Старик ловко убрал мяч:
— Другой лапкой, кошечка.
Он хотел, чтобы я взяла мяч рукой, на которой была повязана красная нить?
Я быстро поменяла руку и на этот раз получила мяч.
Собака вскочила с места и нерешительно вильнула хвостом.
— Кидай, — сказал старик.
— Куда?
— Куда сердце подскажет.
Моё разбитое сердце молчало, поэтому я просто бросила мячик перед собой, пёс бросился вслед. Мяч докатился до угла дома и остановился, но когда собака приблизилась и попыталась схватить его, проворно укатил за угол.
— Следуй за ними, — сказал старик, и я бросилась вдогонку.
Туман застилал мостовую, но катившийся мяч рассекал дымчатую пелену как корабль рассекает воды. Собака с азартом суетилась рядом, пытаясь ухватить беглеца за бочок, я спешила следом. Нарушая законы гравитации, мяч бодро прыгал вверх по ступеням и, не изменяя скорости, скатывался вниз. Вообще, двигался он на редкость целеустремлённо... пока собака наконец не поймала мяч — прямо у каменной ограды, которая опоясывала подножие Башни.
Туман растаял, будто не бывало. Небо прояснилось, выглянули звёзды и луна засияла необыкновенно ярко.
Ни одно окно в Башне не светилось и это меня обрадовало — Кайлеана там не было.
Я оглянулась, но ни собаки, ни мяча не увидела.
Что-то смутно шевельнулось в памяти. Старик на перекрёстке, чью жену зовут Эрзули...
Папа Легба? Привратник, хозяин дорог, открывающий пути?
— Спасибо! — громко произнесла я в пустоту и двинулась вдоль ограды.
Вскоре обнаружились кованые ворота, обмотанные толстой ржавой цепью, цепь запирал здоровенный амбарный замок, тоже ржавый. За решёткой буйствовала непроходимая чаща из засохших деревьев и кустов, она надёжно преграждала доступ внутрь. Голые острые сучья сплетались в непреодолимую преграду, их обвивали побеги с шипами. Очевидно, нога человека не ступала тут лет сто.
Схватившись за прутья решётки, я стала трясти её, смутно надеясь на красную нить. У меня не было времени искать другой вход, да и что-то подсказывало — нет никакого другого входа. В гости к Его Высочеству пешком никто не ходит. Внезапно цепи ожили, заскользили по решётке как змеи и упали к моим ногам.
Я ухватилась за прутья и потянула на себя.
Нехотя, с душераздирающим скрипом, тяжёлая створка ворот приоткрылась.
Вначале в образовавшуюся щель я просунула руку с нитью — на пробу. Сучья и ветви зашуршали, стремительно расплетаясь и образовывая пустое пространство. Тогда я протиснулась сама и смело направилась прямиком в чащу, продолжая держать руку перед собой. Ни один страшный шип не коснулся моей кожи, совершенно невредимая я добралась до входной двери и вошла в Башню.
Здесь, на первом этаже, мне ещё не приходилось бывать, но дверь лифта оказалась прямо перед входом. Осматриваться я не стала, без раздумий вызвала лифт и спустилась в подвал.
Там было темно. Подражая Кайлеану, я щёлкнула пальцами над головой, и для верности подкрепила традиционной магической формулой:
— Да будет свет!
Свет действительно появился — тускловатый и неуверенно подрагивающий, впрочем, для моих целей этого было достаточно.
Я бросилась к двери офиса. Но не успела открыть заветную дверь, как услыхала протяжный стон. Стон, полный боли и муки, доносился откуда-то сбоку. Мурашки пробежали по спине, я застыла на месте.
Стон повторился.
Вытянув шею, на цыпочках я пошла на этот звук. Он доносился из-за неприметной деревянной двери неподалёку от офиса. Замирая от жуткого предчувствия, я толкнула дверь и она отворилась.
...Всё помещение было пронизано энергетической паутиной. Светящиеся нити крепились к полу, стенам, потолку. Сходились они в центре, где в воздухе висел, прочно опутанный ими, распятый человек. Вот что довело Кайлеана до магического истощения за день до бала! Я-то думала, он выплеснул энергию где-то... в лесу, может быть... сражаясь со зловредными тварями... а он потратил её всю тут, в подвале нашего дома, запеленав несчастного так прочно, что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой... И в то время как я вертелась перед зеркалом в бальном наряде, здесь мучился, может быть, погибал человек?
Голова пленника была опущена на грудь, спутанные рыжевато-каштановые волосы закрывали лицо. Должно быть, от страха мой рассудок пошатнулся, потому что на какую-то долю секунды я вообразила, что это отец... потом, что это — Мортен. Но тут он поднял голову, уставился на меня большими карими глазами, и я поняла, что рыжеватый оттенок волос ввёл меня в заблуждение, — ничего общего ни с отцом, ни с Мортеном. Этого человека я раньше никогда не видела.
Он был молод, но очень измучен, его лицо показалось мне симпатичным и добрым.
— Принцесса Кайла... — прохрипел незнакомец и вдруг слабо улыбнулся. — Красивая...
Я осознала как нелепо выгляжу — в сверкающем бальном платье, с волосами, взбитыми в летящее облако...
— Я сейчас... я позову кого-нибудь на помощь... — забормотала я растерянно. — Я не позволю ему вас мучить... Господи, я даже представить не могла... Держитесь, я помогу вам. Кто вы, как вас зовут?
Незнакомец перестал улыбаться и вслушивался в мой лепет — как мне показалось — с каким-то недоумением.
— Я Макс... — успел сказать он, перед тем как снова впасть в забытьё.
Я не разбиралась в колдовстве такого уровня. Я только видела, что энергетическая конструкция напоминает сейд, магию, которой владела моя мать, и понимала, что нельзя самой рвать энергетическую паутину, пронизывающую тело несчастного, это могло его убить. Кто же такой Макс и за что Кайлеан так поступил с ним? И кого я могла позвать на помощь в моём положении?
— Я вернусь, — пообещала я узнику, хотя он не мог меня слышать, и бросилась вон из камеры.
...Интерьер офиса был лаконичен — пара стульев, пара стеллажей с папками и книгами, расположенных на противоположных стенах, большой рабочий стол, стоявший по диагонали в углу, в другом углу холодильник. Впрочем, даже если бы тут хранились музейные редкости, я не обратила бы на них внимания, потому что сразу увидела пресловутый интернетник.
Странная антенна с разветвлениями раскинулась над рабочим столом Кайлеана. Её основание вырастало прямо из корпуса моноблока и сооружение действительно, как и описывал Хим, напоминало не то оленьи рога, не то экзотическое деревце.
Я села за стол и включила компьютер. Подбирать пароль не потребовалось — защита была основана на биометрии и система сразу опознала меня как свою красная нить сработала и в этот раз.
Кайлеан пользовался неизвестной почтовой программой, но все "почтовики" несложны.
Я торопливо вбила адрес отца; путаясь в латинице, набрала короткое сообщение.
Всё-таки заменила "папочка, спаси меня" на "папа, забери меня отсюда".
Трижды отправила письмо отцу и трижды маме.
Для верности надо было отправить сообщения через социальные сети. Вдруг мама зайдёт на какую-нибудь из своих страниц раньше, чем в почту. Чем скорее родители увидят мои послания, тем больше у меня шансов выпутаться из этой истории.
С трудом вспомнив пароль, я залогинилась в "Контакте" и быстро просмотрела сообщения с недоумёнными вопросами по поводу моего отсутствия.
Сообщений от мамы не было. Вообще ни одного.
Я насторожилась.
Тогда я зашла на мамину страницу в "Контакте" и увидала такое, от чего волосы зашевелились у меня на голове.
"Последний раз Лара была в сети..."
И дата.
Последний раз мама посещала свою страницу в день, предшествующий моему дню рождения. Тому самому дню рождения.
Мамы не было в сети больше года!
Может быть, она забыла пароль, забросила эту страницу, завела новую?
В других сетях дата последнего посещения стояла та же.
Может, мама занялась моими поисками и потеряла интерес к виртуальной общественной жизни?
Я торопливо нашла сайт, посвящённый сейду. Мама вела там семинар, консультируя менее опытных коллег-ведьм, и относилась к этой деятельности очень ответственно, считая её своей миссией. Её ученицами были, в основном, ведьмы из провинции, из маленьких городков и сёл, из отдалённых уголков нашей страны. Мама опекала тех, кто не имел возможности ездить на очные семинары, и никак не могла их бросить безо всякого объяснения.
Но и здесь она отсутствовала больше года, исчезнув без видимых причин.
Сама не зная зачем, я нажала на звёздочку "избранного" и приоткрыла рот: последними в списке были все мамины страницы. Кайлеан собирал информацию о моей матери и давным-давно был осведомлён о её подозрительном отсутствии в Сети.
Я таращилась на экран компьютера и мысли мои разбегались как испуганные зайцы.
Что-то случилось.
Я вдруг вспомнила кривую ухмылку Мортена, когда я грозила ему местью отца. "Это вряд ли", — сказал он, будто что-то знал.
Что мне теперь делать, я не знала, и, когда в офис ворвался Кайлеан, продолжала сидеть за столом в полной прострации. С какой-то отстранённостью я отметила его вид: глаза горят, лицо искажено гневом, на висках вздулись тёмные вены, будто в его жилах текла чёрная кровь. И корону он где-то оставил.
Кайлеан накренился, упершись в столешницу кулаками, и прорычал:
— Как ты сюда попала?
Некоторое время я сидела неподвижно, потом очнулась, вскочила и тоже подалась вперёд.
— Нет, это я тебя спрашиваю, — зашипела я, поворачивая к нему монитор с маминой страницей. — Это что такое?
— Как ты вошла в систему? — продолжал рычать он.
Стыдно признаваться, но дальше я принялась кричать:
— Я-то отвечу — как! Но ты мне вначале скажи — это что такое? — Я трясущимся пальцем указывала то на монитор, то на антенну. — Это что такое?! Интернетник? Интернетник?! Он у тебя не просто есть! Ты! Его! Изобрёл!
— Зачем ты с бала удрала?
— Мамины страницы у тебя в "Избранном"! А сам говорил, что Интернета нет!
— Кто тебе помог?
— Кто угодно мне помог, только не ты. Ты только врал, врал, врал! Немедленно отправляй меня домой! Немедленно! Не хочу здесь больше оставаться! И тебя больше видеть не хочу!
Кайлеан внезапно замолчал и отодвинулся. Его желваки так и ходили туда-сюда, ноздри раздувались. Было видно, как он пытается обуздать эмоции. Красные угли в его глазах то вспыхивали, то гасли.
— Сядь! — Он взял стул и сел по другую сторону стола. — И успокойся.
— Не надо мне указывать, — огрызнулась я и села, демонстративно сложив руки на груди.
Мы тяжело дышали и молча буравили друг друга мрачными взглядами.
— Ты в очередной раз удивила меня, Данимира, — произнёс наконец уже ровным голосом Кайлеан. Его сжатая в кулак ладонь разжалась, по столу рассыпался жемчуг из моего порванного ожерелья.
— По части умения удивлять ты вне конкуренции. Впереди планеты всей. — Я стала собирать жемчужины по одной и аккуратно складывать в органайзер. — Ну что, Кайлеан Георгиевич... карты на стол? Информация в обмен на информацию.
Он вновь смерил меня долгим взглядом, явно что-то обдумывая.
— Там нет места, — холодно сказала я.
— Где?
— На моих ушах. Ты же прикидываешь, не поместится ли там ещё немного лапши? Нет, не поместится.
Он шевельнул плечом.
— Лапша, уши... не понимаю... — Он встал, прошёл к небольшому холодильнику в угу, достал оттуда бутылку с водой и стакан. Налил в стакан воды и поставил передо мной. Потом вздохнул, как-то скривился и нехотя сказал: — Хорошо, что ты хочешь узнать?
— Что с моими родителями? — выпалила я. — С ними всё в порядке?
— Вероятней всего — нет, не в порядке.
Моё сердце ухнуло вниз.
— С чего ты так решил?
— С того, что я отправил человека на твою родину, в посёлок, где ты живёшь. Ему надо было просто покрутиться вокруг, понаблюдать, оценить обстановку, заметить какие-нибудь отклонения в магическом фоне... в общем, предоставить данные, по которым я смог бы определить степень опасности, угрожающей тебе. Мой человек исчез. Он больше не выходит на связь.
— Он мог исчезнуть по другим причинам. Видишь ли... я живу в другом Оленегорске... не в том, который на карте... у нас чужак не может покрутиться просто так.
— Твой отец — Шергин Андрей Сергеевич, директор Оленегорского Опытного завода, приписанного к Имперскому Министерству обороны. Завод расположен в закрытой зоне магического Гольфстрима. Это учитывалось. И тот человек был первым из трёх. В твоём Оленегорске, Данимира, сгинуло трое моих людей.
— Я хочу домой.
Кайлеан вперил в меня тяжёлый взгляд.
— А ты понимаешь, что, возможно, тебе некуда возвращаться?
— Я всё равно хочу домой. Мне надо узнать, что там происходит. Теперь... что с моим происхождением? Насколько понимаю, дело в моей матери?
Он задумался, потом поднялся.
— Пойдём. Тебе надо кое-что услышать.
И тут я вспомнила.
— Стой! За что ты пытаешь того парня?
Он изумился:
— Кого я пытаю?
— Не ври мне, я его видела! Здесь, рядом, подвешенного, всего в паутине!
Недоумение в его глазах сменилось пониманием. Горьким пониманием.
— А-а-а... так я у тебя пыточных дел мастер... вот как...
— Да уж не ангел с крыльями. — И мстительно добавила: — Ради своих целей ты на что угодно пойдёшь.
Он хмуро бросил:
— Идём. — И вышел, не оборачиваясь.
Я последовала за ним, что ещё оставалось...
Идти было недалеко. Кайлеан привёл меня как раз к двери той камеры, где висел распятый человек по имени Макс.
Он кивнул на дверь и сказал:
— Показывай, как ты это делаешь.
Надоели враньё, недомолвки и увёртки. Я шагнула и без лишних слов приложила руку с нитью к чёрному камню, врезанному в дерево.
Дверь послушно отворилась.
По расширившимся на мгновение глазам Кайлеана я поняла, что лёгкость, с которой я преодолела его защиту, произвела впечатление. Но неужели он думал, что я продемонстрирую виртуозные пассы и изощренные заклинания?
Когда мы вошли, узник приподнял голову, его взгляд не сразу, но сфокусировался на Кайлеане и улыбка вновь появилась на измождённом лице.
— Кайл, дружище, — хрипло проговорил Макс, — ты вовремя. Ещё немного — и я чокнусь в твоём треклятом гамаке. Дай хоть чуть-чуть постоять на твёрдом полу.
— Максик, — с ласковой насмешливостью отвечал Кайлеан, — да ведь ты родился чокнутым, так что мой треклятый гамак тебе не повредит. Впрочем, хочешь познать прелести жизни простолюдина — давай, вперёд, заземляйся.
Облегчение хлынуло в мою душу: он не мучил этого человека, тут было что-то другое. Наверное, я не была создана для больших страстей, потому что чувство облегчения смешалось с тревогой за судьбу родителей, эмоции перепутались и слёзы вдруг покатились по щекам.
Я отвернулась.
— Эй, твоя девушка плачет? — спросил Макс.
— Что случилось? — встревожился Кайлеан. — Данимира, что с тобой?
— Ты не мучитель... — сдавленно пробормотала я.
Кайлеан моргнул.
— Ты плачешь, потому что я не мучитель? А тебе хотелось, чтоб я им был?
— Нет. Я радуюсь тому, что ты обычный обманщик. Врун проклятый... но не садист.
— И на том спасибо... — пробормотал он и пальцами стер мои слёзы, затем повернулся к паутине и принялся менять её рисунок. Какие-то нити он подтянул, какие-то ослабил, в результате его манипуляций Макс смог принять сидячее положение.
