— Однако, представители имперской администрации в лице наместника Родзаевского отмечают, что обычные граждане Автархии начинают относиться к ним враждебно, считая поработителями и оккупантами. И это при полном попустительстве вашей же администрации. — Карл уставился на автарха, ожидая объяснений. Та замешкалась.
— Я не получала от наместника Петрова никаких требований или сообщений о враждебном отношении к Кайзеррейху населения. Это юрисдикция Службы Информирования Населения. Но я возьму эту проблему под личный контроль. Никому не нужна вражда между нами.
«Может кому-то и надо, раз такие настроения подпитываются». — решил про себя Карл. Вслух же он сказал другое.
— Я надеюсь на это, Автарх. Иначе нам может показаться, что вы не можете навести порядок на своей планете. — слова Карла заставили Каришу вздрогнуть, Она только кивнула и надеялась, что до этого не дойдет. Тем временем кайзер перешел к другим вопросам. — Как продвигается подготовк…
Сильный грохот, и взрыв отбросил Карла к двери, придавив обломками. С трудом перебарывая боль, но кайзер смог открыть глаза и перед ним предстал полностью разрушенный зал. В центре него, где стоял огромный стол для переговоров, зияла дыра, а все пространство вокруг было заполнено обломками. Обломками плитки, стола и стульев. И посреди развернувшегося ада лежала Автарх. Она была разорвана пополам, а в её глазах читался ужас, который он испытала перед смертью.
Кайзер попытался встать, но резкая боль тут же скрутила его, а в глазах потемнело. Услышав открывающиеся двери, Карл тут же повернулся на звук, но последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание были черные силуэты Гвардии.
Орбита Хитора. Станция «Один»
Оберст Ромм был в приподнятом настроении. Как же иначе, если его жизнь постепенно налаживалась? После Шансийской кампании и участия в кампании против пиратов, Макс получил назначение в гарнизон на орбите Хитора. Кому-то могло показаться, что радоваться такому назначению глупо, да и что делать офицеру Рейхсхеера на орбите вполне себе спокойной планеты? Но Макс получил то, что было ему нужно — время. Время, чтобы подготовится к экзаменам для повышения в звании. И вот, оберст Ромм вчера получил письмо из Аттестационного центра, что испытания были пройдены на «Отлично» и оберст включен в список кандидатов на повышение. А значит, недели подготовки и бесконечных боев с Григорием прошли не зря.
«А карьера-то налаживается». — подумал было Ромм, когда его отвлек офицер со следящей.
— Господин оберст, боевая тревога! — Макс тут же оторвался от своих фантазий и переключился на экстренную ситуацию.
— На связи «Трон-1», на кайзера совершено нападение, он критическом состоянии! Подготовьте… — Макс уставился на экран, на который транслировались показания с камер. Перед командиром Стражи кайзера стояли несколько хитар в форме охраны Дворца. Но вместо того, чтобы связаться с медицинскими службами или по беспокоиться о здоровье Автарха, они подняли оружие. — Прикрыть императора! Центр, на связь!
— Говорит Центр, отступайте к транспорту, подкрепление в пути. — Ромм тут же переключился на гауптмана Торманина.
— Гауптман, код «Черный»! Боевая готовность две минуты.
— Будет исполнено! — гауптман исчез, а вместо него появилась голограмма ИЛ станции.
— Истребители направлены ко дворцу, но я фиксирую вызовы по всей планете. Силы хитаров отправились на штурм имперского квартала и отдельных строений имперских служб. — заявил Григорий, а Ромм осознал положение. Планета восстала против имперской власти!
«Миллиарды хитаров против усиленного полка и еще двух обыкновенных». — расклад Максу не понравился вообще, но делать нечего. Его долг защищать Рейх и имперских граждан.
— Отправьте сообщение на Ревенхорст. Полная боевая готовность. Действуем по плану «Берлин». — начал раздавать приказы оберст, а гарнизон станции безукоризненно исполнял их. Спустя две минуты к планете направились три шаттла с ротой панцергренадеров, чьей задачей было обеспечить эвакуацию имперских граждан вне имперского квартала, пока истребители Кайзеррейха контролировали небо над ним и Дворцом, давая возможность транспортам вывозить гражданских. Тем временем на планете ситуация ухудшилась стремительно. Вооруженные силы Хитора, совместно с гражданскими лицами пошли на приступ имперских строений, пока шайки сепаратистов вместе с менее храбрыми солдатами принялись за уничтожение «врагов народа». Каждый попавший к ним в руки работник администрации или просто высказавшийся в пользу Кайзеррейха был избит и жестоко убит. Все это оберст видел своими собственными глазами при помощи расположенных камер слежения как имперских зданий, расположенных вне имперской территории, так и зданий имперских компаний, чьи сотрудники были в осаде.
«Хорошо, что они еще подчинились указанию наместника об установке систем защиты. Но где лояльные войска?». — порадовался Ромм, пока со станции стартовали все новые десантные боты. Они летели на планету, чтобы вывести гражданских, попавших в водоворот безумия.
— На связи «Трон-1» мы взлетаем. Подготовьте медиков. Состояние кайзера критическое — услышав голос командира Гвардии, Ромм немного успокоился. Хотя бы кайзера, но спасти удалось. И мысль о том, что эти ксеносы попытались убить императора, вызывала у него ненависть.
— Принято, Трон-1, госпиталь уже готов. — Ромм снова вернулся к обзору поля боя, размером с планету. Хитары завязли у обнесенного стеной Имперского квартала, где панцергренадеры упорно удерживали свои позиции. Сотни хитар уже погибли в бесконечных приступах, отраженных расквартированным полком Рейхсхеера. Но так продолжаться долго не могло. Слишком были не равны силы.
— Господин оберст, на связи оберст Баранов. — оберст тут же «взял» трубку. Перед ним предстал обычный панцергренадер. И только погоны на плечах скафандра говорили о звании солдата.
— Макс, их тут дохера! Не знаю, сколько еще мои солдаты их удержат. Они подвели танки. — голос Баранова был спокоен, но Ромм понимал всю серьезность ситуации.
— Где лояльные армейские части?
— Они присоединились к восставшим! Связи с командующим армией Хитора у меня нет… секунду… — Баранов наклонился к подошедшему бойцу. — Ромм, ты должен это видеть.
Оберст передал запись, на которой в конференц-зале Дворца стояла хитара. Ромм её уже видел и не раз. Заместитель Автарха Кироса Мор Толаси. А вот стоящего справа от неё хитара, он не знал, в отличие от символа на его груди. Символ Кестера Аперис до Объединения.
— Жители Хитора! Сегодня настал великий день! День, когда мы сбросим ярмо оккупантов и завоюем себе свободу! — голос её был тверд, но Ромм не мог поверить услышанному. — Сегодня, мы поднимем знамя своего народа и изгоним чужаков из нашего мира! Кайзеррейх узрел наш гнев, а их кайзер почувствовал на себе нашу ярость! И теперь мы будем сражаться за свою свободу! Сегодня мы положили начало нашей независимости! Долой тех, кто сдерживал нас и считал за мусор и пыль под своими сапогами! Долой тех, для кого мы были рабами! Сегодня хитары вырвут себе право на свободу и сами примут свою судьбу. Присоединяйтесь к нам и ваши дети увидят свободу!
— Значит, поддержки не будет… — Ромм тут же переключился на Баранова. Ситуация из тяжелой стала критической.
— Ромм, что с императором? Мне сообщили, что во Дворце был взрыв. Три этажа разнесло!
— Он уже на станции, Константин. Сейчас удерживай свои позиции. Я высылаю еще три роты и транспорты для эвакуации квартала. — Баранов кивнул и Ромм повернулся к вошедшему флотскому офицеру. Тот постоянно отдавал указания по коммуникатору. — Кварталу нужна поддержка с воздуха.
— Они её получат, оберст. Первая волна взлетит через минуту. Я связался с ближайшей эскадрой Рейхсмарине. Они на пути сюда. Думаю, поддержка бригады ДШВ нам не помешает. — Ромм кивнул офицеру, когда услышал голос следящего.
— Господин Оберст, комплекс «Эдем» запрашивает подкрепление.
Комплекс «Эдем»
Ганс скрылся за оградой одной из лабораторий, по которой тут же забарабанили пули. Около десятка хитар уже успели пройти через ворота, открытые одним из хитарских яйцеголовых.
— Вот тебе и сотрудничество, твою же мать! — укрывшийся рядом Шульц тут же огляделся. — Что будем делать, обер-ефрейтор?
— Пробиваться. — Ганс прикинул план действий. — Мартин, обойди пулемет с фланга! Шульц, Макаров, прикройте!
— Так точно! — панцергренадеры открыли огонь с двух сторон дороги, заставив бунтовщиков прижаться к земле. Плазменные снаряды прошивали насквозь то металлическое недоразумение, что зовется у хитаров грузовиком. Но несмотря на огонь, пулемет не умолкал.
— Да что там за киборг сидит?! — Шульц уже был готов бросить гранату, когда машина разлетелась на части, и к обороняющимся гренадерам вышел Мартин Маршалов.
— Хорошая работа, боец. — Ганс посмотрел на свое скромное воинство. Пять панцергренадеров, один тяжелый плазмер и одна плазменная установка. Не самый лучший, по мнению командира, отряд, но сейчас выбирать не приходилось. Нужно защитить комплекс до окончания эвакуации. И для этого нужно закрыть ворота, пока системы безопасности все еще удерживают зал управления.
Ганс хотел было приказать двигаться дальше, когда услышал свист летящих артиллерийских снарядов. Приказывать отряду было не нужно, и солдаты сами скрылись в ближайшем строении.
— Твою же… Штаб, это кампфгруппа Зорге, противник подвел артиллерию, мы под огнем! — услышав сообщение командира, Шульц только крикнул.
— Авиация! Эти ублюдки притащил свой хлам! — панцергренадер показал на эскадрилью бомбардировщиков, словно сошедших со страниц учебников истории 20-го века. — Хорошо, что наши догадались не делиться с ними технологиями.
— Верно…. — поддакнул Мартин, а Ганс услышал голос офицера связи.
— Зорге, к вам движется до роты хитаров! Займите оборону. — услышав это, Ганс с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Сотня! СОТНЯ ксеносов против пяти бойцов Рейхсхеера!
— Они там с ума сошли?! Это самоубийство! — негодовал Шульц, но все остальные понимали, что выбора у них нет. Против расквартированного батальона имперских сил действовала как минимум одна дивизия, старающиеся прорваться в комплекс. Пока им повезло только на направлении группы Зорге, но только по причине того, что противник вступал в бой по мере поступления резервов, не собирая их в один кулак. Это и приводило к ситуации, когда хитары наступали без прикрытия бронетехники и наоборот. Несмотря на свое не самые высокое положение, Ганс не понимал как можно совершать столь глупые тактические ошибки! Вывод напрашивался простой — генералов и офицеров, несогласных с новым режимом они просто перебили. И теперь новоиспеченные офицеры не могут даже обыкновенный штурм спланировать!
Вот только гарнизону комплекса от этого не легче! Нет, такая неопытность позволяет сейчас имперцам отбивать атаку за атакой, заливая кровью хитаров улицы и стены комплекса, но долго это продолжаться не сможет. Рано или поздно, но патроны кончаться и «Эдем» падет.
— Обер-ефрейтор, какие приказания? — от грустных и неприятных размышлений Ганса оторвал голос Шульца.
— Занимаем оборону. Мартин, возьми их пулемет. Макаров, Шульц…
— Сделаем, господин обер-ефрейтор. Я видел тут грузовик имперский… — панцергренадеры ушли, пока остальные занимались делом. Сняв хитарский пулемет, Мартин перенес его вместе с ящиками к приехавшему грузовику. Шульц поставил его поперек дороги, после чего гренадеры закрыли кузов ящиками из ближайшего здания. Закончив приготовления, Ганс построил солдат.
— Были бы вы гренадерами, я бы прочитал вам нотацию о храбрости, долге и чести. Но вы выше них. Вы те, кто сам выбрал такую жизнь. И сейчас мы идем на смерть. Смерть, что спасет жизни гражданским, которые никогда не должны были оказаться в такой ситуации. И этим мы выполним свою работу. Долг Троном, народом и Богом. И этим мы обретем славу!
— А говорил, что не будет читать нотацию. — фраза Шульца вызвала смешок у личного состава группы, но Ганс промолчал.
— Я хочу знать, кто из вас не готов идти до конца? Тогда я отправлю его в штаб, сославшись на неполадки связи. Я хочу, чтобы каждый из вас решил для себя. Трусы в пекле мне были не нужны. — закончил Ганс, смотря на каждого солдата. Лиц их он не видел, никто не поднимал бронепластину, но догадывался, о чем каждый думал.
— Обер-ефрейтор, ты нас сюда силком звал? Заявление о продолжении службы писать тоже заставлял? Мы сами сюда пришли и выполним задачу. — на заявление Шульца отреагировали все, дружно кивнув.
— Тогда я был горд служить вместе с вами. А теперь по местам! Покажем этим ублюдкам, как умирает Имперская армия! Gott mit Uns!
— Gott mit Uns! — рявкнул отряд и ринулся на подготовленные позиции. Ганс же связался со штабом.
— Кампфгруппа, контакт с противником через три минуты.
— Да хоть через одну. Я готов. — Шульц навелся на грузовик хитар и ждал, как и остальные.
— Переходим на внутреннюю связь. — отряд дружно отключил внешний микрофон, ожидая противника. — Перекличка.
— Шульц, здесь.
— Мартин, здесь.
— Макаров здесь.
— Дрезден здесь. Кампфгруппа готова. — Ганс несильно кивнул и про себя взмолился Богу, чтобы он простил им всем грехи. И спустя минуту на грузовик хитар взобралась фигура в коричневом комбинезоне, поверх которого был, натянут бронежилет.
— Ждем. Пусть выйдут на дорогу. — приказу Зорге подчинились все и пришельцы дружно шли вперед, ища угрозу. — Вот суки же. Наши их готовили.
— Ублюдки. — выплюнул Ганс. — Открыть огонь!
Кампфгруппа открыла огонь, и первые ряды хитар упали замертво под дружным огнем плазмы и пулемета. Предатели начали отступать, поливая ответным и беспорядочным огнем импровизированную баррикаду, от которой отлетали искры.
— Давайте, мрази! Выходите все! Всех тут оставим лежать! — ненависти Шульца не было предела. Ганс его понимал и не считал чем-то зазорным подобное проявление этой эмоции. Ведь на Хиторе Вильгельм Шульц когда-то потерял отца. Он погиб, освобождая мир, который восстал против имперской власти.
— Следите за флангами! Нам ни к чему сюрпризы. — очередной хитар пал под очередью Ганса, но чем больше он и его люди стреляли по врагам, тем больше их появлялось. Стволы перегревались, а патроны кончались.
