Брат-зверь

— Я не знаю.

— Ты уже говорил. Мы можем помочь тебе вспомнить.

— Что-то я вспоминаю. Но это бессвязная информация. Я вижу невозмо­жные миры и невозможную цивилизацию...

— В чем она невозможна? — вмешался третий ученый.

— Там... там нет единства. Они живут отдельными личностями эти чужаки. Они не чувствуют друг друга. Не могут делиться информацией. Не действуют как... как...

— Как кто?

— Эти чужаки они не как одно существо. Не как один воин, один ученый или работник. Каждый живет своими интересами и не заботится о других. Они живут заботами о себе, не о других.

Ученые посмотрели друг на друга. Сяжки их шевелились, но это было простое движение живого организма. Передними конечностями они опира­лись на стоявшие кругом маленькие сталактиты. Большие, за их спинами, составляли соответствующий фон сей сюрреалистической картине. Они выпускали мелкими порциями облачка феромонов, но до Алексея не доходило ни одного из них. Наконец ученые снова обратили на него внимание.

— Воин /Феромон пустоты/ мы должны помочь тебе вспомнить. Готов ли ты к этому?

— А если я не захочу?

— Тогда иди и дальше выполняй свои обязанности.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне все вспомнить.

— Тогда подойди к нам.

Алексей почувствовал в лапах слабость, но сделал первый шаг. Шатающейся походкой он подошел к ученым.

— Воин, ты, говорящий о том, что чужаки не живут одной жизнью, сам не заметил, что ты живешь отдельно от колонии.

Алексей вздрогнул.

— Ты не един разумом с колонией. Мы чувствуем тебя только потому, что ты так близко. Но на расстоянии даже твои братья воины не едины с тобой. Ты чувствуешь только себя. Ты не знаешь, что другой воин сейчас наблюдает за маленькой колонией чужаков, которые что-то делают в месте падения третьей колонии. Что другой воин охраняет рабо­чих на границе с другой колонией инсектов. Что еще один воин только что умер от старости. К тебе временами приходит коллективная информа­ция, но ты отрезан от колонии.

— Ты сейчас вспомнишь свое чужачество, и для безопасности мы зо­вем сюда трех воинов. Не бойся. Не выпускай феромон враждебности и с тобой ничего не случится.

Три массивные фигуры выдвинулись между сталактитами. Иссиня-черные, они были сплошь покрыты шипами. У них были могучие жвала. Лапы, приспособленные для раздирания. Это были самые могучие воины из всех, кого он видел. Несомненно, ученые очень его боялись. Видно крепко им насолил род люд­ской.

Ученые заключили Алексея в круг. Они одновременно потянулись к нему сяжками, прикоснулись к его голове, и Алексей поплыл. Перед глазами мелькнуло лицо Юлии. За ней стояли Оля, Сергей. У Сергея на руках Ва­ня. Все улыбаются ему. Он отец - глава семьи. И они рады ему. Они ждут его. Он живет для них. Все готов отдать за них. Они так же любят его. Они живут интересами друг друга. Помогают друг другу. Временами разлучаются, но всегда сходятся. Его семья. Его колония. У каждого должно быть семья. Никто не имел права вторгаться в семью. Тем более...

На периферии сознания он видел мелькание кадров собственной жизни от младенчества до взрослости. Ощущал все, что он когда-либо слышал, видел, читал. Но он не обращал внимания на это мельтешение. Сконцент­рировался только на них. Самых дорогих и единственных ради кого стоит жить.

Словно где-то вдалеке он слышал глухие голоса.

— Это невероятно, такого не может быть.

— Но какая информация! Какая кладезь информации. Сколько изобрете­ний.

— Посмотрите, что смотрят эти люди - странное название они себе придумали — фильмы. И смотрите о чем эти фильмы. Теперь мы многое понимаем. Люди сами приручили себя бояться космоса. Того, кто мо­жет прийти из космоса. Или того, кого они могут там обнаружить. Особенно того, кто таится. Нет, с людьми надо попробовать снова завязать контакт. На этот раз мы знаем, как действовать правиль­но.

— Но посмотрите, на чем он сконцентрировался.

Долгое время царила тишина.

— Это его колония, — наконец сказал кто-то из ученых.

— И он потерял ее. Это ужасно.

Алексей не слышал их.

— Юля, — прошептал он.

— Ты слышишь нас?

— Юля.

— Воин, отзовись.

— Юля.

Алексей отмахивался от назойливо лезущих к нему голосов, но они не отставали.

— Воин, мы готовы предложить тебе присоединиться к нашей колонии. Слиться с ней. Но после того как твои знания перешли к нам, мы поняли, что это бесполезно. Тебя не удержать. Пока ты шел на наш зов, ты сам все забыл, но тут же попытался все вспомнить. А вспомнив, ты начнешь действовать. Ты пытаешься спрятаться в беспамятстве, однако воспоминания уже начали просачиваться. Но мы заметили в твоей биографии одно происшес­твие, которое очень тебе поможет. Мы активировали это воспомина­ние, поэтому после пробуждения, когда ты вернешься обратно в мир своей дочери, ты об этом не забудешь. Теперь прощай воин Алексей/ феромон обреченной ненависти/. И послед­нее скажу тебе от всей колонии. Мы прощаем тебе убитых твоей рукой.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА 34

Алексей проснулся. Долго не мог понять, сон это был или реальность! Потер виски. Потом в мозгу словно сверкнула молния, и Алексей мгновен­но понял, что это было правдой, потому что он вспомнил. Вспомнил то, что давно забыл. Рука скользнула за пазуху. Пальцы нащупали в кармашке жесткий кругляш. Выдернули. АУГ удобно устроился на ладони. Сам не больше пятирублевой монеты, но настолько важный. Вспомнился Рейсон. Его слова: — "Теперь ДУТАТ настроен на тебя. Из него никто не выстрелит кроме тебя и если будет надо, он найдет тебя, только позови".

Позвать? Только не здесь. Сначала надо вернуться. Теперь нестрашно, а главное — не бессмысленно.

Алексей чуть нахмурил брови. Главное, умудриться как-то войти в собственном теле в реальность, а не поселиться в чужом. Потом подумал еще об одном важном: надо было продержаться первое время, пока ДУГАТ не найдет его. Алексей махнул рукой. Это ладно. Это запланированный риск. Если ждать без риска - то придется ждать вечно.

Он спрятал АУГ обратно в потайной кармашек. Похлопал по нему ладонью, почувствовав его сквозь слои одежды. Держитесь, Эдуард Степа­нович .

— Я иду, — сказал он.

X X X

На этот раз реальность отозвалась уже на пятой попытке. Мир привыч­но поплыл перед глазами. Свернулся и тут же на его месте развернулся другой. В нечетких очертаниях Алексей разглядел знакомый коридор и взмолился, чтобы в этот раз он перешел в теле, а не в тело.

Размытые очертания резко стали четкими. Алексей услышал удивленные возгласы, но времени смотреть не было. Ему надо было удостовериться, что это он сам. Он с размаху хлопнул себя по груди. Очертания АУГа отпечатались в ладони, и Алексей чуть не закричал от радости. Потом до него дошло, что он не один.

Кричали две девушки лаборантки.

— А ну замолчите! — шикнул на них Алексей. В ответ девушки закричали еще сильнее.

— Черт! — выругался Алексей. Ну что стоило, что бы первыми ему на пути встали парни? С ними бы он расправился без зазрений совести, а потом, войдя в горячку боя, уже без разницы было бы кто перед ним. Сей­час у него не поднялась рука. Чувствуя себя идиотом, ругая за то, что оставляет за спиной свидетелей, он побежал по коридору, в любую минуту готовый к тому, что появятся охранники объекта.

Еще в замке он обдумывал план своих действий и пришел к выводу, что действовать придется полным экспромтом. Он знал, где в корпорации находится лаборатория "Творца", где находится кабинет директора. Знал путь от лаборатории до общежития. На этом все. Он понятия не имел, где находится лаборатория по разработке вооружений. А на данную минуту это было главное.

Алексей набегу вытащил из кармашка АУГ. Мелькнула мысль: "как же ДУТАТ будет его искать?" А потом пришла другая мысль: "А как вызвать ДУГАТ?" Рейсон ему об этом ничего не сказал.

— ДУГАТ ко мне! — выкрикнул он в АУГ.

Может, прибор и принял его слова, но никакой реакции не последовало. Алексей вздрогнул. Он начал хлопать по АУГу. Подражая Рейсону, надавил с двух сторон ему в центр. Прибор молчал. Казалось, в коридоре похолодало. Похолодало и на его сердце. Как же он включается? По логике это должно быть несложно, что бы даже тяжело раненый солдат мог сделать это. А может, он уже и сделал? Тогда надо ждать. Еще бы знать сколько?

За спиной хлопнуло. Впереди на стене щелкнуло, и осталась глубокая дырочка. Его обнаружили. Алексей инстинктивно пригнулся и свернул. В месте, где он только что был, защелкало. Полетели кусочки штукатурки. Ждать на одном месте становилось проблематично, и Алексей решил довериться суперсовременной технологии и побежал. Пусть ДУГАТ гоняе­тся за ним по коридорам.

Едва вбежав в новый коридор, Алексей увидел, что навстречу ему бежит вторая группа охранников. Пистолетами никто не махал, но все равно как-то не прельщало с ними столкнуться. Поворотов больше не было, поэ­тому Алексей плечом вперед влетел в ближайшую дверь в надежде, что она ведет во что-нибудь очень большое или проходное. В крайнем случае, должны наличествовать окно на улицу и первый этаж. Максимум второй.

Упс! Ошибка вышла. Это был кабинет какого-то мелкого чиновника, не заслужившего по чину ни размеров, ни первого этажа. Он быстро подскочил к окну. Думать времени не было. Алексей распахнул створки. В лицо дохнуло морозным возду­хом. Он зажмурился. Солнце, в сочетании с белым снегом для его глаз было слишком. Вслепую полез на подоконник. Глаза быстро привыкли, и он, пошарив взглядом по стене, нашел узенький бордюрчик, ведущий к другому окну. Алексей прикинул шансы, и решил, что должно получиться. Вон в стене между кирпичами щели какие толстые и глубокие. Есть за что уцепиться. Да еще ближе к соседнему окну из стены труба выходит и дальше идет вдоль стены до самого угла.

Как только он вылез в окно, и ступил на бордюр, в дверь громко застучали.

— Выходите! — прозвучало грозно. — Даем минуту, потом просто расстреляем вас. Кто бы вы ни были.

Алексей заторопился. Протянул руку, ухватился по удобнее, и начал медленно подтягивать себя, осторожно переступая ногами. Снег падал большими хлопьями. Алексей проследил за ними взглядом, и его зашатало. Внизу люди как муравьи. Некоторые уже начали собира­ться в группу, показывать на него пальцами. Алексей сильнее уцепился за кирпичи и вжался в стену, чтобы быть подальше от края. Сжав зубы, он отпустил держащуюся за окно руку и отправился в автономное путешествие.

В дверь снова громко застучали, а потом раздался треск и грохот. В окно вырвался клуб пыли. Следом раздались громкие шаги, и в окно высу­нулся человек. Он посмотрел сначала вниз, затем в противоположную от Алексея сторону. Когда, он начал поворачиваться к нему Алексею показалось, что время растянулось, каждая секунда стала минутой. Голова охранника медленно поворачивалась. Она была так близко, по ней можно было ударить, но если отпустить руку, это значит умереть просто и без всякой пользы. Человек сделавший такое будет достоин того, чтобы его глупые мозги расплескались по асфальту.

Охранник повернулся, уставился на распластавшегося по стене Алексея.

— Он здесь! — крикнул он. — Володька, беги в шестьсот семнадцатую комнату перехва­тишь. — Сам высунул руку, намереваясь схватить Алексея за ногу, но тут же отдернул. Побоялся, что он потеряет равновесие. Алексей воспользовался этим. Осторожно передвигая пальцы и переставляя ноги, он двинулся по бордюру. Взгляд его цепко закрепился на трубе. Даже нача­ло казаться, что достигни он ее, и все проблемы будут решены. Между ним и трубой было еще окно. Как Алексей подозревал, злополу­чный шестьсот семнадцатый номер. И не зря подозревал.

Из окна высунулась голова посланного Володьки. Алексею повезло. Он как раз подобрался к окну. Не раздумывая, он вцепился в раму и ногой ударил охранника в лицо. Удар получился слабый, но нос охраннику он все-таки разбил. Тот отшатнулся обратно в комнату. Алексей прыгнул следом, соображая, что до трубы этот Володька все равно не даст ему добраться, а поэтому не плохо было бы избавиться от него, ну и между делом добыть себе пистолет. Задачу усложняло то, что ему надо было успеть сделать это до прибытия других охранников. А они будут секунд через десять.

Володька его прибытия не ожидал. Оторвав руки от лица, он намеривал­ся снова броситься к окну и только тогда заметил гостя. Кулак он разглядеть не успел.

Когда охранники ворвались внутрь, окончательно выбив сломанную Володькой дверь, Алексей как раз разгибался с пистолетом в руке. Не гля­дя он пальнул навскидку и, помня прежние уроки, тут же перекувыркнулся и оказался за столом. В месте, где он только что стоял, ударили одновременно три пули. А четвертая попыталась перехватить его на полдороги, но тоже ушла в молоко.