— Отсюда можно начать. Хотя, полагаю, у инженеров имеется более четкий термин, чем 'догадка'?
— Рабочая гипотеза, — сказала Брианна с усмешкой. — В любом случае, раз все это расположено на одной линии, а не разбросано в каких-то случайных местах, то я бы ощутила это и на самой дамбе, если бы оно там имелось. Но я могу вернуться и проверить.
Даже она сама слышала, с какой неохотой говорила; а уж Роджер-то и подавно уловил и, подбадривая, легко провел рукой по ее спине.
— Нет. Это сделаю я.
— Что?
— Я сделаю это, — повторил он мягко. — Поглядим, смогу ли я ощутить?
— Нет! — Брианна резко выпрямилась. — Ты не можешь. Ты не... Я имею в виду, а что, если что-нибудь... произойдет? Ты не можешь так рисковать!
Роджер задумчиво на нее поглядел и кивнул.
— Да, полагаю, риск есть. Но небольшой. Знаешь, в юности я весь Хайланд изъездил. И время от времени ощущал, как нечто странное проходит сквозь меня. Так же, как и большинство живущих здесь людей, — добавил он, улыбнувшись. — Странность является частью этих мест, да?
— Да, — сказала Бри, вздрогнув при мысли о водяных лошадях, банши и Нукелави. — Но ты знаешь, о какой именно странности я говорю... И чертовски хорошо понимаешь, что это может тебя убить, Роджер!
— Тебя же не убило, — возразил он. — Не убило нас и на Окракоке.
Роджер говорил легко, но Бри видела, как потемнело его лицо, когда он вспомнил о том путешествии. Да, они не умерли, но смерть подошла близко.
— Нет. Но... — Брианна взглянула на него, и на одно глубокое и мучительное мгновение ощутила себя в постели — рядом с его длинным теплым телом, — услышала звук его глубокого хриплого голоса... А потом — ледяную тишину его отсутствия. — Нет, — повторила Бри и своим тоном дала понять, что приготовилась быть настолько упрямой, насколько будет необходимо. Роджер услышал это и мягко фыркнул.
— Хорошо, — согласился он. — Давай я тогда просто его отмечу.
Сопоставляя чертеж с картой, Роджер выбрал на ней место, которое примерно могло соответствовать середине тоннеля, и вопросительно поднял одну темную бровь. Брианна кивнула, и он нарисовал карандашом небольшую звездочку.
На карте уже имелась большая четкая звезда, нарисованная черными чернилами — там, где находился круг камней Крейг-на-Дун, а также карандашные звездочки поменьше — возле других каменных кругов. Однажды они съездят к тем кругам. Но не сейчас. Пока — нет.
— Ты когда-нибудь бывала на острове Льюис? (Северная часть острова Льюис-энд-Гаррис в архипелаге Внешние Гебридские острова в Шотландии — прим. пер.) — спросил Роджер обыденным тоном, но явно не из праздного любопытства.
— Нет, а что? — насторожилась Бри.
— Внешние Гебриды — это часть Гэлтахта, — пояснил он. — Как на Льюисе, так и на Гаррисе до сих пор построчно поют псалмы на гэльском. Не знаю, как на Уисте и Барра — на этих островах по большей части католики — но, возможно, и там тоже. Думаю, мне бы хотелось съездить туда и посмотреть, каково это в наши дни.
Возле западного побережья Шотландии Брианна нашла на карте похожий на поджелудочную железу остров Льюис — довольно большой, чтобы на нем поместился условный знак, обозначающий Калланиш Стоунз. (Круг камней, крупнейшее из известных на сегодняшний день памятников мегалитической культуры на Британских островах, древнее культовое место в Шотландии — прим. пер.).
Бри медленно выдохнула.
— Отлично, — сказала она. — Я поеду с тобой.
— У тебя же работа, не так ли?
— Возьму отпуск.
Они молча глядели друг на друга, и Брианна первой отвела взгляд, посмотрев на часы на полке.
— Джем скоро вернется, — сказала она. И прозаичность жизни снова взяла свое. — Начну-ка я готовить что-нибудь на ужин. Энни принесла отличного лосося, которого поймал ее муж. Как лучше — замариновать и запечь или поджарить на гриле?
Поднимаясь, Роджер покачал головой и принялся складывать карту.
— Я сегодня не ужинаю дома. Вечером — заседание ложи.
БОЛЬШАЯ ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ МАСОНСКАЯ ложа графства Инвернесс включала в себя несколько местных лож, и две из них находились в самом Инвернессе. Когда Роджеру исполнилось чуть за двадцать, он вступил в ложу номер шесть — в 'Старую ложу Инвернесса' — но не показывался на заседаниях лет пятнадцать, и потому сейчас заходил туда со смешанным чувством предвосхищения и настороженности.
Но ведь это был Хайланд — и дом. Первым, кого Роджер увидел, войдя, был Барни Гог — тот самый дородный и улыбчивый начальник станции, встретивший пятилетнего Роджера, который приехал в Инвернесс, чтобы поселиться у своего двоюродного деда. Мистер Гог значительно усох, и его зубы в табачных пятнах давно были заменены столь же запятнанными табаком протезами, но он тут же узнал Роджера и, просияв от удовольствия, схватил его за руку и потащил к другим старичкам, часть из которых также воскликнули, обрадованные его возвращением.
Позже, когда они приступили к делам ложи, Роджер отметил, что было немного чуднó выполнять все эти установленные ритуалы Шотландской Церемонии. 'Время будто свернулось', — подумал он и чуть не рассмеялся вслух.
Конечно, изменения были, но незначительные — и само это ощущение... Закрыв глаза, Роджер представил, что смог от потушенных сигарет — это дым очага, и тогда все вполне могло бы сойти за хижину Кромби в Ридже, где происходили заседания ложи. Негромкий гул голосов, ритуальная фраза и ответ. А потом, когда вечер становился просто общением, — расслабленность и перемещения тел, идущих за чаем и кофе.
Народу присутствовало много, — гораздо больше, чем он привык — и Роджер далеко не сразу заметил Лаонеля Мензиса. Директор школы стоял напротив и сосредоточенно хмурился, слушая то, что, наклонившись к нему, говорил высокий мужчина в рубашке. Роджер поколебался, не желая вмешиваться в их разговор, но парень, разговаривавший с Мензисом, поднял глаза, увидел Роджера и вернулся к беседе. Потом, внезапно умолкнув, снова пристально уставился на Роджера, а точнее — на его горло.
Все в ложе глазели на шрам — либо в открытую, либо украдкой. Под пиджак Роджер надел рубашку с открытым воротом: какой смысл скрывать шрам? Лучше сразу покончить с делом. Но незнакомец пялился на горло столь открыто, что это было почти оскорбительно.
Мензис, поняв, что компаньон отвлекся, — вряд ли он мог не заметить — повернулся и, увидев Роджера, расплылся в улыбке.
— Мистер МакКензи, — сказал он.
— Роджер, — улыбаясь, предложил Роджер: в ложе существовал обычай — вне официальной обстановки называть друг друга по имени, а не 'брат такой-то'.
Мензис кивнул и головой указал на компаньона, чтобы представить обоих собеседников:
— Роб Кэмерон — Роджер МакКензи. Роб — мой кузен, Роджер — один из моих родителей.
— Я так и подумал, — сказал Кэмерон, задушевно пожимая руку Роджера. — Я имею в виду, решил, что вы и есть, должно быть, новый хормейстер. Мой маленький племянник, Бобби Харра, поет в вашем детском хоре. На прошлой неделе он весь ужин только о вас и говорил.
Мужчины, когда Мензис представлял их, незаметно обменялись взглядами, и Роджер подумал, что директор, должно быть, упоминал о нем Кэмерону, рассказав, скорее всего, о его визите в школу после гэльского инцидента Джема. Но в данный момент Роджера беспокоило не это.
— Роб Кэмерон, — повторил он, пожимая руку мужчины несколько сильнее, чем положено, перед тем, как отпустить ее, отчего тот немного удивился. — Вы работаете на ГЭС, да?
— Да, а что?..
— Думаю, вы знаете мою жену, — Роджер оскалил зубы, изображая искреннюю улыбку, которая могла иметь и несколько иной смысл. — Брианна МакКензи?
Кэмерон открыл рот, но ничего не произнес. Поняв, что так и стоит, он резко его закрыл и кашлянул.
— Я... А, да. Точно.
Пожимая руку, Роджер автоматически оценил рост мужчины и знал, что если дойдет до драки, то противник будет ниже. И Кэмерон тоже явно понимал это.
— Она... Э-э...
— Да, она рассказала мне.
— Эй, это была всего лишь маленькая шутка, понятно? — Кэмерон настороженно смотрел на Роджера, на случай, если тот собирается пригласить его выйти.
— Роб? — поинтересовался Мензис. — Что?..
— Что такое, что такое? — воскликнул старик Барни, прорываясь к ним. — Никакой политики в ложе, парень! Если хочешь проповедовать брату Роджеру свое ШНП-дерьмо, своди его потом в паб.
Схватив Кэмерона за локоть, Барни поволок его через всю комнату к другой группе, где тот сразу же включился в беседу, бросив лишь один короткий взгляд на Роджера.
— ШНП-дерьмо? — подняв брови, спросил Роджер у Мензиса. Директор, улыбаясь, пожал одним плечом.
— Слышал, что сказал старик Барни? Никакой политики в ложе!
У масонов существовало правило — одно из самых главных — никаких дискуссий о религии или о политике. Роджер думал, что, вероятно, именно из-за этого правила масонство так долго и существует. На Шотландскую Национальную Партию ему было наплевать, но он хотел бы разузнать о Кэмероне.
— Даже и в мыслях не было, — ответил Роджер. — Но наш Роб — партиец, да?
— Приношу извинения, брат Роджер, — ответил Мензис. Вид юморного добродушия не исчез, но директор действительно выглядел несколько виноватым. — Не хотел выносить на свет ваши семейные дела. Но я рассказал своей жене о Джеме и миссис Гленденнинг. И, ну, сами знаете, каковы женщины. А сестра жены живет по соседству с Робом, и тот услышал и заинтересовался из-за гэльского, понимаете? И он немного вышел из себя. Но я уверен, Роб не хотел, чтобы показалось, что он слишком близко знаком с вашей женой.
До Роджера дошло, что Мензис неправильно истолковал ситуацию между Робом Кэмероном и Брианной, но просвещать директора не стал. И не только из-за женщин. Сплетни были частью жизни в Хайланде. Но если пойдут слухи о том, какую штуку Роб и его подручные сыграли с Брианной, это может отразиться на ее работе.
— А, — произнес он, пытаясь найти способ увести разговор в сторону от Брианны. — Разумеется. Последователи ШНП выступают за возрождение гэльского, так ведь? А сам Кэмерон на нем говорит?
Мензис покачал головой.
— Его родители были из тех, которые не хотели, чтобы их дети говорили по-гэльски. Теперь, конечно, Кэмерон стремится выучить. Кстати говоря... — Мензис вдруг замолчал и, наклонив голову набок, разглядывал Роджера. — У меня возникла мысль. После нашего разговора тогда.
— Да?
— Я просто подумал. Не могли бы вы время от времени проводить небольшие уроки? Можно только для класса Джема, а, может, и доклад для всей школы — если вы не против, конечно.
— Урок? Чего? Гэльского языка?
— Да. Ну, знаете, самые основы, но, может, пару слов сказать об истории, немного песен добавить — Роб сказал, что вы хормейстер в церкви святого Стефана?
— Помощник, — поправил Роджер. — И насчет пения я не уверен. Но гэльский... Да, может быть. Я подумаю.
БРИАННА ПОДЖИДАЛА его в кабинете, держа в руке нераспечатанное письмо из шкатулки родителей.
— Мы можем и не читать сегодня, — сказала она, откладывая письмо и вставая, чтобы подойти и поцеловать его. — Просто мне захотелось быть поближе к ним. Как прошла ложа?
— Странно.
Разумеется, дела ложи секретны, но Роджер мог рассказать ей о Мензисе и Кэмероне — что и сделал.
— Что за ШНП? — хмурясь, спросила Бри.
— Шотландская Национальная Партия, — Роджер снял пальто и вздрогнул от холода: огонь в камине не горел. — Образовалась где-то в конце тридцатых, но по-настоящему активизировалась только недавно. С 1974 года в Парламент от них избраны одиннадцать членов — это значительно. Как можно догадаться из названия, их цель — независимость Шотландии.
— Значительно, — повторила Брианна с сомнением.
— Ну, более или менее. Как и в любой партии, у них есть свои фанатики. Но, как бы там ни было, — добавил Роджер, — не думаю, что Роб Кэмерон — один из них. Просто обычный засранец.
Брианна рассмеялась, и звук ее смеха согрел его. Так же, как и ее прижавшееся тело, когда она обняла его за плечи.
— Да уж, Роб — тот еще засранец, — согласилась она.
— Правда, Мензис упомянул, что Роб интересуется гэльским. Надеюсь, если я буду давать уроки, он не объявится за первой партой.
— Погоди... Что? Ты теперь преподаешь гэльский?
— Ну, может быть. Поживем — увидим.
Роджер вдруг понял, что ему не слишком хочется думать над предложением Мензиса. Возможно, из-за того, что тот упомянул про пение. Прохрипеть мелодию, чтобы направить детей — это одно. Петь соло перед публикой — даже если это всего лишь школьники — совсем другое дело.
— Это подождет, — сказал он и поцеловал Бри. — Давай читать письмо.
'2 июня 1777 года
Форт Тикондерога'.
— Форт Тикондерога? — воскликнула Бри удивленно и почти вырвала письмо из рук Роджера. — Какого черта они делают в форте Тикондерога?
— Понятия не имею, но если ты успокоишься на минутку, то мы, возможно, и узнаем.
Не ответив, Бри обошла вокруг стола и, наклонившись, оперлась подбородком на плечо Роджера, отчего ее волосы щекотали его щеку. Она тревожно сосредоточилась на странице.
— Все нормально, — Роджер повернулся и чмокнул ее в щеку. — Это же твоя мама, и она в чрезвычайно родительском настроении. А такое случается, только если она счастлива.
— Ну, да, — хмурясь на страницу пробормотала Бри, — но... форт Тикондерога?
'Дорогая Бри и все-все...
Как ты, без сомнения, догадалась из начала письма, мы (пока) не в Шотландии. Во время нашего путешествия мы встретились со множеством трудностей, включавших а) Королевский флот в лице некого капитана Стеббингса, который пытался завербовать твоего отца и кузена Йена (у него не вышло); б) американский приватир (хотя его капитан, — его одного нам по уши хватило — некий Эйса Хикман, на основании более достойного 'каперского свидетельства' утверждал, что все выполняется от имени Континентального Конгресса; сам документ указывал на миссию корабля, которая, по сути, является пиратством); в) Ролло; и г) джентльмена, о котором я упоминала раньше: я думала, что его зовут Джон Смит, но он оказался дезертиром с Королевского флота по имени Билл Марсден (известный как Иона, и я начинаю думать, что они правы).
Не вдаваясь в детали всего пропитанного кровью фарса, я просто сообщу, что у Джейми, Йена, проклятущего пса и у меня все в порядке. Во всяком случае, пока. Надеюсь, что так будет и следующие сорок два дня — до тех пор, пока краткосрочный контракт твоего отца с ополчением не истечет. (Не спрашивай. По сути, он спасал шею мистера Марсдена, равно как и обеспечивал благополучие пары дюжин моряков, которые невольно и вынужденно стали пиратами).
Как только срок истечет, мы собираемся сразу же уплыть на любом транспорте, который просто будет следовать в направлении Европы — ну, если только капитаном этого корабля не будет Эйса Хикман. Возможно, нам придется по суше добраться до Бостона, чтобы сесть на корабль там, но пусть даже и так. (Полагаю, будет интересно взглянуть на то, как Бостон выглядит в это время. Бэк Бэй все еще под водой и все такое, я имею в виду (до середины XIX века это был приливной берег реки Чарльз, впадавшей в Бостонскую гавань. После завоевания твердой земли вместо топких болот здесь быстро появились кирпичные дома в Викторианском стиле и изящные церкви. Сейчас Бэк Бэй — фешенебельный и богатый район Бостона — прим. пер.). По крайней мере, Коммон все еще на своем месте, хотя в нем будет несколько больше коров, чем мы привыкли (Коммон — центральный парк Бостона с прилегающими к нему улицами и домами. Ровесник города и самый старый общественный парк США. Изначально горожане использовали его для выпаса скота, а также для публичных казней пиратов, разбойников и ведьм — прим. пер.).
