Стейнейр поморщился. Не потому, что он не соглашался ни с чем из того, что только что сказал Кэйлеб, а из-за похожей на магму ярости, которая наполняла каждый слог.
— Кэйлеб... — начал он снова, но был остановлен прерывистым взмахом руки императора. Кэйлеб отвернулся, сжав кулаки по бокам, уставился в окно и боролся с самообладанием. Его глаза не видели мирного сада за окном; они наблюдали за изображениями, проецируемыми на его контактные линзы, когда Мерлин и отряд имперских стражников прокладывали себе путь через кровавые обломки Грей-Виверн-авеню.
В этом фургоне, должно быть, была, по меньшей мере, тонна пороха, — с горечью подумал он. — Где, черт возьми, они это взяли в свои руки? И как, черт возьми, они доставили его в Теллесберг? И как никто из нас не заметил их за этим?
Он уже знал, что Мерлин будет винить себя за это точно так же, как он винил себя, но его мозг, в отличие от эмоций, знал, что они оба будут неправы. Они были не единственными, у кого был доступ к снаркам Совы, и ответственность за наблюдение здесь, в Старом Чарисе, лежала в первую очередь на Бинжэймине Рейсе, а князь Нарман был его дублером. Оба они, несомненно, уже терзались из-за того, что произошло, но Кэйлеб точно знал, каковы были их процедуры, к какой информации у них был доступ, и он не мог придумать ни одной вещи, которую они могли бы сделать по-другому.
— Какова последняя оценка числа погибших? — сказал он вслух ровным голосом, не отворачиваясь от окна.
— Не думаю, что кто-нибудь знает, — тихо ответил Стейнейр. — Бинжэймин находится в больнице святой Маржори. Там, конечно, царит хаос. И я должен быть там, а не здесь.
Кэйлеб повернул голову ровно настолько, чтобы бросить единственный взгляд на архиепископа, затем снова вернулся к окну. Ни за что во вселенной он не собирался позволять Мейкелу оставаться за пределами дворца Теллесберг, пока они не разберутся с тем, что только что произошло. Стейнейр долго смотрел на его напряженную, неподатливую спину, затем вздохнул.
— Как я уже сказал, это хаос, — продолжил он. — На данный момент они приняли более трех десятков пациентов, и они отправляют менее серьезно пострадавших в некоторые из небольших больниц. Сколько из тех, кого они держат, будут жить...
Он беспомощно пожал плечами. Больница святой Маржори была главной больницей ордена Паскуале в Теллесберге. Жестокое нападение произошло всего в шести кварталах от дворца Теллесберг почти у входной двери огромного комплекса. Это был единственный смягчающий аспект всего этого убийственного дня, потому что в этой больнице были лучшие целители и лучшие хирурги во всем Старом Чарисе. Но, несмотря на все медицинские знания и "литургии исцеления", спрятанные в Книге Паскуале, больница святой Маржори не была травматологическим центром. Эти целители сделали бы все, что в их силах, но они собирались потерять душераздирающий процент искалеченных и изломанных тел, которые завалили их.
— Мерлин говорит, что они уже подтвердили по меньшей мере двести погибших на месте, — сказал Нарман Бейц из Эрейстора. Он и княгиня Оливия гостили у своего дяди Хэнбила, герцога Солэмэна, когда произошло нападение. Теперь их карета возвращалась во дворец, и Оливия крепко прижималась к нему, положив голову ему на плечо.
— Я не хочу отвлекать его, приставая к нему с вопросами в данный момент, — решительно продолжала пухленькая маленькая княгиня, — так что у меня нет лучшего подсчета, чем этот. Однако уверена, что есть еще тела — или, во всяком случае, их части, — которые ждут, чтобы их нашли. В полдень на Грей-Виверн-авеню? — Она рявкнула резким, злым смехом, который был больше, чем наполовину рычанием. — Нам повезет, если итоговый подсчет не превысит трехсот! И ты прав, Кэйлеб; они не смогли бы провернуть это, если бы мы не позволили себе стать слишком предсказуемыми.
— Не думаю, что это была единственная причина, по которой им это сошло с рук, — сказала Шарлиэн, поднимая голову и прижимая к плечу молчаливую большеглазую Эйлану. Маленькая девочка понятия не имела, что происходит, но она явно была чувствительна к эмоциям окружающих ее взрослых.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Кэйлеб, приподняв бровь.
— Я имею в виду, что наша собственная уверенность обернулась и укусила нас в задницу, как мог бы выразиться Мерлин, — сказала она. — Мы знаем, какое преимущество у нас есть со снарками и с Совой, чтобы управлять ими для нас. О, мы также знаем, что сведения могут просочиться — как, например, то, что произошло в Мэнчире. Но, несмотря на это, мы знаем, что у нас по-прежнему лучшая безопасность, чем у кого-либо другого во всем мире. Верно?
— Ты хочешь сказать, что мы позволяем себе быть убаюканными чрезмерной уверенностью. — Кэйлеб пожал плечами. — Та же самая причина, по которой мы позволяем себе быть слишком предсказуемыми, Шарли.
— Нет, это не то, что я говорю. Или, во всяком случае, это не все, что я говорю. — Шарлиэн глубоко вздохнула. — Думаю, что на самом деле я имела в виду, что мы знаем, какое у нас преимущество, но иногда мы забываем, что другая сторона тоже это понимает. Они находят способы обойти это, и мы не ожидали, что они это сделают.
На мгновение воцарилась тишина, а затем Нарман кивнул, когда его экипаж начал пробиваться сквозь оживленное движение в Черейте.
— Как они поступили с той дезинформацией о том, в какую сторону на самом деле собирался отправиться Харпар со своим флотом, ты имеешь в виду? — спросил он.
— Думаю, да, — ответила она. — Но это идет еще дальше. — Она, очевидно, проводила свой собственный анализ, когда говорила, и Кэйлеб скрестил руки на груди, пристально наблюдая за ней. — Тогда было более... пассивно. Или, возможно, оборонительно. То была дезинформация, как вы сказали, Нарман; это нечто гораздо более активное. Им удалось доставить того, кто вывел этот фургон на заданное место в Теллесберге, и им удалось снабдить его порохом, в котором он нуждался, и мы так ничего и не увидели. Ничегошеньки! Как они это сделали? Как они могли создать организацию, которая могла бы координировать что-то подобное так, чтобы мы ничего не видели?
— Они не могли, — медленно произнес Кэйлеб, и она кивнула.
— Поэтому я не думаю, что они сделали что-то в этом роде, — решительно сказала она. — Не знаю как, но Бог свидетель, инквизиция всегда управляла шпионами, информаторами и агентами-провокаторами, и Клинтан уже доказал в Мэнчире, что он может организовать убийство правящего князя, и никто не поймает его на этом! Им также каким-то образом удалось доставить этого убийцу и его оружие на место, и единственный способ, который я могу придумать, чтобы они сделали это без того, чтобы мы их поймали, — организовать это так же, как они, должно быть, организовали свой дезинформационный гамбит перед Марковским морем.
— Они спланировали это и собрали все вместе внутри Храма, где мы не можем заставить снарков шпионить за ними, — сказал Нарман, — то, что ты хочешь сказать. И поскольку они выяснили, что наши шпионы лучше их, даже если они понятия не имеют, почему это так, они послали своего человека без поддержки.
— В любом случае, его не поддерживал никто, с кем ему приходилось здесь связываться, — поправила Шарлиэн. — Не думаю, что кто-то мог каким-то образом организовать все это самостоятельно после того, как он был здесь. Должна была быть какая-то подготовительная работа, прежде чем они отправили его сюда. Но я готова поспорить, что любой контакт с кем-либо здесь, в Теллесберге или Старом Чарисе, проходил через Храм, а не через кого-либо еще здесь.
— Ограничиваясь каналами связи, которые идут непосредственно от одного человека обратно в Храм, а затем от Храма обратно к этому одному человеку? — Кэйлеб мог бы сказать это пренебрежительно, но он этого не сделал, и выражение его лица было задумчивым. — Как, черт возьми, они могли это провернуть?
— Зависит от того, насколько охотно они будут использовать такие вещи, как семафорная система и шифры, — ответил Нарман. — Мы все еще используем семафор для связи с Сиддармарком и Силкией. Фактически, мы предоставляем к нему больший доступ, чем когда-либо предоставляла Церковь, так что, если они уверены в своей системе шифрования, они могли бы достаточно легко отправлять свою корреспонденцию туда и обратно таким образом. Если уж на то пошло, мы не единственные, у кого есть виверны-посланники, Кэйлеб, — князь Эмерэлда покачал головой. — Связь через них была бы медленной, громоздкой и не очень отзывчивой, но они могли бы создать систему, которая выполняла бы эту работу, даже не приближаясь к семафору.
— Однако ключевой момент заключается не в том, как они получают сообщения туда и обратно. Это вопрос, который подняла Шарли: вероятность того, что они посылают одиночных оперативников. Наша способность обнаруживать их во многом зависит от способности Совы распознавать ключевые слова в разговоре и направлять наше внимание на людей, которые их использовали, или от нашей способности идентифицировать одного агента, а затем действовать от него, пока мы не найдем всех членов его сети. Убийцу-одиночку, особенно того, кто готов или даже жаждет умереть при попытке, как, безусловно, поступил этот парень, будет чертовски трудно обнаружить и остановить.
— Правда, — согласился Кэйлеб, задумчиво потирая подбородок. — С другой стороны, один убийца сможет нанести гораздо меньше вреда, чем полномасштабный заговор, если мы сможем держать ублюдка подальше от фургонов с порохом. И ничто из того, что кто-либо поднял до сих пор, не указывает на то, как они получили такой большой груз взрывчатки через наши таможенные досмотры. Если они избегают строительства или работы с крупной организацией, то, конечно, они не попытались бы подкупить инспекторов, и я сомневаюсь, что они использовали бы контрабандистов, если бы беспокоились о возможности быть выданными властям! Так как же?..
Он внезапно замолчал, задумчиво прищурив глаза. Затем он сердито хрюкнул и ударил правым кулаком по левой ладони.
— Хейрата, — сказал он категорично. — Так вот из-за чего был этот проклятый взрыв! Они не ввозили порох контрабандой в Теллесберг из одного из материковых королевств; они использовали наш порох!
— Подожди. Подожди! — возразил Нарман. — Не говорю, что ты неправ, Кэйлеб, но как нам перейти от того, что только что произошло в Теллесберге, к Хейрате?
— Не знаю, — признался Кэйлеб. — Не знаю, верно? Но я прав, знаю, что прав! Назовите это предчувствием, назовите это инстинктом, но так оно и было. Кто-то в Хейрате, имеющий полномочия — или, по крайней мере, доступ — по протоколам отгрузки, перенаправил порох с нашей собственной пороховой фабрики. И они взорвали это проклятое место, чтобы никто не понял, что они это сделали! Чтобы избавиться от любого бумажного следа, который мог привести к ним или к тому, кому они послали порох. — Выражение его лица было убийственным. — Боже мой, Хейрата регулярно отправляла порох партиями по тысяче тонн, Нарман! У нас там могли бы стоять десятки фургонов с этим товаром!
— Но как они могли бы координировать что-то подобное без той организации, по которой вы все, похоже, согласны, что у них ее нет? — тихо спросил Стейнейр.
— Все, что им действительно нужно, — то, что разведывательные организации на Старой Земле привыкли называть "развозчиком", — тон Нармана был несчастным, как будто он неохотно приходил к выводу, что Кэйлеб, возможно, прав. — Если кому-то действительно удалось переправить некоторое количество пороха из Хейраты кому-то еще в Старом Чарисе — возможно, кому-то, кого он сам никогда не встречал и с кем каким-либо образом не связывался, но чей адрес был предоставлен ему контролером в Зионе — тогда этот человек мог распределить его по дюжине других мест, которые были созданы точно таким же образом. Или, если уж на то пошло, он мог хранить все это в одном месте, и этим убийцам-одиночкам, о которых мы выдвигаем гипотезу, могли дать адрес еще до того, как они покинули Зион. Не могу начать подсчитывать количество потенциальных точек отказа в чем-то подобном, но все те, о которых я могу думать, с гораздо большей вероятностью просто приведут к тому, что кто-то не доберется туда, где ему нужно быть, но никак не выдадут операцию другой стороне. И посмотрите на это с точки зрения Клинтана. Что он теряет, если это не сработает? Но если это сработает, он получит что-то вроде того, что получил только сегодня. Он убивает важных членов правительства Кэйлеба и Шарлиэн, и он делает это очень, очень публично. С кучей других тел, которых нужно добавить. Это утверждение о том, что даже если храмовая четверка не сможет победить нас в море, они все равно могут проникнуть в самое сердце Теллесберга и причинить нам боль. Тебе не кажется на мгновение, что для такого человека, как он, Мейкел, это не было бы беспроигрышным ходом?
— Если вы с Кэйлебом правы, сколько там еще "убийц-одиночек"? — выражение лица Стейнейра было встревоженным.
— Понятия не имею, — откровенно признался Нарман. Он в отчаянии выглянул из окна кареты, когда она выехала на Соборную площадь, менее чем в четырех кварталах от дворца. — Их могло быть множество, или это могло быть единственным. Однако, зная Клинтана, сомневаюсь, что он согласился бы на одного, когда мог бы поставить на это место десятки. Зачем соглашаться на небольшую бойню, когда он может достичь многого?
— В этом ты, наверное, прав, — с горечью сказал Кэйлеб.
— И он тоже хотел бы подчеркнуть свое "заявление" как можно сильнее, — добавила Шарлиэн. Стейнейр и Кэйлеб посмотрели на нее, и она пожала плечами. — Думаю, что Нарман прав. Он будет мыслить в терминах стольких атак, сколько сможет придумать, в рамках ограничений любой системы координации, которая у него была. И он также захочет сконцентрировать их с точки зрения времени — ввести их в максимально сжатое время, какое только сможет. Он из тех, кто мыслит категориями ударов молотком, когда заботится о моральном состоянии своих противников.
— Какое-то расписание? — выражение лица Кэйлеба внезапно снова стало напряженным. — Вы имеете в виду, что мы, вероятно, рассматриваем дополнительные атаки, которые должны произойти одновременно?
— Во всяком случае, за короткий промежуток времени, — сказала Шарлиэн, кивая с несчастным видом. — Он никак не мог рассчитывать на то, что они будут одновременными, но это и не обязательно. Не забывайте о проблеме связи. Мы можем мгновенно разговаривать взад и вперед, но он этого не знает. Что касается его, то слух должен распространиться до того, как кто-нибудь узнает, что нужно начать принимать меры предосторожности, и мы не можем рассылать предупреждения быстрее, чем по семафору. Это означает, что ему нужно только добиться приблизительной координации, потому что он все еще будет находиться внутри того, что Мерлин называет нашим контуром связи.
— Возможно, вы правы, — признал Нарман. — С другой стороны, я мог видеть некоторые преимущества — с его точки зрения — в том, чтобы растянуть время, нанести нам серию атак, чтобы продемонстрировать, что мы не можем помешать ему достучаться до нас. Так что...
