— И если храмовая четверка падет, — указал Сэмил Уилсин своему брату, — тогда дверь для Круга будет открыта. Возможно, как только у остальной части совета появится шанс признать, что грубая сила не приведет к успеху, он будет готов признать, по крайней мере, возможность того, что истинный ответ заключается в исправлении злоупотреблений, которые чарисийцы так справедливо выявили и опротестовали.
— Даже если это произойдет, вы действительно верите, что эта "Церковь Чариса" когда-нибудь добровольно вернется к Матери-Церкви? — спросил Форист, качая головой, и Уилсин пожал плечами.
— Если честно? Нет. — Он покачал головой. — Боюсь, я начинаю понимать взгляд Чияна на будущее. К тому времени, когда мы сможем убедить совет в том, что храмовая четверка ведет всех нас к катастрофе — если нам когда-нибудь удастся убедить в этом остальных, — будет пролито слишком много крови и порождено слишком много ненависти. Я очень боюсь, что раскол между Чарисом и Храмом неизлечим, что бы еще ни случилось.
Тишина в залитой дождем церкви была глубокой, когда лидер Круга наконец признал это.
— В таком случае, действительно ли решимость Клинтана насильственно подавить раскольников ошибочна? — спросил Холдин. Все они посмотрели на него, и он помахал одной рукой в воздухе перед своим лицом. — Я не говорю, что этот человек не монстр, или пытаюсь предположить, что его первоначальное решение "проблемы Чариса" не было отвратительным в глазах Бога. Но если мы достигли точки, когда чарисийцы никогда добровольно не вернутся в Мать-Церковь, какой другой вариант, кроме как заставить их вернуться, будет открыт для нас как для викариев Божьей Церкви?
— Не уверен, что заставить их вернуться любыми средствами — это правильный курс, — ответил Уилсин, прямо взглянув на проблему. — При всем должном уважении к традициям Матери-Церкви, возможно, пришло время для нас просто признать, что народ Чариса больше не собирается подчиняться тому, что равносильно иностранному правлению их собственной церковью.
Он оглядел другие встревоженные лица и задался вопросом, многие ли из них думают о том же, что и он. Церковные "предания" не всегда идеально отражали историческую правду. Это была одна из причин, которая сделала назначение Мейкела Стейнейра архиепископом Чариса — и его письма в Храм — такими опасными. Было чрезвычайно иронично, что мятежный архиепископ решил основывать большую часть своих аргументов на приказе великого викария Томиса, на Послушании и Вере. Истинной целью этого наставления было утвердить доктрину непогрешимости великого викария, когда он говорил от имени Бога. Что, как Уилсин, например, прекрасно знал, было новой и радикально отличающейся формулировкой доктрины, оправданной на основе "необходимых изменений". И тот же самый указ перенес церковную конфирмацию епископов и архиепископов с уровня архиепископии на уровень самого викариата.
Это было в 407 году, и за прошедшие с тех пор пять столетий церковной традицией стало то, что так было всегда. Действительно, большинство людей, включая многих священнослужителей, которым следовало бы знать лучше, искренне верили, что так оно и было. Именно это делало тот факт, что Стейнейр воспользовался разрешением того же Писания на канонические изменения, когда события в мире сделали это необходимым, чертовски ироничным... и опасным. Для Церкви отрицать авторитет приказа Томиса в деле Чариса означало отрицать его авторитет во всех случаях. Включая то, что, в конечном счете, вообще сделало викариат бесспорным хозяином Церкви.
С точки зрения Уилсина, это почти наверняка было бы очень хорошо. С точки зрения "храмовой четверки" и им подобных, это было анафемой, полной и безоговорочной.
— Все вы знаете, что мой сын был интендантом Динниса, — продолжил он. — В действительности, он с самого начала понимал причины, по которым я фактически помог Клинтану организовать его "изгнание" в Теллесберг, а не пытался бороться с этим. Я поделился большинством его личных писем с другими членами Круга. Он убежден — и я очень верю в его суждения, — что кем бы еще ни были чарисийцы, они не являются слугами Шан-вей, и что их общая враждебность по отношению к Матери-Церкви направлена на ее иерархию — на храмовую четверку... и к остальной части викариата из-за нашей неспособности обуздать таких людей, как Клинтан. Поэтому я считаю, что мы должны задать себе фундаментальный вопрос, братья. Что важнее? Внешнее единство Матери-Церкви, насаждаемое мечами и пиками против воли Божьих детей? Или продолжающееся радостное общение этих детей с Богом и архангелами, даже если это происходит через иерархию, отличную от нашей? Если единственный пункт истинных доктринальных разногласий заключается в непогрешимости великого викария и непререкаемом авторитете викариата, не пора ли нам подумать о том, чтобы сказать нашим братьям и сестрам в Чарисе, что они все еще наши братья и сестры, даже если они отказываются подчиняться авторитету Храма? Если мы позволим им идти своим путем к Богу, с нашим благословением и постоянными молитвами об их спасении, вместо того, чтобы пытаться заставить их действовать в нарушение их собственной совести, возможно, мы сможем, по крайней мере, притупить ненависть между Теллесбергом и Храмом.
— Ты имеешь в виду, принять раскол как постоянный? — спросил Хисин. Харчонгский викарий, казалось, был удивлен, услышав такие мысли от любого шулерита, даже от Уилсина.
— До тех пор, пока это всего лишь раскол, а не настоящая ересь, да, — согласился Уилсин.
— Мы забегаем слишком далеко вперед, — сказал Тэйнир через мгновение. — Во-первых, мы должны выжить, и каким-то образом Клинтан и другие должны быть отстранены от принятия решений Матерью-Церковью. — Он улыбнулся без всякого юмора. — Думаю, для меня это вполне достаточный вызов.
— Чтобы быть уверенным, — кивнул Уилсин.
— На самом деле, в некотором смысле, на данный момент я нахожу Дючейрна более тревожащим, чем Клинтана, — сказал Хисин. Несколько человек вопросительно посмотрели на него, и он нахмурился. — Думаю, что, в отличие от остальных в храмовой четверке, Дючейрн действительно заново открыл для себя Писание. Все, что я видел, говорит о подлинном возрождении веры с его стороны, но он все еще женат на остальной части храмовой четверки. Что на самом деле служит легитимизации политики "храмовой четверки" таким странным образом, которого Клинтан не делает... и не может.
— Ты имеешь в виду, потому что очевидно, что в отличие от Клинтана, он не делает циничных расчетов — по крайней мере, больше?
— Это именно то, что я имею в виду, Хоуэрд, — кивнул Хисин. — Что еще хуже, думаю, что он вполне может оказаться объединяющим фактором для викариев, которые в противном случае могли бы поддержать Круг. Викарии, которые искренне устали и убиты горем из-за злоупотреблений Церкви, могут увидеть в нем и в его возрожденной вере образец для своего собственного возрождения. И я очень боюсь, что, что бы мы ни думали о приемлемости постоянного раскола, Дючейрн вообще не готов принять эту концепцию.
— Возможно, нам пора подумать о том, чтобы завербовать его в Круг, — предположил Форист.
— Возможно, вы правы, — сказал Сэмил Уилсин после нескольких секунд тщательного раздумья. — Но даже если окажется возможным завербовать его, нам нужно быть очень, очень осторожными в том, как мы подходим к нему. Во-первых, потому, что мы можем ошибаться — он может рассматривать нас как предателей, как внутреннюю угрозу единству Матери-Церкви в величайший момент кризиса в ее истории. Но, во-вторых, потому что он так близок к Клинтану. И, конечно, к Тринейру; давайте не будем забывать, что наш добрый канцлер вряд ли идиот, как бы он ни вел себя время от времени. Но я был бы крайне удивлен, обнаружив, что Клинтан не использует инквизицию, чтобы следить за своими тремя "союзниками". Если это так, и если мы подойдем к Дючейрну хотя бы немного неуклюже, это может иметь катастрофические последствия для всех.
— Согласен, — сказал Форист. — И я не предлагаю нам сразу же броситься и пригласить его на нашу следующую встречу. Но я действительно думаю, что нам пора серьезно рассмотреть эту возможность и подумать о том, как мы могли бы приблизиться к нему, если придет время, когда это покажется уместным. Аргументы, чтобы убедить его в нашей правоте, и способы представления этих аргументов, которые вряд ли вызовут тревогу у Клинтана.
— Вижу, ты не потерял вкус к серьезным испытаниям, Эрейк, — сухо сказал Хисин, и по рядам сидящих викариев и епископов пробежал смешок.
— Очень хорошо, — сказал Сэмил Уилсин после того, как смешок стих. — Мы все были введены в курс дела, и у всех нас была возможность обсудить наше нынешнее мышление в том, что касается раскола — и храмовой четверки. Я не думаю, что на данный момент мы в состоянии принять решение о какой-либо новой политике или стратегиях. По крайней мере, до тех пор, пока у нас не будет возможности увидеть, как развивается версия событий в Фирейде, Чарисе и Эмерэлде, предложенная храмовой четверкой, когда она, наконец, будет представлена остальным членам совета. Думаю, что между этим моментом и потом всем нам нужно молиться и медитировать в надежде, что Бог укажет нам наш истинный путь.
Головы серьезно кивнули, и он улыбнулся более естественно и открыто, чем кто-либо с момента их прибытия.
— В таком случае, братья, — сказал он, — не присоединитесь ли вы ко мне на минутку для молитвы, прежде чем мы отправимся обратно под всем этим ветром и дождем?
.V.
Армейский полигон и Мэнчирский собор, герцогство Мэнчир, княжество Корисанда
Активный датчик снарка был установлен на правом плече Гектора из Корисанды, где он предоставлял Мерлину, среди прочего, чрезвычайно детальный обзор волос на ухе князя. Были времена — много раз, — когда Мерлин испытывал сильное искушение использовать способность датчиков к самоуничтожению, чтобы раз и навсегда исключить Гектора из уравнения. Дистанционно управляемые пульты были сконструированы так, чтобы они могли работать вместе со своими клонами для уничтожения специально выбранных цепей во вражеских устройствах с помощью их зажигательных кумулятивных "таблеток самоубийства", и для него не составило бы особого труда ввести несколько из них глубоко в слуховой проход корисандца и использовать их комбинированные заряды, чтобы устранить его, пока он спал.
К сожалению, он не смог бы скрыть то, что произошло, и даже если целители Сейфхолда обучались наизусть в соответствии с Книгой Паскуале, а не на какой-либо научной основе, при любом посмертном обследовании было бы трудно объяснить вспышку внутри слухового прохода пламени взрыва, достаточного для прожигания отверстий в закаленных стальных пластинах. Едва ли стоило обдумывать вопросы, которые при этом возникнут, включая неизбежные утверждения о том, что чарисийцы, должно быть, сделали это с помощью черных искусств, предоставленных им их истинной госпожой Шан-вей (что, в конце концов, было бы неприятно близко к истине).
Достаточно того, что все в Корисанде уже думают, что однажды мы пытались убить его, — размышлял Мерлин, переводя поле зрения сенсора с волосатой мочки уха князя на поросший травой склон холма, где Гектор, его дочь и граф Корис сидели на своих лошадях радом с графом Энвил-Рок. — Добавление к этой смеси обвинений в колдовстве не могло бы сделать ничего лучше!
Эта мысль вызвала легкую улыбку на его губах, но его веселье исчезло, когда он подумал о том, что здесь собирался увидеть Гектор.
Мэнчир опережал Теллесберг по времени на шесть часов. Хотя до того, как над столицей Кэйлеба взойдет солнце, оставалось еще несколько часов, в Корисанде уже наступило утро, и войска, которым было поручено продемонстрировать Гектору свое новое оружие, ждали его и княжну почти час.
— Хорошо, Райсел, — сказал Гектор. — Ваши доклады были достаточно интересными. Я с нетерпением жду возможности увидеть настоящее оружие.
— Не думаю, что вы будете разочарованы, мой князь, — сказал ему Энвил-Рок.
— Я и не рассчитываю на это, — заверил Гектор графа.
Энвил-Рок ухмыльнулся ему, затем кивнул молодому офицеру, стоящему рядом с ним. Молодой человек поднял флаг с травы у своих ног и энергично замахал им над головой. Кто-то внизу, на развернутой батарее орудий, увидел это и помахал другим флагом в ответ, и ожидающие орудийные расчеты перешли к действию.
Сами орудия выглядели странно, особенно по сравнению с тем, что Симаунт разработал для Чариса. Стволы выглядели короткими и обрубленными, что имело смысл, — предположил Мерлин, — поскольку они были скопированы непосредственно с эскизов, которые капитан Мирджин отправил домой. Мирджин зарисовал только карронады, которые были установлены на бортах чарисийских галер, а не длинные орудия, которые они установили в качестве погонного вооружения, и большая часть новой корисандской артиллерии создавалась по этому образцу.
Граф Тартариэн осознал последствия меньшей дальности стрельбы "карронад", как только флот начал испытательные стрельбы, и третья серия морской артиллерии удлинила ствол, чтобы увеличить дальность стрельбы — Энвил-Рок и его сын были знакомы с модифицированными, более длинными морскими орудиями, но для своей новой полевой артиллерии они решили придерживаться образца карронады, которая при той же массе металла позволяла им использовать в полевых условиях значительно более мощные орудия, и даже "полевые карронады", как решил Мерлин, их нужно было называть, чтобы отличить их от настоящих полевых орудий, имели в несколько раз большую дальность стрельбы, чем гладкоствольные мушкеты с фитильным замком. Против пехотного оружия такого рода артиллерия, разработанная Энвил-Роком, имела большой смысл. К сожалению — или, возможно, к счастью, с точки зрения Мерлина — Энвил-Рок не знал о том факте, что чарисийские морские пехотинцы теперь вооружены винтовками, а не гладкоствольными ружьями.
Не то чтобы его карронады не были достаточно большой занозой в заднице, чтобы не принимать их во внимание, — мрачно подумал Мерлин. — И он и его сын, безусловно, были правы насчет того, что нужно увеличивать выбрасываемую массу. На лафетах размером с те, которые мы используем для двенадцатифунтовок, они собираются устанавливать двадцатичетырехфунтовые орудия, и выявится много случаев, когда мы не сможем использовать против них максимальную дальность стрельбы наших винтовок. Что будет больно. Очень.
И если они еще не разобрались в винтовках, то сверхумный заноза в заднице сын Энвил-Рока, очевидно, разобрался в значении кремневых замков, которые наша артиллерия использует вместо медленных фитилей.
Новые кремневые ружья размером с мушкет, которые уже поступили в корисандскую армию, возможно, все еще были гладкоствольными, но они должны были стрелять намного быстрее и быть намного удобнее, чем фитильные мушкеты старого образца. К счастью, корисандцы столкнулись с проблемой производства небольших и легких деревянных ствольных лож для переделанного оружия, но у них все равно будет гораздо больше их в наличии, чем надеялись Мерлин и Кэйлеб.
