— Подполковник Шевченко уже разговаривал со своими "друзьями" обещали отдать все "живые" и "не живые" радиостанции. Там в основном танковые и совсем чуть чуть "Парусов" один, два и три.
— То, что ты насобираешь у подполковника Шевченко и его "друзей" — капля в море, все это проблемы не решит совершенно.
— Знаю, но другого варианта на сегодня у меня нет.
— А у меня есть,— хитро улыбнулся в ответ Говоров старший,— В 90-х мировой бизнес стал переводить производство электронного профиля на Филиппины, Тайвань...в общем по странам Азии. Оборудование перевозили в контейнерах. Некоторые контейнеровозы к месту назначения не прибыли. В общем кое что мы успели спасти.
— И много у нас такого "кое что"?
— Достаточно чтобы открыть небольшое производство.
— Детали и прочие комплектующие где брать?
— Ну если ты об этом...Кстати там кроме прочего имеется оборудование по выращиванию монокристаллов и синтетических алмазов. Все оборудование достаточно компактное. Тот же тигель для изменения кристаллической структуры кремния сам по себе не очень большой, выращивают монокристалл чуть больше суток. Дальше этот кристалл режут металлической нитью, это оборудование у нас так же имеется.
— То, что ты рассказываешь мне кажется несложным,— и пристально посмотрел на отца.
— Это только кажется. Самая большая сложность во всем это само очень чистое помещение с постоянной температурой, влажностью и прочим, прочим,— и утвердительно покивал головой,— После того как будут изготовлены пластины их нужно тщательно отшлифовать, потом процесс фотолитографии...В общем на все это оборудование у нас имеется.
— Но это же только чипы, а нужна радиостанция или другие приборы...
— Этот вопрос решили за счет оборудования с теле и радиозаводов которые суверенные республики бывшего СССР уничтожили. Получился такой себе гибрид. Чип и в связке с ним радиодетали советских времен. Диапазон рабочих частот радиостанций мы оставили почти таким же как в то время, но при надобности можем подстроиться и под "Парус", а вот сами устройства стало помощнее, намного компактней, надёжней и легче даже по сравнению с теми, что им передал ты. О защищенности и не говорю,— и глядя на Валерия лукаво скорчил рожицу, как бы говоря "так то вот",— и главное их будет сразу, быстро и много.
— Ну хорошо, а где ты собираешься развернуть данное производство?
— Чипы будем делать у нас и уже приступили. Все остальное передадим им,— хитро посмотрел на Валерия,— Пробную партию чипов сделали и на ее основе изготовили полторы сотни разных радиостанций,— улыбнулся,— при встрече передай пусть опробуют.
— Где людей грамотных набрали?
— В Ленинграде училищ много. После того как немцы оккупировали область многим, которые проживали в общежитиях возвращаться некуда.
Бомбежки, холодно, голодно...вот мы им и предложили "эвакуацию в глубокий тыл" и работу,— тяжело вздохнул,— да и оставшегося без работы населения много, плюс беженцы. Самых сообразительных поставили на процесс изготовления чипов и первой партии радиостанций, остальных забрал себе Станислав Порфирьевич Кондратьев на целлюлозно-бумажный. Вернее они все там, производство чипов и мелкосерийный выпуск "продукции" организовали рядом с целлюлозкой. Опять же режим секретности осуществлять легче. Да и условия там приличные.
— Интересное решение,— поддержал Валерий,— Остальное производство говоришь лучше организовать у них. Как бы правильно, но чтобы это "у них" начало работать нужно электричество...
— Электричество от парогенераторов,— перебил его Говоров старший,— Мы им даже можем поставить несколько паровозов для этого дела.
— Мы же как бы все паровозы передаем на Николаевскую дорогу...
— Не все. Есть много так называемых "кладбищ паровозов". Нами было обнаружено три. На одном больше 150 штук брошенных паровозов. На счет исправны ль — не в курсе, но то, что с них можно собрать вполне работающие экземпляры — это точно. Думаю в условиях войны они им лишними не будут. В крайнем случаи пойдут на запчасти.
* * *
После того, как подразделение Строева вывели в резерв и на его базе стали разворачивать дивизию майор Лютиков и вверенный ему танковый уже полк занимался ремонтами, починками, улучшениями и модернизациями своей техники. Активно ему в этом мешали всевозможные "гости". То с танкового КБ приедут, то мотористы, за ними оружейники явятся и связисты....и не на один день приезжали. Все им давай основательные "экскурсии" по т-34-85 и т-44 проводи, да с непременной демонстрацией. И ведь не откажешь никому потому как это веление с выше да в сопровождении особистов. Везде лазят, все снимают на кинокамеру, фотографируют, зарисовывают. Почти все танкисты-"старички" с которыми он начинал написали не одну стопку разъяснений, пояснений и прочих мыслей по танкам, у него отняли всю документацию на данные машины которую ему еще Клебанюк на базе у товарища Пронина передал. Если на базе осназ он со старшим лейтенантом Клебанюк постоянно был в вялотекущем конфликте, то нынче Лютиков вспоминал его исключительно с хорошей стороны. Да прижимист, да своенравен, но многое из того, что ему заказывали или просили делал и доставал как из под земли. Этим же "заводским КБшниками" только дай, а лучше отдай всё. Дошло до того, что они отняли у него один т-44 и его, командира полка танк на котором красовалась надпись "За Сталина". Ни у кого такого лозунга не было, теперь и у него нет. Видите ль он командирский с улучшенной рацией и прочие прочие! Блят, а ему теперь на чем, на БТ воевать? Кроме этого увели кучу жутко дефицитных снарядов к ним смутно пообещав "завалить" запчастями и решить снарядный "голод". Майор Лютиков знал, что все они врут и никаких запчастей не дадут, а снаряды окромя как Клебанюк за все это время ему никто так и не предоставил, хотя заявки он подает регулярно. Самое обидное во всем этом, что жаловаться то некому. Единственное, что ему "призрачно" пообещали это при случаи переговорить с Прониным, но это то он мог и сам, без помощи руководства дивизии. Вопрос в другом — сможет ли Пронин еще достать такую технику. В прошлый раз он говорил о семи танках, так их уже получили, а нужно еще и снарядов у него нынче чуть больше трех боекомплектов. В последней партии среди "пополнения" были и трофейные 37 мм противотанковые орудия, но это для Пряхина.
* * *
Доклад товарищу Сталину по итогам ознакомления с образцами танков, которые предоставил товарищ Пронин в полк Лютикова:
— Специалисты все осмотрели и единогласно пришли к выводу, что изготовлена она у нас, но где и кто её дорабатывал пока остаётся загадкой.
— Как так может быть, что Вы не можете установить, где делали и улучшали танки? — при этом не очень добро посмотрел на присутствующих.
— Иосиф Виссарионович, сейчас многие предприятия перемещаются вглубь страны, считается первоначальной задачей поскорее запустить эвакуированные заводы и фабрики, и дать продукцию. Многие наши работники на фронте. Отвлечение оставшихся на поиски кто и где проводил работы по улучшению... даже если удастся их отыскать быстро все равно нет никакой гарантии, что сможем их запустить, потому как, скорее всего, окажется, что они либо уже захвачены противником, либо в процессе передислокации. В лучшем случаи — прибыли к месту назначения и только приступили к обустройству.
— Так что Вы нам предлагает? Чем Вы можете сейчас помочь фронту?
— Первоочередных задач много, но для начала поговорить с товарищами которые добыли данную технику. Параллельно делать документацию и отрабатывать технологический процесс для запуска данных образцов в серийное производство.
— Вы считаете, что всю эту технику в таком виде как она есть нужно запустить в производство?
— Да товарищ Сталин, все имеющиеся образцы хорошо и грамотно доработаны, прекрасно зарекомендовали себя в боевой обстановке. Мнение специалистов и самих танкистов — данная техника превосходят все имеющиеся у немцев и их союзников. Танк, именуемый т-34-85 промышленность может выпускать уже сейчас, т-44 требует некоторой переналадки производства, но так же пригоден к массовому производству. По приборам — сложнее. Радиостанции и прочее оборудование такого класса наша промышленость на данный момент выпускать не в состоянии, но специалисты обещали постараться, тем более что рабочие образцы у них имеются. Общий вывод все имеющееся нужно запускать в производство,— посмотрел на Сталина, замялся, было видно, что он, что то недоговаривает. Сталин заметил сомнения докладчика.
— Продолжай, мы Вас очень внимательно слушаем.
— По поводу трехместной башни на т-34-85 возражений ни у кого не возникает. Просторная и с хорошим обзором,— заглянул в папку с докладом, отыскал нужное место,— Оружейники считают, что на сегодняшний день применяемая в данных образцах пушка в 85 мм чрезмерно избыточна.
— А что говорят сами танкисты? — поинтересовался вождь.
— Танкистам пушка нравится. Точная и мощная. Достаточно одного попадания, чтобы нанести противнику критические повреждения и вывести его из боя. И ещё, они категорически против замены данного орудия, потому как считают, что немцы непременно создадут более мощный танк. Это так сказать на перспективу. Ещё они говорят, что после попадания снаряда в 85 мм по вражеским машинам их почти наверняка в полевых условиях не смогут быстро восстановить и противнику придётся её отправлять на ремонтные предприятия. Это подтверждают и наши ремонтники, которые восстанавливают трофейную технику,— криво улыбнулся,— дополнительные расходы, загруженность железных дорог и главное создаст дефицит танков в воюющих частях.
— Я полагаю, что политбюро поддержит инициативу товарищей танкистов,— Сталин сделал паузу, обвёл взглядом присутствующих,— СССР должен быть на передовых позициях по танкостроению. Мы считаем, что запускать в производство нужно с 85 мм пушкой,— медленно, с расстановкой расставляя акценты, выделяя интонацией нужное произнёс вождь.
* * *
Вильгельм Йозеф Франц Риттер фон Лееб командир группы "С" во Французской компании, за что получил рыцарский крест и звание генерал-фельдмаршал. На момент вторжения в Советский Союз командовал группой армий "Север". Командовал достаточно успешно. За два месяца войска под его руководством захватили Прибалтику и стояли у стен Ленинграда. Если бы не Маннергейм, который остановил финнов почти на "старой границе" и дважды отказывался штурмовать город. Гитлер был недоволен и в скорости инициирует проведение операции силами 39-го армейского корпуса с целью охватить Ладожское озеро и окончательно замкнуть кольцо блокады. Не знал он, что командование Красной Армии в это же время намерено провести операцию с целью разблокировать Ленинград. Точнее и немецкая и советская разведка благополучно прозевала момент сосредоточения сил противника и начало наступления.
Бои шли жестокие и обоюдоизматывающие, без каких либо значительных побед и уступок с обеих сторон. Для решающего успеха сил было недостаточно.
Потом, потом случилось. Неожиданно русские оказались на станции Мга и ударили в тыл войскам 39 корпуса. В окружение попали войска в районе Шлиссельбург-Синявино. На два дня пропала связь и вся артиллерия которая была расположена под Шлиссельбургом, и в других ключевых точках. Причем пропала не одна батарея, а несколько дивизионов и навсегда. Большие потери в материальной части понесли 8 и 12 танковые дивизии. Это было связано еще и с тем, что русские захватили все поврежденные танки и ремонтные мастерские. За два дня фронт сильно изменил свои очертания и стал проходить по линии Ульяновка-Старостино. Пришлось отменить передачу 41 моторизованного корпуса, чтобы закрыть образовавшуюся брешь была срочно переброшена 7-я парашютно-десантная, 227-я, 212-я пехотные дивизии и 250 испанская "голубая" дивизия.
До Витебска испанцы добиралась по железной дороге, оттуда их срочно перенаправили под Ленинград. Почти 500 километровый пеший переход. Прибыв в Витебск "фашисты Франко" из-за плохого ухода недосчитались 350 лошадей. Еще в Графенвере, учебном центре на юге Германии, где испанцев обучали премудростям современной войны, они пытались продавать оружие, боеприпасы, амуницию и лошадей. В общем, это было сумасшедшее сборище, но по заверениям испанского генерала Муньеса Грандеса, командира 250-й испанской дивизии, а также генерал артиллерии Брандта они собирались проявить чудеса храбрости и стойкости, но глядя на их дисциплину и выучку в это верилось с трудом. Возможно где то в других местах, но не в России, тем более не на севере России. На этом проблемы не закончились. На всем Ленинградском и Кронштадтском направлениях не оказалось серьёзных резервов. Вопрос пополнения и замещения оставался очень напряженным. Срочно набрали четыре батальона из числа выздоравливающих численностью по 250 человек в роте. Где то около 3 тыс. человек при некомплекте в 50 тыс., это вместо "утерянных" войск находившихся в "бутылочном горлышке". Дальнейшее пополнение пока не предусматривалось. Срочно направлен запрос о выделении бригады дислоцированной в Риге, но ответа нет. Нехватка тяжёлого вооружения — артиллерии и танков. Выяснилось, что из-за отсутствия связи, когда станция Мга уже была захвачена русскими, туда еще отправляли эшелоны с продовольствием, боеприпасами, горючим. Для эвакуации раненых туда же был отправлен и санитарный поезд.
Обстановку удалось нормализовать. Крупных атак со стороны русских больше не было. Так же следует считаться с тем, что они будут продолжать попытки отодвинуть фронт дальше от Ленинграда. Нет никаких признаков, что они оставят свои намерения. На это ничто не указывает, хотя с прибытием подкрепления бои русским даются все тяжелее. Ставка не желает смериться с окруженными в Синявино и срочно требует "пробить коридор". Фюрер почему то решил, что наступление по освобождению частей 39-го корпуса нужно вести не мобильными, а пехотными соединениями. Еще бы не решить, свободных мобильных, танковых и мотострелковых частей просто нет. Для организации контрнаступления дополнительно была переброшена 126 пехотная дивизия и другие, сборные подразделения по численности равные еще одной дивизии. Генерал-фельдмаршал фон Лееб понимал, что сил для прорыва недостаточно, но есть приказ и он его будет исполнять.
* * *
Унтер-офицер Гельмут Нойманна к этому времени уже успел послужить Великой Германии. Польская компания. Это была не война, а скорее учения. Постоянные переезды с одного места на другое, короткая остановка — команда:
— Расчехлить! (снять орудие с тележек и принять боевое положение),— это проверялось на время. Имеется норматив, по которому расчет должен уложиться в 20 секунд, а установить орудие надлежало не более чем за 1 минуту.
Постреляли тогда они всего один раз и не по самолётам, а по каким то "фортификационным сооружениям". Мощное и точное орудие FlaK 18 с безопасного расстояния в 1000 метров было несомненным преимуществом перед спрятавшимися в доте польскими пулеметчиками. Всего пять точных выстрелов и путь свободен. 20-ть выстрелов в минуту — таков обычный темп стрельбы из пушки 8.8 см. Обеспечивается он за счет механизма автоматического выбрасывания стреляных гильз. Подготовленный расчет, а у Нойманна были умелые и опытные артиллеристы, пушки FlaK 18 без труда вел огонь такой интенсивности. Но сам темп требовал физической подготовки и сильно выматывал. "Патрон" в сборе весил 15 килограмм, осколочный зенитный снаряд — 10,5 килограмм много не побегаешь. Но наличие "весомого" аргумента в войсках придавало уверенности солдатам в своих силах в непобедимость немецкого оружия.
