— Что это была за фраза, которую придумал Мерлин? "Проигрышная ситуация", не так ли? — кисло сказал Гадард, и Кэйлеб кивнул.
Они с Шарлиэн решили, что на инаугурации Миллира должен присутствовать только один из них. Действительно, они оба серьезно подумывали о том, чтобы просто остаться дома. В конце концов, они решили, что Миллиру нужна публичная демонстрация их поддержки, теперь, когда он сам выиграл переизбрание, как часть основы для возможной реализации сиддармаркского варианта плана Армака. В то же время они хотели избежать того, чтобы маячить у него за спиной и придавать дополнительный вес карикатуре на "марионетку Чариса", которую Фланейри и его сторонники использовали против него. Это также было причиной, по которой Кэйлеб оставил Мерлина дома с Шарлиэн и детьми. Среди толпы, выступающей против Чариса, его репутация "кукловода" была еще сильнее (и гораздо более зловещей). К сожалению, как только что отметил Гадард, у этого тоже была обратная сторона: другой элемент античарисийского сегмента указывал на то, что оба монарха совсем недавно отправились в Долар на похороны простого графа — и в придачу того, кто был ведущим военачальником на другой стороне джихада! Это чертовски ясно показало приоритеты Чариса, не так ли?
— Лучшее, что мы можем сделать, — это лучшее, что мы можем сделать, — сказал он наконец. — Вероятно, мне не повредит вернуть свою заднюю часть в Теллесберг как можно скорее, но оставайтесь на связи. Мы полностью доверяем послу Прескиту, и вы знаете, что мы сделаем все, что в наших силах. Если кто-то кому-то что-то должен из-за джихада, то Чарис должен Сиддармарку, а не наоборот. Возможно, здесь, в республике, есть люди, которым трудно это запомнить, но нам — нет.
.II.
Город Теллесберг, королевство Старый Чарис, империя Чарис
Огромный дирижабль серого цвета дрейфовал по кобальтово-голубому небу, пропеллеры вращались, как серебряные диски в ярком солнечном свете. Газовый баллон воздушного корабля класса Дючейрн имел двести шестьдесят футов в длину и пятьдесят футов в диаметре, и гул его винтов был отчетливо слышен, хотя двигатели Прейджир молчали.
Однако, когда он приблизился к земле, те, кто его ждал, услышали тихий свистящий рев. Это был звук выпускаемого водорода, когда его подъемная сила уменьшалась. Он опустился еще ниже, поворачиваясь навстречу ветру, пропеллеры замедлились, когда он почти остановился, балансируя между их оставшейся тягой и ветром, давящим на его обтекаемый, но выпуклый нос. Швартовые канаты упали с его кабины, и ожидающие наземные грузчики набросились на них. Четыре каната были быстро прикреплены к массивным лебедкам, установленным на транспортных средствах, и испаряющийся керосин горел с собственным бурлящим ревом, когда лебедки с приводом от собственных Прейджиров начали выбирать канаты.
Дирижабль — теперь он был достаточно низко, чтобы прочесть название, выгравированное на его кабине: "Жэйсин Канир", — перестал выпускать водород, и его пропеллеры замедлились до полной остановки, когда он снова оказался в плену у земли.
— Лэнгхорн, это было фантастически! — с энтузиазмом сказал высокий молодой человек с каштановыми волосами, подбегая к ожидавшему его паровому экипажу. — Восемь дней! Вся поездка заняла всего восемь дней, сейджин Мерлин! И это было с... "остановкой" в Таро!
Мерлин Этроуз серьезно кивнул. Еще через два месяца Ливису Уитмину исполнится девятнадцать, что было эквивалентом семнадцати лет по Старой Земле. Возможно, он был очень высок для жителя Сэйфхолда, всего на четыре дюйма ниже самого Мерлина, но ему все еще было всего девятнадцать. И он только что завершил восьмидневное путешествие — по воздуху — из Горэта в Теллесберг. Неудивительно, что он был... взволнован.
Несмотря на это, юноша во многом напоминал Мерлину другого девятнадцатилетнего парня, которого он встретил здесь, в Чарисе, почти двадцать лет назад. Он и Кэйлеб были очень высокого роста — Кэйлеб был немного выше — и их окрас был похож. Однако у юного Уитмина был подбородок его деда, и что-то в его глазах тоже напомнило Мерлину Ливиса Гардинира. Каким бы высоким он ни был, ему еще многое предстояло пережить, прежде чем он смог бы бросить вызов моральному облику своего деда, но он казался умным, целеустремленным парнем. Первые признаки были хорошими, — подумал Мерлин.
— Я рад, что вам понравился полет, — сказал он вслух. — Что вы должны были пообещать своей матери, чтобы вам позволили это сделать?
— Ничего! — решительно сказал Уитмин.
— Действительно? — Мерлин приподнял бровь, глядя на него. — Без сомнения, это объясняет, почему ваша сестра и ваши двоюродные братья едут морем?
— Ну, может быть, она просто думает, что мальчики более расходный материал, — парировал Уитмин, и Мерлин усмехнулся. — Честно говоря, — продолжал молодой человек, — мне не нужно было обещать ничего такого, чего мне все равно не пришлось бы ей обещать.
— Например?
— Во-первых, не высовываться из окон над океаном! — Уитмин рассмеялся. — И она заставила меня вывернуть карманы, чтобы убедиться, что в них нет свечей, прежде чем позволила мне подняться на борт.
— Понимаю.
— Серьезно, сейджин, она восприняла это лучше, чем я ожидал. — Выражение лица Уитмина стало серьезным. — Не думаю, что она полностью удовлетворена всеми изменениями в мире, но она знает, что вы не можете поместить виверну обратно в яйцо. Вы правы, она не была готова позволить девочкам проделать тот же путь — и она наказала мне поблагодарить вас, а также их величества, за то, что вы послали сейджина Кледдифа сопровождать их. — Он благодарно улыбнулся Мерлину. — Все мы оценили это, потому что мы знаем, что они не могли быть в большей безопасности ни с кем. Но она сказала мне, прежде чем я ушел, что она знала, что рано или поздно ей придется позволить мне делать "сумасшедшие вещи", так что она может начать прямо сейчас. И она сказала, что надеется, что я вырасту, понимая перемены лучше, чем когда-либо могла она.
— Понимаю, — повторил Мерлин с задумчивым выражением лица.
Внутренний круг отказался от использования снарков со времен джихада. Некоторые люди и группы были слишком важны, слишком потенциально опасны, чтобы их можно было оставить без внимания. Но они пытались найти баланс между навязчивостью, которой можно было избежать, и тем присмотром, которого нельзя было избежать. Мерлину никогда не нравилось шпионить за личными и интимными моментами, и теперь, когда Сова достиг полной чувствительности, он и его ближайшее окружение — даже Нарман — все больше и больше склонялись к помощи ИИ. Они полагались на него в фильтрации контента, и, в отличие от своих обычных друзей, он действительно мог стереть или заблокировать записи — даже в своей собственной памяти — которые не имели никакого отношения к внутреннему кругу и его миссии.
Несмотря на это, Мерлин наблюдал за взрослением Уитмина, и то, что только что сказал молодой человек, только усилило его уважение к его матери, Хейлин.
— Наверное, она понимает это даже лучше, чем считает, мастер Уитмин, — сказал он сейчас. — Она очень умная леди, и думаю, что готовность ее и твоего отца отправить тебя в королевский колледж показывает довольно твердое понимание того, что будет дальше.
— Пожалуйста, сейджин Мерлин, — сказал Уитмин. — Вы знаете меня с тех пор, как мне было шесть. Я должен быть "мастером" Уитмином?
Он посмотрел на Мерлина очень пристальным взглядом, и Мерлин медленно улыбнулся.
— В данный момент я действую в своем официальном качестве, забирая тебя для Шарлиэн, — отметил он. — Таким образом, мне надлежит соблюдать все эти скучные правила. Но, если ты настаиваешь, после того, как мы устроим тебя, если ты хочешь быть "Ливис", я не против. Пока я для тебя "Мерлин".
— Ну, конечно. — Голос Уитмина, который был довольно глубоким для юноши его возраста, хотя и не был таким глубоким, как у Мерлина, казалось, на мгновение стал выше. Затем он прочистил горло. — Я был бы польщен.
— Как ты и сказал, я давно знаю тебя и твою семью, — сказал Мерлин более мягко, на мгновение положив руку ему на плечо. — Твой дедушка был одним из лучших людей, которых я когда-либо встречал. Вырастешь таким, каким он был, и эта честь будет принадлежать мне, поверь мне.
Паровой экипаж с двигателем Прейджир тихо вкатился во внутренний двор дворца Теллесберг, и небольшая фаланга встречающих собралась наверху широких пологих ступеней.
Кэйлеб как раз направлялся домой из Сиддар-Сити, но императрица Шарлиэн стояла между наследной принцессой Эйланой и Стифини Этроуз. Эйлана держала на руках девятилетнего Гвилима, а Стифини загнала в угол Брайана, более капризного из близнецов. Шестилетняя Ниниэн Жоржет держалась за руку Сейрей Халмин, серьезно глядя вниз по ступенькам, а принц Доминик, которому через пять дней исполнится два года, не обращал абсолютно никакого внимания на руки Глэдис Паркир.
Мерлин выбрался с переднего сиденья и открыл пассажирскую дверь. Юный Уитмин выбрался из него и одернул подол своей туники. Затем он кивнул в знак благодарности Мерлину и вежливо помахал сейджину, чтобы тот проводил его. Мерлин улыбнулся, затем повел их вверх по лестнице, и Шарлиэн протянула руку, когда подошел Уитмин.
— Мастер Уитмин — Ливис, — сказала она с улыбкой, и эта улыбка стала озорной, когда он склонился над ее рукой и поцеловал ее с размахом, который не смог бы повторить самый лощеный придворный. Он выпрямился, и его щеки слегка порозовели, когда он увидел огонек в ее глазах, но она крепко сжала его пальцы, прежде чем он отпустил ее руку.
— Тебе очень рады в нашем доме, — сказала она ему. — Приятно видеть тебя снова, и приятно знать, что ты проведешь некоторое время с нами. Пока что мы приготовили для тебя покои здесь, во дворце. Когда сюда доберутся Лизет, Жосифин и Жудит — и Ранилда, конечно! — мы, вероятно, договоримся, чтобы всех вас разместили у архиепископа Мейкела или епископа Пейтира. Однако, где бы мы вас ни пристроили, мы ожидаем видеть здесь многих из вас. Надеюсь, это понятно?
Она бросила на него умеренно строгий взгляд, и он кивнул.
— Да, ваше величество, — кротко ответил он. Подозрительно кротко, по мнению Мерлина. — Мама заставила меня пообещать передать вам ее привет, поблагодарить вас за то, что вы "терпите меня", и сказать вам, что она полностью доверяет меня вашим рукам. И она также сказала что-то о том, чтобы вести себя хорошо, потому что, если я этого не сделаю, после того, как вы закончите со мной, она сделает мою жизнь по-настоящему несчастной.
— Мудрая женщина! — усмехнулась Шарлиэн. — Она мне всегда нравилась. И, поверь мне, я последую ее совету, когда дело касается тебя, молодой человек!
— Знаю, что вы это сделаете, ваше величество, — сказал он ей с усмешкой, и она легонько хлопнула его по плечу. Затем она повернулась и помахала остальным членам своей семьи.
— Итак, с этим покончено, поздоровайся с остальными членами зверинца, и мы устроим тебя и даже позволим распаковать вещи до обеда!
ИЮНЬ, Год Божий 909
.I.
Итрийский автомотивный завод, город Итрия, герцогство Холман, Деснейрская империя
— Впечатляет, очень впечатляет, сэр Данкин! — сказал Манэн Чжинг, когда дымящийся бегемот выполз из огромного сарая. Еще больше дыма повалило из жалюзи на крутой крыше сарая. Громко и отчетливо прозвенел автомотивный звонок, и Чжинг улыбнулся. — Его величество будет в восторге!
— Конечно, можно надеяться, что он это сделает, мастер Чжинг, — сказал сэр Данкин Пейтрик, управляющий директор Итрийского автомотивного завода, прикрывая глаза от яркого послеполуденного солнца. Полированная латунная отделка автомотива была почти ослепительной. — В любом случае, мы гордимся этим.
— И хорошо, что так и должно быть, — твердо сказал харчонгец, глядя на значительно более высокого деснейрца. — Я, вероятно, не должен этого признавать, но автомотивы, которые производят наши заводы, остаются... менее чем удовлетворительными. Вагоны и рельсы, да; с ними мы можем справиться. Но сами автомотивы? — Он покачал головой, выражение его лица было гораздо менее жизнерадостным, чем раньше.
— Мне жаль это слышать, — выражение лица самого Пейтрика было восхитительно серьезным, хотя новость вряд ли была неприятной.
— Мастер Ненгквэн делает успехи, но проклятые чарисийцы ушли до того, как наши ремесленники были полностью обучены. Проблемы были менее серьезными в самих литейных цехах, но у наших автомотивных заводов есть проблемы с... допусками. — Чжинг нахмурился. — Подозреваю, что это значит для вас больше, чем для меня?
— Да, я знаком с этой проблемой, — ответил Пейтрик. На самом деле, он был гораздо лучше знаком с этим, чем четыре или пять лет назад, до того, как стал одним из старших заместителей Симина Гарнета. У них никогда не было достаточного количества инспекторов, а их штангенциркули и правила измерения просто не были такими точными, как те, которые производил Чарис, что только усугубляло проблему. Но они справлялись с этим, — напомнил он себе. — Так или иначе, они справлялись с этим.
— И не могу сказать, что я удивлен, если чарисийцы оставили ваших работников недостаточно подготовленными, — продолжил он.
Конечно, добавил он про себя, когда Чжинг нахмурился в явном согласии, если бы ваш идиот-император не выгнал их из своей империи, этого могло бы и не случиться.
Он отругал себя за эту мысль, но это не делало ее неправдой. И тот факт, что никогда не было ни одного чарисийца, которого можно было бы вышвырнуть из Деснейра, только усилил его презрение к решению Чжью-Чжво. Если бы этот идиот подождал еще несколько месяцев, столь же идиотские чарисийцы почти наверняка обучили бы харчонгских рабочих по чарисийским стандартам. Но думал ли об этом Чжью-Чжво? Конечно, нет!
Хотя, на самом деле, хорошо, что он этого не сделал. Если бы он это сделал, то, возможно, не был бы таким страстным покупателем наших автомотивов! И есть вопрос о моих комиссионных с каждого, что они покупают у нас.
Пейтрик был связан кровным родством или браком с полудюжиной крупных аристократических семей, но, несмотря на "сэр" перед своим именем, между ним и титулами любой из этих семей было слишком много наследников. Потребовалась бы чума грималдийских масштабов, чтобы оставить достаточно пустой обуви и принести ему хоть какую-то пользу!
Его служба в качестве молодого полковника в джихаде была почетной — и он избежал разгрома армии справедливости, — но никто не получил много титулов или почестей в той войне, которая закрыла самый обычный деснейрский путь к благородному положению. Учитывая его скудные перспективы, он рано решил, что не может позволить себе традиционное презрение к богатству, заработанному "торговлей", и все же у него было достаточно хорошей крови, чтобы быть приемлемым связующим звеном между грязным, маслянистым миром "индустриализации" и его родней.
Однако его нынешняя перспектива дала ему гораздо меньше терпения по отношению к своим родственникам в эти дни, и еще меньше — к Чжью-Чжво.
— Возможно, некоторые из наших ремесленников смогут посетить Харчонг и помочь обучить ваших, — сказал он подумав. Чжинг просиял с пониманием. — Мне, конечно, придется обсудить эту идею с бароном Итрией.
