Вот так я и стал вольным слушателем. Довольно удобный статус, не имеющий привязки к лекциям и направлениям. Но положенные экзамены были немаловажным фактором, так что ряд лекций я посещал. Часть — с интересом и пользой, часть — вынужденно, дабы на испытаниях меня профильный преподаватель не укузьмил. Не то, чтобы таковое практиковалось, но ежели рожу слушателя на лекции преподаватель не зрел, то был гораздо более пристрастен, нежели к слушателям. Учитывая, что “глубокое постижение” ряда дисциплин мне к бесу не сдалось, проще было морду свою явить.
Собственно, со слушателями я контакта не наладил, да и, признаться, не стремился: большая часть их были уже гражданами, подчас учёбу совмещающими со службой. На мою юную персону взгляды кидали соученики взгляды разные, и не самые восхищённые. Что я, по здравому размышлению, просто игнорировал: будучи вольным слушателем, в прочие компании я не вливался и был этим доволен. Ну а попойки студиозов, изредка проводимые, вполне без моего участия могут обойтись.
Вместо общения я углублялся в науки, и, кажется, нашёл путь, в котором мощность одарённого применима. Не вообще: так-то понятно, что то же маневрирование, оперирование предметами в невесомости, ежели оперирование эфиром там будет сходно с земным, изрядно упростит и облегчит пустотный аппарат. Но вот борьба с земной гравитацией до погружения в академические знания для меня предоставлялась умозрительно.
Не в том дело, что я не понимал принцип движения реактивного, просто никак придумать не мог, как одарённого к нему приспособить. Прямой телекинез обладал отвратным КПД, ну а чтоб что-то куда-то толкнуть, надо что-то куда-то кинуть, сие закон движения реактивного. И сгоранию топлива в движителе реактивном одарённый не конкурент. Разве что вещества сгорания были сверхчистыми, материалы предполагаемого летательного аппарата без изъянов, что закономерно вес снижало.
А вот погрузившись в литературу, я путь нащупал. Вычислений ещё предстояло тьма, но ежели силу одарённого в электрический ток перевести, да к плазменному потоку, сквозь сопло проходящему приложить, то десяток мегаватт силы одарённого вполне весомый вклад окажут. Правда, надо было с полями магнитными играть, да и момент прижатия плазмы к катоду сей системы был неприятным. Но путь нащупался, оставались лишь эксперименты, с которыми я притормозил.
Дело в том, что ученические лаборатории таковыми и были. Неплохи, но мои запросы уже не удовлетворяли.
И крылась тут таковая закавыка: запуск спутника, который мы просчитывали еще давно, вполне осуществим, не столь сложен и прочее. Вот только сам факт такого деяния по Миру Полисов если и не прогремит, то станет известен. Отбросим кучу злобных впопуданцев, которые лишь про спутник услышав, ножи кривые на меня вострить примутся. Сторожиться буду, но учитывать — точно нет.
Но реактивное движение, как я в свое время отмечал, в Мире Полисов не используется толком. А вот скрыть, на чём спутник на орбиту поднялся — не выйдет. Соответственно, это немалый толчок воображению, уж что подарок соседу на реактивной метле доставить можно — очевидный вывод.
С высокой долей вероятности выходит, что с запуском спутника в моей воображаемой гоночной трассе появится третий участник, а именно — военное использование. И, после спутника, гонка из вальяжного, нога за ногу, путешествия, превратится в реальную гонку. То есть, к началу запуска, у меня должно быть максимально возможное количество данных, возможность тотчас приступить к изготовлению аппарата для пилотируемого полёта, да и прямо скажем — проекты орбитальной базы нужны. Потому как до Луны добраться — дело верное скорее популистски. А производство на орбите нужно, причём в идеале самодостаточное, то же литьё пустотное…
В общем, прикинув всё нужное, я чуть руки не опустил, но справился: от того, что многое надо сделать, безделье и самокопание мало помогает. Как-то количество несделанного не уменьшается. И пусть всё не просчитаю и не распланирую, но хоть часть.
Заодно добрался до редкозёмов и убедился, что полупроводники вполне осуществимы. В принципе, в этом я и не сомневался почти, но проверить стоило. И вот, передо мной возникло ещё одно направление, чертовски нужное. Да даже, к примеру, ежели идти путём биовычеслителей, выходит такая загогулина: чтоб биовычислитель вырастить, а не новый замечательный рак, нужно множество вычислений, модели. А это не местные ламповые, а сносные полупроводниковые вычислители и… люди. Даже на теперешнем уровне знания мы с Милой спали по шесть часов, ни беса не успевая.
И вот, похоже, намечается у меня всё же трио, притом не по причине похоти. Впрочем, это были мысли скорее умозрительные, но всё более завлекательные.
И вот, с трудом и скрипом составив удобоваримый проект вывода спутника на орбиту, направлялся я к Лавру Путятовичу, коий и являлся моим куратором академическим.
26. Победная колбаса
Выложил я наши расчёты и прикидки по спутнику на стол своему куратору и впал в полумедитативное состояние. Что сделал совсем не зря: Лавр пробежал бумаги взглядом, похмыкал. Посидел пяток минут, встал, добыл из шкафов некие справочники, из стола арифмометр, да и принялся выкладки проверять и занимался этим часа полтора. Причём, кроме хмыков различного толка — молча.
Наконец, после десятиминутного обдумывания, борода хлопнула по бумагам ладонью, воззрилась на меня и озвучила:
— Это любопытно, Ормонд Володимирович, — выдал Лавр. — И по первым прикидкам — сработает. Возникает вопрос: зачем это нужно Полису?
— Первичной целью проекта “орбитальные спутники” мне видятся два момента, — ответствовал я. — Первый, практический непосредственно сразу — выведение спутников-наблюдателей. Оптически охватывающих территорию Полиса, теле факсимиле отправляющих изображение. Контроль территории Полиса, возможность установки высокочувствительных датчиков не только оптических, но и температурных. Безопасность как от банд, так и от возможной межполисной агрессии, в том числе и летательными аппаратами.
— Так, — проронил Лавр, ожидая продолжения.
— Далее, вывод большего количества спутников экономически нецелесообразен, у Полиса банально не хватит ресурсов на вывод на орбиту достаточного для планеты количества… Но, есть Союз Полисов, — кратко улыбнулся я. — Кроме того, есть проект нового формата связи, позволяющей передавать массивы информации, в том числе высококачественное изображение. Но проект чисто теоретический: условия в пустоте на высокой орбите неизвестны, первый спутник предназначен для их выявления. Если эфирные проявления на орбите соответствуют земным, то вопрос выведения спутников и не только значительно упростится.
— Как же? — полюбопытствовал, всё так же немногословно, борода.
— Пилотируемый полёт на многоразовом аппарате. Позиционирование спутников непосредственно одарённым, снижение массы, кою нужно доставить на орбиту, в разы, соответственно снижение расходов кратное, — ответствовал я.
— И как же одарённый сможет облегчить ваше “реактивное движение”? Впрочем, не отвечайте, кажется, понимаю, — задумчиво протянул Лавр. — Итак, чего вы хотите, Ормонд Володимирович?
— Доступ в нормальные лаборатории и ресурсы. Частично я вложился сам, но полностью проект не потяну. После выведения спутника и подтверждения осуществимости, уже иной разговор, осуществимость и полезность будет очевидна, — высказал я.
— Если сработает вообще, если… много “если”, Ормонд Володимирович, — задумчиво Лавр. — Впрочем, как я понимаю мне вы демонстрируете работу не одного года? — вопросительно уставился он на меня.
— И не одного человека, — ответил я. — Работаем в рамках семьи.
— Хм, любопытно, — протянул Лавр. — Что ж, в рамках единичного “запуска”, — задумался он, побарабанил пальцами по столу, — Хорошо, польза есть, траты не столь велики. Вы понимаете, Ормонд Володимирович, что ежели вы возьмётесь за осуществление проекта сами, то от вас будет потребен результат? Пусть негативный, но не “у нас не получилось”?
— Да вы что, Лавр Путятович? — отернился я. — Никогда ответственности не было. И вдруг! Чудо чудное, диво дивное.
— Понимаете, хорошо, — ровно кивнул академик. — Что ж, как ваш куратор нахожу возможность выделить на ваш проект ресурсы. Про последствия ошибки, а не отрицательного результата исследования, говорить не буду.
— Есть ещё один момент, Лавр Путятович, — озвучил я.
— Только один? — хмыкнул собеседник. — Судя по вашим словам, у вас мало что не программа работ, вилами по воде писаная, — гадски обозвался аксакал.
— Не “вилами по воде”, а на основании наиболее вероятных теорий и натурных наблюдений, — с похерчелом выдал я. — Впрочем, по результатам первого старта будет видно. Вопрос, Лавр Путятович, отнюдь не в том, что будет в результате, вопрос в самом факте старта.
— Подробности сообщить извольте, — откликнулся Лавр.
— Извольте. Сам принцип ракетного движения известен, но не используется. Банально, не получил развития, потому что для его использования одарённым нужны незаурядные мозги, — не стал скромничать я. — Да и определённый набор знаний, — признал я и заслуги всяческих. — А теперь, Лавр Путятович, сами подумайте. А ежели реактивное движение приложить к транспортировке груза в соседний или удалённый Полис? ЛЮБОГО груза, — подчеркнул я.
— Желаете ввести секретность принципов? — полюбопытствовал спустя минуту академик.
— Всего не скрыть, но да. На первичном этапе именно это, — ответил я. — Те же оптические и термические датчики на спутниках…
— Понятно, это если сработает, — отмахнулся Лавр. — Да и секретов-то никаких, раз уж… — взглянул он на меня, пошевелил челюстью и морщинами. — Но со светлой головой вы всё же. Ладно, Ормонд Володимирович, аргументы ваши принимаю. Будете работать в шестой производственной лаборатории, закрытой, — уточнил он. — Кроме ресурсов и производства, более вам ничего не потребно?
— Вообще, было бы очень интересным и желательным, — начал я по массе причин, — ежели бы вы, Лавр Путятович, проконсультировали, а лучше взяли бы на себя разработку сенсорной системы спутника. Мы не имеем ни знаний, ни времени, погружены более в расчёты самого полёта, — озвучил я. — А наблюдение важно, ну и вариант, если прототип, который мы думали использовать как зонд… — начал я.
— Хм, — пошевелил усами борода. — В принципе — возможно, много времени не займёт и интересно. Так, Ормонд Володимирович, давайте-ка посмотрим ограничения по массе…
Уф, заинтересовался, мысленно стёр я пот со лба. Тут вопрос был вот в чём: прямого “воровства идей” этика Полиса и Академии не приемлела, но, во-первых, были как исключения, так и “косвенные” хищения. Лавр — немалый чин, уважаемый дядька, вряд ли он на такое пойдёт, да и физиогномика в этом уверяла. Но, всё же, “кусок” славы ему кинуть нужно. Во-вторых, факт остаётся фактом, “личная заинтересованность” если не кратно, но на ощутимые проценты повышала вероятность завершения проекта.
Ну и в-третьих, мы ни беса не разбирались в системах оптического, да и термического наблюдения. На уровне “теоретически возможно”, “что-то такое есть”. Времени на всякую оптику не в плане науки, а в плане готовых (и возможных) решений просто не было.
Ну и главное — принял. Умом-то я понимал, что сама система миропонимания Мира Полисов базируется на абсолютной, с молоком матери впитанной системе равновесия. Больше прав — больше ответственность, что-то получаешь — что-то отдавай. И в рамках этой системы, будь я хоть юнцом дюжины лет, только-только груз ответственности ощутивший — я достаточно взрослый. Но память Мира Олега с “онжеребёнками” и геронтократией всячески меня стращала: мол, не примут всерьёз, отнимут, обманут и прочее подобное.
А вышло — Лавр не “юнца безмозглого” зрел. А, для начала, проект. И проект у нас вышел правильный, дельный, реально кровью и потом сотворённый. А потому взирал он не на “юнца безусого”, а автора проекта. Да хоть и не по заслугам мню, но децемвира, медаленосца. Хотя чуть не оговорился, хрыч старый, припомнил я ехидно его запинки.
Но обсуждал серьёзно, сам заинтересовался. Реально посидели, массогабаритные характеристики считали и прочее. В итоге посулил Лавр “систему наблюдения рассчитать”, а, возможно, и сотворить. Что параноидную паранойю несколько притушило — раз сам заинтересован.
А завтра мне в шестую лабораторию, мысленно потирал я лапки. И подчинённые, а то как дурак, на школярских горелках пытаюсь “Хиус” какой сварганить. Подождал я Люцину, да и с мордой индифферентной домой повёз. Важность мероприятия сегодняшнего подруга знала, но информировать её о результатах ранее, чем Милу, я не собирался. Чего и сама Люцина понимала и молчала, хотя явно елозила и подпрыгивала.
Ну а дома, собрав дам в гостиной, принял позу, решил выдержать паузу драматическую, посмотрел на лики дам… И передумал. Убьют к бесу.
— Принял… — начал я и был подло атакован.
Девицы с дикарскими (ну, радостными вообще-то) визгами и писками бросились мне на шею, начав целовать всячески, как меня, так и друг друга. И бесовки, ежели бы я свою персону эфирно не удержал, так и с ног бы сшибли!
Причём Люцина как меня целовала, причём не только в щёки, так и Милу, чего девчонки ранее себе при мне не позволяли. Попробовал я подумать головой, которая сверху, но количество крови, к уду прилившей, мне сего не позволяла. Ну и бес с ним, заключил я, увлекаемый в спальню.
Ну и сложилось у нас вполне неплохо. И… пусть будет трио, в полудрёме заключил я. Всё по делу, да и приятственно всем. Главное, растение дикое, “гаремой” обзываемое, не заводить. А так сносно, на полшишечки всего, мысленно фыркнул я.
Правда с утра безжалостно своих девчонок разбудил, кофий в них впихнул и стал вещать мысли мудрые:
— Итак, вчера у нас, сложилось хорошо, но поговорить не вышло. А с сегодня надо начинать работать уже мне. Лабораторию мне выделили, — озвучил я. — Люц, ты… Бес подери, раз ты сама говорить не хочешь, сам за тебя решу! — взорвался я, на что получив два довольных(!) кивка. — Ну, сами напросились, — оскалился я. — Трио, равноправное, без посторонних. Расторжение по обоюдной воле, дети общие. Посмотришь, у нас с Милой контракт.
