Раннее утро следующего дня на Любанском направлении... Затихла перестрелка. На короткое время умолкли миномёты, пулемёты и автоматы. Стал слышен разговор деревьев. За день мартовское солнце нагрело деревья, особенно с южной стороны. Ночью, под утро, стужа принялась опять леденить их. И вот сучки щелкают, а стволы стреляют:
— Т-тик!.. Т-ток!.. Т-тук!.. Т-тах!..
Слова этого разговора похожи на лёгкий щелчок, глухой взрыв мины или снаряда. Самые болтушки — ели, они чаще всех остальных перекликаются между собой. Самая молчаливая — ольха.
Сегодня всё как всегда. У деревни Красная Горка и на коммуникациях гитлеровцы продолжили беспрерывные пьяные и кровавые для себя атаки на окружённую группу Сланова, а также на 46-ю 'новгородскую' стрелковую дивизию по 'линии Линдеманна'. Окруженцам тяжело. Но всё говорят об одном и том же. Ленинградцам очень трудно. Ленинградцы в огненном кольце. Ленинградцы на голодном пайке. Ленинградцы ежедневно умирают сотнями, но держатся, героически сражаются. Нужно как можно скорее перерезать смертельную петлю, которой фашисты пытаются удушить Ленинград...
Советские истребители из-за большой удалённости зоны боёв от базовых аэродромов не могли обеспечить постоянное прикрытие войск у Красной Горки. Luftwaffe это использовало и в имеющихся паузах действовало активно и нагло. Лётчики Волховского фронта ежедневно наносили немалый урон авиации оккупантов. Воздушные бои, как правило, заканчивались в пользу советских героев: потери фашисты несли значительно больше, чем советские ВВС. Но как бы ни были активны истребители Журавлёва, они не имели физической возможности прикрыть с воздуха кади батальон и каждый полк.
Вот и в это утро Ju 87 заходили в пикирование с востока на подразделения 40-го сапёрного батальона 'новгородцев'. Сержант Брянцев, только что вернувшийся в строй после второго ранения, стоял около ДЗОТа у внешней площадки для стрельбы. Рядом батальонный 'особист' Проскурин. Ему лет под сорок, добродушный, вечно с лёгкой усмешкой.
Стервятники отбомбились и пошли с воем на другой заход. У сержанта наготове пулемет ДП. Патроны подобраны через один трассирующие, бронебойные, зажигательные. Брянцев крикнул 'особисту':
— Дмитрий Антонович, подставляйте плечо, давайте собьём, на пару 'лапотника'!
Тот подставил плечо. Сержант дал с него длинную трассирующую очередь впереди замыкающего Ju 87. И тот точно влетел в эту очередь. Мотор стервятника заглох. Пикировщик отвалил влево, планируя к деревне Верховье, но не дотянул, сел в лес, то есть превратился в металлолом... Вот тебе, товарищ Брянцев, и орден Красной Звезды как с куста!
Наземным войскам часто приходилось положиться на собственные зенитки, крупнокалиберные ДШК, трофейные пулемёты и огонь ручного стрелкового оружия. Советская пехота даже без своего истребительного прикрытия никогда не являлась безответной жертвой. В Красной Армии применение ручного стрелкового оружия против Luftwaffe имело широкий размах. Если Wehrmacht состоял из солдат, которые немедленно рассыпались по местности и старались переждать авиаудар в укрытиях, красноармейцы чаще всего действовали ровно наоборот.
Уже 28 июля 1941 года начштаба группы армий 'Юг' генерал пехоты фон Зоденштерн констатировал ослабление сил 4-го Воздушного флота Luftwaffe, в том числе из-за огня советской пехоты из стрелкового оружия: 'Все экипажи единодушно заявляют, что русские при появлении наших самолётов мгновенно покидают автомашины, ложатся на спину и открывают огонь из всех имеющихся в их распоряжении огневых средств. Если при этом не фиксируется немедленного падения машины, то часто они возвращаются на свои аэродромы, в лучшем случае, с 50-70 пробоинами, что приводит к их выходу из строя на несколько дней. В худшем случае самолёты совершают вынужденную посадку, где подолгу ожидают эвакуации, связанной, как правило, с большими трудностями — если вообще осуществимой'.
Большая часть потерянных от огня ручного оружия самолётов Luftwaffe проходили по категории 'пропавшие без вести'. Обер-квартирмейстер Luftwaffe потери от ружейно-пулемётного огня советской пехоты записывал как из-за 'обстрела с земли', 'от огня пехотного оружия', 'от пулемётного огня', 'воздействие противника', 'в ходе боевого вылета'.
Волховский фронт не являлся исключением. При помощи винтовок, пулемётов и даже автоматов на Волховском фронте 92-я 'дальневосточная' стрелковая дивизия Ларичева за короткий срок сбила 62 самолёта, 65-я 'дальневосточная' стрелковая дивизия Кошевого сбила 25 самолётов, 259-я 'серпуховская' стрелковая дивизии воинов-чекистов Лапшова сбила 21 самолёт и так далее. Количество повреждений, нанесённых самолетам Келлера не поддавалось учёту. На других участках советско-германского фронта советская пехота тоже не давала себя в обиду. Так 10-я гвардейская стрелковая дивизия Худадова в Заполярье сбила за короткий срок 21 самолёт.
1-й Воздушный флот Келлера запретил своим лётчикам с февраля действовать на малых высотах, поскольку в некоторых авиачастях штурмовиков Ju 87 потери от ружейно-пулемётного огня достигли 60 процентов, превышая потери от ВВС Волховского фронта. Столь высокие показатели порадовали, но и удивили Генштаб Красной Армии. Специальная комиссия начала изучение опыта 65, 92, 259-й стрелковых дивизии Волховского фронта, чтобы распространить его по остальным войскам. Секрет побед пехоты над Luftwaffe заключался в том, что в войсках соорудили из подручных материалов подставки, разного рода треноги, подпорки и зенитные прицелы для стрелков из противотанковых ружей и создали группы зенитчиков с ПТР до 20 ружей. Бронебойно-зажигательный патрон Б-32 твердосплавным металлокерамическим сердечником калибра 14,5 миллиметра от ПТРД легко разбивал авиационный двигатель, прошивал самолёт насквозь, разрушал вооружение, топливные баки, подрывал бомбы. Нередко переделывались лафеты от зенитных пулемётов, вышедших из строя. Особой популярностью пользовались колёса от телег, установленные на вертикальную ось. Этот же патрон имели уникальные пулемёты ДШК, которые также имелись в дивизиях применялись против самолётов.
Обстрел самолётов из личного стрелкового оружия — это для отважных и смелых бойцов. Кавалеристы соскакивали с лошадей, клали винтовки на сёдла и стреляли по атакующим самолётам, которые снижались для атаки. Пехотинцы ложились на спину и стреляли по цели в воздухе. Они старались попасть в лётчика или мотор. Естественно, что бойцы, которые били танки подлецов, подпустив их на близкое расстояние, не терялись и при авианалёте, и точно так же били в упор несущиеся на них с огромной скоростью самолёты. Чаще всего самолёт сбивался при ведении по нему группового огня из винтовок и пулемётов. Имелось много случаев, когда удавалось сбить самолёт огнём из отдельной винтовки и даже автомата.
Стрельба по быстродвижущейся цели требовала навыков и знаний. Правила эти несложны и их легко заучивались. Требовалось знать, какое брать упреждение при стрельбе по тому или другому типу самолёта. На этот счёт бойцы Красной Армии имели памятку со всеми подробностями как вести огонь по низко летящим целям. Когда самолёт идёт на бреющем полёте над лесом, он находится в зоне обстрела считанные секунды. Это как охота на утку, например, на другую птицу. Важно, чтобы стрелок, пулемётчик умел мгновенно прицелиться и открыть огонь, как бы ни внезапно было появление цели. Стрельба навскидку. Основа в этом виде противовоздушной обороны — постоянная готовность оружия к открытию огня и дежурство хорошо натренированных наблюдателей, предупреждающих о приближении самолётов.
Пехота отражала нападение самолётов на марше, в бою с наземными силами подлецов. Опыт показал, что каждая часть и каждое подразделение может своими силами поражать самолёты. Тот командир, который не использовал полностью свои огневые средства для отражения атак с воздуха, совершал преступление. Даже если не удавалось сбить самолёт, огонь винтовок и пулемётов наносил ему повреждения, снижал его боевые качества, заставлял лётчика нервничать, подниматься выше, снижая эффективность своих действий...
Стреляли в основном по пикирующим бомбардировщикам Ju 87, Ju 88, но доставалось и Bf 109, когда они штурмовали позиции пехоты. Высота небольшая, фронтальная проекция. Пули попадали в двигатель, фонарь, крылья. За сбитый самолёт давалась премия, а пехотинца могли ещё и наградить. Поэтому все сообщения проверяли категорически тщательно, тем более, что низколетящие цели падали неподалёку и пехоте доставались и обломки и документы.
Сбивали даже одним выстрелом из винтовки. Два снайпера имели по два самолёта на личном счету. Один из них бурят Етобаев. Снайпер убил лётчика бомбардировщика He 111 и неуправляемый самолёт рухнул за линией фронта. Ему не поверили, и пришлось повторно продемонстрировать мастерство в присутствии чинов из штаба. При проверке он сбил Ju 87. Самолёты снайперу как вишенка на торте, основное — пехота — он убил 356 проклятых извергов.
В боях под Красной Горкой и Любанью, начиная со 2 марта, Wehrmacht использовал 5 свежих армейских батальонов, 4 батальона эсэсовцев, 540-й штрафной батальон 'испытательного срока'. Активно действовали на советских коммуникациях группы финских лыжников. Советская оборона и атака в основном держалась на артиллерии. Подтянулись, наконец, тылы, и в ротах на передовой появились печки-'буржуйки'. Сибиряки и уральцы быстро приспособились к обстановке: ложились спать в отрытые в снегу просторные ямы, сверху закрываемые плащ-палатками. В центре ям устанавливалась 'буржуйка' с выведенной наружу трубой, а бойцы и командиры укладывались вдоль стенки по кольцу на подстилку из душистой хвои. У печки — дежурный. Бойцы стали высыпаться в любой мороз, не рискуя замерзнуть, сжечь обмундирование и не обнаруживая себя с воздуха.
Обзавелись и землянками. Входили в землянку только согнувшись. В землянке очень тесно, она чаще всего не отапливалась. Холодно, темно. Днём свет проникал только через открытую дверь. Но только фронтовик знал цену такой землянке. Если она у тебя есть — большое счастье. Землянки спасали не только от холода и непогоды, но и от осколков снарядов, мин, бомб. Не от прямого попадания, конечно. Но если нет дыма от землянки, её в лесу не видно.
Вот и полковой медицинский пункт ПМП 941-й артполка 372-й стрелковой дивизии Антюфеева располагался в двух землянках. В одной с левой стороны на хвойных ветках, прикрытых старенькими одеялами, лежали больные бойцы в шинелях, шапках и ботинках. В правом углу маленький столик на четырёх жердочках, накрытый простынёй. На столике медикаменты: флаконы с раствором риваноля, спиртом, настойкой йода, тут же стерилизатор со шприцами, иглами и пинцетами, ножницы большие и маленькие, перевязочный материал. Рядом на земляном полу стояли шины. Около землянки носилки. Вечером и ночью во время приёма раненых и больных землянка освещалась плошкой, заполненной жиром, в котором плавал и коптил фитилёк. В другой землянке размещались полковой врач Егорова, старший врач Дудников, военфельдшер, санинструктор и два санитара...
Вот принесли тяжелораненого... Попытались внести на носилках в землянку. Но носилки не вместились, один конец оставался за дверью. Так и оказывали помощь, не снимая раненого с носилок. Фельдшер заполнила на раненого карточку передового района, и пострадавшего отправили далее в медико-санитарный батальон. Кроме всего полковой врач регулярно посещал дивизионы и батареи, где проверял санитарное состояние походных кухонь, осматривал поваров, делал прививки, проводил профосмотры.
Подразделения 267-й стрелковой дивизии Потапова из района западнее Глушицы атаковали Корпово-2, пытаясь развить наступление на Чудово под основание 'Волховского рукава'. Потапову приходилось большую часть сил задействовать на охрану своих сильно растянутых коммуникаций и поэтому передовые части, во-первых, не имели нужной пробивной силы, во-вторых, не могли рассчитывать на то, чтобы удержать захваченный район в случае серьёзного контрнаступления. Но пока из-за удалённости от дорог, наступление Потапова хотя и медленно, но развивалось.
ВВС Волховского фронта вносили посильную помощь в битве за Любань. Значительная часть авиации Журавлёв перевёл на лыжи, чем повысил её возможности базирования максимально близко к линии фронта. Стали быстрее поступать самолёты из ремонтных мастерских — за месяц ремонтники отремонтировали самолёты более 300 раз! Бомбардировщики Пе-2 из поредевшего 10-й бомбардировочного авиаполка Остапчика, 121-го бомбардировочный авиаполка Дояра действовали теперь со средних высот, наносили удары не по площади, а с нескольких заходов по конкретным объектам — 'по-штурмовому'. При том же эффекте достигалась хорошая экономия боеприпасов.
Пока ударная группировка армии Клыкова вела сражение за Любань, снабжение осуществлялось с Волховского плацдарма через горловину между опорными пунктами Спасская Полисть и Тютицы, расстояние между которыми 24 километра. Пригодными для снабжения являлась дорога от Волхова через Мостки на Ольховку и дороги через просеки западнее деревни Мясной Бор в направлении Новой Керести, Кречно. Дорога через Мостки приходила всего в 4 километрах от укрепрайона оккупантов Спасская Полисть, а просеки на Кречно через Мясной Бор в 11 километрах от опорного пункта оккупантов Тютицы.
Эти дороги требовалось защищать как зеницу ока. Гитлеровцы, угрожающие перекрыть линии снабжения Клыкова, сами сидели в узком и весьма уязвимом выступе своего фронта 'Волховский рукав': Спасская Полисть — Трегубово — Большое Опочивалово. Этот аппендикс фронта имел длину 25 и ширину 3-4 километра вдоль железной дороги Чудово — Новгород и параллельного ей шоссе. Коммуникации 'Волховского рукава' раз за разом оказывались под ударами Волховского фронта то с востока, то с запада. Гитлеровцы обороняли 'Волховский рукав' не считаясь с потерями. Только сохранение этого укрепрайона давало возможность рассчитывать на восстановление линии обороны по Волхову.
Напичканный войскам группы армий 'Север' неподвижный аппендикс 'Волховского рукава' представлял собой отличную мишень для артиллерии и авиации. Советская артиллерия, миномёты и пулемёты непрерывно обстреливали выступ, авиация бомбила днём и ночью, туда постоянно врывались советские ударные группы и просачивались разведчики.
Батареи полков РГК били по гитлеровцам равными дивизионными очередями, ни разу не прибегая к беглому огню. Это что-то! Почти одновременно на врага падали по 36 тяжёлых 152-миллиметровых снарядов. Громадные столбы дыма и поднятой взрывами земли сливались в сплошную стену. Когда дым рассеивался, на этом месте ничего не оставалось, ни укрытий, ни оккупантов, ни былинки, только широкая полоса чёрной перепаханной земли.
Оказавшись внутри артиллерийской мясорубки части 81, 93, 96, 212-й пехотных дивизий, SS Polizei-Division, разные другие части и подразделения группы армий 'Север', зенитчики и наблюдательные службы Luftwaffe, строители 'Организации Тодта', водители и ремонтники NSKK, выдавали в сутки в общей сложности от 100 до 150 трупов на вывоз из 'Волховского рукава' солдат и до 200-300 раненых. Это в спокойные дни, когда советские войска не штурмовали и не атаковали, и не считая потерь разведгрупп.
