Группа ждала возвращения Самика, держась подальше от того места, где с Антро капало на брусчатку. Через пару кисаков стало видно, как он бежит к ним.
— Я нашел это! — воскликнул он, тяжело дыша и пытаясь отдышаться. — Я нашел завал. Или, во всяком случае, его местоположение.
— И что? — нетерпеливо спросило Жал. — Где это?
— Канализационные стоки после улицы Ширдин сухие, как кости, но тот, что непосредственно перед ней, затоплен точно так же, как и здесь. Так что линия должна быть перекрыта где-то под этой улицей.
— Что ж, тогда нам лучше побыстрее приступить к работе, — сказало Жал, плотно закрыв носовые щитки от продолжающегося зловония младшего члена команды. — Это маршрут, по которому едут земляне, и мы не можем допустить, чтобы от Антро пахнуло на них, когда они проезжают мимо.
— Просто помните, что вы сказали нам всем перед тем, как мы отправились вниз, — сказала Триш Макгилликади Дэйву Двораку.
— Что бы это значило? — невинно спросил он.
— Что мы никому не отдадим магазин, ни той, ни другой стороне, — сказала она с суровым видом, и он улыбнулся.
Несмотря на то, что у нее были светлые волосы и серые глаза, Макгилликадди очень напоминала ему его собственных дочерей. Она была немного коренастее их, но двигалась с быстрой грацией и была одной из самых умных людей, которых он знал. По какой-то причине ее также очень привлекал Артур Маккейб, хотя, по мнению Дворака, Маккейб и отдаленно не принадлежал к ее лиге. Она явно считала некоторые из его личных убеждений наивными и верила, что человечество не может позволить себе купиться на мнение "Гегемония, возможно, не так уж и плоха", но в остальном они очень хорошо ладили.
— Я не знаю, о чем вы говорите, — ответил Дворак. — У меня нет магазинов, и, что более важно, — его тон стал немного серьезнее, — сегодня я никому ничего не дарю. Мы должны заставить квернийцев, по крайней мере, снова поговорить с нами, и я совершенно серьезно отношусь к необходимости достижения соглашения, которое справедливо охватывало бы всю планету.
— Знаю, что это так, — сказала она с нежной улыбкой. — Я просто не хочу, чтобы вы выглядели так бурно радующимся встрече с Квелтом и мастером меча Жором, что Миркал и Джужир решат, будто республика держит нас в кармане. — Дворак приподнял бровь, глядя на нее, и она фыркнула. — Босс, проблема в том, что вам нравятся люди, и это заметно. Это одна из тех вещей, которые делают вас таким эффективным. Но только на этот раз вам нужно дать ясный ответ, по крайней мере, публично. Эйликс сказал мне, чтобы я обязательно напомнила вам об этом.
— Да, мама. — Дворак вздохнул, достоверно подражая своим отпрыскам в подростковом возрасте. — Я знаю, я знаю! Вы с папой посадите меня под замок, если я нарушу комендантский час.
— Знаете, босс, вы действительно можете быть занозой. — Суровость ее тона заглушила смешок в его глубине, и она покачала головой, глядя на него. — На самом деле, думаю...
Носовые щитки Сидара приподнялись в ухмылке, когда первое из земных транспортных средств вывернуло из-за угла и появилось в поле зрения. Процессия следовала по объявленному маршруту, и первая машина поплыла вверх по улице, как будто ее водителю было наплевать на все на свете, за ней последовала вторая, а затем и третья.
Ухмылка превратилась в улыбку удовлетворения, когда в поле зрения появились пассажиры третьей машины. Земляне даже не потрудились скрыть, в какой из них находится их лидер! В третьей машине, выставленный на всеобщее обозрение, сидел сам Дворак! Остальные были бронированы, но Дворак предпочел ехать там, где был защищен только слоем стекла. Сидар недоверчиво кивнул головой.
За машиной Дворака следовали еще две машины, но они не имели никакого значения. Сидар подождал еще пару силаков — пока средний не оказался над крышкой канализации, — затем нырнул в сторону и нажал кнопку.
Мир взорвался.
"Эйраавату" Мэйлэчея Дворака безумно занесло вбок антигравитацией, когда взорвались три с половиной тонны взрывчатки. Ударная волна ударила по БМП, как огромный кулак, отбросив ее через улицу Ширдин под углом и разбив ею витрину магазина из зеркального стекла.
Вторая "Эйраавата", оказавшаяся почти в настоящем эпицентре взрыва, перевернулась с боку на бок и ударилась носом с достаточной силой, чтобы смять даже ее бронированный корпус.
Она была удачливее, чем две последних "Эйрааваты".
Местоположение самодельного взрывного устройства было выбрано с особой тщательностью, с использованием части ливневой канализации, которая проходила под улицей Ширдин под острым углом, и обе БМП оказались в зоне действия кумулятивного заряда, который проделал продолговатую брешь шириной в сорок метров в брусчатке. Они взмыли вверх, кувыркаясь в взрывной волне, когда их антигравитаторы разлетелись в клочья, и они потеряли всякую способность контролировать высоту или направление. Одна из них приземлилась вверх тормашками и проскользила добрых пятьдесят метров, прежде чем резко остановилась. Другая была брошена на второй этаж соседнего офисного здания, убив более двадцати дайантийцев, когда каменная кладка разрушилась, и двадцатитонная громада "Эйрааваты" пробила себе путь сквозь внутренние стены, подобно молоту Тора.
И средняя БМП "Эйраавата", на борту которой находился госсекретарь Дэйв Дворак, вылетела из эпицентра взрыва, как искореженная консервная банка.
Сидар медленно поднялся с пола, стакан "болтливой вдовы" выпал у него из спины — во всяком случае, те осколки, которые не вонзились ему в спину, — и со звоном упал на пол. Однако он едва мог это расслышать; сотрясение от взрыва оглушило его и повредило его слух. Он подтянулся к окну.
Он не доверял эту работу никому другому и не был разочарован результатами. Он с первого взгляда отметил, что большая часть улицы превратилась в огромный зияющий кратер. Фасады зданий были разрушены, пожары бушевали по всей ее длине, и были видны только четыре земных транспортных средства. Он весело пошевелил носовыми клапанами, обнаружив пятое; оно было отброшено взрывом на второй этаж офисного здания через улицу.
Профессиональная часть его разума отметила, что взрыв, должно быть, не был мгновенным; хотя последние три машины были уничтожены, первые две уцелели относительно невредимыми. Он намеревался уничтожить среднюю тройку, чтобы быть уверенным, что машина Дворака окажется в центре взрыва.
Он обратил свое внимание на центральную машину и осознал еще одну ошибку. Хотя купол аэрокара выглядел как стеклянный, он, очевидно, был сделан из чего-то гораздо более прочного и выдержал взрыв почти невредимым. Однако транспортное средство в целом восприняло это не так хорошо. Оно лежало на боку, искромсанное и раздавленное, и ремонту не подлежало. Хотя некоторые из землян бежали к нему, он не мог видеть никакого движения изнутри, и солидное количество красной крови землян окрасило не-стекло большими пятнами. Каким бы разбитым оно ни было, все, кто находился в этой машине, должны были быть мертвы.
Он, пошатываясь, подошел к тому месту, где на полу лежал телефон, и поднял его. Он снова повесил трубку, выдержал паузу в течение кисака, затем снова поднял ее. Благодаря Двомо, раздался звуковой сигнал, и его носовые складки приподнялись в улыбке, когда он набрал номер вызова.
— Пекарня Чилтака, — произнес голос на другом конце провода.
— Я получил ваш груз, — ответил Сидар, — но он был поврежден при транспортировке. Похоже, он был серьезно поврежден. Я еще не открывал его, но не понимаю, как что-то могло остаться нетронутым.
— Нам очень жаль, — сказал голос. — Мы пришлем замену, как только сможем. — Линия оборвалась.
Сидар положил трубку на телефон, затем бросил ее лежать среди обломков. Он еще раз выглянул в окно — у землян, похоже, возникли проблемы с трубопроводом природного газа, который весело горел неподалеку, мешая их усилиям по восстановлению, — затем заковылял к двери и вышел так быстро, как только позволяло его избитое тело.
— Папа, папа!
Мэйлэчей Дворак не помнил, как слезал со своей "Эйрааваты". Он побежал к разбитой машине своего отца, подняв левую руку, чтобы прикрыть лицо от ревущего демона пламени, вырывающегося из разорванного газопровода, и на бегу понял, что Мбарджет Силэй идет прямо за ним. Однако, в отличие от него, она не использовала свой Бронто.
— Освальд! — услышал он голос капитана Берарроа по сети связи. — Освальд! "Трой", у нас взрыв!
— "Трой" понял, — голос Роба Уилсона в импланте Мэйлэчея звучал почти неприлично спокойно. — Земля-один, мне нужен от вас отчет, — продолжил он, и на этот раз Мэйлэчей услышал раздражение в его голосе.
— "Трой", три "Эйрааваты" выведены из строя, — услышал он свой собственный голос, но не узнал его. Он чувствовал, как в нем нарастает и трепещет ужас за своего отца, но в словах, которые на самом деле исходили от него, не было никаких признаков этого. — Повторяю, три "Эйрааваты" вне игры. А машина секретаря, — наконец он услышал дрожь в голосе, — сильно повреждена.
— Спасательный и медицинский персонал уже в пути, — сказал Уилсон. — Расчетное время прибытия десять минут. Повторяю, десять миков.
— Понятно.
Мэйлэчей затормозил рядом с разбитой "Эйрааватой". Она лежала, безумно накренившись на левый бок, разорванная, несмотря на броню, силой взрыва. Он открыл крышку, схватился за защелку аварийного отключения люка правого борта и потянул, но ничего не произошло.
— Черт! — прорычал он и спрыгнул обратно к люку в брюхе. Крышка защелки была погнута, и он просунул пальцы под ее искореженный край, отчаянно желая, чтобы у его хайнлайновского экзоскелета была такая же прочность. Он потянул изо всех сил, но она даже не вздулась.
— Мбарджи! — рявкнул он.
— Прямо здесь, босс. — Ее голос был удивительно спокоен, когда она хлопнула его по плечу. Он огляделся, и его глаза расширились, когда она протянула ему кристаровую монтировку, захватить которую у нее хватило присутствия духа, прежде чем последовать за ним из их машины.
Он выхватил его у нее с выражением глубокой благодарности на лице, хотя и проклинал себя за то, что не вспомнил о том же самом, затем просунул конец штанги под край крышки и приложил к ней все свои восемьдесят четыре килограмма мышц и костей. Мгновение ничего не происходило, а затем металл протестующе заскрежетал, когда крышка поддалась.
Он сунул руку внутрь, дернул за ручку и чуть не всхлипнул от облегчения, когда люк в брюхе, несмотря на повреждения поверхности, открылся. Ему пришлось полностью открыть его, и тогда его сердце, казалось, остановилось.
Никто из них не был пристегнут.
Патриция Макгилликадди лежала на спине, голова вывернута под невозможным углом, удивленные серые глаза открыты и смотрят на что-то, чего она больше никогда не увидит, а интерьер был залит кровью. Тело водителя все еще находилось за штурвалом, практически обезглавленное отлетевшим куском бронепласта, отколовшимся от внутренней части кабины, и большая часть крови, покрывавшей все поверхности, должно быть, принадлежала ей. Ее напарник кровоточил не так сильно, но он был либо без сознания, либо мертв, а Дэвид Дворак...
Зрение Мэйлэчея затуманилось, когда он заметил неестественный угол его позвоночника, скопление крови под ним и попытался получить доступ к своему телефону. Сигнала не было, поэтому Мэйлэчей наклонился через люк и заставил себя дотронуться до безвольного запястья отца. Бесконечное мгновение он вообще ничего не чувствовал, но затем что-то слабо затрепетало у него под пальцами.
— "Трой", Земля-один, — сказал кто-то еще его голосом. — У нас по меньшей мере двое погибших, но госсекретарь Дворак жив. Не знаю, как долго это продлится. Он без сознания; по моим оценкам, у него сломан позвоночник, и, похоже, у него сильное кровотечение. Я не могу сказать, насколько сильно, потому что он лежит лицом вниз поверх раны.
— "Трой" понял. Можешь его передвинуть?
— "Трой", боюсь, если я попытаюсь сдвинуть его с места и у него будет сломана спина, я убью его. — Сосулька прошла сквозь Мэйлэчея, когда он произносил эти слова.
— Земля-один, понимаю. Но до медиков еще шесть минут. Если у него такое сильное кровотечение, как ты говоришь, мы можем его потерять.
Мэйлэчей Дворак закрыл глаза, затем глубоко вдохнул и снова открыл их.
— Понимаю, "Трой", — сказал он и заполз внутрь через люк в брюхе. Он снова посмотрел на Силэй, его глаза потемнели. — Мне понадобится еще одна пара рук, Мбарджи.
— Прямо здесь, босс, — мягко сказала она. — Прямо здесь.
. XV .
ГОРОД ШАЛТАР, ДЕСКВЕР;
ГОРОД СИРЖИР, РЕСПУБЛИКА НЬЮ-ДАЙАНТО;
ГОРОД КВИЗО-НАР-КВЕРН, ИМПЕРИЯ КВЕРН;
И В 50 КИЛОМЕТРАХ К СЕВЕРО-ЗАПАДУ ОТ ГОРОДА КВИЗО-НАР-КВЕРН,
ИМПЕРИЯ КВЕРН,
ПЛАНЕТА САРТ
— Вот так мы собираем наши новейшие самолеты, — сказало Теркир ТерДжарГен, перекрикивая шум и протягивая руку, чтобы указать на производственную линию под подиумом, на котором они стояли. Снаружи уже стемнело, но работа продолжалась; Теркир уже упоминало, что фабрика работала все шестьдесят часов безумно длинного дня Сарта.
Джеймс Иванов кивнул, опустив глаза, осознал свою ошибку и покачал головой. Он улыбнулся, прислушиваясь к знакомому стуку — он не слишком отличался от того, как Россия собирала свои самолеты в дни его молодости. Контроль качества всегда был проблемой, поэтому люди на сборочном конвейере устанавливали следующую деталь на место и выбивали ее молотком с шаровой головкой, если она не подходила. Вероятно, у него все еще оставалось несколько мозолей после тех лет, которые он потратил, занимаясь точно таким же делом.
Он окинул линию наметанным глазом. Хотя сартийцы сильно отличались от людей по своей внешности и поведению, между этими двумя расами все же было много общего. Форма кабины пилота отличалась из-за физиологии сартийцев, но самолет легко можно было опознать как истребитель, и ему было любопытно, как бы он противостоял подобным аппаратам времен Второй мировой войны на Земле.
Он был погружен в свои размышления, поэтому ему потребовалась секунда, чтобы сцена внизу запечатлелась в его сознании, когда один из сартийцев на сборочной линии вытащил пистолет из кармана, повернулся к охраннику, стоящему у основания помоста, и выстрелил ему в голову.
Выстрел из пистолета был громче, чем стук молотка, и фоновый шум прекратился, когда рабочие обернулись, чтобы посмотреть, что вызвало неожиданный звук. К тому времени сартиец с пистолетом уже поднимался по ступенькам подиума в сторону Иванова, и его оттолкнули в сторону, когда два члена его охраны двинулись, чтобы перехватить стрелявшего. Оба человека выстрелили почти одновременно, и сартийца отбросило назад вниз по ступенькам. Когда тело упало этажом ниже, Иванов почувствовал вибрацию множества ног, топающих по мосткам, бегущих к нему, и он обернулся, чтобы поприветствовать их.
— Это... — было все, что он смог сказать, прежде чем увидел дуло пистолета, направленное ему между глаз. Несколько других сартийцев промчались мимо к его охране, но они были не более чем размытым пятном, поскольку глаза Иванова полностью сосредоточились на дуле пистолета.
