— ААААААААААААААААААААААААА!!!!! — было страшно, но, казалось, вместе с криком из меня уходят извечные страхи, боль, обиды и комплексы.
— Тихо, Лисисайя, тихо, девочка... Всё будет хорошо, не бойся..., — успокаивающий голос драгнайра ещё помню, а вот дальше — липкий безмолвный мрак.
Сознание возвращалось медленно, странными рывками, с болью во всём теле и, особенно, в плечевых суставах, тошнотой и головокружением. Пошевелиться не получалось. Почувствовав, что не хватает воздуха, начала судорожно искать причину и решила проверить, где я и что это со мной? Руки, с трудом поднятые вверх, уткнулись в пластик. Стазис регенератор... Опять? Где? Когда и почему? Открыла глаза... Молочно-белый туман газового наполнителя не позволял увидеть ничего вокруг, но руки, на ощупь, уже искали панель управления.
... Она стояла рядом с капсулой, всматриваясь в обрывки клубящегося тумана. Величественная, красивая женщина, явно нечеловеческого происхождения. Точно такая, какой я её запомнила по нашей последней встрече.
Но робкая улыбка (вот это да!) и растерянный взгляд, не сулили мне ничего хорошего. Что ж такого сотворила Великая мать, что снизошла до виноватого вида?
Вспоминать о том, что предо мной богиня, у меня не было ни времени, ни желания. Я была не просто сердита на Великую мать — я была зла, как голодный демон! Она сама, своими руками, втравила меня в авантюру по спасению своего сына, а теперь изображает кающуюся грешницу!
Меня качало из стороны в сторону, голова по-прежнему кружилась, но я вся была полна праведного гнева, который давал мне силы для будущего сражения. Сейчас я ей всё выскажу!
— Спасибо тебе, дитя, — тихий печальный голос никак не вязался с её величественным видом. А слёзы на глазах казались чем-то нереальным, чему не было места здесь и сейчас.
Но лопнуло внутри очередное звено сковывавшей меня цепи и плакать вместе с ней я была настроена менее всего.
— Не стоит благодарности, Великая мать! Обращайтесь, если ещё кого спасти понадобится. Женщина я большая и крепкая — спасу в два счёта!
— Прости, дитя... Понимаю, что нет мне прощенья, но у меня не было другого выхода...
— Что вам моё прощение? Какое вам дело до того, что у меня могло не хватить сил для спасения Зорана?
— Он последний из моих старших детей..., — похоже, горе её, действительно, неподдельно, — я допустила то, что произошло и должна была торопиться.
— А младших своих детей вы помните? Не хотели бы увидеть? Что ж вы за мать? Старших всех растеряли и о младших забыли! А своего мужа хоть иногда вспоминаете? Его ведь зовут Иру? — Я ещё не успела договорить фразу, а меня уже трясли, как пыльный прикроватный коврик.
— Откуда ты, человечка, знаешь об Иру? — женщина она явно сильная, потому что трясла с такой силой, что организм мой не выдержал, и я в очередной раз едва не потеряла сознание. Обвиснув тряпкой в руках Великой матери, я ещё успела услышать:
— Что происходит?
...Приоткрыв глаза, обнаружила себя на руках у драгнайра. Мама милая моя! Да что же это такое! Он же еле жив!
Присмотрелась. Зоран Титрой, и вправду, был несколько бледноват, с чёрными кругами под глазами, которые мерцали нездоровым лихорадочным блеском. Но, однозначно, жив. И даже, более того, очень жив! Удивительная раса! В огне не горят и в воде не тонут!
Великая мать не сводила с меня взволнованного взгляда, но вопросов больше не задавала, и трясти меня больше не порывалась. Титрой сидел, устало откинувшись в кресле, прикрыв глаза и вытянув ноги.
Мне стало смешно. Благородное семейство — хоть картину пиши! И я в роли младшего дитяти. Вот только чего — то или кого — то здесь явно не хватает. Попыталась выбраться и несказанно удивилась тому, что препятствий мне никто не чинил.
Между тем, браслет чоркара подозрительно покалывал запястье. И что бы это значило? Неужели он где-то рядом? Ужель решили посетить господа чоркары наше скромное собрание? Рискнуть, что ли?
— Лисар Эль Эйхан, а вы знаете, что подглядывать некрасиво? — если я ошибаюсь, мой промах можно будет легко списать на последствия кровопотери и лечения в регенераторе. А уж припомнить обмороки, так это сам Рохон велел!
Покашливание, перешедшее в тихий заливистый смех, было мне ответом. И смеялся, отнюдь, не манадар Эйхан. Не так давно я уже слышала похожий. Неужели сам Великий дух Иру? Ух ты, вот теперь вся Божественная семейка в сборе...
— Чара? Девочка моя, это ты?
— Я, Наиру... Или ты ожидал увидеть здесь кого — то другого?
И — глаза в глаза. И душа в душу. Какие разговоры ведут они без слов? О чём спорят? Кто первым отведёт взгляд?
Они великолепно смотрелись вместе, гармонично дополняя друг друга: прекрасная статная женщина и высокий мощный мужчина.
Сила и слабость. Мощь и беззащитность. Красота и мужество. Одним словом, Божественная пара. Очарование момента захватило и меня. И мне даже в голову не приходило, что в данной ситуации кто-то виноват, а кто-то является пострадавшей стороной. Тишина напрягала, и мне подумалось о затишье перед бурей.
— А где моя возлюбленная сестра Ликара? Или ты и её бросил? — не выдержав молчания, Великая мать ринулась в атаку.
— Тихо, Чара, тихо — здесь дети...
— Пусть дети посмотрят на своего отца! — взвизгнула Великая мать, но тут же, судорожно вздохнув, прошептала. — Дети-и-и-и-и? Наши дети погибли! Исключительно по твоей вине! Ты искал приключений и изменял мне налево и направо! Тебя не останавливало даже то, что у нас уже полон дом детей!
Теперь Великая мать трясла Иру... И, главное, качественно так трясла. А тот лишь смеялся, глядя на неё восхищённым взглядом.
— Это ты виноват, Иру! Ты бросил меня с детьми, ради другой! Наши малыши погибли... А мне пришлось убегать, чтобы сохранить жизнь себе и старшим детям!
— Чшш, Чара, я тебе всё объясню... С детьми всё в порядке... Не будь столь пристрастна — ты ведь тоже не пример для подражания..., — Иру попытался было вставить в монолог своей Божественной супруги ещё хоть слово, но был прерван хлёсткой пощёчиной и спешно ушёл в глухую оборону, обняв её и продолжив разговор так тихо, что разобрать его не представлялось возможным.
Дальнейшее пребывание среди выясняющих отношения богов я сочла нецелесообразным и, более того, опасным, поэтому решила потихоньку пробираться к выходу. Главное, уйти незаметно. Так, чтобы ни кто не обратил на меня внимания. Но мечтам моим не суждено было сбыться. Рука, железным капканом сжавшаяся на моём запястье, принадлежала Зорану Титрою. Хотя, по идее, он должен быть слаб, как новорожденный горт. Я ошибалась.
— Не торопись, Лисисайя, уйдём вместе, — прошептал он. И, обращаясь к божественной паре, продолжил уже довольно громко. — Мы вам не мешаем? И не могли бы вы перенести выяснение отношений куда -нибудь в другое место?
Но те были настолько увлечены собой, что не замечали ничего и никого вокруг. Разговор уже шёл на повышенных тонах. То ли ещё будет? Похоже, дело шло к банальной семейной ссоре. А искры, срывающиеся с кончиков пальцев Великой матери, пугали особенно. Интересно, они корабль Титрою не взорвут в порыве гнева?
— Уходим — им не до нас..., — снова шёпотом предложил драгнайр.
Но быстро уйти не получилось. Зоран Титрой был слишком слаб, и подняться ему удалось с большим трудом. Да и я не сильно блистала здоровьем. Поддерживая друг друга, как два инвалида, мы двинулись на выход, опасаясь попасть под горячую руку выясняющих отношения богов.
Но в коридоре сразу же попыталась избавиться от слишком близкого внимания драгнайра.
— Отпустите меня, Титрой, всё, что могла, я для вас уже сделала! Даже больше! Это ваш корабль и вы знаете здесь каждый уголок, найдёте, где пристроиться! — попыталась достучаться до его совести, но занятие это было безнадёжное — Титрой вдруг обмяк и начал заваливаться набок.
Благая Сайке, да что ж это делается? Прислонила его к стене и прижала своим телом, чтобы он окончательно не упал. Не хотелось бы начинать его лечение по новой.
— Помоги мне ещё немножко, Лисисайя..., — прерывистый, на грани слышимости, голос не предвещал ничего хорошего. Видимо, всё — таки придётся заняться лечением драгнайра вплотную и повторного сеанса восстановления в регенераторе ему явно не избежать.
Неожиданно в коридоре раздались голоса. Судя по всему, экипаж яхты начал обо мне волноваться и принялся за поиски. И куда мне деваться? Очень не хотелось, чтобы парни превратно поняли нашу весьма недвусмысленную скульптурную группу.
— Молчи и ничего не бойся..., — опять тот же прерывистый шёпот драгнайра, прижавшего меня к себе.
Как не бойся? Как не бойся! Тут надо визжать от ужаса! Как можно быть спокойной, если вслед за его словами, стена мягко разошлась в стороны, просто поглотив нас с Титроем? Мгновение назад мы были в одном из коридоров звездолёта, а сейчас оказались в сырой, сумрачной пещере!
Приглушённый серебристо — багровый свет, полное отсутствие звуков, повышенная влажность — восторга данное место у меня, ни коим образом, не вызывало. Да и осматриваться по сторонам особого желания не было. Конечно, если бы я оказалась здесь одна, имелся прекрасный повод впасть в истерику. Но в данный момент мне было не до истерик. Титрой совсем ослабел и, практически, висел на моём плече.
— Там кресло, Лисси, уложи меня в него...
Ух ты, а мы уже на "ты"! Хотя после капсулы стазис регенератора было бы удивительно изображать перед ним оскорблённую добродетель.
Легко сказать: "Уложи меня в кресло", попробуй сделать это, когда на тебе практически висит мужское тело под два метра ростом. И самое главное — где это кресло? В какую сторону тащить Титроя и где упасть потом самой?
Словно в ответ на мои молчаливые стенания, в пещере посветлело и стало видно, что она не столь велика, как мне показалось раньше. Гладкие, будто отполированные стены, довольно высокий потолок, на полу углубление в форме небольшого амфитеатра с постаментом в самой середине, а в стороне, на возвышении, большое кресло. Тут же возник ещё один вопрос: "Как я должна буду укладывать драгнайра в кресло, явно предназначенное для того, чтобы в нём сидели?"
Видимо, придётся тащить Титроя волоком. Вопрос только в том, как тащить: за руки или за ноги? Помощи мне ждать неоткуда. Буду транспортировать, как придётся. Интересно, кто из нас пересечёт Грань раньше: он — от открывшихся ран или я — от усталости?
Помогите мне, боги Айдоры! Что ж вы забыли о своей дочери? Ужели разгневала я вас своим неподобающим поведением? Или тем, что оказалась связана узами с драгнайрами? Так, не по своей воле, всемилостивейшие боги!
К тому моменту, когда я, обливаясь потом, дотащила драгнайра к креслу, будь оно неладно, сама готова была лечь прямо на пол и не шевелиться. Временами, он, ненадолго приходя в сознание, пытался мне помочь, но толку от этой помощи было гораздо меньше, чем вреда. Ни подняться во весь рост, ни оттолкнуться ногами от пола, ни даже встать на четвереньки, сил у Титроя уже не было. Вот вам и великая сила стазис регенераторов!
Несколько раз я прекращала движение и ложилась на полу рядом с ним, чтобы немного отдохнуть и горько плакала. Но всякий раз, как будто крылом бабочки или лёгким ветерком кто-то касался моего лица и рук, откуда — то появлялись силы в измученном организме, и я поднималась, чтобы тащить Титроя дальше. Последний участок пути не помню вообще. Единственное, что более или менее всплывает в памяти, это кресло, вдруг ставшее ложем и принявшее тело драгнайра в свои каменные объятья. Я же уснула там, где свалилась. Но, признаюсь честно, никаких неудобств, при этом, не испытывала.
... Мне снилась бабушка. Я лежала, положив голову ей на колени, а она вытирала кружевным носовым платком моё зарёваное лицо, гладила по волосам, заправляла в косу выбившиеся прядки и тихонько приговаривала:
— Лисси, девочка моя родная... Сколько горя тебе пришлось испытать... Цветочек мой... Спи, родная, отдыхай... Не бойся ничего, я прослежу, чтобы никто не потревожил твой сон... Красавица наша, мы с дедом так старались заменить тебе семью, что, поневоле, отгородили от всего мира. Он же долго ждал и вцепился в тебя, как дикий зверь, едва ты осталась одна... А мы уже ни чем не могли тебе помочь.
Я сквозь сон слушала бабушкин голос, убаюкивающий, умиротворяющий, и все мои беды растворялись вдали лёгким туманом, исчезали без следа прозрачной дымкой. Сон уносил меня в дальние дали, где не было космоса, пиратов, звездолётов, Божественных супругов и их детей. А я была счастлива тем, что на свете есть два любящих меня человека: дед и бабуля.
— Прости нас, Лисси, что оставили тебя одну. Пожалуйста...
Мне было тепло и уютно. Родные руки обнимали меня, и можно было не бояться будущего и неизвестности.
— Спасибо тебе, человеческая девочка, ты дважды спасла мне жизнь, — руки бабушки всё также гладили меня по волосам, вытирали слёзы, но что-то тревожило меня и не давало покоя даже во сне, — Спи, Лисси. Если бы мог, я бы носил тебя на руках всю жизнь. Если бы я мог...
Попыталась проснуться, но так и не смогла, лишь поудобнее устроившись в коконе из рук. Какие-то тревожные мысли не давали покоя, беспокойство никуда не уходило, но я уже снова засыпала, растворяясь в счастье.
Сон был полон жемчужно-белого света и сиреневых небес. Исчезли последние сомнения, и наплевать мне стало на то, что бабушка говорила мужским голосом, а руки её слишком крепко прижимали меня к себе — впервые за много месяцев я была дома.
— Полетаем? — простой, казалось бы, вопрос вызвал бурю эмоций и смыл границу между сном и явью. Сердце зашлось от восторга и ожидания повторения чуда. И не достало сил хоть что — нибудь сказать в ответ.
И взмыл в прозрачную высь прекрасный дракон, сияя чешуёй и расправив во всю ширь свои крылья. И закричал от восторга, купаясь в ветрах и тёплых лучах светила.
... Просыпалась в этот раз я удивительно легко. Не открывая глаз, попробовала пошевелить конечностями и, не почувствовав боли, сразу же попыталась сесть. Вспомнила сон — ощущение восторга переполняло меня. Каждая клеточка
Где я? Что со мной было? Что за странные сны мне снились? И, вообще, что — то я слишком часто стала летать... Летать? О, боги Айдоры, что я творю! Тихий смех моментально привёл в себя и дал ответы на все вопросы. Открываю глаза.
Титрой! Мы опять летали вместе! Но как? Он же был едва жив, когда я видела его в последний раз!
— С возвращением, Лисси, — осознание того, что я в кольце его рук, покоя не добавил, но и не вызвал отторжения, а лёгкий поцелуй в макушку вызвал бесшабашную улыбку. Как прекрасно, оказывается, просыпаться в мужских объятьях! И не мучает стыд и страх... И ощущения обнажённой кожи...
Кожи? Обнажённой? ААААААААААААААААААААА! И этот туда же?
— Титрой, что всё это значит? Как вы здесь оказались?
— Очень просто. Как мог я позволить своей спасительнице спать на полу, — голос дракона журчал и переливался ручейком, укутывал, очаровывал, уводил от основной мысли.
