Рядом с кроватью на стуле без спинки сидела читавшая книгу Аянами Рей. Она не сутулилась, как большинство людей. По мнению Синдзи, это действительно стоило выделить, ведь он на своём опыте знал, как сложно что-либо читать, сохраняя прямую осанку. В его представлении так читали книгу разве что годами выдрессированные этикетом принцессы. Только у принцесс в предпочтении какие-нибудь слезливые романы, а не немецкая философия. Во всяком случае Синдзи думал, что это очередной философский труд, ибо знаний в немецком языке с прошлой встречи явно не прибавилось. Как всегда, Рей читала с отсутствующим выражением лица.
«Что-то не меняется», — отлегло на душе у Синдзи. После всего, что ему случилось пережить, после того, как никто не откликнулся на его мольбы о помощи, ему действительно было приятно увидеть первой именно Рей. Ведь только она никак не участвовала в том, что приковало его к кровати. Не то чтобы он был в обиде на Мисато... но, как она говорит, всегда есть но. Всегда есть подвох.
Между тем Аянами была настолько поглощена книгой, что даже не обратила внимания, как проснулся Икари. Он ещё некоторое время понаблюдал за ней, рассматривая её аккуратные черты лица. Она и вправду очень напоминала образ мамы, увиденный во сне. Но, приглядевшись, заметил, что у них чуть отличаются скулы, немного разные формы глаз, бровей... Нет, например, морщин, которые, кажется, есть у любого человека, даже у его мамы. С другой стороны, ведь и сам Синдзи не полная копия или мамы, или папы, он вобрал в себя что-то от обоих родителей...
«Глупость какая», — криво усмехнулся Синдзи и глубоко вздохнул, из-за чего Рей, закрыв книгу, наконец-то обратила на него внимание.
— Йо, — Икари еле удалось поднять руку, словно она прикована к пятикилограммовой гире. — Ты всё время здесь пробыла?
В голосе Синдзи проявилась хрипота, из-за чего ему захотелось откашляться. Да только сил на то не имелось.
— Мне приказали, — ответила она с лёгким прищуром.
— А, — разочарованно протянул Синдзи. На секунду ему послышалось в голосе Рей желание чем-то кольнуть его, отомстить. Но, так и не поняв, за что именно, он снова попытался привстать. В этот раз у него получилось — мышцы понемногу начинали отзываться.
— Операция «Ясима» начнётся сегодня в полночь, — начала она зачитывать без всяких прелюдий, — пилотам надлежит собраться в холле госпиталя Геофронта к 19:30. Оттуда сопроводят к командно-штабной машине на горе Футаго. В 21:00 будет произведён инструктаж. В 22:00 — активация «Евы-01» и её поддержки, «Евы-00». К 22:30 — передислокация на гору Донкин, где располагается огневая точка.
— С места в карьер, да? — угрюмо произнёс Синдзи и плюхнулся обратно в постель. Ему хотелось завернуться в одеяло и просто уставиться в очередной незнакомый потолок.
Рей безучастно встала и подкатила маленькую тележку в форме незатейливого комода, выдвинула из неё верхний ящик.
— Твоя еда.
«Говядина со свежими овощами? — Синдзи снова привстал, принюхиваясь к своему ужину. — Выглядит аппетитно».
— Слушай, Аянами...
— У нас не так много времени.
Синдзи окинул девушку взглядом и остановился на её глазах. Ему так хотелось прочитать в них, о чём же она сейчас думает. Икари не знал пока, что за операция «Ясима», но зато лучше всех в курсе, из какого теста слеплен этот Рамиил. И прекрасно понимал, что второй раз ему так может не повезти. А вот Рей... догадывалась ли она, что этот вечер может стать последним для них? От этих размышлений его бросило в дрожь. Снова вспомнился испепеляющий свет, выжигающий каждую клетку в его теле. Опять в ушах зазвенел противный визг Ангела, от которого перепонки готовы были лопнуть.
Икари передёрнул плечами, отбрасывая испытанный кошмар.
— Не хочешь поужинать вместе с подстреленным ветераном? — натянул он фальшивую улыбку. — Вместе веселей.
«Вместе веселей... — повторил он про себя, с ностальгией вспоминая свои первые посиделки с Мисато. — Насколько же она пугающе во всём права».
Рей в это время прикидывала какие-то варианты, смотря то на Синдзи, то на ужин. Ему показалось, что на последнее она смотрит более пристально. Однако, ничего не ответив, она бросила на прикованного к постели укоризненный взгляд. Икари мог поклясться, что на его жалкой мордашке готовы во второй раз нарисовать очередной отпечаток. Секундой позже Аянами резко развернулась, что аж вздыбились её не такие уж и длинные волосы, и вышла из палаты.
«Может, она всё же вегетарианка? — застыл в удивлении Синдзи, не понимая, чем мог её разозлить. — Но вроде от собы она не сильно отказывалась. Или дело в самой лапше?»
Протяжно вздохнув, он подтянул к себе тележку с едой.
— Значит, буду ковыряться в одиночестве, — взял он вилку, — мне не привыкать, Аянами.
Ему и вправду было не привыкать. Но после всего, что произошло, он отчаянно не хотел возвращаться к своим старым привычкам. Вкусив раз хорошее — не остановишься.
«Аппетит приходит во время еды», — Синдзи отправил в рот большую порцию.
Теперь ему очень хотелось разделить с кем-нибудь трапезу, до которой ему довелось по какой-то случайности дожить. Собственная метаморфоза его потрясала. Удивляло не столько возникшее вдруг желание совместного ужина, сколько более глобальное изменение. После предыдущих битв, когда ему на самом деле ничего серьёзного не угрожало, Икари чувствовал себя опустошённым, разбитым, словно прошёл семь кругов ада. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, никого видеть. Он желал только, чтобы его оставили в покое. Но теперь, когда он по-настоящему был на волосок от смерти, ему... спокойно? Лениво? Синдзи не мог точно описать своё состояние — ему просто хотелось вернуться к той беззаботной жизни, которую ему подарил Токио-3.
Когда Синдзи сгорал заживо, прикованный к чёртовому расплавившемуся подъёмнику, он уже был готов умереть, лишь бы прекратить мучения. А когда посыпались бомбы на его голову по приказу Мисато, он окончательно смирился со своей участью. Поэтому ему теперь всё равно: какая там операция «Ясима»? Когда она там? Какая разница, худшее уже позади. Хуже только сама смерть.
Доев, Синдзи принял душ, чтобы смыть с себя весь кошмар, который ему снился все эти дни. После чего, одевшись в любезно привезённую кем-то одежду, прогулялся по госпиталю, который был всё такой же пустынный, всё такой же стерильный. Тихий, безмолвный. И ему очень хотелось, чтобы так оставалось и впредь, чтобы никогда в этих стенах не раздавались крики и стоны.
Но какой бы тишины Синдзи ни желал госпиталю, сам он хотел от неё избавиться. Например, с помощью музыки. Он поймал себя на мысли, что уже давно не прикасался к своему плееру, будто подсознательно отталкивал всё, что связано с отцом. Однако желание заполнить тишину умиротворяющей мелодией у него ещё оставалось. С собой плеера не было, в смартфоне музыку он никогда не хранил, а интернет и радио сейчас отключены в Геофронте. Поэтому Синдзи набрался смелости и попросил у первой попавшейся медсестры любой плеер, который не жалко персоналу. К его удивлению, таковой нашли очень быстро.
Поблагодарив и пообещав вернуть новомодный девайс, Синдзи закрылся от всего мира вакуумными наушниками и включил трек наугад. Уши словно недовольно скрипнули, как только в них полилась так нелюбимая им электронная музыка. Ему никогда не нравился жанр транс, но добавленные в этом ремиксе виолончель со скрипкой и приятный женский вокал, напевающий простенькие куплеты о мечтах, подкупили Синдзи.
Он вышел на открытый мост, соединяющий два корпуса, и, облокотившись на перила, наслаждался лёгким и прохладным бризом. Икари понятия не имел, как он образовывается внутри Геофронта, — самое главное, что он был и в какой-то мере успокаивал, забирая с собою все тревоги. А вот песня с вызовом требовала молча закрыть глаза и просто окунуться в свои мечты. И Синдзи последовал совету, стараясь понять, что же он хочет и что им движет. О чём он всё же мечтает?
— Вот ты где, Синдзи-кун, — внезапно раздался голос Мисато, — а я тебя обыскалась.
Прервав попытки найти свою мечту, Синдзи недовольно снял наушники и холодно ответил:
— У меня есть ещё немного времени, — он так и не посмотрел на своего опекуна и командира в одном лице, — дайте подышать свежим воздухом. А то там, наверху, духота да жарища.
Кацураги спиной опёрлась об ограду и перевела телефон в беззвучный режим.
— Ты же знаешь, что я отдала такой приказ, чтобы спасти тебя.
— Да я не обижаюсь! — Синдзи слегка стукнул по перилам. — Не тупой, понимаю.
— Только не говори, что ты больше не хочешь пилотировать.
— Да нет же! — решился он посмотреть ей в глаза. — Просто вы меня обманули, Мисато-сан. Вы сказали, что «Ева» — самое безопасное место в мире, но получается, что самое безопасное место всё же там, откуда вы командуете! И, находясь в тепле и уюте, наверное, так легко распоряжаться чьими-то жизнями, не правда ли? — Синдзи осёкся в последний момент — не это он хотел сказать. Хотя и не мог отрицать, что подобные мысли у него в голове всё же были и настойчиво стучали отбойным молоточком. — Простите, — искренности в его словах было мало, — само вырвалось как-то.
Синдзи в один миг забоялся, что Мисато может воспринять его необдуманные слова близко к сердцу и принять далекоидущие решения. Только сейчас ему стало очевидно, насколько он привязался к этой женщине, — уже не мог помыслить, что однажды придётся с ней расстаться. Как бы эгоистично это ни было, но он желал растянуть как можно дольше то время, в котором они вместе. К счастью, Мисато не стала возражать, спорить, негодовать. Кацураги всё выслушала, с достоинством офицера, и лишь пожала плечами.
— Пойдём-ка со мной, — она взяла его за руку и настойчиво повела прочь.
— Куда? — замешкался Синдзи.
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
На «рено» Мисато они молча доехали до пирамидальной штаб-квартиры. Людей в Геофронте практически не осталось, только самый минимально необходимый персонал. И фактически одни добровольцы, которым или нечего терять, или лучше остальных известна значимость их работы.
Синдзи без всяких слов догадался, что раз эвакуировали почти весь комплекс, то всё намного хуже, чем он мог себе представить. Он и сам удостоверился, что Рамиил не мальчик для битья. Предыдущие Ангелы в сравнении с ним просто какие-то малолетние хулиганы из соседней школы. Но этот...
«Один в поле не воин, говорите?» — размышлял Синдзи, когда вместе с Мисато проносился через непривычно пустые коридоры в штаб-квартире.
Поворот, коридор, поворот, лифт, коридор, поворот, поворот, коридор, автоматизированный контрольный пункт, снова лифт. Казалось, что Мисато вновь потерялась и они будут блуждать вечно. Но нет, Синдзи пристально вглядывался — здешние стены хоть и несколько похожи друг на друга, но коридоры отличались маркировками и обозначениями.
Они вышли к ещё одному контрольно-пропускному пункту, который охраняло несколько скучающих вооружённых бойцов, игравших в какую-то карточную игру.
— Майор? — вскочил один из них. Заигравшиеся охранники явно не ожидали гостей. В особенности начальника одного из отделов в сопровождении пилота.
— Он со мной, — протянула Мисато свой пропуск и прильнула к аппарату проверки сетчатки глаза. После — отпечатки.
Через минуту под недоумевающие взгляды охраны они вошли в открывшиеся гермодвери, за которыми был очередной лифт.
— А они не боятся оставаться здесь? — спросил Синдзи, провожая взглядом пожимающих плечами бойцов: они явно не понимали, что происходит и зачем сюда кому-то понадобилось в такой час.
Но Мисато ничего не ответила.
Как только они поехали в очередном лифте, над дверьми равномерно защёлкал странный на вид механизм — барабан, чем-то похожий на замок в кейсе. И щёлкал он с тем же усердием, что и любые заведённые часы. В какой-то момент Синдзи это начало раздражать, но высказывать своё негодование он побоялся: майор явно не располагала к бунту на корабле. Оставалось только ждать. А ждать пришлось очень долго — Синдзи казалось, что они уже проехали целую вечность и скоро спустятся к ядру Земли.
— Синдзи-кун, что ты знаешь об Ударе? — внезапно спросила Мисато ледяным тоном.
— Эм, ну, — не совсем Синдзи понимал, при чём тут это, но одно было ясно — права на «не ответить» у него не имелось, — тринадцатого сентября двухтысячного года в Антарктиду на сверхвысокой скорости врезался метеорит, чем вызвал последующие события. Как-то так.
— Снова как по учебнику.
— А что вы хотели?..
— На самом деле никакого метеорита не было.
— Что? — лицо Синдзи вытянулось, словно он увидел призрака.
— Примерно двадцать лет назад в Антарктиде было найдено то, что не должно было быть найдено, — в голосе майора звучали стальные нотки. — Спустя каких-то три года человечество столкнулось с первым Ангелом — Табрисом. Результат ты знаешь.
Привычный мир Синдзи снова перевернулся, и он глянул на Мисато в ожидании продолжения истории. Настоящей истории. Но Кацураги больше ничего не сказала. А лифт ехал всё ниже и ниже, нескончаемо щёлкая и щёлкая.
«Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» — похолодел Икари, вспомнив её слова. Теперь он мог поклясться, что они направляются не к ядру Земли, а прямиком в ад. К тому, что она хочет ему показать.
Изнурительно долгая поездка наконец-то закончилась. Вышли они в просторный, плохо освещённый зал. Рядом находилось ещё несколько грузовых лифтов, в которых поместился бы большегрузный самосвал, не меньше.
Ещё какое-то время им пришлось затратить, чтобы пройти два автоматических КПП под прицелами крупнокалиберных турелей. Синдзи не знал, что они там прячут, но охрану строили настоящие параноики.
Наконец-то они прошли в туннель, в котором даже «Ева» вполне могла уместиться. Из-за тусклого освещения Синдзи чуть было не упал, споткнувшись о колею железной дороги. По бокам было множество технических помещений, дóков, ответвлений железки и много прочего — всего Икари не мог разглядеть из-за темноты. Совсем не виден был потолок, что создавало ложное впечатление его отсутствия. От этого Синдзи становилось не по себе и голова начинала кружиться. Он прикинул, что «Ева» тут не просто поместится — она в полный рост тут пройдёт.
Майор и пилот остановились у гигантских гермозатворов, из-за которых еле доносился протяжный гул с натужным постукиванием. Во всём остальном — полная тишина, можно даже услышать собственное дыхание.
