— Кха, для этого тебе еще придется сначала постараться ранить меня...
— Нет, не придется...
Палец Куросаки скользнул по темному металлу лезвия, и, только проследив этот жест, Айзен заметил, что на занпакто мальчишки нет привычных шипов.
— Мне нужно лишь подойти поближе, — закончил свою мысль Ичиго.
В это же мгновение его меч засветился тусклым алым светом, и, будто бы откликаясь на это, в глубине тела, принадлежащего новому богу, сквозь кожу и плоть ярко засияли два десятка мелких осколков. В глазах за костяной маской вспыхнули злость и неверие.
— Нет! Это невозможно!
— Но это так...
* * *
Интересно, должна ли я буду потом поблагодарить Гина за идею, украденную мною у этого сына бешеной кумихо? Думаю... Думаю, что нет, не должна. В конце концов, он с реализацией своего плана облажался по полной. А вот у меня, похоже, все получилось как нельзя лучше. Оставить несколько осколков своего материального воплощения в теле Айзена было вообще-то нетрудно, и удалось в тот самый момент, когда Ичи пробил панцирь этого урода своей атакой-шюнко, а я добавила облаком из огненных лепестков.
Конечно, план был не самым блестящим. Достаточно вспомнить неудачи, что я потерпела в свое время, пытаясь пролезть к Кенпачи, или получив пинка из духовного мира Бьякуи. Но как давно это было? К тому же и я уже не та, что прежде. Поэтому как резервный вариант на самый крайний случай эта идея вполне годилась. Хотя тот факт, что дело все-таки дошло до этого, был совсем не радостный. В случае провала больше у нас с Ичи-боем не было никаких козырей. Да и с планом Урахары я, похоже, многовато себе нафантазировала, вот и придется теперь все делать самой, так сказать по старинке.
Между тем, на экране плазмы беседа Ичи и мутировавшего Айзена подошла к вполне закономерному финалу. Ну да, что поделать, рыжий у нас идеалист, вот и захотел все-таки уговорить этого богоносца "по-хорошему". Только зря время на этого самовлюбленного маньяка потратил, ну и в брюхо к сёдзё это всё... Мой выход!
Высокие своды готичного храма почему-то сразу же напомнили мне об архитектуре Лас Ночес. Ряды мраморных скамей, которых, наверное, было не меньше сотни, уходили пологими ступенями вниз от входа, где стояла я, к возвышению под угловатым куполом. Высоко над алтарем, играя бликами на витражах в высоких стрельчатых окнах, сияла уже знакомая мне сфера Хоугиоку. Только вот размером она была метра так три-четыре в диаметре. А внизу прямо под ней, с интересом поглядывая на меня, сидел единственный обитатель этого осовремененного капища. Или правильнее все же будет сказать "сидела"?
— Надо же, какие гости к нам пожаловали?
Спрыгнув на мраморный пол, девушка перебросила за спину толстую черную косу, в которую были заплетены ее волосы, и насмешливо раскланялась передо мною.
— Добро пожаловать в сию скромную обитель, о великая Цуруги-сама. Мне действительно давно не терпелось увидеться с вами, так сказать, с глазу на глаз.
Я начала медленно спускаться вниз по лестнице, не сводя с говорившей взгляда, и она отвечала мне взаимным вниманием.
— Признаться, я рассчитывала на нечто большее, — вырвалось у меня уже за две ступени до широкого открытого пространства у подножия алтаря.
— Да что ты? — рассмеялась Кьёка Суйгетсу. — Но ведь я всего лишь мимолетное отражение на воде. Мираж, который каждый создает себе сам...
Мой цзянь с тихим шорохом покинул ножны. Такое же движение в исполнении моей противницы, похожей на меня даже больше, чем отражение в зеркале, было синхронным.
— Не разочаруй меня, Цуру-тян, — снова усмехнулась занпакто Айзена.
Глава 23
Наше взаимное ожидание продлилось лишь несколько секунд, и первой это дело надоело все-таки мне. В сущности, я ведь всегда любила брать инициативу в бою в собственные руки и вести поединок под свою диктовку, так с чего бы изменять старым принципам? К тому же еще неизвестно, чем эта занпакто-копия окажется в реальности.
— Надеюсь, ты дерешься не хуже своего хозяина!
— О, Цуру-тян, я очень постараюсь оправдать все твои ожидания, — оскалилась мне в ответ Кьёка Суйгетсу, играючи отбивая и блокируя всю первую серию моих атак.
Сделав несколько быстрых рывков, и сократив разделявшую нас дистанцию до минимума, я "по-простецки" нанесла прямой выпад в голову. Копия моего цзяня без труда отразила этот удар, а уже, буквально, через какую-то секунду обоюдоострый клинок едва не рассек мне лицо. Открыть первую ступень "большой лестницы" я так и не успела, проклятая мразь раскусила меня на раз, развалив всю технику одним-единственным финтом.
Занпакто Айзена, небрежно отмахнувшись от меня еще пару раз одной рукой, грациозно разорвала дистанцию, используя мой любимый "плавный шаг", и разомкнула клинок на две части. С моей стороны ничего не оставалось, кроме как ответить на такой аргумент схожим образом. И кстати, я еще очень вовремя успела проделать это, потому, как тяжелый "половинный" меч на гладкой шелковой ленте черного цвета едва не прилетел мне в голову уже через мгновение.
— Неплохо! Какая реакция! — рассмеялась моя противница, наблюдая за тем, как мне приходится выполнять перекат, чтобы увернуться от второго клинка.
Добавить еще что-то она не успела, поскольку один из моих цзяней тоже свистнул в воздухе, но, к сожалению, лишь оставил глубокую зарубку на мраморной стенке. На пару минут громкий лязг и шорох шелка заполнили собой помещение храма, играя эхом под сводами странного купола. В какое-то мгновение мы вновь оказались лицом к лицу, сплетая цзяни в скрежещущих объятьях, и я со всей силы боднула противницу лбом, попав по угловатой физиономии. Почувствовать, что на моей коже осталась кровь, мне не составило труда, и, отскочив на первый ряд скамей, я радостно оскалилась.
— Ах, как это грязно, — беспечно рассмеялась нахальная тварь, не делая ни единой попытки смахнуть с рассеченной брови темные капли, уже заливавшие ей правый глаз.
Внезапная боль в левой ноге притушила мою всколыхнувшуюся радость. Ткань штанины вокруг глубокого разреза чуть выше колена стремительно набухала от крови. Мой взгляд сам собой зацепился за острие одного из цзяней Кьёка Суйгетсу, испачканного в чем-то красном. Вот же проклятье!
Использовать против меня мою же уловку с подставной "брешью". Если знать, чего хочет противник, и каким образом он это использует, то нужно ему это якобы дать. При этом, применив что-нибудь похуже против него. Такое проходит только с теми, с кем ты уже когда-то сражался, или когда ты в мельчайших подробностях знаешь стиль и повадки врага. Жабры сёдзё! Да я сама перерезала горло тому человеку, что научил меня основам этой, не боюсь таких слов, боевой техники. И только трое, включая Ичи-куна, за обе моих жизни, новую и старую, показывали мне нечто схожее. Но это... Такое нельзя прощать!
Испуг, злость и неподдельное возмущение оказались гремучей смесью. Лезвия цзяней в моих руках начали слегка светиться, а Кьёка Суйгетсу лишь продолжила улыбаться.
— Хочешь еще раз попробовать, Цуру-тян? Так, вперед!
Второй раз в такой ситуации меня приглашать было не нужно, и поэтому я рванула вперед на пределе сил, обрушивая на свою противницу шквал из самых простейших ударов, какие только водились в моем арсенале. И этого она точно не ожидала! Даже если каким-то образом эта иллюзорная дрянь знала мои любимые комбинации и приемы, то против чистейшей импровизации с элементарными финтами у нее не было ничего подходящего. Работая с отклоняющими блоками, кистевыми раскрутками, простенькими круговыми обманками и перенаправленными ударами, я с каждой секундой наращивала темп и мощь, которая вкладывалась в каждый новый выпад.
Два синхронных "пол-хлыста" с разных сторон, приправленные цзянями, уже буквально сиявшими серебром, сломали подставленные для блока мечи, оставив в руках у вражеской занпакто пару бесполезных эфесов. Интуитивно отскочив от такого назад, Кьёка Суйгетсу наткнулась спиной на алтарь, и это на мгновение ее отвлекло. А я была уже рядом! Цзяни в моих руках полыхнули темным жирным пламенем и устремились в атаку, от которой воплощенному духу клинка ублюдка Айзена каким-то невероятным чудом в последний момент удалось увернуться. Угодивший под удар алтарь разлетелся мельчайшей крошкой, а моя противница, используя облако мраморной взвеси, успела ретироваться к другому краю нашей импровизированной арены.
— Что-то ты больше не улыбаешься, — хмыкнула я.
— А ты у нас, выходит, и вправду бешеная, — уже без насмешки бросила Кьёка Суйгетсу, отшвырнув в разные стороны остатки мечей. — Обычное занпакто воплощает часть души своего хозяина, но ты другое дело. Если бы Ичиго был хоть немного умнее, он давно бы заметил столь разительное несоответствие, что существует между ним и тобой. Подобного нет даже у тех шинигами, что боятся своих занпакто. Но Ичи-кун готов все списывать на свои подавленные эмоции, а ты действительно немало повлияла на формирование его характера и развитие новой личности после его обретения силы проводника душ. Айзена очень интересовало, да и сейчас ему по-прежнему любопытно, вышло ли это у Киске случайно, или он намеренно сумел создать свою версию асаучи, использовав личность тогабито, вырванной из-за адских врат.
— Тебе-то какая разница, почему и от чьей руки умирать? — боль в ноге донимала меня сейчас куда больше, чем речи чужих занпакто. Происходи дело в реальном мире и с настоящим телом, хромать бы мне после такой царапины недели две.
— Умирать? — прищурилась Кьёка Суйгетсу. — Кажется, здесь кто-то берет на себя слишком уж много.
Каким образом, эта мразь оказалась прямо передо мною, я так и не поняла. Но тяжелый удар открытой ладонью в грудь, швырнул меня спиною вперед, оставив знатную дыру в рядах из мраморных ступеней.
Ни чему меня идиотку жизнь не учит! Забыла, склерозница, где находишься?! Это тогда с мартышками Мадараме и Абараи я управилась на раз. А вот уже Сакура-тян поднапрягся, однако ж вышвырнул меня из духовного мира Бьякуи. Но Айзен — не Рэнджи, не Иккаку и даже не Кучики. И его занпакто тоже умеет превосходно сражаться на собственном поле. Так что это мне еще вначале повезло, что эта стерва, видимо, как и ее хозяин, любила проиграться со своим противником, а не размазывать сразу одним ударом. К тому же, не будь у меня иммунитета к ее фокусам с иллюзиями, и битва вообще могла закончиться, не начавшись, в моей собственной голове.
— Не сильно ушиблась, Цуру-тян? — с участливым сарказмом осведомился у меня мой же собственный голос... Как же я, оказывается, его ненавижу!
Драться приходилось без сюмпо, что было для меня уже несколько непривычно и, чего таить, в некотором роде даже неприятно, так что выбираться из провала, который создали при помощи моего тела, пришлось по старинке. Кьёка Суйгетсу, молча, наблюдала за мной чуть в стороне, а между тем разрушенный алтарь сам собой медленно складывался обратно из разбросанных по залу кусочков.
Возможно, мне лишь показалось, но моя оппонентка взирала на этот процесс без всякой радости, если не сказать обратное. Хм... А разве воплощение Хоугиоку раньше светилось так сильно? И не вращалось оно это уж точно.
— Айзен что, все еще продолжает духовную эволюцию? — вырвалось у меня без всякой надежды на ответ.
— Возможно, Цуру-тян, но скорее всего, эта штука просто решает, что именно нужно сделать, чтобы переварить тебя на завтрак, — хмыкнула занпакто Айзена. — И меня заодно.
— Вот как? — в моей голове вдруг начала формироваться почти безумная идея.
— Именно, — кивнула меж тем Кьёка Суйгетсу, повернувшись ко мне и явно ожидая какой-то подлянки. — Зачем, по-твоему, богу занпакто? Совершенно незачем. Свои способности у него останутся в любом случае, а большую часть моих сил эта штука уже вытянула и определила на новые преобразования. Лишняя же личность, болтающаяся в подсознании, становится совершенно бесполезной, ведь так? Или ты думаешь, что те пафосные слова об одиночестве, как о плате за силу и власть, лишь пустой треп? Нет, эта вира взимается по полной с любого, кто решится связаться с подобной дрянью.
— И ты так легко говоришь об этом?
Спокойствие моей собеседницы было поразительным. Древние ся-муря от такого подхода к самопожертвованию во благо хозяина удавились бы от зависти.
— Просто, в отличие от тебя, я давно стала из "вспомогательного" асаучи истинной частью духовной сущности Соске, — пожала плечами занпакто. — Его стремления — это и мои стремления, а его мечты и чаяния — они тоже мои, более чем. Необходимость в моем исчезновении с одной стороны вполне мне понятна, а с другой... неизбежна и совершенно от меня не зависит, вообще-то.
— Тогда какого морского черта я сражаюсь с тобой, если эта победа почти ничего мне не даст? — план в моей голове окончательно сформировался, но, по-хорошему бы, не мешало прояснить еще пару деталей.
— Ха, — широко улыбнулась эта зараза. — Я защищала и защищаю духовный мир Соске от любых посягательств. И если ты вдруг думаешь, что сможешь предложить мне сделку вроде спасения личности и сознания в обмен на победу, то я тебя разочарую. Хотя эгоизм присущ мне не меньше, чем Соске, но все же не настолько, чтобы взять и предать того, частью кого я сама и являюсь.
— Да, такое, пожалуй, умею проделывать только я...
На середине незаконченной фразы, я толкнулась обеими ногами, взмывая к потолку и бросая цзяни в заболтавшуюся противницу размашистыми "плетьми". Кьёка Суйгетсу успела легко увернуться, но угол, с которого я атаковала, заставил ее отпрыгнуть еще выше на ступени в ту сторону, что была противоположна алтарной части собора. Черный шелк, скользнув по моим запястьям, разжал свою хватку, и мои клинки загрохотали по мрамору где-то внизу. Но вожделенная цель была прямо передо мною. Надеюсь, Гин-кун, ты хоть в этой части окажешься прав!
Больше всего я в тот момент боялась, что простой удар кулака не причинит сияющей поверхности сферы никакого вреда. Однако костяшки обожгло морозным холодом, и моя рука без труда вошла вглубь Хоугиоку под звук, напоминавший звон разбивающегося хрусталя. Прежде мне не доводилось совать руку в щелочь, но ощущения, должно быть, были схожие. Но кроме этого неприятного момента, гораздо страшнее оказалось то, что мне сразу же начало затягивать вовнутрь этой штуки. Прикладывая неимоверные усилия, я попыталась сопротивляться, стараясь напротив начать вытягивать суть того, с чем я боролась так же, как прежде это удалось проделать с пустыми и Ямамото.
Мои собственные клинки, брошенные меткой рукой Кьёка Суйгетсу, с силой вонзились мне в спину, перебив легкие на новом вдохе и намертво пригвоздив меня к поверхности серебристого шара. Рот мгновенно заполнился кровью, а перед глазами все вдруг резко поплыло в бешеном танце. Похоже, на этом все и должно было закончиться. Обидно и немного противно. Первого, конечно, больше...
Но, тем не менее, последняя мысль, намертво засевшая в моем умирающем сознании, была все та же. И поэтому я даже не сразу заметила тусклый алый свет, исходящий откуда-то снизу и слабенько пробивавшийся сквозь накатившуюся темень. Удивленный крик Кьёка Суйгетсу, исполненный моим перепуганным голосом, было последним, что я разобрала, перед тем, как поддаться тьме.
