— Перезаряжаюсь! — Шульц скрылся за ящиком, а Ганс с трудом успевал реагировать на очередного выглянувшего бойца.
— За свободный Хит… — Зорге обернулся и увидел упавшего ксеноса, державшего в руке нечто, напоминающее мачете. Шульц убрал армейский нож.
— Похоже, прут через здание. Я проверю двери! — взяв в руки винтовку, он побежал к дверям, ведущим в лаборатории. Ганс сосредоточился на бое, постоянно стреляя и перезаряжая оружие. Счет убитым хитарам он давно потерял, просто выполняя то, что умеет делать любой солдат. Стрелять, перезаряжать оружие, когда кончаются боеприпасы, и снова стрелять пока не умрет враг или пока не умрешь ты.
— Это Шульц. Заблокировал одну дверь. Иду ко второй! — сквозь стрельбу и крики пришельцев, иногда прерывающейся отборной имперской руганью о том с кем, когда и сколько раз сношались матери противников гренадеров.
— Черт… перегрев! — Ганс повесил винтовку за спину и встал за хитарский пулемет. Зажав курок, обер-ефрейтор смотрел на то как крупнокалиберные пули разрывали на части пришельцев, как распиливали их на части, как разрывали головы на части. И тогда толпа начала отступать. Отстреливаясь, она сначала медленно, но вскоре бегом неслась обратно к воротам.
— Это Шульц… нашел еще одну неблокированн… — голос Вильгельма оборвался, а Ганс услышал хлопок вдалеке. Похоже, Шульц нарвался на смертника. Сердце сжалось в груди Зорге. Он уже терял людей в боях, но никогда это не проходило для него просто так. Каждый погибший оставался в его памяти и каждого он поминал. И теперь еще одно имя занесено в этот список.
— Сраные твари! — Мартин был вне себя, но вместо ответа со стороны пришельцев, панцергренадеры услышали скрежет.
— Все по местам! — Ганс припал к пулемету, но заметив, ЧТО двигалось к ним он тут же слез с него, доставая Панцершрек. — Танк!
Mark VI как его называли имперцы, вальяжно въезжал на дорогу, сдвинув оттуда хитарскую рухлядь, а его уже поджидал обер-ефрейтор с плазменной установкой в руках. Следом за танком копошилась пехотинцы, стараясь скрыться за броней металлического зверя. Но они не понимали (или не хотели понимать ради сохранения рассудка) что никакая хитарская броня не защитит их от имперского оружия. И когда Ганс нажал на курок и плазменный шар направился в сторону танка и проплавил в нем немаленькую дыру, не обратив внимания ни на броню, ни на плоть. Мартин отреагировал тотчас, открыв огонь по запаниковавшим хитарам. К нему присоединились и остальные, собрав очередную кровавую дань. Вторая атака была отражена, а дорога была устлана трупами предателей.
— Ну чтож… все не так уж… — было начал Мартин, когда все услышали свист. — Твою же мать!
— В укрытие! — на дорогу начали падать снаряды, разрывая асфальт на части и разрушая здания. Панцергренадеры ринулись в ближайшее здание, когда рядом с обер-ефрейтором упал снаряд…
Ганс открыл глаза и сквозь гул увидел Мартина. Он лежал рядом с ним, а сквозь разбитый шлем Зорге видел остекленевшие глаза. Он был мертв. С трудом, но обер-ефрейтор дополз до него, когда увидел Дрездена. Точнее то, что от него осталось — снаряд попал ему под ноги, и теперь рядового Дрездена надо будет собирать по частям. Стиснув зубы, Ганс сдержал рев ярости, но повернув голову, он увидел подходивший хитар. И Макарова, стрелявшего в них из своей винтовки. Неизвестно скольких он перебил, прежде чем подъехал грузовик с крупнокалиберным пулеметом, пробившим бронескафандр и рядовой Александр Макаров пал на поле боя. Ганс остался один, смотря на павшего товарища. Но сдаваться он не собирался.
— Пусть идут… — слова шепотом сорвались с его губ, а руки прижали к груди плазменную гранату. В голове у обер-ефрейтора не было ни страха, ни боли. Только желание забрать с собой все этих тварей. — А с этими… с этими мы разберемся. До конца разберемся!
Но сознание медленно погружалось в пустоту, и хватка слабела. Ганс боролся с вечным сном, но это был бой, который он проигрывал. И в последний момент чья-то рука сдавила гранату. Зорге открыл глаза, но вместо хитара он увидел лишь типичный шлем бойца Десантно-Штурмовых войск. Взгляд упал на плечо бойца, где виднелся злобно скалящийся череп на гербовом щите.
— Мертвая голова… — выдохнул он, потеряв сознание, пока вокруг него снова шумел бой, но на этот раз против восставших вышли те, кого боятся даже рагары. Вышли те, для кого любой ксенос и любой предатель достоин лишь смерти и забвения. В бой вступили «Псы Империи». И хитары не выдержали их ярости.
Станция «Один». С начала восстания прошло шесть часов
— Таким образом, эвакуация имперских сил полностью завершена. Сейчас гражданские служащие имперской администрации и гарнизонные части Рейхсхеера размещены на станции. Однако, следует признать, что планета для нас потеряна. — Ромм закончил доклад и молча ждал ответа от генерал-оберста, бывшего его непосредственным начальником.
— Что с комплексом «Эдем»? — карта планеты сменилась более масштабной картой региона.
— Повреждения фатальны. Хитары использовали тяжелую артиллерию и танки, чтобы пробиться внутрь, но батальон панцергренадеров самоотверженно удерживал комплекс до подхода бригады «Тотенкомпф». Совместными усилиями, они успешно удерживали комплекс до окончания эвакуации. Сейчас от «Эдема» не осталось и половины строений, а доктор Петров говорит об ужасных последствиях для экологии Хитора… — начал Ромм, но его перебил генерал-оберст Шапошников.
— Нас это не волнует, оберст. — Шапошников задумался. — Но мы сможем это использовать. Если территория рядом с комплексом будет заражена, но пришельцам придется эвакуировать население, либо наладить снабжение к ближайшим поселениям. Оберст, вам приказано нарушить снабжение противника. Любой конвой, любой грузовик, любой носильщик должен быть уничтожен.
— Будет исполнено, генерал-оберст. — отсалютовал Ромм, но генерал продолжил.
— Сейчас нам потребуется каждый солдат и каждый офицер, Ромм. Кайзеррейх стоит перед угрозой всеобщего восстания ксено-автономий. — услышанное поразило Макса. Самое страшное, что могло произойти, стало реальностью. Рейх столкнулся с полномасштабным восстанием пришельцев и если оберсту повезло с хитарами, то что с другими гарнизонами…
— Господин генерал-оберст, кроме хитаров восстали и рагары?
— Не только рагары, но ими займутся другие. Что с императором? — услышав вопрос, сердце Макса наполнилось горечью. Ему было тяжело видеть то, что осталось от кайзера, хотя он был рад тому, что тот пережил покушение.
— В крайне тяжелом состоянии. Медики не отходят от него ни на шаг. — Шапошников кивнул, но на мгновение его лицо стало суровее. В глазах появилась ненависть.
— Совершенное преступление не должно пройти бесследно для пришельцев, оберст. Вы меня поняли?
— Я вас понял, господин генерал-оберст. Хитары навсегда запомнят наш урок. — получив ответ, Шапошников отключился, а Ромм вызвал Григора. — Подготовить все штурмовики, бомбардировщики и истребители. Чтобы за пределами Кестеров не осталось ничего живого. Каждый, кто решит высунуть свой нос за пределы сраного города должен пожалеть о своем решении!
Станция системы «Ганза» в зоне клана Миргоз
Маррис Миргоз спустился со своего корабля под воодушевленные крики своих воинов, бывших повсюду. Они приветствовали своего лидера, принесшего им победу. Первую победу в войне, которую весь клан Миргоз ждал десятилетиями.
— Маррис! Маррис! Маррис! — хор рагаров не утихал, пока верховный правитель рагаров шел к единственному пленнику на станции. Остальные были истреблены как знак каждому, что бывает, если сопротивляться клану Миргоз.
Идя по разрушенным отсекам, где до сих пор остались следы боя, Маррис погружался в мечты. В мечты, где рагары снова правят этим сектором, а с технологиями людей вся галактика падет к ногам рагаров! Тем временем Маррис подошел к дверям, за которыми сидел комендант крепости, которую они с таким трудом взяли.
— Как наш пленник? — Маррис посмотрел на стражника, поприветствовавшего своего повелителя ударом кулака об грудь.
— Живой. Он сопротивлялся. — сказанное не понравилось Маррису. Человек должен был быть цел и невредим, а тут его воины посмели не подчиниться приказу!
— Кто?
— Рагхаг, повелитель.
— Передай ему, что я последний раз прощаю ему неподчинение. В следующий раз он почувствует на себя всю силу этого посоха! — Маррис поднял посох Миргоз для прибавки веса своим словам и прошел в зал.
Человек был прикован цепями, стоя на коленях перед вошедшим повелителем рагаров. Маррис испытал удовлетворение от увиденного. Наконец-то, представитель народа, унизившего Миргоз, стоит перед рагаром на коленях. И ведь это только начало.
— Как тебе твое положение, человек? Ты стоишь на коленях перед своим поработителем, ждешь от него милости и пощады? Что ты чувствуешь, человек? Боль? Страх? — Маррис смерил взглядом человека, но тот только поднял взгляд. К удивлению повелителя рагаров, он был спокоен. Слишком спокоен для того, кто должен трепетать перед ним!
— Ты думаешь, что я буду просить у тебя пощады или бояться? Наивный пришелец, ты и сам не знаешь что натворил! — Маррис рыкнул на коменданта, что с трудом, но поднялся на ноги. Человек, снизу вверх, смотрел в глаза рагара. — Предательство не останется неоплаченным. Скоро твой народ постигнет кара, после которой Конец Света покажется тебе жалкой пугалкой для детей!
— Жалкий человек! Что вы можете противопоставить нам?! Твое высокомерие только веселит меня. — для пущего эффекта Миргоз рассмеялся и его хохот эхом разносился по всему залу, бывшему когда-то штабом гарнизона станции. Но комендант продолжил.
— Ты взял торговую станцию, казавшуюся тебе крепостью? Ты перебил всех — мужчин, женщин, детей — ради устрашения, но ты не знаешь нас. Мы не боимся вас и не боимся войны. Настанет день и придут новые солдаты, прилетят новые корабли и твой мир сгорит в пламени! А черепа твоего народа будут устилать пепелища городов! — услышав это, рагар пришел в ярость. В припадке он бросился на человека и с легкостью оторвал ему голову. Маррис долго смотрел на неё, даже когда в зал вошли стражники, прибежавшие на крик своего хозяина.
— Уничтожите нас?! Ха! Приходите, солдаты Кайзера! Миргоз убьет их всех либо погибнет! Но Боги избрали нас своими воинами и даже без помощи Пришедших Извне мы сожжем их Ревенхорст и насадим голову их старика на шест! — провозгласил Марис Миргоз под возгласы воинов не понимая, что он натворил.
Ревенхорст. Станция «Новый Кронштадт»
Максимилиан был в мрачном настроении. Ситуация в Рейхе выходила из-под контроля и все больше напоминала катастрофу, чем обычное восстание. Хитор, Рагас, колонии турианцев, азари и саларианцев в Термине. Почти полсотни миров восстало против Трона, и это было только начало. Кронпринц не был уверен, что ксено-автономии видов Пространства не присоединятся к своим братьям из Термина. И если это произойдет, то для Кайзеррейха ситуация станет критической. Ведь на стороне восставших появятся корабли помощнее рагарских рейдеров и крейсеров.
— Господа, времени у нас мало. Нужно действовать быстро, пока к восставшим не стали присоединяться остальные пришельцы. — Максимиллиан активировал карту Кайзеррейха, где красным были помечены регионы и планеты, затронутые восстанием. Вид этих «опухолей» поражал своими масштабами.
— Соглашусь с кронпринцем. Генштаб привел все силы в полную боевую готовность. Патрульные флоты собраны в боевые и уже захватили орбиту на планетах в системах Расия, Вакр и Гриссок, а также сдерживают силы рагаров в пределах их зоны влияния. Силы Самообороны ксено-автономий ведут тяжелые бои против восставших, но численность противника слишком велика. Были зафиксированы случаи перехода на сторону противника. — Мерецков говорил твердо, как будто не произошло ничего страшного. Максимиллиан отдавал должное выдержке Рейхсмаршала. Только такой человек и может управлять армией.
— Как и везде, Рейхсмаршал. Хитор, Рагас… список большой. — заявил Штерн, склонившись над картой.
— Что с рагарами из числа вспомогательных подразделений? — Максимилиана этот вопрос беспокоил сильно. Не хватало потерять боевые корабли из-за бунта гигантских четырехруких предателей.
— Если они и были виновны, то не узнали о начале восстания. Десантники выбросили их в открытый космос, когда появились сообщения о нападениях на торговые станции. — Кронпринц кивнул Штерну, после чего переключился на Мерецкова.
— Рейхсмаршал, какие планы у Генерального штаба? — Мерецков задумался, смотря на карту.
— Сейчас наша задача уничтожить рагарскую угрозу и обезопасить Термин. Ретрансляторы уже переведены в режим «остановки», а флоты оказывают поддержку турианским гарнизонам. Однако, турианцев слишком мало, чтобы подавить восстание. Иерарх уже объявил о мобилизации, но ему потребуется время, чтобы привести войска в порядок.
— А времени у нас мало. — Штерн повернулся к кронпринцу. — Я предлагаю подключить к решению вопроса части Десантно-Штурмовых войск. На каждом флоте имеется бригада ДШВ, что позволит лояльным нам частям продержаться.
— Чтобы они устроили на планетах бойню? — неожиданно для всех в обсуждение чисто военных вопросов включился политик. Офицеры, к которым принадлежал и Максимиллиан, повернулись к мужчине, одетому в обычный деловой костюм.
— Господин канцлер-ефрейтор, вы хотите предложить альтернативу? — с издевкой в голосе спросил Штерн, а офицеры сдержали ухмылку. Андрей Михайловский же промолчал на это.
— Я хочу напомнить присутствующим, что излишняя жестокость при подавлении восстания приведет лишь к нагнетанию напряжения между видами. Ваши подчиненные, фельдмаршал, могут нехотя спровоцировать новое восстание…
— Вот же неймется ему… Его так сильно задело твое несогласие с его идеями? — Максимиллиан повернулся к подошедшему Крылову. Он был бледен, что было ожидаемо. Ведь первой жертвой восстания был его друг. Максимиллиан и сам переживал за отца, чья жизнь была в руках врачей хиторского гарнизона. Конечно, личные врачи императора отправились следом, как только стало известно о покушении, но от этого никому не было легче. Ни Максимилиану, ни его матери и дяде.
— Есть какие новости об отце? — с надеждой в голосе спросил кронцпринц, но Крылов отрицательно мотнул головой.
