Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Вашингтон Ирвинг. Жизнь и путешествия Христофора Колумба


Автор:
Опубликован:
04.08.2019 — 04.08.2019
Читателей:
1
Аннотация:
В связи с 500-летием открытия Америки читателю предлагается получившая мировую известность и всеобщее признание художественная биография великого генуэзца, вышедшая из-под пера выдающегося мастера этого жанра Вашингтона Ирвинга в 1828 году и немедленно ставшая бестселлером. Писателю удалось создать удивительный сплав строгой документальности и экзотичности, изящества слога и энергии повествования, вследствие чего эта книга по сей день остается самым знаменитым трудом из всех, написанных о гениальном мореплавателе.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Мендес остался один, но его это не удручало, он всегда радовался возможности проявить личную до­блесть. Он попросил касика дать ему двух индейцев, дабы с их помощью добраться до оконечности острова: один нес бы продукты, а другой — гамак, в котором Мендес спал. Когда просьба была исполнена, Мендес решительно двинулся вперед по побережью и шел, пока не достиг восточной оконечности Ямайки. Там он познакомился с могущественным касиком Амейро. Мендес был очень жизнерадостным, обходительным и умел подольститься к дикарям. Они с касиком сделались закадычными друзьями, побратались — в знак чего каждый взял себе имя другого — и Мендес условился с касиком, что тот будет поставлять продовольствие на корабли. Затем он купил у касика отличное каноэ, дав взамен прекрасную медную чашу, короткий плащ и одну из двух своих нательных рубах. Касик отрядил шестерых индейцев для управления лодкой, и побратимы расстались очень довольные друг другом. На обратном пути Диего Мендес заехал во все места, где недавно заключил сделки с туземными вождями. Испанцы уже прибыли туда, загрузили в каноэ провизию и довольные возвратились вместе с Мендесом в гавань, где Адмирал встретил его с распростертыми объятиями, а друзья приветствовали радостными криками. Продукты при­были как нельзя кстати, ибо испанцы волей-неволей соблюдали строжайший пост. С тех пор индейцы во исполнение договоров, заключенных Диего Мендесом, ежедневно привозили испанцам большое количество продовольствия. Удовлетворив непосредственные нужды своих людей, Колумб принялся размышлять о том, как же все-таки выбраться с острова. Починить корабли не представлялось возможным, надеяться на то, что какое-нибудь судно вдруг пристанет к сему дикому берегу, тоже было нельзя. Колумб счел, что лучше всего известить о случившемся несчастье Овандо, губернатора Санто-Доминго, и умолять его прислать на помощь корабль. Но как отправить ему весточку? Ямайку с Эспаньолой разделял пролив шириною в сорок лиг, где сталкивались проти­воборствующие течения. Гонец мог отправиться только в легком каноэ дикарей, а кто бы отважился на столь опасное путешествие в утлом суденышке? И тут Колумб вспомнил про Диего Мендеса и его каноэ, которое тот недавно приобрел. Адмирал прекрасно знал об усердии и бесстрашии Мендеса и о том, как он жаждет отличиться в любом рискованном пред­приятии. Вот почему Колумб отозвал Диего Мендеса сторону и попытался сыграть на его усердии и одновременно польстить самолюбию. Мендес оставил нам бесхитростное описание этой интересной беседы, в которой ярко проявился его характер.

— Диего, сын мой, — сказал достопочтенный Адмирал, — из попавших на остров только мы с тобой понимаем, в какой опасности оказались. Нас мало, а дикарей очень много, и к тому же они отличаются весьма переменчивым и раздражительным нравом. При малейшей нашей неосторожности они забросают нас с берега горящими головнями, и мы изжаримся заживо в каютах. Соглашение о поставке провизии, которое сейчас они выполняют с превеликой радостью, завтра может быть нарушено, и под влиянием минутной прихоти дикари откажутся приносить нам что бы то ни было, а мы не имеем возможности принудить их к подчинению. Наоборот, мы полностью в их власти. Я придумал, как нам спастись, однако сие зависит от тебя. Нужно, чтобы кто-нибудь добрался в каноэ, которое ты недавно купил, до Эспаньолы и раздобыл там корабль, дабы он вызволил нас из страшной опасности, в коей мы сейчас оказались. Что ты об этом думаешь?

— Я ответил на это, — рассказывает Диего Мендес: — "Сеньор, я прекрасно понимаю, что опасность, в которой мы все очутились, куда больше, чем кажется на первый взгляд. Добраться до Эспаньолы на кро­хотном каноэ не просто трудно, а, похоже, невозможно, ибо придется преодолеть пролив в сорок лиг, причем плыть предстоит по очень бурному морю, на котором почти никогда не бывает штиля. Я не знаю, кто бы отважился подвергнуть себя столь страшной опасности".

Колумб промолчал, но его взгляд красноречиво сказал Мендесу, кого он имел в виду, заведя этот разговор.

— Тогда, — продолжает Мендес, — я добавил: "Сеньор, мне неоднократно доводилось подвергать свою жизнь смертельной опасности, спасая вас и всех остальных, и до сих пор Господь каким-то чудом хранил меня. Однако ходят слухи, будто вы, ваша милость, доверяете мне разные поручения, позволяющие снискать почет и славу, и пренебрегаете услугами других, хотя они тоже способны отличиться. Поэтому я прошу вас устроить всеобщий сход и изложить ваш замысел, дабы посмотреть, вызовется ли кто-нибудь из присутству­ющих его исполнить, в чем я лично сомневаюсь. Ежели никто не согласится, тогда я выступлю вперед и, как уже не раз бывало, рискну жизнью ради верной службы вашей милости".

Адмирал с радостью удовлетворил желание достойного Мендеса, ибо никогда еще эгоизм в душе человека не сочетался со столь огромным великодушием и преданностью. На следующее утро Колумб собрал команду и обнародовал свое предложение. При одной мысли о нем все попятились, заявив, что это верх безрассудства. Тогда диего Мендес выдвинулся вперед.

— Сеньор, — сказал он, — у меня всего одна жизнь, но я готов подвергнуть ее опасности ради вас и всех присутствующих здесь. Надеюсь, Господь защитит меня, ведь я уже столько раз ощущал Его покровительство.

Колумб обнял своего ревностного помощника, и тот немедленно начал готовиться к отплытию. Перенеся каноэ на берег, Мендес приделал к нему фальшкиль, прибил к носу и корме планширы, чтобы волны не захлестывали лодку, просмолил ее, оснастил мачтой и парусами и запас провизию для себя, своего товарища-испанца и шестерых индейцев.

Колумб тем временем подготовил письмо Овандо, моля его без промедления отправить корабль, дабы перевезти всех потерпевших крушение моряков на Эспаньолу Написал он и испанским монархам, ибо, выполнив в Санто-Доминго возложенную на него миссию, Диего Мендес должен был отправиться в Испанию по делам Адмирала. В послании королю и королеве Колумб повествовал о своем бедственном положении и упра­шивал государей прислать на Эспаньолу судно, которое забрало бы его и команду моряков в Испанию. Адмирал обстоятельно рассказывал о своем путешествии и особенно подчеркивал важность открытия Верагуа. По его мнению, там находились прииски Золотого Херсонеса, благодаря которым царь Соломон смог соорудить свой великий храм. Колумб говорил, что в отличие от других открытых им областей, сей золотоносный берег нельзя отдавать на разграбление искателям приключе­ний или же поручать его охрану людям, совершенно в этом не заинтересованным.

"Это не дитя, — добавляет он, — чтобы его можно было оставить на попечение мачехи. Я не могу без слез думать об участи Эспаньолы и Парии. Но если сие уже не поправить и ничего не поделаешь, то я все же надеюсь, что хотя бы этот край ждет другая судьба".

Фантазия Колумба воспламеняется... Он восхваляет мнимые богатства Верагуа, утверждая, что совершил самое большое из всех своих открытий. А затем излагает свой любимый прожект, настаивая на необходимости перенести в эти края Гроб Тела Господня.

"Иерусалим и гора Сион должны стать творением рук христианина Кому же суждено сие? Господь устами пророка в четырнадцатом псалме возвещает нам это. А аббат Хоаким* (* Хоаким, уроженец города Селико, что неподалеку от Сосенсы, совершил паломничество в Землю Обетованную. Возвратившись в Калабрию, он принял постриг в цистерцианском монастыре в Кораццо. Впоследствии Хоаким стал его настоятелем и аббатом, а затем достиг и более высоких степеней. Скончался он в 1202 году в возрасте семидесяти двух лет, оставив после себя множество рукописных трудов, среди которых наибольшую известность снискали комментарии к книгам пророков Исайи, Иеремии и Апокалипсису. Хоаким также прославился своими пророчествами, благодаря коим при жизни был почитаем глупцами и презираем людьми разумными. Последнее ныне преобладает Хоаким был либо слаб духом, либо весьма самонадеян, коли тешил себя мыслью о том, что владеет ключом к тайнам, знание коих Господь хранит для себя одного (прим. авт.).) прямо указывает, что искать избранника следует в Испании".

Затем мысли Адмирала обращаются к истории Вели­кого Хана, просившего некогда прислать к нему мудрецов, дабы они обратили его в христианскую веру.

Полагая, что побывал в непосредственной близости от Китая, Колумб восклицает с неожиданным пылом:

"Кто вызовется выполнить сию просьбу? Ежели Господь позволит мне воротиться в Испанию, я, с Его помощью, готов доставить сих мудрецов на место в целости и сохранности".

Ничто так не характеризует Колумба, как эти честные, безыскусные, подчас весьма велеречивые, порой крайне сумбурные письма. Сколько в них безудержного энтузиазма и неуемной энергии! А ведь предаваясь этим мечтам и предлагая новые романтические экспедиции, Адмирал, уже старый, немощный человек, одолеваемый болезнями, находился на далеком, диком острове и был прикован к постели! Особенно ярко свидетельствуют о его положении те строки письма, в которых, повинуясь прихотливому течению мыслей, восторженный порыв сменяется правдивым рассказом о реальном положении вещей.

"До сих пор, — говорит Адмирал, — я оплакивал других, но теперь сжальтесь и надо мной, о небеса! Что касается бренных, мирских забот, то у меня нет ни гроша, и мне нечем расплатиться со своими людьми. Я потерпел кораблекрушение в Индиях и окружен жестокими, враждебными племенами. Я одинок, немо­щен, и каждый следующий день может стать моим последним днем. Что же до духовной жизни, так я не имею возможности приобщиться к Святым Таинствам церкви, и если моя душа отлетит от тела на этом острове, то она обречена на погибель! Возрыдайте обо мне все, кто алкает милосердия, истины и спра­ведливости! Я отправился в сей путь не ради почестей или богатства, ибо похоронил в душе подобные надежды Я верой и правдой ревностно служил Вашим Величе­ствам, утверждаю это как на духу. Ежели Богу будет угодно вызволить меня отсюда, я смиренно молю Ваши Величества позволить мне отправиться в Рим и совершить также другие паломничества".

Когда и послания, и лодка были готовы, Диего Мендес пустился в путь, взяв с собой одного испанца и шестерых индейцев. Он плыл вдоль побережья на восток. Путешествие оказалось утомительным и опас­ным. Диего Мендесу и его спутникам пришлось бороться с сильным течением. Однажды их захватили в плен индейцы на каноэ, однако им удалось бежать и в конце концов достичь оконечности острова, отстоящей от гавани на тридцать четыре лиги. Путешественники собирались подождать здесь тихой погоды, что дало бы им возможность пересечь широкий пролив, но внезапно их окружил и взял в плен большой отряд воинственных индейцев, которые увели их на три лиги от мыса и намеревались убить. При разделе добычи, захваченной у испанцев, среди дикарей вспыхнули споры, и они вздумали разрешить их, кинув жребий. Пока они этим занимались, Диего Мендесу удалось скрыться, он добрался до каноэ, сел в него и один вернулся в гавань после пятнадцатидневного отсутствия. Что сталось с его товарищами, он не упоминает, ибо вообще редко когда говорит о ком-либо еще, кроме себя. Сведения эти почерпнуты из рассказа Мендеса, содержащегося в его завещании.

Колумб хоть и был удручен провалом своего замысла, однако обрадовался избавлению верного Диего. Послед­ний же, нисколько не напуганный выпавшими на его Долю испытаниями и тяготами, вызвался незамедлитель­но совершить вторую попытку при условии, что его оудут сопровождать люди, которые помогут ему обо­роняться от туземцев. Это согласился сделать аделантадо с большим отрядом хорошо вооруженных солдат. Генуэзец Бартоломео Фиеско, капитан одной из кара­велл, был спутником Мендеса во время этой второй экспедиции. Он отличался массой достоинств, в том числе безграничной преданностью Адмиралу, который очень его ценил. Каждый отправился на своем каноэ, взяв с собой шестерых испанцев и десятерых индейцев. Последние служили гребцами. Лодки не должны были терять друг друга из виду. Добравшись до Эспаньолы, Фиеско предстояло без промедления вернуться на Ямайку, дабы сообщить Адмиралу и его команде благие вести о прибытии их посланника и тем самым унять тревогу испанцев. Тем временем Диего Мендесу предписывалось прибыть в Санто-Доминго, передать Овандо письмо Адмирала, а затем раздобыть корабль и отправиться на нем в Испанию с депешей для испанских монархов.

Когда все приготовления были закончены, индейцы сложили в каноэ скудные запасы хлеба из маниоки; кроме того, каждый взял с собой тыкву, наполненную водой. Испанцы прихватили с собой вяленой зайчатины, а также не забыли оружие: щиты и мечи. Завершив сборы, они пустились в долгий, опасный путь, а вслед им неслись молитвы их соотечественников.

Аделантадо с отрядом вооруженных солдат шел за ними по берегу. Туземцы их не трогали, и испанцы благопо­лучно добрались до оконечности острова. Там они оставались в течение трех дней, дожидаясь, пока море утихомирится и можно будет пуститься в плавание в утлых суденышках. Когда, наконец, воцарился штиль, испанцы попрощались со своими товарищами и вышли в открытое море. Аделантадо следил за лодками, пока они не превратились в маленькие точки на горизонте, а потом и вовсе исчезли в сумерках. На следующий день аделантадо двинулся обратно в гавань, а по пути останавливался в нескольких селениях, поскольку ему хотелось убедиться в добром расположении туземцев.

Глава 2

Мятеж Порраса

(1503)

Казалось, злой рок, так долго преследовавший Колумба, наконец натешился. Завистники, которые чахли от тоски при мысли о славе и процветании Адмирала, вряд ли могли желать ему более жалкой участи, чем та, что ждала его в новооткрытых землях. Став жертвой кораблекрушения, Адмирал попал на дикий остров, расположенный в уединенном месте, куда не заходили корабли; Колумб оказался во власти диких племен, которые в мгновение ока могли превратиться из нена­дежных друзей в лютых врагов. Вдобавок, Адмирала одолевали мучительные недуги, приковывавшие его к постели; все тяготы и тревоги вдруг разом навалились на этого уже немолодого человека. Но он еще не испил чашу горечи до дна. Колумб еще не столкнулся со злом пострашнее шторма, кораблекрушения, физической боли или свирепости диких племен — с коварством людей, которым доверяешь.

Не успели Мендес и Фиеско отплыть, как среди испанцев начались повальные болезни; отчасти они были вызваны тяготами и невзгодами недавнего плавания, отчасти же тем, что морякам приходилось жить в тесноте в жарком, влажном климате и влачить полуголодное существование, поскольку привыкнуть к вегетарианской пище индейцев испанцы никак не могли. Физические страдания усугублялись душевными муками, ибо тревоги подрывают силу духа, а неисполнение надежд разъедает сердце. Спутники Колумба вели раньше хлопотную, но разнообразную жизнь, а здесь оказалось совершенно нечего делать, кроме как слоняться по мрачному кораблю, глазеть на море, пытаясь высмотреть каноэ Фиеско, гадать, почему же оно все не появляется, и сомневаться в его возвращении. Прошло много времени, гораздо больше, чем требовалось для плавания на Эспаньолу, но о каноэ не было ни слуху ни духу. Испанцы боялись, что отважный гонец погиб. Но коли так, то сколько же им придется пробыть на острове, возлагая напрасные надежды на помощь, которая так никогда и не подоспеет? Кое-кто впал в глубокое уныние, иные страдали раздра­жительностью и нетерпеливостью. Роились слухи, причем, как всегда бывает, когда люди чем-то удручены, один другого нелепей. Вместо того, чтобы проникнуться сочув­ствием к пожилому и немощному предводителю, который попал в ту же беду, что и остальные, а страдал куда больше и, однако, беспрестанно пекся о благополучии подчиненных, моряки бранили его, видя в нем источник всех своих злоключений.

123 ... 6970717273 ... 808182
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх