— Ты замолчишь или нет!? — зашипела я не хуже вампира. — Так вот, Хасан, я предлагаю тебе такой вариант действий. Больше никто не проснулся?
— Никто.
— Не врет, — определил вампир.
— Тем лучше. Кстати, а почему ты проснулся? Ты не так силен, чтобы чуять опас-ность?
— А ты не так сильна, чтобы определить мой возраст, — отбрил вампир. — У всех свои та-ланты. Мой — просыпаться среди дня и делать что захочу.
— В том числе выходить на солнце?
— Вот это нет.
— Ну, хоть что-то радует. Итак, вернемся к нашим баранам. Простите, вампирам. Мы можем тебя убить. Для меня это несложно. Нас двое и у меня освященные кресты. Ты на-несешь нам какие-то раны, но это ненадолго. Но я не хочу раньше времени тревожить Дюшку.
Вампиреныш схватил все с полуслова.
— И что ты мне предлагаешь?
— Я оставлю тебе жизнь. Ты не передашь ничего Андрэ?
— До вечера — нет.
— А Дюшка не может общаться с тобой мысленно? — уточнил Даниэль.
— Нет, — тут же ответил вампир.
— Он — твой протектор?
— Да.
— И ни с кем другим ты мысленно общаться не можешь?
— Не могу.
— Не врет, — спокойно сообщил мне вампир. — Это хорошо.
Я захлопала глазами.
— Что — хорошо. Вы вообще о чем?
— Некоторые протекторы могут мысленно общаться со своими подчиненными. По сво-ему желанию — и в любой момент. Хоть днем, хоть ночью.
— А Мечислав может? — разгорелось у меня любопытство. — А ты?
— Я пока не протектор и даже не ронин, а Мечислав не может. Не мог, когда я общался с ним последний раз. У всех свои способности, знаешь ли.
— Теперь — знаю. А что такое ронин?
— Вампир — одиночка. Свободный и голодный.
— Ясно. — Времени отвлекаться не было. — Хасан?
— И что ты предлагаешь мне? — спросил Хасан.
— Ничего особенного. Ты вернешься в гроб и уснешь.
— А потом выйдет из гроба и нападет на нас? Это глупо! Не стоит ему доверять! — возму-тился Даниэль.
Я криво улыбнулась. Все тело болело, как пропущенное через мясорубку.
— Доверять? Я еще не сошла с ума! Скажи, а если закрыть гроб крышкой, а на нее поло-жить крест?
— Никогда! — рявкнул Хасан.
— Не выберется, — ответил Даниэль. — Если обвязать ее чем-нибудь покрепче. Крест лиша-ет вампира всех сил. Будет лежать, пока его не откроют! Главное — лишить его возмож-ности этот крест спихнуть.
Я попыталась улыбнуться еще раз.
— Ну вот. Мы укладываем тебя в гроб, закрываем его крышкой и привязываем сверху крест. И ты лежишь там до вечера. Это даст мне гарантию, что ты ничего не натворишь. А вечером сюда придут твои товарищи, тебя освободят и пожалеют. И даже поцелуют. Тогда ты сможешь что-нибудь наворотить. Что пожелаешь.
Мое предложение Хасану не понравилось.
— Я этого не сделаю!
Подумайте, какая цаца! Я ему жизнь предлагаю, а он еще и нос воротит!
— А у тебя есть выбор? Или так — или я заставлю тебя сожрать этот крест! Кровью кля-нусь!
Несколько секунд вампир молчал. Я тоже молчала, исподтишка показывая Даниэлю ку-лак. Пусть молчит и не рыпается. Голову оторву кретину... любимому!
— Ладно. Пусть будет так.
Я выдохнула — и удивилась себе. Я что — все это время не дышала? Хотя в такой обста-новке не только дышать разучишься.
— Обещаю не причинять тебе вреда.
— Ты не врешь.
— Я вообще не вру тем, кто может поймать меня на вранье, — скромно призналась я.
— Очень разумно. Убери крест.
— Ага, размечтался!
— Не понимаю?
— Ты прекрасно можешь пройти, куда тебе надо и при свете креста. А я не хочу случай-но тебя убить. Мало ли какая глупость взбредет тебе в голову. Может быть ты — герой-камикадзе и решишь благородно пожертвовать жизнью ради дела любимого князя! На тебя мне плевать, но расплачиваться за это будет мой друг, а мне этого вовсе не хочет-ся.
— Ты мне не доверяешь?
— Не доверяю.
Кажется, вампир разозлился.
— Да как ты смеешь, смертная!?
— Смею! Еще как смею. И не надо на меня повышать голос. Я этого не люблю. Идем?
— Куда? — не понял Даниэль.
— Вот туда. Налево. Там комната с гробами.
— А ты откуда знаешь? — удивился вампир.
Под ключицей болело все сильнее и сильнее. Но кровь, похоже, остановилась. Как хо-рошо, что я такая устойчивая! У меня были подруги, которые от вида крови в обморок падали. Я тоже в детстве жутко боялась крови. Визжала и убегала. А потом что-то про-изошло. Что-то странное. Мне приснился сон. Интересный такой. Я тогда была еще ма-ленькая, лет пять, и ни о каких романтических приключениях и не думала. А тут вижу во сне себя — в каком-то потрепанном платьице — и высокого человека в черном рядом с со-бой. Он наклоняется ко мне, теплые руки ложатся мне на плечи — и я смотрю ему прямо в глаза. Я ничего не помню, кроме этих ореховых глаз. Таких же, как у меня. Ни лица, ни фигуры. Только тепло рук, сияние глаз и тихий нежный голос. 'Почему ты боишься кро-ви, девочка? Это же совсем не страшно! Не надо бояться, маленькая моя! Я хочу гордить-ся тобой, когда мы встретимся'.
И все. Весь сон. Но я его запомнила. А на следующий день один из мальчишек, которые обожали дразнить нас, оцарапал палец и протянул мне руку: 'Смотри! Кровь! Страшно!?' Днем раньше я бы заорала и побежала. А теперь засмеялась: 'Ну и дурак же ты! Чего тут бояться!' Больше меня никогда не дразнили...
— Юля!
— А!? — я встрепенулась и огляделась вокруг.
— Что с тобой? — Даниэль стоял почти рядом со мной. Он прикрывал глаза рукой и ста-рался не подходить ближе, чтобы не попасть под удар.
— А что со мной?
— Ты уже пять минут стоишь как изваяние.
Объяснять вампирам, что я просто уплыла в воспоминания, мне не хотелось.
— Простите, господа. Голова кружится. Я только человек. И не самый физически силь-ный.
— Нам надо в комнату с гробами.
— Иди вперед, — предложила я Хасану.
Вампир не спорил. Он отлепился от стены и изящно направился вперед. Все вампиры двигаются так, словно танцуют. Этого у них не отнять. За ним последовала я, а за мной — Даниэль. Это была самая разумная расстановка сил. Крест — хорошее оружие против вам-пиров, так что я буду размахивать крестом, а Даниэль будет держать меня под руки, что-бы я не упала. В комнате было все по-прежнему. Три гроба, три вампира, три крышки у стены. Только один вампир стоял возле гроба.
— Вы обещали, — напомнил он еще раз.
Я вздохнула.
— Я просто закрою гроб крышкой и положу сверху крест. И ничего более.
— Тогда делай.
Он влился в гроб одним изящным бескостным движением. Даниэль вышел из-за моей спины, взял одну из крышек и накрыл ей гроб. Я улыбнулась и положила сверху крест.
— Подожди, — остановил меня вампир.
— Чего?
— Сейчас я обвяжу гроб веревкой, а потом ты подсунешь под нее крест.
— А он точно не вырвется после такого?
— Крест давит на нас, кудряшка. Вампир может стряхнуть его с крышки гроба, вместе с крышкой, но если крест будет надежно закреплен, он ничего не сможет сделать.
— Понятно.
— А откуда ты об этом знаешь? Как тебе вообще такое в голову пришло?
— А я Дракулу-2000 смотрела, — чуточку смущенно призналась я. — Правда, там было по-другому, но очень похоже. Очень близко. А ты не смотрел?
— Нет.
— Обязательно посмотри. Тебя это развлечет.
— Неужели?
— Ага, там утверждают, что все вампиры произошли от Иуды Искариота. Прикинь?
Вампир методично обвязывал гроб веревкой. Я убрала крест за спину, чтобы не мешать ему.
— И как же мы от него произошли? Он лично родил нас? Или из его крови?
— Проклятие Господа или что-то в этом роде. После этого Иуда стал первым вампиром. Все остальные вампиры — его последствия. А как на самом деле?
— Так же, как и со СПИДом, — фыркнул Даниэль. — То его не было, а теперь он есть. И от-куда он взялся — хрен его знает! Этот Дракула-2000 просто чушь! Мы древнее любого Христа! Еще три тысячи лет назад никто не знал, что Господь Бог сотворил мир за семь дней, а теперь толпа фанатиков готова отстаивать свою точку зрения с оружием в руках. Знаешь, как говорил один мой знакомый? Сначала у человека имеется широкий кругозор. Потом — горизонт. Линия. А вот когда кругозор превращается из линии — в точку, человек и говорит, что это его точка зрения. На большее просто ума не хватает! Хотя все эти фильмы про вампиров делают нам отличный пиар. А откуда мы появились — этого никто не знает. Первые вампиры ушли в вечность никому, не открыв своих секретов. Самым древним нашим рукописям около пятидесяти тысяч лет. Но вампиры существуют гораздо дольше. Мы существовали еще в каменном веке. Хотя Совет может знать, что мы такое и откуда. Только обнародовать информацию что-то не спешат.
— Очень мило с вашей стороны, — я подсунула крест под веревку и проверила на проч-ность. Не вывалится. — А теперь так же и с остальными.
На лице Даниэля появилась улыбка.
— Так вот оно что! Всех троих?
— Ну да. Работай, давай.
— А ты что?
— А у меня есть занятие. Я пытаюсь не размазаться по стенке.
Даниэль только теперь обратил на меня внимание. Еще бы! До этого он даже посмотреть на меня не мог. Крест светил. Забавно, но крест светил, только пока он был у меня в ру-ках. Стоило ему оказаться на крышке гроба, как свечение прекратилось, а я почувствова-ла себя как стойкий оловянный солдатик. Расплавленный.
— Ты ранена.
— Это не смертельно. Но очень больно.
— Ты не поняла меня. Вопрос не в ране.
— А в чем?
— Если вампир укусил тебя, он мог тебя инфицировать. И сможет потом повелевать то-бой.
— Подробнее, пожалуйста!
Даниэль разбирался с двумя остальными гробами, сперва закрывая их крышкой, а потом перевязывая веревкой. Я достала из кармана еще два креста и подсунула под веревки. Никто из вампиров не проснулся. Даниэль уселся на один из гробов.
— Когда вампир кусает человека, он оставляет в ране свою слюну. Если он при этом сосет кровь, он высасывает инфекцию. В твоем случае этого не было.
— Было кровотечение.
— Это не поможет.
— А что мне может помочь?
— Можно очистить рану святой водой. Или освященным предметом.
— Например, крестом?
— Крест, облатки, даже томик Библии или Корана. Любая священная книга, в которую искренне верят. Или любой священный предмет. Но это очень больно.
— А когда было по-другому? — вздохнула я. — Знаешь, общение с вами — просто рай для мазохиста. Я за два дня столько оплеух получила, сколько мне за всю жизнь не перепада-ло. Скажи, а какой предмет может помочь мне, если я ни во что кроме себя не верю?
— Но крест же светится в твоих руках?
— И что с того?
— Ты можешь не верить в Христа и христианство, но ты веришь в Бога.
— Я верю в себя.
Даниэль мудро не стал ввязываться в теологические споры.
— Ты пользуешься крестом и можешь выжечь заразу крестом. Достаточно приложить его к ране.
— Кстати, а Хасан промолчал о моем инфицировании.
— Надо было спросить раньше. А вообще он мог просто испугаться. Что бы ты с ним сде-лала, если бы узнала?
А что бы я с ним сделала?
— Если выживем, я вернусь и гвоздями его к гробу прибью!
— Не думал, что ты так кровожадна.
Не думал он. Я и сама не думала. Эта святая троица — Андрэ, Мечислав и Даниэль про-буждают во мне самые худшие инстинкты. Сказал бы мне кто неделей раньше, что я буду пытать человека! Да я бы в морду накатила без обсуждения! А сегодня я чем занималась? С утра — пила кровь, в обед — пытала оборотня, ближе к вечеру — убивала оборотней с по-мощью загипнотизированных крыс, еще ближе к вечеру — освобождала вампиров. Окосе-ешь тут! А если вспомнить, что я еще на сегодня запланировала...
— Надо было думать. Скажи, а ты можешь высосать яд из раны?
Лицо Даниэля стало виноватым.
— Прости, но я не могу. Я могу только определить, есть он в твоей крови или нет.
— Очаровательно, — протянула я без тени энтузиазма. Что ж это такое — каждый обидеть норовит! — Ладно, сейчас разберемся.
Я сняла куртку и свитер и теперь ощупывала рану. Клыки вампира прокололи мне кожу под ключицей и вошли внутрь. Но вена была цела. И на том спасибо. Я достала из карма-на еще один крест. Что же мне делать? Если вампир укусил человека, обязан тот подчи-няться или нет? А фамилиар? И что будет в моем случае? Крест — это освященный пред-мет. Можно им очистить рану? Не знаю. Но Даниэль мне не помощник. Минуту. А если я подчинюсь простому вампиру, подчинюсь ли я его протектору? Ответ пришел сам собой. Я скрипнула зубами, глубоко вдохнула и решительно
приложила крест к ране.
— ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!
Мой вопль взорвал тишину подвала. В мозгу полыхнул белый огонь боли. Мне показа-лось, что в ключицу со всего размаха вогнали большой раскаленный гвоздь. И в мозг то-же. Я согнулась в три погибели, и меня вывернуло наизнанку. Сил хватило только на то, чтобы повернуться набок. Я уже не орала, а тихо размазывалась по полу. Но рука авто-матически прижимала крест к ране.
— Юля! — в голосе вампира звучала самая настоящая тревога.
Я не в силах была отозваться. Слезы текли по лицу сплошным потоком. Но боль утиха-ла. Та самая, острая и сильная. Нечеловеческая. Осталась только боль как от ожога. И я позволила себе отнять крест от груди.
— О черт, черт, черт, черт, черт!!!
Я беспомощно смотрела на свою грудь. Я всегда ненавидела символы. Чего бы то ни было. И христианства — тоже, а теперь один из них мне предстояло носить на себе вечно. Под ключицей, как раз там, где раньше у меня были две рваных раны от укуса Хасана, чернел аккуратный крестообразный ожог. Без волдырей, но кожа словно обуглилась. Зато и следа от укуса не осталось. Ну, если это не называется — выжечь инфекцию, то я просто не знаю, какого лешего вам еще надо! Даниэль смотрел на меня виноватыми глазами.
— Тебе очень больно?
— Идиотский вопрос!!! — Заорала я от всей души и тут же закашлялась.
— Прости, я не хотел. Ты не могла бы убрать крест?
— Могла бы.
Я спрятала крест в карман джинсов.
— Даниэль, помоги мне одеться.
— Как скажешь.
Вампир осторожно, стараясь не касаться ожога, натянул на меня свитер и куртку. При-косновение грубой материи к травмированной коже было настолько болезненным, что я застонала.
— Прости. Я не хотел.
— Эта дрянь все равно будет болеть, — отозвалась я. — Скажи, а теперь я избавилась от ин-фекции?
— Я скажу, если разрешишь мне попробовать твою кровь.
— Это шантаж?
— Нет. Это логичная просьба. Ты выжгла рану, но определить до конца или нет, можно только так.
— А ты меня не инфицируешь?
— Мне это не нужно. На тебе и так моя Печать.
— Ну, ты меня так порадовал!
Я сунула вампиру многострадальную левую руку. У меня там уже до хрена шрамов, од-ним больше, одним меньше — все равно.
Даниэль поднял на меня огромные, прозрачно-серые глаза.
— Прости меня, пожалуйста.
И впился клыками в вену. Я взвизгнула от боли. Даниэль не подчинял себе мое сознание — и укус был, мягко говоря, неприятным. К чести вампира — он сделал всего два глотка и отпустил мою руку. Потом оторвал клок от своей рубашки и перетянул мне укус.
