Глава 55.
Мы везли королю избавление. Никакой дьявол не устоял бы святой силой чудотворных мощей. Радостная весть эта летела впереди нас на крыльях, и люди буквально становились в очередь, чтобы поцеловать чудотворный кусочек. С трудом я смотрела на это дело и на несчастный зацелованный до дрожи собачий кал и радовалась в душе, что не поела. Везде царили бодрость и радость, оживление.
— Что-то он молоденький! — сказал солдат, поглядев на мое невинное святое лицо.
— Тебе святого жизни нужно, или что?!? — вызверился на него китаец. — Постарше святости в сорок лет захотелось? Знаешь, что получается? Вот, — он выставил вперед индейца. — Ты только погляди на него! — он хмуро показал на его лицо.
Тому сразу перехотелось целоваться со старым святым.
— Боже, что святость с людьми делает, — отшатнулся тот, быстро пробормотав слова себе под нос. И обернулся ко мне.
Я все простила. Я его благословила. Накормила. В общем, отоварила по всей программе от бесов и дьяволов.
Я была так рада и счастлива, что все солдаты, гонявшиеся за мной, перецеловали этот кусочек святых мощей, что и не говори. Особо ретивых гонителей дьявола и начальников я заставляла съесть кусочек в качестве епитимьи. Теперь меня мучило только то, что они еще не знали, что они целовали, а так святая была полностью довольна...
— Ваше величество, ваше величество, идите сюда! — начали радостно звать все, когда появился король, чтоб он приобщился мощам.
Я напряглась, закатив глаза к небу. Еще и короля накормить дерьмом, что же тогда в жизни и надо то!
— Джекки, Джекки, позовите сюда Джекки! — попросил король. Мои стояли в стороне и надменно смотрели на это. Джекки тут не было — он смылся.
Эх, и старшего принца б сюда! — молила небо я. — Я б ему наложила епитимью...
Король показал всем пример набожности! Я стояла, потупив глаза, и размышляла о вечном, пока он, закатив глаза к небу, трогательно, слезливо и душещипательно драял эту какашку со всех сторон, сколько ему хотелось, умильно закатывая глазки...
— Это доблестный поступок, что вы сюда приехали, — сказал он, наконец, обнюхав ее со всех сторон.
Я что, я ничто, я согласна... И так рада! Что сделала людям приятное! Правда, мой нюх и чувство вкуса отчаянно протестовали.
Успокоенный король тихо склонился ко мне.
— Святой отче, — тихо сказал он. — У меня к вам большая просьба щекотливого характера...
Я сделала глупое лицо. Мол, слушаю со всем вниманием...
— Тут такое тайное дело... — замялся король. — Вы не могли бы повенчать моего сына?
— Уууу... — протянула я.
— Я понимаю, что вы удивлены, но у невесты типичная предсвадебная лихорадка... Отказывается, ругается, говорит — я тебя не люблю... А сама, — он наклонился ко мне, — чуть не дала себя изнасиловать!
— Мммм... — шокировано протянула я, не в силах сказать ни слова. — Ааааа?
— Я понимаю, вы удивлены, что нашлась такая негодная девушка, что не хочет за моего сына, но нельзя ли это сделать без невесты? — деликатно сказал он.
— О... а... о... а... — только и смогла сказать я вздрагивая.
— Ага... — кивнул король...
— Нет!!! — категорически заявила я, отшатнувшись. — Без невесты никак! Это... Это... ЭТО не получится!
— Ладно, ладно, не волнуйтесь, — быстренько сказал король. — Невесту мы вам доставим... Только... — он опять замялся, — в ней страшный бес!
Я отшатнулась.
— Не бойтесь, ей дадут по голове, чтоб бес не буйствовал! — успокоил меня король.
Я выставила вперед мощи.
— Не поможет! — решительно отрезал король, поглядев на них. — Это у нее с детства! Характер! — добавил он, видя, что я не понимаю.
Я опять отодвинулась.
— Буйная и упрямая лгунья, — опять доверчиво придвинулся ко мне король. — Вы не обращайте внимания... Она может ругаться, буйствовать, кричать и поносить нас в чем мать родила, но это лишь значит, что она любит нашего сына. Бедная девочка, — король чуть не заплакал, — она сама стыдится в этом признаться!
— А... а... а... — затравлено сказала я. — А как насчет принца? Он тоже стыдится?
— Представьте себе, — нет! — похлопал руками король. — Он даже сам сможет это сказать...
— А родственники со стороны невесты... — ошалело пролепетала я, мечтая, чтобы земля поглотила засранца. — Они тоже стыдятся?
— Нет-нет, что вы, что вы! — возмутился король, даже замахав руками. — Они весь день выражают радость! На лице!
— Их это? — я сделала закручивающийся жест.
Он даже возмутился.
— Да что вы! Там достаточно стражи! — говорит. — Они ж интеллигентные люди!
— Мммм... мммм... мммм... умммммм... — парализовано замычала я. — Конечно, если ей уже исполнилось восемнадцать...
— Понимаете, тут еще такое дело, — опять доверительно придвинулся король. — Невеста — совсем паршивка... Лгунья невыносимая... Будет кричать, что еще и шестнадцати нет, ей рано этим заниматься... Вы не обращайте внимания, ей уже тридцать лет, это у них, у женщин, такой обычай... Возраст преуменьшать, жениха ругать... Видите ли, — видя мое растерянное лицо, сказал он, — ее мама не помнит, когда ее родила, потому она может говорить что угодно... Я уже издал указ, что она родилась двадцать лет назад...
— А вы скушайте, скушайте все же кусочек м-мощей, — запинающимся языком предложила я. — М-может бес ввыйдет...
Отчаянно мечтая накормить его всем этим до отвалу.
Тот попробовал, видно приняв за капитуляцию.
— Ммм... — сказал он, распробовав. — Не очень...
А потом увидел Джекки и радостно крикнул.
— Иди сюда сынок! Защита от дьявола! Скоро нам всем предстоит потрудиться...
С потерянным видом Джекки приплелся сюда.
— Не бойся сынок, — сказал папа. — Смотри, это совсем не страшно... — с этими словами он попробовал еще кусочек.
Он еще раз торжественно поцеловал их для сына.
— А теперь ты, принц, — торжественно провещал король.
Джекки подозрительно посмотрел на мощи, поморщился, но делать нечего...
— А теперь съешь кусочек...
Джекки поднял на меня глаза, внимательно посмотрел. Потом они расширились. Потом он опустил их. Внимательно рассмотрел. Что ел... Потом они стали квадратные.
Потом он опрометью кинулся прочь.
Я так поняла, что, зная меня, он догадался, что это такое.
Из-за двери вдалеке послышались сдавленные истерические рыдания, матерщина, плевки и самые похабные изощренные ругательства по поводу мощей святого Бернарда, святого, и всех священников вместе взятых, перемежаемая с отборной трехэтажной матроской бранью по поводу всех священников и обещаниями, что он сделает со священником, когда отмоется от вонючей святой дряни.
— В нем бес! — встревожено сказал индеец.
— Надо заставить его съесть весь кусок мощей! — озабоченно подхалимски загалдели придворные. — Пусть съест все, тогда поможет! Бернард простит, но ради принца все можно, если даже мощи кончатся... Ваше величество, мы можем его накормить!
Рыдание наверху перешли в всхлипы, потом в визг, а потом в топоток, которым Джекки спасался от святого лечения...
Я еле держалась, и лицо у меня было, наверное, все красным.
Придворные погнались за Джекки.
Часть возмущалась поведением графа Кентеберийского и его семьи. Которые брезгливо смотрели на мощи и даже не подумали шагу ступить, чтобы изгнать дьявола и защититься от него. Ни один из них даже не двинулся. Они остались в одиночестве. Даже раздавались угрожающие голоса.
Вся моя семья тоже вышла. Только Логан украдкой двинулся сюда.
— Да не может он поцеловать! — возмутилась я.
— Спорим, он поцелует? — с каменным лицом, так, что со стороны было незаметно, одними губами тихо сказал китаец.
Логан украдкой начал целовать мощи.
— Святой Бернард, охрани меня от дьявола и оборотней, — прошептал он.
— А вам, сын мой, — проникновенно сказала я, с трудом уже стоя на ногах от хохота, — я назначаю ептимью, — поцеловать мощи тридцать раз за то, что связались с безбожниками и стеснялись подойти открыто... И съесть большой кусочек...
Тот поднял на меня удивленные умиленные глаза, поверив в святость, угадавшую его колебания, и начал истово целовать... А потом отломал кусочек и...
— Я же говорил, что поцелует, — хладнокровно сказал китаец. — Ты должна мне тысячу фунтов...
Лицо Логана исказилось. А, когда он поднял на меня глаза, стало просто белым.
— Ч-что это? — с искаженным лицом прошептал он, разглядывая и нюхая то, что в руке. Его рвало. Он явно делал те же выводы, что и принц.
— Собачья какашка, — не желая врать возможному родителю, честно сказала я. Родителям не надо врать...
— А-а-а...
— Не волнуйся, — видя, каким стало его лицо и что его сейчас хватит удар, поспешила успокоить его я. — До тебя ее уже поцеловали и попробовали четыреста человек... И ничего... Живы, не умерли!
Лицо его медленно вытянулось и стало таким, мол, я так и знал...
— А может и не собачья! — быстро сказала я, видя, что он белеет, и пытаясь помочь и смягчить удар.
Логан стал зеленым и затрясся.
Я не выдержала.
Я бросилась прочь, пользуясь тем, что меня сейчас никто не видел, сорвала рясу и, забившись в угол и упав на пол, начала бешено хохотать, запрокинув голову. Меня просто трясло, и я не могла никак успокоиться...
— Нет, я не согласен быть больше ее родителем, — услышала я возмущенный голос Логана. — Клянусь, задушу ее своими руками, как только поймаю негодную девчонку...
— Логан, вас настропалил священник? — в ужасе спросила Мари. — Он вас настроил против нее?
— Какой священник! — заорал тот.
— Вы съели что-то не то? — догадалась та. — Он вам дал отраву! Мощи были несвежие!
Логан завыл.
— Какие мощи!!!! — заорал он. — Я ее сам накормлю ими, дай только поймать!
Джекки отчаянно хохотал в углу.
— Вы съели что-то не то, Логан? — наконец, вытирая слезы, ласково спросил он. — Может позвать доктора...
Тот в злости дернулся.
— Сукины дети, — обратился Логан к моим родителям. — Не могли хоть предупредить! Вы же ее знаете лучше меня! — отчаянно сказал он.
— Не понимаю, чего он? — обратилась мама к папá.
— Наверное, съел чересчур много святого Бернарда, — меланхолично сказал папá. — И теперь не боится дьявола...
— Аааа...
— Кто такое священник, я понял почти сразу... А вот что такое Бернард я не... — с интересом раздумчиво сказал папá.
Логан снова завыл.
— Зная Лу, можно предположить...
Вой перешел в рыдания...
— А вообще, все гениальное просто, — рассудительно сказала Мари. — Зная Лу, я уверена, что она долго не искала...
Там началась истерика...
— Они сами ели дерьмо, — жестко сказала я, появившись в дверях, — потому что именно его хотели! Тот, кто выбирает суеверие вместо духа, должен быть готов есть дерьмо, ибо его он и выбрал! Если они готовы по слову священника есть любое дерьмо и делать любые глупости, только потому, что оно освящено попом, вверять ему свою мысль, вместо своих глаз, своего сознания и ума, то они должны быть это готовы!
— Но они съели! — печально сказал граф.
— Чуть-чуть — полезно! — поджав губы, ответила я. — Следующий раз хоть осмотрят его перед едой!
Снова начались рыдания.
Истерические.
— Как насчет бала? — крутанулась вокруг себя Мари. — Кстати, ты знаешь в честь чего он?
— Угу... — сделала я подозрительное движение, подбираясь ближе к ней.
— В честь тебя! — очень радостно и улыбчиво сказала Мари.
Мне эта радость что-то не понравилась почему-то. И почему ж?
— Тебе не нравится? — отступила на шаг Мари.
Я осторожно зажимала ее в угол.
— Я тогда пойду побегу скажу, что не надо... — быстро проговорила Мари, пытаясь прорваться к двери.
— Я слышала, я люблю принца? — невинно спросила я, поворачивая к ней ухо.
— Ты ошибаешься, ты его не любишь! — поспешно вскричала Мари.
— Да? — протянула я, открыв глаза.
— Конечно, — облегченно улыбнулась она, — ты плохо расслышала — тебя женили силой! — быстрей выкрикнула она.
— Тааак, — закатывая рукава, сказала я. — Вообще то я слышала странные слухи, что семья ходит с радостью на этом самом...
— Нас... это самое... против воли... — хмуро сказал граф. — А ты вообще то откуда это знаешь? — спохватился он.
— А я только что согласилась венча-ать... — передразнила я. — В отсутствие невесты, между прочим...
Все захихикали.
— Вы будете?
— Хи-хи...
— Кстати, невесте больше восемнадцати, — покривлялась я.
Мари замерла на полуслове.
— И мне приказано венчать ее даже связанную, несмотря ни что, что бы она не говорила, что не согласна там, не любит... — протянула я.
— Но ты же... ты же не будешь этого делать? — затравлено спросила Мари. — Об указе она, похоже, не знала. Да и мало ли, принц передумает, или Лу не найдут, тогда возьмут ту сестру, что попадется, и тогда она влипла... А я ее конечно повенчаю... Так она думала...
— Неужели ты не хочешь быть будущей королевой!?! — изумленно спросила я. — Носить любимому толстячку детишек... Печально смотреть на шкуру бывшей невесты не стене...
— Я же говорил, что она бродила где-то поблизости, — ляпнул Логан.
— Ничего что бродила, главное, что не ела... — весело сказал вошедший король, пока я быстро забилась в угол, хоть и была уже вне рясы. — Так друзья, я нашел священника... — потер руки тот.
— Угу, — сказали все. Он меня не видел, но я то его слышала.
— Мы изгоним из нее дьявола, и тут же поженим... У меня есть отличное средство... Проверено на Джекки! Из Джекки дьявол вышел. Надо только скормить ей его целиком, — поучительно сказал он.
Я поперхнулась в углу.
— Ничего, что оборотень, зато враги нас будут бояться, — довольно сказал король.
Я поперхнулась еще раз.
— А кормить можно врагами Англии... — рассуждал вслух король.
Я дернулась в третий раз. Ну, знаете, это уже слишком!
— Пока не уничтожит, будет без обеда, — довольно сказал он.
Я дергаться начала! Это меня до удара доведут в расцвете лет.
— Пусть оборотень, лишь бы врагов ел, — бормотал себе король, загибая пальцы. — С мясом проблем не будет, врагов у нас всегда много — этого добра достаточно...
— А вы не будете ночью бояться? — осторожно спросил папá.
— А она жить с нами не будет, — не мудрствуя, ответил король. — Внукам отдельный замок... Оградим его колючей проволокой... Мы с матерью только днем приезжать будем...
— А как же сын ваш?! — изумилась Мари.
— А это его проблемы, — буркнул король. — Я ему говорил, что она оборотень, а он не верит. Говорю — пойди посмотри, шкуру еще с тепленькой и живой сняли, а он только смеется... Дети совсем невоспитанными стали! Вечно, говорит, тебе после двух рюмок мерещится...
— Да, жаль, — хихикнул Логан, — что этот брак не состоится...
Я поежилась.
— Но обнаружились новые обстоятельства, которые говорят, что она не может быть вашей невесткой... — Логан стукнул себя по лбу, поднялся, поднял грудь колесом, возможно иллюстрируя эти новые обстоятельства, и прошел он мимо недоуменного короля. — Мы все тут сошли с ума. Я ведь дядя Джекки, братишка своей бывшей сестренки Теры. Пойду-ка я переброшусь парой слов с вашей мамой.
