Таким образом, обе стороны скатывались в пропасть — сначала медленно, шаг за шагом, но со все возрастающей скоростью. Адмиралы и генералы предвидели это и предупредили своих начальников, что все их планы и расчеты основаны на предположениях, которые не могут быть подтверждены. И все же, даже когда они выпустили свое предупреждение, сами в это по-настоящему не верили, ибо как могли столько лет слежки, столько десятилетий анализа, столько столетий компьютерного моделирования — все это привести к ошибке? Древнее клише обработки данных о "мусоре внутри" было забыто даже теми, кто продолжал придерживаться его на словах, и Империя, и Конкордиат одинаково уверенно подходили к принятию окончательных решений в рамках своих масштабных, кропотливых, мучительно честных — и абсолютно неверных — анализов.
Никто так и не узнал наверняка, кто на самом деле произвел первый выстрел в системе Треллис в 3343 году. Потери в последовавшем сражении были тяжелыми с обеих сторон, и каждый флот доложил своему начальству — честно, насколько ему было известно, — что другой атаковал его. Не то чтобы это имело значение в конечном счете. Важно было лишь то, что прозвучал выстрел... и что обе стороны внезапно осознали ужасающий масштаб своих ошибок. Конкордиат разгромил пограничные флоты Империи с презрительной легкостью, только чтобы обнаружить, что это были всего лишь пограничные флоты, легкие силы, развернутые для прикрытия истинной, тяжеловесной мощи имперского флота, и Империя, потрясенная фактическим превосходством военных машин человечества, запаниковала. Сам император постановил, что его военно-космический флот должен стремиться к немедленной и сокрушительной победе, заставляя врага подчиняться любой ценой и любыми необходимыми средствами, включая тактику террора. Империя была не одинока в своей панике, поскольку внезапное раскрытие размеров имперского флота вкупе с тактикой "все или ничего", которую он принял с самого начала, вызвало такое же отчаяние в руководстве Конкордиата.
И вот то, что могло быть не более чем пограничным инцидентом, превратилось в нечто более ужасное, чем галактика когда-либо могла себе представить. Конкордиат так и не создал достаточного количества своего превосходного оружия, чтобы одержать полную победу над Мелконией, но его было более чем достаточно, чтобы помешать Империи победить его. И если глубокие удары Конкордиата помешали Империи мобилизовать все свои резервы против населенных миров, это не смогло помешать мелконианскому флоту достичь численного превосходства, достаточного для того, чтобы компенсировать его индивидуальные технические недостатки. Война бушевала на протяжении световых столетий, и каждое столкновение было страшнее предыдущего, поскольку две самые могущественные армии в истории галактики нападали друг на друга, и каждая была уверена, что агрессором является другая, и каждая была убеждена, что у них есть только один выход — победа или уничтожение. Отчаяние открыло дверь к безумию, и исследование планирования, известное как "Вариант Рагнарек", превратилось в нечто совершенно иное. Возможно, мелкониане провели аналогичное исследование — судя по их действиям, они это сделали, — но никто никогда не узнает, поскольку мелконианских записей, если таковые имеются, больше не существует.
Однако человеческие записи таковы, и они не допускают самообмана. Операция "Рагнарек" была начата только после того, как в 3349 году мелкониане нанесли "показательный удар" по Нью-Вермонту, в результате которого погиб весь миллиард жителей планеты, но это была тщательно спланированная стратегия, разработанная по меньшей мере двенадцатью стандартными годами ранее. Она началась по приказу сената Конкордиата... и закончилась сто семьдесят два стандартных года спустя, по приказу одному Богу известно каких фрагментов местной власти.
Сохранилось мало записей о последних битвах Рагнарека, потому что в слишком многих случаях выживших не было... ни с одной из сторон. Ужасные ошибки дипломатов, которые неверно оценивали собственную значимость и желание своих противников воевать, аналитиков разведки, которые недооценивали способность своих противников воевать, а также императоров и президентов, которые в конечном счете искали "простые" решения своих проблем, могли привести к Последней войне, но именно солдаты завершили ее. Но ведь именно солдаты всегда заканчивали войны — и сражались в них, и умирали в них, и прокладывали себе дорогу в них, и отчаянно пытались выжить в них — и в этом отношении Последняя война ничем не отличалась от любой другой.
И все же в одном она отличалась. На этот раз солдаты не просто закончили войну, на этот раз война покончила и с ними самими.
— Кеннет Р. Клири, доктор философии
Из предисловия к книге "Операция "Рагнарек: В бездну"
Цербер Букс, Арарат, 4056 г.
1
Смерть пришла на планету Ишарк на двести восьмом году Последней войны и на сто шестьдесят седьмом году операции "Рагнарек". Она прибыла на борту уцелевших кораблей XLIII республиканского корпуса, который когда-то был XLIII корпусом Звездного союза, а до этого XLIII корпусом Конфедерации, которая когда-то была Конкордиатом человечества. Но как бы ни называлось правительство, корабли были те же самые, потому что строить новые было некому. Не осталось никого, кто мог бы что-либо построить, потому что Мелконианская империя и ее союзники, Конкордиат и его союзники убивали друг друга.
Адмирал Эвелин Тревор командовала эскортом XLIII-го со своего флагманского тяжелого крейсера. Когда XLIII-й отправился в путь, Тревор была лейтенант-коммандером, и тогда эскорт возглавляли не менее десяти супердредноутов класса Терра и восемь авианосцев класса Виктори, но те дни прошли. Теперь корабль республиканского флота "Микума" вел своих спутников в яростный бой против космических защитников Ишарка — потрепанных остатков трех мелконианских оперативных групп, которые собрались здесь, потому что Ишарк был единственной планетой, которую оставалось защищать. Они превосходили корабли Тревор численностью вчетверо, но были разношерстной группой, и то, что команда Тревор потеряла в тоннаже, она приобрела в опыте... и жестокости. Ишарк был последним миром в их списке, и он появился из облака приманок, которые были лучшими из всего, что оставалось у защитников.
Для обоих командиров не было завтрашнего дня... и даже если бы он у них был, они могли бы отвернуться от него. Человеческая и мелконианская расы причиняли друг другу слишком жестокую боль, жажда крови владела ими обоими, и офицеры связи ни одной из сторон не могли найти ни одной дружественной планеты. Людям некуда было возвращаться, даже если бы они выжили; мелкониане защищали свой последний обитаемый мир; и даже ИИ военных кораблей были охвачены жаждой крови. Флоты бросились друг на друга, ни один из них не заботился о своем сохранении, каждый стремился только уничтожить другой, и оба преуспели. Погибли последние подразделения человеческого флота, но выжили только три мелконианских эсминца, чтобы атаковать XLIII-й, и они сами погибли, не нанеся ни единого удара, когда их перехватили транспорты Боло. Эти транспорты были медленными и неуклюжими по меркам флота, но на их стыковочных стойках были установлены Боло Марк XXXIII. Каждый из этих Боло нес орудия, эквивалентные главным батареям линейных крейсеров класса Отпор, и они использовали их, чтобы расчистить путь остальным кораблям, которые когда-то перевозили четыре дивизии механизированной пехоты и две дивизии бронетехники с экипажами, восемьсот штурмовых шаттлов, полторы тысячи заатмосферных истребителей, шестнадцать тысяч десантников и восемьдесят вторую бригаду Боло из мира, который теперь превратился в груду развалин. Теперь на оставшихся транспортах находилось менее двенадцати тысяч человек, по одной сводной бригаде пехоты и бронетехники, двести самолетов всех типов и семь Боло. Это было все... Но и этого было достаточно.
Оборона планеты была слаба, потому что ни один здравомыслящий довоенный стратег никогда бы не счел Ишарк жизненно важной целью. Это был мир фермеров, занимавший позицию, не имевшую абсолютно никакого стратегического значения, планета такого типа, которая обычно сдавалась, доверяя дипломатам решать ее судьбу после окончания перестрелки. Но никто в XLIII-м корпусе не требовал капитуляции, и никто на поверхности Ишарка и не думал предлагать ее. Это была не такая война.
Одной или двум батареям повезло, но, несмотря на предыдущие потери XLIII-го, он сохранил более чем достаточно транспортных средств, чтобы широко рассредоточить оставшийся личный состав. Еще шестьсот человек погибло, когда корабли приземлились в своих зонах высадки, чтобы выгрузить солдат и их технику, а затем континенты Ишарка запылали. Не было никакой утонченности, потому что сражающиеся утратили способность к утонченности. Времена кинетических бомбардировочных платформ и хирургических ударов по военным объектам давно прошли. Платформ не было, и "хирургия" больше никого не интересовала. Была только грубая сила и безжалостные требования операции "Рагнарек" и ее мелконианского эквивалента, и люди и мелкониане кричали от ярости, агонии и ненависти, сражаясь, убивая и умирая сами. На Ишарке именно мелконианские солдаты сражались с отчаянной отвагой, защищая своих мирных жителей, так же как люди сражались за спасение своих мирных жителей на Мире Тревор, на Индре и Маттерхорне. И поскольку люди потерпели неудачу там, мелкониане потерпели неудачу здесь.
Подразделение Шива одержала победу над силами Альфа.
Подразделение Шива всегда одерживало победы, потому что оно было лучшим из всех, что существовали. Боло XXXIII/D-1097-SHV был последним Боло, построенным Боло Праймом на спутнике, известном как Луна, до того, как мелконианский истребитель миров навсегда уничтожил Терру и Луну, и никто другой в XLIII-м корпусе не мог сравниться с ним по опыту... за исключением, возможно, его командира-человека. Когда погибла Терра, недавно завербованному рядовому Диего Харигате было шестнадцать лет; теперь майору Харигате было сорок девять, и он имел тридцатидвухлетний боевой опыт. Все годы прошли на борту Боло, чей позывной был "Шива", и человек и машина вместе преодолели полсотни планет.
Одна из ироний Последней войны заключалась в том, что концепция развертывания, согласно которой для каждого Боло назначался командир-человек, достигла окончательного совершенства как раз ко времени уничтожения Конкордиата. Боло Марк XXXIII были полностью способны к самостоятельному развертыванию — на самом деле, даже более способны к этому, чем любая предыдущая модель Боло, — однако фактически они никогда не развертывались таким образом. Прямое нейронное взаимодействие, впервые внедренное на борту Марк XXXII, а затем усовершенствованное для последнего и самого мощного Боло Конкордиата, сделало их еще более смертоносными, чем любого из их кибернетических предков. Они больше не были просто искусственными интеллектами, созданными людьми. Скорее, Марк XXXIII представлял собой ИИ, объединенный с человеком в партнерстве, которое привело к тому, чего разработчики не предвидели.
Люди всегда обладали инстинктивной способностью определять приоритетность данных, с которой не смог бы сравниться даже Боло в гиперэвристическом режиме. Разработчики ожидали, что эта способность будет расширена и будет использоваться совместно. Чего они не ожидали, так это того, каким образом человеческая свирепость соединилась с присущей Боло кровожадностью.
Слияние человека и Боло мыслило с точностью Боло и абсолютной памятью, обладало человеческой интуицией, общалось со своими коллегами во всеобщей сети обмена данными (СОД) с четкостью Боло, анализировало данные и разрабатывало тактику со скоростью Боло и человеческой хитростью, в точности как ожидалось. Но оно также сражалось с такой яростью, какой никогда раньше не видела даже бригада Динохром.
Прежние разработчики психотронной техники бригады оградили свою работу мерами предосторожности, поскольку они никогда не позволяли себе забывать, насколько ужасающе разрушительным может стать "девиантный Боло". Итак, хотя Боло всегда отличались "кровожадностью", что было свойственно только машинам, чьей функцией было сражаться и умирать, встроенные в них защитные механизмы сдерживали их свирепость. Никто не задумывался об этом, учитывая долгую историю бригады, бесконечные боевые награды и свирепость, которую проявляли ее бойцы. До тех пор, пока они не увидели, как первый Марк XXXII отправляется в бой со своим командиром-человеком, объединенным с психотронным боевым компьютером... и не поняли, что в человеческой психике нет никаких сдерживающих факторов.
Дикость, которая скрывалась за маской цивилизованности переднего мозга человека, этот стихийный порыв — свирепость, превратившая безволосое, без когтей и клыков двуногое существо в самого смертоносного хищника планеты, — была доступна Марк XXXII и Марк XXXIII, поскольку это было частью человеческого компонента каждой команды, и сейчас команда Шива обратилась к этому.
Когда XLIII-й корпус был направлен на операцию "Рагнарек", в восемьдесят второй бригаде насчитывалось девятнадцать Боло. Их должно было быть двадцать четыре, но даже тогда времена полноценных подразделений давно миновали. Сорок один уничтоженный мир спустя, их осталось семь, разделенных по трем зонам высадки XLIII-го корпуса, и команда Шива возглавила атаку из первой зоны на континент Альфа, самый большой и густонаселенный — и наиболее защищенный — из трех массивов суши Ишарка.
Мелкониане ожидали атаки, и генерал Шарт На-Ярма годами копил солдат и боеприпасы, чтобы встретить этот день. Он "терял" подразделения в административном порядке и лгал в отчетах о готовности к сражению на подступах к Ишарку, преуменьшая свои силы, когда командиры других планет посылали отчаянные запросы о подкреплении, поскольку генерал Шарт предполагал, что имперский флот не сможет остановить людей на подступах к Ишарку. Вот почему он запасся всем оружием, до которого мог дотянуться, молясь, чтобы операции перед Ишарком ослабили XLIII-й настолько, чтобы он смог остановить его. Он никогда не ожидал, что победит его; лишь надеялся унести его с собой, заключив невысказанное соглашение о взаимном самоубийстве, пока в его мире еще был кто-то живой, чтобы восстановить его, когда остынут обломки.
Это была единственная реалистичная стратегия, доступная ему, но ее было недостаточно. Не против команды Шивы и ужасно опытных убийц миров XLIII-го корпуса.
Мы движемся вниз по долине с большой осторожностью. Двойственность нашего сознания заставляет наши сенсоры воспринимать местность перед нами, и мы редко думаем о себе как о своих составных частях. Мы не Боло по имени Шива и не человек по имени Харигата; мы просто команда Шивы, разрушителя миров, и осознаем всю жестокость нашей работы, когда вылетаем из зоны высадки тридцатью двумя тысячами тонн сплава, брони и оружия, несущихся на нашем антигравитаторе со скоростью пятьсот километров в час к обходим противника с фланга через горы. Команда Гарпии и команда Джона возглавляют другой фланг нашего наступления, но их атака второстепенна. Наша задача — возглавить настоящий прорыв, и мы приземляемся на месте, отключаем антиграв и запускаем боевой щит, когда на наших сенсорах появляются первые вражеские тяжелые машины класса Гарм.
