдвинула свои требования о наследнике.
— Боится конкуренции?
— Скорее наоборот. Хочет, чтоб у вас был здоровый наследник.
— Ну, а причём здесь медицина?
— Мы же интересуемся здоровьем друг дружки.
— Зачем?
— Любопытно. — Отрезала Альбина.
— Не понимаю. Что интересного?
— интересно, что вы будете делать, если мы все забеременеем?
— Опа! — Разочаровано вздохнул я. — Вернулись к тому, с чего начали. Возьму к себе очередную официантку.
— Изольда говорит, что взять-то вы можете, толку от этого никакого, кроме физического удовлетворения. Потому что официального наследника может родить только официальная жена. У вас есть ещё одна возможность жениться, согласно брачному договору с китаянкой.
