— Иллюминатор, — покосился на него один из сарматов и бросил следом пару десятков мелких кусков того же вещества. Оно блестело в горе обломков, острые грани торчали из-под завала.
— Защита, — ещё один сармат выловил из груды остатки одной из пластин, покрывавших стены. Клок кеззиевой фольги высовывался из скола.
— Жёлоб, — тёмно-серый огрызок фриловой пластины, очень прочной и тугоплавкой, не хотел пролезать в сопло, и разрезать его не удалось.
— Хорошо, — кивнул Ангиран, осмотрев кусок серого фрила. — В переплавку.
— Стена... стена... защита... жёлоб... стена... — короба наполнялись быстро, обломков меньше не становилось. Из-под груды серых огрызков фрила показался тёмный бок чего-то большого и очень прочного. Оно было изгрызено крысами со всех сторон, но так и не разрушилось.
— Валок, — с довольным видом кивнул Ангиран и оглянулся на дальнюю стену. Там, в углу, рядом с бесформенными остатками сложного механизма, недавно сидел Гедимин. Сейчас он закопался в остатки и тяжело возился там. Наружу иногда вылетали искры, крошки рилкара и хлопья облучённого металла. Давным-давно разрушенное устройство понемногу приобретало знакомые очертания — это был мощный генератор защитных полей.
— Сейчас, — послышалось из недр генератора. Древний Сармат осторожно выбрался наружу и остановился у горы обломков, разглядывая находку.
— Верно, — медленно кивнул он, пробираясь к огромному валку. — Часть дробилки. Лучше не бывает...
Гедимин, по колено утопая в осколках, остановился у валка и смахнул лишние обломки. Гора крошева осыпалась, открыв второй валок. По нему змеились глубокие трещины. Ось, на которой он когда-то держался, бесследно исчезла. Ось первого валка была на месте — её конец, как будто обкусанный кем-то огромным, уходил куда-то под гору обломков.
— Практически цело, — заметил Древний, прикасаясь к валку "усами" анализатора и поворачивая экран так, чтобы сарматы могли его видеть. — Мы не ошиблись — это обогатительный цех. Остатки дробильного агрегата... Разбирайте дальше. Валки не трогайте.
Он посмотрел под ноги и достал из груды осколков чёрно-бурый, тускло поблескивающий кусок чего-то плоского и округлого.
— Линза, — пробормотал сармат, вытирая с обломка пыль. Из левой ладони выдвинулись крючковатые пластины и крепко сжали тёмный осколок. Гедимин отступил к стене и опустился на пол, внимательно разглядывая находку. Этого куска сильно не хватало генератору полей, только его ещё следовало обточить до надлежащей формы...
Три пары глаз неотрывно следили за Древним сквозь ровно светящийся на потолке диск — "глаз" зала управления. Гедимин давно заметил их, но раньше они наблюдали за разбором мусора, а теперь уставились на него самого. Сармат нахмурился и посмотрел на диск — и почти увидел, как кто-то отшатнулся от экрана в зале управления.
— Третий блок, накопитель, основная сборка, — тихо сказал Древний, не отводя взгляд. — Вращение неравномерно. Проверь верхние кольца. Возможно оплавление. Займитесь...
"Глаз" мигнул и потускнел, ни один взгляд больше не сверлил броню Гедимина. Древний хмыкнул и вернулся к необточенной линзе. Генератор следовало починить, то, что когда-то было дробилкой — собрать и запустить... и тогда, если оборудование в двух соседних залах не подведёт, на станции "Идис" появится собственный обогатительный цех. И дело будет только за рудой. За самой богатой в Орине рудой, содержащей ипрон, кеззий и ирренций в таких количествах, что и не снились шахтам Йилгвы и Ураниума...
Глава 40. Тешамген
— Хаэ-э-э-эй!!! — заорал Фрисс во всю глотку, так, что стаи птиц посрывались с насиженных уступов на горных кручах и взмыли в облака, возмущённо вопя и роняя помёт. Нецис пригнулся к седлу и осуждающе покосился на Речника, тот мотнул головой и заорал снова. Пологий, поросший лесом склон, вверх по которому, по широкой извилистой дороге, огромными прыжками взбирался Гелин, не грозил обвалами — и Фрисс кричал, прогоняя с пути случайных прохожих, и очень надеялся, что никто не сунется под лапы Гелина. Демон сейчас не смог бы ни остановиться, ни свернуть — он летел стрелой, не оборачиваясь, прыжок за прыжком, вверх по склону горы, мимо хвощевых рощ, лужаек с белесой травой, зубцов базальта, обточенных ветром и дождями... Фрисс, мотаясь в седле и при каждом прыжке Гелина поминая всех тёмных богов, оглядывался на западные джунгли — и видел за частоколом хвощей яркий блеск золотых пластин на стенах Тиалгикиса... и беглые вспышки солнца на остриях копий на дороге от Шайогона.
— Мррря... чхи! — Алсаг, отчаянно цепляющийся когтями за седло, а иногда за шкуру Гелина, дёрнулся всем телом и подпрыгнул. Упасть ему не дали ремни, обхватившие кота вокруг туловища — Фрисс успел привязать его ещё внизу, у ворот Тиалгикиса. Тогда ни он, ни Алсаг не знали, насколько это будет кстати.
— Чхи! Мрряу... — кот обречённо посмотрел на Фрисса и прикрыл лапой нос в тщетной попытке спастись от зловония, наползающего со всех сторон. Чуть в стороне от дороги, за стеной подозрительно шевелящихся кустов, высились стройные деревья, окутанные "плащом" из свежих, подвядших и вовсе засохших листьев, высоко поднимая к облакам огромные "свечи"-соцветия — золотые и ярко-огненные. И на горе, по склону которой извивалась дорога, и на соседней вершине, чуть меньшей и далёкой, как берега Реки, пестрели эти цветы, и запах их волнами накатывался на путников, и даже у Фрисса глаза слезились.
— Чхи!!! — Алсаг затряс ушами и повалился на седло, закрыв глаза.
— Та-а! — Нецис на мгновение обернулся, взмахнул рукой, хесский кот вздрогнул, потёр нос и облегчённо вздохнул.
— Кэгиса! — Некромант повернулся к Речнику, указывая на ярко-рыжие "свечи". — Она очень полезна. Ценное благовоние. В иное время пособирал бы.
— Бездна! — Речник мотнул головой и через плечо покосился на далёкую дорогу на Шайогон. — Нецис, ты это видишь? Блеск оружия и брони... Это за нами?
— Синхи! — Некромант ухмыльнулся. — Орден нагоняет. Три сотни всадников, и они очень спешат. Нас четверо, и за каждого обещают хорошую награду — за нас с Гелином побольше, за тебя с Алсагом — поменьше. Очень жаль, Фрисс, но тебе теперь нельзя им попадаться. Даже если ты отдашь им меня, боюсь, они не простят тебе смерти Наблюдателя...
Фрисс ошарашенно посмотрел на него и мигнул.
— Нецис, что тебе в голову взбрело?! — только и сказал он.
"Триста воинов против нас четверых. Если догонят — славная будет битва. Жаль, недолгая," — вздохнул он про себя и изловчился подсунуть под копчик свёрнутый край попоны. Речник подозревал, что после такой скачки нескоро сможет сидеть. Даже если ему будет на чём сидеть, и если ворота Кигээла не распахнутся перед ним ещё до заката...
— Та-а! — протяжно крикнул Некромант и пригнулся. Фрисс успел опустить голову, прежде чем Гелин нырнул под полог ветвей. Кусты окружили дорогу, и что-то в них шуршало и шипело, как целый клубок змей. Фриссу некогда было рассматривать растения — все они слились в серо-зелёную стену, и порой под хлёсткими ударами ветвей звенела броня.
— Ха"сату! — Нецис ткнул демона носком сапога, и Гелин взмыл вертикально вверх. Под лапами приземляющегося хеска затрещали кусты, что-то длинное и шипастое взметнулось над ними, но демон уже был далеко, и хищные лианы разочарованно уползли в поломанные заросли. Гелин летел, раскидывая ошмётки листвы и вырванные с корнем побеги, прочь от мощёной дороги, вверх по крутому склону, к едва заметной снизу седловине — глубокой трещине, расколовшей гору надвое.
Цветущая кэгиса оказалась на пути демона, Нецис рванул поводья, но Гелин только фыркнул, и роскошное соцветие в вихре разорванных листьев шмякнулось прямо перед Речником.
— Чхи!!! — немедленно отозвался Алсаг и всадил когти в шкуру огромного демона. Фрисс зашвырнул опасный цветок подальше в кусты и еле успел вцепиться в луку седла. Ещё немного — и он покатился бы следом, ломая кости. Гелин взревел, хлестнул хвостом по бокам, чуть не раздробив седокам ноги, и рванулся вперёд. Шелест травы под лапами сменился грохотом когтей по плитам мостовой. Тут тоже была дорога, узкая, но старательно вымощенная и расчищенная, и серо-белесые горы громоздились с двух сторон от неё — как распахнутые ворота в серебристое небо.
"Ох ты! Высоко мы забрались..." — изумлённо мигнул Речник, глядя на облака. Они клубились над самой тропой, густым туманом стекая по белесым скалам. В лицо Фриссу ударил ветер — ветер восточной долины, пропахший мокрым мхом, илом и приторным соком папоротника.
— Нирн а-Тхэннуал, — выдохнул Нецис, скатываясь по боку Гелина на дорогу. Фрисс не сразу заметил, что демон встал как вкопанный.
— Куда?! — вскрикнул Речник, пытаясь поймать мага, но хватая лишь пустоту.
— Не бойся, Фрисс, — пробормотал Некромант, отряхиваясь от лиственного сора. — Нирн а-Тхэннуал ведёт к хорошей дороге — стоит нам выиграть время, и мы затеряемся в межгорье. Но чтобы это время у нас было, придётся мне кое-что оставить для Ордена... Аххса! По Нирн а-Тхэннуал нечасто ходят. Надеюсь, в ближайшие три дня сюда не сунется никто из мирных жителей...
Гелин развернулся на узкой тропе, задевая боками скалы, и остановился, глядя на Нециса. Тот стоял в створе белесых "ворот", спиной к демону, и медленно застёгивал на запястье кованый "ремешок" шайтлинна. Костяные и обсидиановые зубцы булавы ровно светились зеленью. Металлическая змея, прикрывающая рукоять, с тихим шелестом скользнула по руке мага и снова замерла.
— Эйат Квайа, — тихо, но чётко проговорил Некромант, поднимая палицу перед собой. — Тхэйат тагол! Ин гвелсаа ксатот! Ксатот ну менсарк илкор ан Нээриси!
Он размахнулся и ударил шайтлинном по белесой скале. Фрисс ждал, что тонкие шипы разлетятся, и сама булава согнётся, но нет — камень как будто растёкся, и шайтлинн мягко опустился в неглубокую вмятину.
— Аххса... Ин гвелсаа ксатот! — Нецис ударил по скале с другой стороны дороги — и вновь камень выгнулся, освобождая место. Что-то очень большое, тяжёлое и холодное медленно двигалось под дорогой и вокруг неё. На мгновение Фрисс почувствовал на себе взгляд тысячи немигающих глаз — равнодушный и бесконечно чуждый всему живому. Даже "взор" Водяного Ока или горящих белым огнём глазниц умертвия был бы Речнику приятнее.
— Та-а... Х"инху ин айла, — Нецис провёл свободной ладонью по камням. Фрисс посмотрел чуть выше и увидел, как склон горы идёт рябью и медленно выгибается.
— Х"инху никор, — прошептал маг, убирая оружие и прикасаясь к другой скале. — Та-а, х"инху никор! Илкор ан тхэннуал...
Алсаг втянул воздух, насторожил уши и громко зашипел, пригибаясь к седлу. С каждым мгновением вокруг смыкалось кольцо мертвящего холода. Речник вздрогнул и взялся за рукоять меча. В глубине горы что-то гулко загудело. Тысяча немигающих глаз снова обратилась на Фрисса, и он стиснул зубы.
— Та-а! Не трогай оружие, Фрисс, — Некромант резко повернулся к нему. — Очень медленно убери руку... да, вот так. Нам бояться нечего. Но тем, кто ступит на перевал после нас... Гелин! Спуск крутой, внизу скалы. Бежать тут нельзя. Лучше нам замешкаться, чем прокатиться вниз по камням. Едем...
Демон медленно, обнюхивая каждую плиту древней дороги, миновал белесое ущелье. Невидимые глаза таращились на Речника. Поверхность камня еле заметно колыхалась. Ветер утих, и куда-то делось испепеляющее солнце высокогорья — путников окутал сумрак. Ни за что на свете Фрисс не прикоснулся бы к одной из этих скал...
— Что за тварь живёт здесь? — тихо спросил он, тронув Нециса за чешуйчатый рукав. — Кого ты призвал?
— Известняк, — глаза Некроманта ещё светились ледяной зеленью. — Это пласты известняка. Мы, Илриэйя та-Сарк, называем его "тхэннуал"... древние кости мира. Эти горы моложе, они сложены из молодых камней... известняк — очень старый, и он помнит, как был живым. Я пообещал, что накормлю его... Попроси Богов Смерти, Фрисс, чтобы они были благосклонны к Всадникам Изумруда. Никто из них не спасётся из Нирн а-Тхэннуал...
Они долго спускались. Двое суток Гелин искал, куда поставить лапу, на неимоверно длинной лестнице с выщербленными ступенями, на изрезанной трещинами дороге, плиты которой почти уже исчезли под лишайником и пучками травы, в кустарниковых рощах, опутанных шевелящимися лианами... Иногда, привставая в седле, Фрисс видел вдалеке смутные силуэты хижин, вознесённых на высоких сваях. Вокруг не было никого — только птицы и змеи. В скалах свистел насквозь промокший ветер из болотистой долины. Фрисс кутался в плащ и с опаской оглядывался на зловещие белые ворота. Перевал уже заволокло дымкой... но если там что-то случится, внизу будет слышно. С Нирн а-Тхэннуал не доносилось ни звука, и путники старались хранить молчание. Кажется, даже Нецису было не по себе.
Когда склон стал пологим, а кустарниковые дебри отступили, вытесненные хвощевым лесом и его серебристой травой, Гелин остановился на краю широкой террасы, и путники ненадолго спешились, чтобы размять ноги. Внизу колыхалось свинцово-серое море, озаряемое синими сполохами. Низкие тучи улеглись на кронах гигантских папоротников, и Фрисс впервые увидел их сверху — он был сейчас над папоротниками и над грозовыми облаками. Он смотрел на бушующее "озеро" под ногами, тщетно разыскивая просветы в тучах, и думал о воде. Немало её, должно быть, проливается сейчас там, в долине...
— Полуденный ливень, — криво усмехнулся Нецис, остановившись рядом с Речником. — Нам легко будет затеряться там, Фрисс. В затопленном межгорье никто не найдёт следов. А людей там давно нет.
Речник покосился на него, но не спросил ни о чём.
На обочине древней дороги, едва заметной под пёстрым лишайником, лежал огромный валун — округлый, отчасти погружённый в землю, очень похожий на свернувшегося клубком зверя. На каменных боках были высечены круглые выпуклые глаза — сотни глаз с круглыми и вертикальными зрачками, больших и маленьких.
— Хвала могучей Этуген, держащей на себе мир, — прошептал Речник, склонив голову. — Да будет твой сон мирным...
На камне Этуген не было ни пятнышка лишайника, ни волокна мха. Но не было рядом и жертвенных чаш, и никто не сложил к валуну подношения. Фрисс долго смотрел на тысячеглазое бесформенное изваяние и вспоминал другого духа со множеством глаз... хотел бы он сейчас встретиться с хранителем "Идис"! Даже раскалённый и лучистый хранитель сарматской станции показался бы ему сейчас родным...
Далеко внизу, под пологом туч, уже не изливающихся дождём, но по-прежнему тёмных и хмурых, Речник Фрисс рубил и стаскивал в кучу мокрые ветки папоротника. С каждого дерева бежали ручьи, дорогу залило, в лужах копошились не то червяки, не то ящерицы, и какая-то лиана мерно раскачивалась на ветвях, широко раскинув лепестки красно-чёрных цветов. Перистые змеи не решались покинуть дупла, только провожали Речника недобрыми взглядами — видно, следующий дождь был не за горами.
— Нецис! — окликнул Фриссгейн Некроманта, сваливая папоротник на дорогу. Тут же сверху плюхнулся Алсаг и начал вылизывать плечо, блестящее от медузьей слизи. Гелин недовольно фыркнул и спихнул кота в лужу, прежде чем лечь на ветки самому. Он еле поместился на настиле, ушедшем под его тяжестью в дорожную грязь.
