— Ты что здесь делаешь!?! — рявкнул уборщик.
— П-писаю... — отчаянно заикаясь, проблеяла застигнутая врасплох девушка, понимая, что ещё чуть-чуть и слова станут суровой реальностью.
— Ага, — согласно кивнул мужчина и, отбросив в сторону ведро, потянулся к нежданной добыче.
Грязная, побитая жизнью жестянка с невообразимым дребезгом врезалась в стену и, отскочив, покатилась по полу, издавая душераздирающий лязг. Проводив растерянным взглядом отвергнутый инструмент санитарной деятельности, Чаронит осторожно перевела глаза на его недавнего хозяина, а затем и на руку, что сжимала узел её самодельного одеяния и настойчиво так пыталась стянуть с островка чистоты. Привычный ступор, неизменно нападавший на блондинку в любой неожиданной ситуации, грозил затянуться надолго, если бы у мужчины от нелепости затянувшейся игры в гляделки не сдали нервы и он не попытался ухватиться за беглянку второй рукой. Прикосновение к обнажённой коже прохладной влажной плёнки специальной перчатки, заставило ошарашенную девушку опомниться. От отчаянного рывка чародейки тонкое полотенце скользнуло вдоль борта унитаза, и девушка, словно подрубленный дуб начала заваливаться назад, с замиранием сердца ожидая столкновения с перегородкой своего и разбитого затылка. Столкновения не произошло исключительно благодаря упорству и силе хватки неизвестного, что упирался плечом в дверной проём, кряхтел, краснел лицом, но руки с узла не разжимал. Казалось, не старого ещё человека вот-вот хватит удар.
"Вот. А потом на надгробье напишут: "Он погиб благородной смертью, пытаясь спасти заложницу от падения в туалете".
Отблеск маниакального упорства на его слегка перекошенном лице Танке совершенно не понравился. Интуиция вопила, что, в случае удачной поимки, её так просто в почти комфортабельную комнату могут и не вернуть, а завязывать более близкое знакомство с пыточных дел мастерами категорически не хотелось. Закусив губу, чтобы наверняка не вызвать своим криком подмогу нападавшему, она что было сил замолотила ногами, пытаясь оттолкнуть уборщика. Места для размаха не хватало, коленки всё чаще бились о подбородок самой пинающейся, пятки то и дело норовили соскользнуть в заполненную ржавым раствором чашу, а несчастный унитаз уже вовсю раскачивался во все стороны, едва не вылетая из креплений.
— Ах, ты-ж, падла! — злобно матерился мужчина, пытаясь ухватиться за беспрестанно пинающиеся ножки или край хламиды, но стоило хоть немного отступить от опоры, как вместе с пленницей начинал заваливаться. — Я те покажу ...., ты у меня ... побрыкаешься!
От подобных обещаний девушка начала отбиваться только сильнее, подключив к процессу уже и руки, которыми ранее пыталась держаться за стены. Композиция из двух "бойцов" и унитаза зашаталась активнее, грозя вот-вот провалиться на нижний этаж.
— Быстро сюда ... твою! Я...
— Тресь... — неожиданно раздалось над самым ухом, так тихо, что Яританна едва услышала этот звук за своим надсадным дыханием.
Девушка что было сил оттолкнулась ногами от неприятеля и попыталась направить плечи в оставленную ранее щель, когда лёгкая простынь, не выдержав напора страстей, с треском порвалась под грубыми пальцами. Отлетая назад, Чаронит даже не вскрикнула, только попыталась закрыть руками голову и сгруппироваться, как учили на занятиях боевой подготовки, раз уж из всех навыков рукопашного боя ей удавалось вдоволь попрактиковаться только в падениях. Дважды кувыркнувшись через голову и ловко обогнув коварный поворот у выхода из уборной (в кувырках духовник была такой же меткой, как и в бросках камнями), девушка проехалась обёрнутыми в наволочку ягодицами по паркету и со всего маху вписалась в живую изгородь. Не рассчитанный на такие нагрузки ажурный каркас с противным скрипом зашатался и, царапнув на прощанье витыми прутьями по голым лопаткам, начал заваливаться назад, опрокидывая один за другим цветочные горшки.
"О! Такими темпами мы как костяшки в домино весь этаж развалить можем!" — только и успела подумать Танка, как из лаза показался уборщик, злой, как гончая из Подмирного пекла; волочащаяся за ним простынь лишь придавала фигуре обшей трагичности и антуража.
Ловкостью молодого подмастерья он не обладал и потому красовался большой наливающейся на лбу шишкой от неподдающейся перегородки и несколькими свежими синяками. С неожиданной для самой себя прытью Яританна вскочила на ноги и в два прыжка оказалась по другую сторону слегка покачивающейся пергалы, лишь шипя на боль в исцарапанных о крючки и завитушки ступнях. Подхватив с пола за неимением другого оружия горшок с полудохлым лопухом, она, не глядя, запустила им в преследователя и сразу же потянулась за следующим, нисколько не обольщаясь на счёт своей меткости и везучести. Швырять через плечо тяжёлые, полные землёй горшки было трудно, и часть из них просто не долетала, оседая на протестующее дребезжащей решетке. Три сломленных жестоким невниманием цветка, если судить по звуку, уже повстречались со стеной, благополучно миновав выбранную цель. Девушку, правда, тоже никто хватать не спешил, поэтому лёгкая надежда оставалась, и Танка уже начала подбираться к коллекции выживших кактусов.
Если бы пребывающая в отчаянье чародейка нашла в своём потоке паники минутку, чтобы обернуться, то наверняка прекратила бы метания. Молодой, но обделённый мужской харизмой и женским вниманием, мужчина и сам пока не мог двинуться с места. С удивлением, растерянностью и невольной зачарованностью он смотрел на скачущую перед окном хорошенькую блондинку, чья ладная фигурка с завидными достоинствами, была прикрыта лишь куском грязной потрёпанной ткани. Вероятно, Чаронит, долгое время пребывавшая в состоянии нескладного подростка, ещё просто не успела уяснить, что большинство мужчин не так уж сложно зачаровать, даже с опустошённым резервом, и потому продолжала отчаянно швырять снаряды, низко нагибаясь за новыми жертвами и всерьёз раздумывая над возможной ядовитостью некоторых кремов. Гнев и ярость ещё недавно, руководившие мужчиной слегка улеглись. Теперь он стоял, расслабленно скрестив руки на слегка рыхлом животе, и с толикой снисходительности следил за бессмысленными потугами обнажённой красавицы, что в обед приволокли из "стойбища". Никаких опасений за свою сохранность он не испытывал и искренне считал действия девицы смешными, особенно после пролома стены в соседней комнате. Зря. Очередной фикус, пущенный дрожащей от усталости женской ручкой, полетел мимо по какой-то изогнутой траектории, явно намереваясь снести чудом уцелевший унитаз. А вот его содержимое, без полива представляющее собой крепко сбитый ком из земли и крупных одеревенелых корней, оказалось не в пример эффективнее, врезавшись в левый глаз и буквально опрокинув насмешника навзничь, безжалостно обрушивая на каменный порожек.
Услышав за спиной вместо привычного треска ломающихся черепков глухой удар, как от падения чего-то большого, Чаронит настороженно оглянулась, не выпуская из рук кадку с физалисом. Она была готова увидеть всё: от толпы приспешников Иринмы, до трёхголового питона с человеческими лицами, но вид поверженного противника её порядком удивил. Подобрав с пола длинную витиеватую подпорку для орхидей, Танка прокралась к распростёртому на полу телу и боязливо потыкала сперва в задранное колено, потом в съехавший на бок живот, а потом уж, осмелев, и в едва виднеющееся из-под корней лицо.
— Это я попала или его от смеха контузило? — задумчиво пробормотала чародейка ставя под ноги счастливый горшок, но благоразумно не отодвигая его слишком далеко. — Как непредусмотрительно с их стороны!
Красивое, хотя и весьма пострадавшее во время приключений личико девушки озарила широкая, поистине демоническая улыбка, выглядевшая особенно внушительно из-за удлинённых клыков. В светлой головке молодой чародейки уже сложился план, безусловно, абсурдный в своём корне и, конечно же, опасный для жизни, но совершенно восхитительный!
Тонкий, ярко-красный болтун последнего образца, совершенно не сочетавшийся с неказистой формой уборщика, гордо болтался на крупной шейной цепи, ненавязчиво демонстрируя всем желающим крутость своего владельца. Для усиления ненавязчивости блокировка с него была снята, от чего артефакт слегка попискивал и выдавал порции переливчатых искр. Яританна лишь презрительно хмыкнула от такой трепетной верности модным поветриям и, притворив для надёжности потайной ход, набрала знакомый позывной, что вдалбливался с детства всем жителям княжества. Благо со времён отсоединения от Царства он так и не поменялся, хотя Царь умудрился сменить свои дважды.
— Слушаю, — ленивым слегка недовольным тоном протянул усталый женский голос, и можно было явственно представить, как его владелица оставляет в сторону кружку с недопитым чаем.
— В-вы? Эт-то же правда в-вы? — приглушённым, полным дрожи и паники, голосом залепетала Танка, для большей натуральности прижимая к ране на ноге осколок горшка.
— Нет, княжна Марсия! — раздражённо рявкнула диспетчер, но тут же вспомнила положение устава, слухи о возможных проверках и общую предвзятость к женскому полу среди коллег и поспешила куда вежливее продолжить. — Васюковское отделение княжеской стражи, чем могу помочь?
— О! Х-хвала Триликому! Я — Манира Цвелош, младший секретарь госпожи Ирмиты! Пожалуйста, помогите! Т-тут твориться что-то ужасное! Эти люди, они... они просто варвары! У них оружие, какие-то артефакты в коробках! Они схватили госпожу и заперли! Я-я сейчас в кладовке, но они и меня найдут! Пожалуйста, помогите! — Танка говорила быстро, проглатывая согласные и едва не переходя в плач, чтобы звучать наиболее правдоподобно, да что там, даже она могла поверить в такой лепет, не говоря уже о менее привычных людях.
— Женщина, успокойтесь, — голос был по-прежнему лениво-презрительный, но уже с толикой опаски. — Что конкретно произошло? Где Вы находитесь?
— В чулане!— истерично вскрикнула чародейка, с трудом подавив совершенно неуместный приступ хохота. — Мы ехали на в-встречу и вдруг они! Там ч-что-то грузили, а когда заметили нас, то как-то остановили ступу и... Это было так страшно! Они кричали и даже ударили госпожу, а Вы же знаете, что она лучшая подруга жены первого министра и трижды обедала с самим князем! А потом... потом они сказали, что она им ещё понадобится-а-а. Для чего им может понадобиться госпожа, когда ей пятьдесят, а у них столько артефа-а-актов!?! Что с нами бу-у-удет!?!
— Прекратите выть! — не выдержала диспетчер, чей артефакт наверняка раскалился от полных страха стенаний. — Сколько разбойников? Сколько оружия? Ваши координаты?
— Я... я боюсь! Их... десять! Нет, двадцать! Я-я не видела точно. Тут какой-то особняк старый, не знаю сколько их тут... Погодите. Кажется, меня ищут. Триликий, спаси и убереги! Д-давайте, я здесь б-болтуна где-нибудь спрячу включённым, п-пока они не пришли...
— Женщина! Погодите, женщина! — ещё что-то говорила диспетчер, пытаясь настроить отслеживающую функцию и покрикивая на кого-то из помощников, пока Яританна Чаронит укладывала на подоконник дрожащий камень и прикрывала его черепками, чтобы чуть уменьшить помехи.
Лицо её было довольным до нельзя.
Раздевать крупное тело, находящееся в бессознательном состоянии, удовольствием было весьма условным, хотя и вполне привычным после курса общей некротической анатомии, где наставник, самых шовинистических взглядов, разрешал девочкам-духовникам только подготавливать трупы к практикуму, чему лично Танка была только рада. Крепкие льняные штаны непонятного буро-зелёного цвета были непомерно велики даже не выдающемуся стройностью мужчине и крепились к такой же безобразной куртке системой тесёмок и шнурков, позволявших подгонять униформу под любого работника. Одевать их на голое тело, пусть даже и заново обмотанное порванной простынёй, девушке было отвратительно, особенно при мысли, о давности последней стирки и происхождении некоторых особенно подозрительных разводов. Ещё противнее было брать в руки потрёпанную порванную в двух местах кепку с затёртой эмблемой какого-то клуба любителей болотных черепах. Утешив себя тем, что избавиться от вшей при нынешнем уровне развития целительства не так уж и сложно, Танка убрала под неё волосы, приладив на голове таким образом, чтобы растрескавшийся козырёк прикрывал глаза. С ногами ей повезло в меньшей степени: грибки и всяческие гниения лечились значительно дольше и дороже. А то, что они непременно появятся, стало очевидным, стоило только стянуть с ног уборщика растоптанные тканевые мокасины самого завалящего вида и вдохнуть ядрёный аромат не мытых с зимней Средницы носков. От крепкого амбре начинали слезиться глаза, как от мертвяцкого зелья, но его обладатель даже не пошевелился. Внутри "говнодавы", как их поспешила окрестить чародейка, были влажными и ещё более изодранными, чем снаружи, только выбора особого не было. Ей и без того повезло найти подходящую маскировку, вместо того, чтобы бегать по вражескому логову в костюме дикого гоблина. Чрезвычайным везением было ещё и то, что под нестриженной лохматой головой мужика не оказалось лужи крови с неминуемыми последствиями для Яританны в виде обморока. Точнее кровь была и в большом количестве, но так и не прорвала кожу, образовав большой синюшный нарыв на затылке величиной с небольшую картофелину. Его вид, конечно, заставил девушку поморщиться, но особой дурноты не вызвал.
Не прошло и получаса, как из общего туалета, слегка прихрамывая и подволакивая ноги, вышел невысокий полноватый уборщик с погнутым жестяным ведром, полным сухой земли и ломаных камней. Его плечи слегка подёргивались, а голова была низко опущена, отчего из-за форменной кепки и воротника униформы практически не видно было лица. Он спокойно шёл вдоль коридора, бурча себе под нос мотив какой-то старой армейской песни.
— Эй, Лексий, как сегодня наряд отбывается? — глумливо заржал проходящий мимо мужчина в серой спецформе. — Заставили срач в триста первой разгребать?
Уборщик в ответ проворчал что-то невнятное, предположительно, матерного характера и лишь тяжело вздохнул.
— А то! — не унимался знакомец, больше занятый собственным ехидством. — Думал, нахаляву денёк отбыть, пока остальные жопу рвут на оборонке!
— Вали давай! — прикрикнул на него другой, вышедший из-за поворота боец, щедро сгрузив половину собственной ноши, представленной длинными полыми трубками с россыпью заклинательных рун.
Бойцы двинулись прочь по коридору, продолжая беззлобно переругиваться и тихо поносить начальство, а уборщик пошёл дальше, всё так же прихрамывая и подволакивая ногу, только сутулиться стал чуточку сильнее. Никто из пробегавших по коридору, устанавливающих оборудование и расчищавших подходы так и не обратил внимания на то, что потрёпанный уборщик странно несет своё ведро, погрузив два пальца в вывернутую землю. А меж тем невидимые глазу голубые и чёрные искры поднимались под бледной кожей к запястью.
* * *
* * *
*
* * *
*
* * *
*
* * *
**
В большом камине трещит огонь, радостно подбрасывая вверх искры, что благодаря заклятью превращаются в бабочек и разлетаются по полутёмной гостиной. За ними с заливистым смехом бегают двое малышей, пытаясь развеять прежде, чем на трепещущих огненных крылышках схлопнется большая пасть резвящегося с ними волкособа. Когда этого не удаётся годовалый щенок недовольно морщится и, поскуливая, трясёт огромной косматой головой, чтобы сразу же броситься в погоню за следующей искоркой-бабочкой. Помимо огня и редких вспышек от удачных заклятий обитую деревом комнату освещает лишь, заключённый в банку светляк, висящий на спинке одного из кресел. Перед ним сидит женщина, увлечённо читая какой-то потрёпанный фолиант. Изредка она прикрывает рот ладонью, чтобы хихиканьем не отрывать его от важных дел и даже не представляет, что для него нет дел важнее, чем просто сидеть перед огнём всей семьёй и наслаждаться наблюдением за ней и их детьми. На коленях у него лежит схема очередного заклятья, но этот особый уют совершенно не располагает к работе.
