— Ох, Сергей Александрович, до чего же приятно быть у тебя извозчиком! Всего и заботы, что сиди себе рядышком и кроссворды разгадывай. Дай хоть разочек взлететь?
Понимая причину его беспокойства, метель разыгралась не на шутку, Сергей кивнул головой и сказал:
— Взлетай, Игорёк, но сажать машину буду я, а вообще-то ты зря волнуешься. Не такая уж и сильная сегодня метель.
— Такая, не такая, Сергей, но мне так будет всё же намного спокойнее. — Откликнулся командир корабля — У меня всё-таки налёт часов будет раз в двадцать больше твоего и к тому же мне приходилось и не при таком ветре взлетать.
Самолёт выехал на взлётную полосу, пробежал по заиндевелой бетонке и ровно, без рывков и болтанки, взлетел в воздух. Когда "Боинг" набрал высоту и лёг на курс, Игорь Северский включил автопилот, радостно заулыбался и спросил:
— Серёга, ну скажи, зачем мы тут нужны? Это же не аэроплан, а самая настоящая лошадь. Сам взлетит, довезёт куда надо, совершит посадку и пойдёт к себе в денник овёс хрумкать.
— А навоз кто будет убирать? — Смеясь спросил Сергей.
Этот самолёт действительно был предметом его гордости. Когда Сергей подписал контракт на покупку "Боинга", за который его нещадно критиковал Леонид Ильич, он полагал, что получит его уже через месяц, а на деле вышло так, что ему пришлось ждать почти полгода. Президент США, узнав об этом, немедленно распорядился подготовить для координатора Комитета Мира специальный самолёт, так что он обошелся ему втрое дороже, но Сергей не жалел об этом. Этот борт оказался точной копией президентского самолёта, только с поправкой на то, что Юля в тот момент уже была беременна и компания "Боинг" поставила на него ещё и детскую комнату. Поэтому он всегда летал вместе с ней и детьми повсюду, куда ему только не приходилось отправляться. Если там, конечно, можно было посадить самолёт.
Юля чувствовала себя на его борту хозяйкой и ей очень нравился их летающий дом. Особенно она любила летать вместе с мужем и их друзьями на отдых, что случалось довольно часто, три, четыре раза в год, а то и чаще. Она считала, что ей несказанно повезло с мужем. Мало того, что Сергей в ней души не чаял, так он ещё оказался удивительно хорошо организованным человеком и почти всегда успевал всё сделать за восемь часов, после чего немедленно отправлялся домой. Её муж действительно был домоседом и для него всё счастье и все развлечения сосредоточились в их большом, загородном доме, стоявшем в десяти минутах езды от офиса. Они так ещё ни разу не побывали в казино, а Сергей даже не знал, что такое рулетка. Единственный вид спорта, кроме тайчи и ушу, который они признавали, был конный спорт, из-за чего он и построил загородный дом в Зеленограде. В нём, по больше части, и проходила вся их жизнь и ещё не случалось дня, чтобы в их доме не звучали голоса друзей.
Кто только не гостил в их доме за те три года, что они в нём жили. В большой гостиной на втором этаже, их портретами Сергей завесил уже две стены. На стенах висели портреты не только знаменитых и великих, но и самых обыкновенных, таких, как пятигорские подруги Юли и их мужья. Дома их самых близких людей и родителей Юли стояли рядом, по выходным дням все калитки оставались весь день раскрытыми настежь и детвора сновала из дома в дом непрерывно. Ясир Арафат, когда приезжал в Москву даже с официальным визитом, как минувшей осенью, останавливался только у них и дети звали его дядей Яшей. Жил у них целую неделю и команданте Фидель. Для детей просто дядя Федя. За эти неполных четыре года в жизни Юли произошло столько приятных событий, что она просто поражалась, но самым приятным из них оказалась всё-таки любовь мужа и его неустанная забота о ней, о детях и всех их друзьях и просто знакомых, с которыми он виделся всего лишь пару раз в жизни. Её муж обладал способностью моментально привязывать к себе людей и те платили ему той же самой монетой.
Ещё Сергей был одержим неуёмной жадностью на друзей, сходился с людьми очень быстро и потом уже не терял их из виду никогда. Нину, которая работала в чебуречной на раздаче, он забрал в Зеленоград сразу же, как только они вернулись домой после их медового месяца. Он даже помнил о том, что она закончила институт, но из-за того, что не поехала от больной матери по распределению, не смогла устроиться на работу по специальности. Теперь эта девушка возглавляла целый отдел в их корпорации. Забрал он к себе и Анну Семёновну, точнее её дочь, которая уже заканчивала вечернее отделение Бауманского училища и так же работала в их корпорации. Юля тоже работала в корпорации и занималась авиационным направлением, она стала главным экспертом по авиационному труду лётчиков и стюардесс. Уж тому, в каких именно условиях должна работать стюардесса, её не приходилось учить, так как в ней, как бы проснулась профессиональная память той Юли, которая вышла на пенсию стюардессой. Она была очень благодарна Сергею и за это тоже.
Произошло это во время их полёта на Кубу, когда Юля сама, без подсказки стюардесс из семьдесят шестого авиаотряда, пошла в их закуток и быстро нашла там тряпку и шваброчку, чтобы протереть пол в их каюте. Когда на неё налетели стюардессы, чтобы отобрать сие орудие труда, их в первую очередь поразила её догадливостью и тогда Юля быстро прошлась по всем их авиационным ухоронам и рассказала, где что лежит, так как проходила стажировку на спецлайнерах. После того, как они вернулись домой, Сергей немедленно собрал проектировщиков, расстелил на столе карту Зеленограда и его окрестностей, после чего было выбрано место для строительство одного из самых огромных, по занимаемой площади, предприятий корпорации. Буквально за год рядом с Зеленоградом построили самый странный аэропорт в мире, а их корпорация начала испытывать самолёты всех типов. Каждую неделю там приземлялся один большой пассажирский самолёт и несколько маленьких, после чего на эти борта поднимались старые воздушные волки.
Пилоты оценивали все удобства и неудобства пилотских кабин, а стюардессы придирчиво приглядывались к своим рабочим местам, чтобы потом за чаем или кофе с домашней выпечкой, надиктовать молодёжи все свои замечания. Первой обратила своё внимание на их экспертные заключения компания "Боинг", а потом и многие другие, но самыми главными их потребителями стали всё-таки крупнейшие авиакомпании мира, которые не стеснялись выкручивать руки авиапроизводителям. Коллектив Юля набрала себе многонациональным и очень часто они приезжали к ней в гости. Сергея все эти люди уважали прежде всего за то, что он был пилотом, а уже потом, как президента компании, в которой они получили столь высокооплачиваемую работу выйдя на пенсию по выслуге лет. Многие считали свою новую работу самой настоящей синекурой.
И всё же приятнее всего Юле было всё-таки от того, что этот её маленький бизнес назывался очень громко: "Специальный авиаисследовательский центр Юлии Романовой (Чистяковой)", а она была в нём генеральным директором, да, и в самой корпорации числилась главным экспертом по авиации. Она и сама не ожидала, что окажется такой тщеславной, но это оказалось так, хотя всё её тщеславие заканчивалось на довольной улыбке, когда она брала в руки какой-нибудь буклет, выпущенный своим центром. В последний год её часто приглашали на всякие авиационные посиделки за рубежом, но она летала на них только тогда, когда с ней мог полететь Сергей. Его затея относительно строительства самолётов вместе с немцами и англичанами увенчалась успехом и пассажирский вариант "Мрии", уважительно названный американцами, "Супер джамбо", уже проходил лётные испытания. Этот самолёт обещал уже очень скоро стать конкурентом "Боинга-747" на дальних авиалиниях, так как мог с комфортом перевезти шестьсот сорок пассажиров.
Юля чувствовала прямую сопричастность к этому детищу мужа. Хотя её Сергей и не входил в число конструкторов, по сути это он породил его на свет комфортным трёхпалубным самолётом, который называли иногда летающим отелем, на котором она уже трижды поднималась в воздух вместе с другими экспертами. Правда, до полного комфорта этому аэробусу было ещё довольно далеко, но интернациональная команда дизайнеров уже завершила свою работу. Как и с некоторыми другими разработками, с этим самолётом происходило очень много удивительных вещей. К его проектированию приступили в КБ Антонова в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году и он изначально строился, как самолёт-носитель "Бурана", но когда в КБ в конце марта семьдесят шестого на стол Олега Константиновича легли распечатки чертежей и компоновочных схем, у того даже руки затряслись, но не от страха, а от волнения и радости. Генеральный конструктор сразу же признал своё детище, а когда Сергей сказал ему, какие силы и деньги бросаются на этот проект, то тут же, прямо в присутствии людей из Москвы, начал работу.
Такое, по словам мужа происходило уже не раз и не два и может быть действительно им всем помогал Бог, раз всё новое, нужное и полезное те люди, которым ещё только предстояло создать эти уникальные, удивительные вещи, глядя либо на них, либо просто на их изображение, порождали своим трудом и талантом на многие годы раньше. Сам Сергей, когда Юля говорила ему о божественном вмешательстве, смеялся и громким голосом восклицал: — "Юлька, при чём тут Бог? Тут всё очень просто девочка моя, я показываю им то, что они создадут или что им не дадут довести до серийного производства, говорю в чём заключались их самые главнее ошибки, а потом финансирую работы с большим превышением. Вот и весь Бог. Юлечка, Бог он ведь никогда не станет за нас работать". Так это или не так, но даже в той же Америке, куда Сергей передал очень многое из того, что принёс из будущего, учёные тоже достигли впечатляющих результатов. Уже многие люди кто такой Сергей Чистяков, но широко об этом никто не заявлял, чтобы не возбудить в толпе низменные страсти и уж тем более не превратить его в мессию. С этим было строго во всех странах.
Из детской раздался громкий, обиженный рёв маленького Егорки, того опять обидела сестричка и Юля, сидевшая в кресле, вскочила и бросилась туда обгоняя няню и бабушку, чаёвничавших на кухне. Подхватив обоих чад на руки, молодая, счастливая мама спросила:
— Ну, что на этот раз не поделили? — Сын и дочка немедленно стали обнимать её с двух сторон и она довольным голосом прогудела — Маму они не поделили. Ну, пойдёмте тогда к иллюминатору, посмотрим, куда это мы с вами прилетели?
Самолёт в это время уже пролетал над Сальскими степями и внизу виднелась хоть уже и не яркая, но зелень. "Боинг" Сергея Чистякова имел собственный воздушный коридор и даже в полёте над Советским Союзом его всегда сопровождало два истребителя. "Мало ли что случится. Вдруг Баба-Яга из-за туч вылетит и с метлой наперевес на таран пойдёт. Вот тут мои соколы её в клещи и возьмут, Сергей Алексаныч." — Шутливо отвечал на риторический вопрос главного координатора Советского Союза: — "Ну, зачем людей беспокоить, керосин жечь?" — Главком ВВС и тут же добавлял — "Моим соколам, Серёжа, тебя сопровождать в удовольствие, а керосин авиация обязана жечь в мирное время, чтобы не пришлось его палить, отступая, в военное. Ты же хоть и не боевой, а всё же лётчик и сам должен всё понимать."
Внизу, тем временем, зелень становилась всё ярче там, где взошли озимые. Сергей выключил автопилот и повёл самолёт на снижение, плавно заворачивая к морю. Прилетая в Будёновск, неподалёку от которого на Чёрных землях, в рекордно короткие сроки построили огромный космодром с двенадцатью пусками, Сергей всегда трижды облетал его на высоте в два километра, что разрешалось далеко не каждому. Ему разрешали, ведь это благодаря его хлопотам на месте Будёновска вырос город с миллионным населением и десятками заводов, новый порт на Каспии и космодром имени Королёва. В Чёрные степи нагнали столько тяжелой техники и строителей, что некоторые товарищи в Политбюро вполне серьёзно опасались, что вся эта механизированная Мамаева орда просто не сможет работать, но генерал Константин Михайлович Вертелов, главный руководитель работ по строительству космодрома, всё обуздал, расставил по местам и работа пошла, как по маслу. Человек неописуемого оптимизма, строитель от Бога, а организатор и вовсе всем богам на зависть, генерал Вертелов не только построил космодрома на Чёрных землях, но и завершал сейчас строительство космодрома на Кубе, на полуострове Сан Антонио, на самой западной оконечности острова.
То, во что мало кто верил, свершилось в Советском Союзе и вскоре должно свершиться на острове Свободы. Джеральд Форд, как это и было прописано в мирном договоре с Кубой, ликвидировал военную базу в Гуантанамо вместе с эмбарго, блокадой и прочей коростой прошлого. В итоге число американцев на этом острове увеличилось почти сотню раз. Правда, это оказались уже совсем не те американцы, которых недолюбливал Фидель Кастро и так яро ненавидел его друг Серхио. Это были деятельные, энергичные, прозорливые и очень талантливые люди, которые не только надолго обосновались в заново отстроенном и значительно выросшем городке Ла Фе, быстро соединившемся с соседним городком Мантуя, но и в бешенном темпе возводили цеха для сборки космической техники. Фидель Кастро не хотел отставать от советских компаньерос и, уж, тем более, не хотел ударить в грязь лицом перед амиго Серхио. Сегодня они обязательно встретятся и поговорят наедине, сидя на кухне или ещё где-нибудь. Такие разговоры сделались для них обоих привычными. Сергей заражал Фиделя уверенностью в том, что даже самые фантастические его мечты сбудутся, а сам черпал у барбудос его колоссальную энергию, на которой можно запросто вывести в космос хоть три коробля-миротворца сразу.
Наконец, впереди показался порт Гагарин с его огромными причалами и гигантскими портальными кранами, способными снять с "Витязя" не только многоразовый корабль-миротворец, но и сверхтяжелую ракету "Вулкан", правда, для этого изделия построили специальные самоходные баржи. Как раз одна такая стояла под разгрузкой. Неподалёку от баржи стоял на рейде "Витязь", гигантский экранолёт длиной почти в двести метров, предмет его особой гордости Сергея и зависти очень многих стран, один только Гельмут Шмидт, осмотрев его на выставке, сказал, что Германии такая громадина не нужна, ей вполне хватит и "Супер Джамбо". Зато Гарольд Вильсон чуть ли не умолял Ростислава Евгеньевича, главу компании "Красное Сормово", продать Великобритании лицензию, но тот, вежливо раскланявшись, неумолимо ответил: — "Только через десять лет, господин премьер-министр, когда мы расплатимся с кредитами государства. После этого я вам её просто подарю." Сергей, присутствовавший при этом разговоре, только развёл руками и уныло сказал: — "Ничего не поделаешь, дядя Гарри, я не могу вмешиваться в дела частного бизнеса ни при каких обстоятельствах".
Британский премьер-министр, который прекрасно знал, что господин Алексеев ничего не должен советскому государству уже хотя бы потому, что оно ещё само не расплатилось с ним за его гений, тут же воскликнул: — "Прекрасно, господин Алексеев! Я обязательно доживу до этого дня и сохраню за собой пост премьер-министра только ради этого, а теперь примите у меня заказ на строительство ещё шести "Витязей", трёх грузовых и трёх пассажирских, раз мы не можем производить их по лицензии". Обо всём этом Сергей вспоминал с удовольствием. Ради этих людей, составляющих гордость и славу Отечества, он был готов разбиться в лепёшку, а не то что хитрить с друзьями. Может быть ещё и поэтому те платили ему той же монетой, хотя недругов у него тоже хватало, как и завистников. Друзья всё это компенсировали.
