— Какой смысл подставлять под угрозу жизни наших близких, если федералы скорее всего и так скоро сумеют нас выследить?! — снова зазвучали голоса малодушных. — Сумели же они как-то передать это сообщение.
— Безнравственнее будет позволить им убить десятки людей, чем выпустить без приговора тройку негодяев!
— Смотрите, как мы их разозлили! Нам всё равно не позволят закончить процесс. Они неизбежно выследят нас ещё сегодня с помощью немцев, французов или итальянцев, которые за огромные деньги неофициально предоставят нашему ФСБ данные со своих коммерческих и военных спутников. На Западе, не смотря на непримиримую риторику, хватает продажных политиков и бизнесменов, не упускающих случая сделать свой отнюдь немаленький гешефт на тайном сотрудничестве с русскими изгоями.
— Мы не можем подвергать опасности жизни ни в чём не повинных людей! Тем более наших родителей, близких друзей! Нам ничего не остаётся, как принять их условия.
Майор Рэм Костоломов первым начал действовать, объявив, что пользоваться Рунетом и персональными средствами связи теперь можно будет лишь по его специальному разрешению. Всем малодушным было приказано заткнуться. И всем без исключения было приказано сдать мобильные гаджеты. По его приказу техники занялись усилением защиты каналов связи от несанкционированных вторжений. Чтобы предотвратить панику и не сорвать Процесс, Костоломов зачитал по внутренней трансляции специальный приказ Љ1:
— Мы экипаж боевой машины, и мы на войне. И с этой минуты считайте себя призванными на воинскую службу. Любые панические разговоры о сдаче буду считать дезертирством со всеми вытекающими последствиями для паникёров и предателей.
Майору удалось восстановить порядок, но он не мог заставить людей не думать о своих близких. Все понимали, что это не просто угроза со стороны властей, правительство действительно способно начать казни. Почти все выглядели подавленными, многие не скрывали слёз. Люди, замахнувшиеся на суд над Системой, вдруг почувствовали себя маленькими и беззащитными перед этой огромной ужасной репрессивной машиной. Негромкий голос Дзен даже не сразу услышали:
— И сказал Господь: положи пять больших гладких камней из ручья в пастушью сумку твою, и возьми посох в одну руку, пращу в другую, и выходи против филистимлянина...
Дзен произносил слова короткими порциями, обходя группы людей и обращаясь к каждой из них:
— Пойдёт на тебя Голиаф, огромный и грозный, в броню закованный, с мечом, копьём и щитом, и будет с презрением тебя поносить, уверенный, что страх тебя обует, что побежишь ты от него. Ты же тотчас беги навстречу ему, стремительно набегай, размахивая пращой и крича громко: "Не мечом, не копьём спасает Господь!", и когда довольно приблизишься, метни посох с разбегу в срамное место его.
Даже впавшие в глубокое уныние соратники, отвлекались от переживания внутреннего кошмара, когда к ним обращался красноречивый проповедник:
— И замешкается великан, и от боли пригнётся, а ты в тот же миг быстро из сумки вынь камень и вставь в пращу, и пусти в лоб Голиафов изо всей силы.
Под конец у многих загорелись глаза — "так это будто про нас!" было написано на лицах.
— И падёт он без чувств, рухнет оземь лицом, и будет недвижен и весь во власти твоей. И наступишь ты на затылок ему, и голову ему отсечёшь его же мечом. Встань же и выйди, и вступи в бой. Говорю тебе: С тобой Я Господь".
Рэм Костоломов был человек решительный и последовательный. Если уж он начинал действовать, то редко останавливался на запятой, предпочитая ставить точку. Пора было выявить тайного предателя, который помогает федералам:
— Я должен найти хозяина спичечного коробка, прежде чем он не предпринял что-нибудь ещё, — обратился он к собравшимся. — Сейчас предатель наверняка затаился, пережидает, но как только почувствует, что угроза миновала, снова начнёт действовать. Мне надо знать, кто пользовался коробком с бабочкой "фараоном" на этикетке. Кто-нибудь может мне в этом помочь?
— А разве это не ваш коробок? — простодушно обратился к нему Дзен. — Я видел как вы прикуривали спичкой из такого же.
— Не мели ерунду, оракул, твоё дело читать священные тексты доверчивым, а не лезть в моё расследование, — не теряя хладнокровия возразил майор, в качестве доказательства своих слов он извлёк из кармана блестящую зажигалку, щёлкнул ею и, удерживая пальцем маленькое пламя, в упор не мигая уставился на Дзена.
— И всё же с вас и начнём поиски предателя, — позволил себе рискованную дерзость один из парней, ответственных за безопасность. Его поддержал напарник:
— Обычная тактика загнанной крысы: если вражеский агент чувствует от кого-то персонально исходящую угрозу, то пытается обвинить его, как наиболее себе опасного.
— Кого вы послушали? — с пренебрежением кивнул на Дзена майор.
Но ребята-секьюрити склонны были доверять Дзену, который ни разу не был замечен во лжи:
— А может это всё-таки ваш коробок, майор? — произнесла с задумчивым лицом Екатерина Гордеева. — Из нас всех только у вас есть опыт работы в спецслужбах, где учат методам диверсий.
В глазах майора вспыхнули недобрые огоньки. Он ответил ругательствами и плохо скрытыми угрозами.
— Правильно, нельзя доверять бывшим чекистам! — присоединила к общему хору свой голос всегда недолюбливающая майора Софа. — Вы уже один раз чуть не предали нас с тем бронепоездом.
— Вы не там ищите, — прорычал Костоломов. Он повернулся к референту профессора: — Вы не могли бы пояснить для всех, мадам, как так получилось, что месяц назад на ваш личный банковский счёт поступила крупная сумма денег, в результате щедрой транзакции ваш личный счёт одномоментно утроился?
— Откуда вы это знаете?! — не смогла совладать с волнением Нинель Комиссарова. По её холёному лицу пробежала судорога.
— Накануне перехода на вашу сторону я провёл определённую аналитическую работу, по итогам которой мною были пробиты личные данные тех людей, которые по тем или иным причинам вызвали мой интерес. Могу предъявить выписку вашего банковского счёта. Хотелось бы также услышать от вас пояснение, с какой целью вы посещали 7 марта этого года Главный военный клинический госпиталь Федеральной службы безопасности, а точнее его нейрохирургическое отделение? Правда вы посещали стационар инкогнито, естественно под другой фамилией, и всё же скрыть что-либо от человека, хорошо знающего все тайные кротовьи норы системы, невозможно.
Майор отлично подготовился. Он даже знал о том, что любимый племянник профессорского референта был зачислен вне конкурса в столичный университет МВД на факультете "антикоррупционная деятельность".
— Обычные люди платят по пять миллионов взятки, чтобы их детишек приняли туда на учёбу, но вашего племянника зачислили в полицейскую академию задолго до начала вступительных экзаменов по специальному распоряжению министра.
Услышав про ФСБ Нинель Петровна непроизвольно коснулась головы, попятилась, затравленно оглянулась на дверь выхода.
— По какому праву вы взламываете мои персональные данные?! Может ещё в мозг мне влезете? — на грани истерики воскликнула она.
— Кстати о мозге, — вступила в их разговор Ласточкина. — Нинель Петровна, можно вас попросить снять с головы заколку.
— Зачем?! — кажется по-настоящему испугалась мадам. — Неет! — ужаснулась Нинель Петровна. — Я не могу, поймите... Вы, как женщина, могли бы меня понять.
— Как женщина я вас понимаю, но как прокурор обязана быть беспристрастной.
— Да как вы смеете! — Нинель Петровна поспешно убрала руки за спину увидев в руках майора наручники.
Профессор вступился за своего бывшего секретаря:
— Прекратите это позорище! — обратился он к чекисту и к Ласточкиной. — Нападать вдвоём на человека только лишь потому, что она честно и хорошо взялась защищать неприятного вам подсудимого — это низко. Мы, как страна, давно отклонились от цивилизационного пути, это беда всего нашего общества. Я не стану устраивать здесь охоту на ведьм. И прошу вас, майор, прекратить оскорблять людей, в порядочности которых я не могу сомневаться! Их честь — это часто всё, что у них осталось.
Профессора поддержал Дзен:
Только оставаясь людьми, у нас есть шанс достигнуть "Земли обетованной".
Майор сердито ответил всем троим:
— С таким подходом вы все можете оказаться в раю гораздо скорее, чем рассчитывает. Не забывайте: крылатая ракета, которая едва не угодила недавно в поезд, оснащена 400 килограммами сверхмощной взрывчатки. Она способна на атомы разнести человеческое тело. Если продолжите в том же духе, то вам остаётся верить, что против бессмертной души — она бессильна.
Глава 184
Исчезновение Дзена могло ещё долго оставаться никем незамеченным, если бы профессору он срочно зачем-то не занадобилось. Тут-то всеобщего любимца и хватились — а его нигде нет! Только что безотказный и улыбчивый юноша у всех на глазах что-то мастерил в углу, читал свои тексты, готовый по первому зову оставить все дела и оказать любую помощь, и как-то незаметно словно испарился. Бросились искать, обшарили все вагоны — безрезультатно! Дзен как в воду канул.
Один из людей майора по кличке "Ноздря" выдвинул версию, что исчезнувший проповедник может и быть тем "кротом", который так удачно скрывался под маской "божьего одуванчика". Ему естественно никто не поверил. Само предположение вызвало дружное возмущение. Все понимали, кто на самом деле может стоять за обвинением.
— Как же так? — возмутилась Екатерина Гордеева, обращаясь к майору. — Что за шизофрения? Что за раздвоение личности? Вы же сами только что сказали, что хорошо относитесь к парню и вас тревожит его исчезновение — и одновременно промолчали, когда ваш подчинённый такое говорит о Дзене?
— Вас возмущает, что я не бросился защищать бедного "монаха", когда мой боевой товарищ выдвинул версию? — невозмутимо пожал широкими плечами главарь боевиков. — Но ведь мы на войне и нелепо говорить каким он был отличным парнем и чудесным поэтом, когда профессиональный долг требует от нас срочно найти закладывающую нас суку. Разве я не прав? — с последней фразой майор обратился к Ласточкиной. И недавнему полицейскому дознавателю пришлось промолчать, тем самым отчасти разделив его позицию.
— Нет уж, увольте! — голос майор набрал силу. — Можете считать меня злодеем и негодяем. Но если вы признаёте за мной право на профессионализм, то уж будьте так любезны смириться с тем, что мне позволено не пускать пузыри из ноздрей по любому поводу, а выполнять свои непосредственные обязанности, даже когда у меня тяжело на душе и мысли, как чёрные мухи, всю ночь не дают мне покоя. Хотите знать, думаю ли я, что паренёк может быть той крысой?.. Пока не знаю...
Тем не менее многие считали, что майор просто пытается выместить зло на бесследно исчезнувшем пареньке, отомстить ему таким не слишком благородным образом за то, что не умеющий врать и приспосабливаться молодой человек прямодушно бросил на него самого тень подозрения с этим злополучным спичечным коробком с бабочкой на этикетке.
На душе у Лизы было тошно от того, что не приходилось невольно лавировать в тумане войны, подозревая то одного, то другого, и вот теперь оказавшись заодно с майором, которого многие недолюбливали за жёсткость, даже жестокость. В то же время у неё в голове не укладывалось, что человек постоянно у всех на виду, вроде никуда особо не отходит, и как в воду канул. В мистику она не верила, значит, должны всё равно остаться хоть какие-то следы. Потому предложила ещё раз осмотреть состав, каждый его закоулочек. Только на этот раз подойти к поискам системно — разбить каждый вагон на мелкие сектора и чтобы члены двух поисковых групп, каждый у себя в блокноте, отмечали просмотренный квадрат.
Пока велись поиски, машинисты начали плавно притормаживать. С погашенными огнями поезд-призрак похоже крадучись приближался к месту очередной технической остановки.
Вскоре с головы состава пробежала по вагонам мрачная новость. Первое, что ожидало спрыгнувшую с локомотива бригаду, это ужасное открытие — на буфере машины они обнаружили человеческие останки.
Глава 185
Лиза выглянула в окно и внутренне ахнула. За индевевшими стёклами трещал жестокий мороз и валил снег. И это в разгар календарной весны! Впрочем, ничего особо удивительного в этом не было. Конечно, феноменальная скорость "Великого пути" сыграла свою почти сказочную роль, но дело было не только в ней. Климат сильно изменился со времён последних времён правления Путлера— "Апокалипсиса". Таковы были последствия обмена ядерными ударами в разгар "украинской войны".
Ещё при своей жизни тиран в каком-то своём выступлении или статье успел упомянуть о том, что именно вынудило его всё-таки нажать на красную кнопку. Но все оправдания "Разрушителя" были обычной брехнёй. Многие свидетели объясняли это так. Просто в какой-то момент Путлер понял, что обычным оружием ему не победить этих упёртых хохлов. И если не использовать последнее средство, то его самого собственные царедворцы табакеркой по башке стукнут... В этом-то заключалась одна из загадок той далёкой войны. Как, будучи такими же советскими в недавнем прошлом людьми, украинцы сумели без всяких внутренних репрессий выдержать чудовищный натиск гораздо лучше вооружённой и многочисленной путлеровской армии, не сдав врагу Киева и отвоевав большую часть оккупированной территории? Что давало им силы так долго оборонять страну и не терять боевого духа? В то время как десятки, а потом и сотни тысяч россиян, словно мясо гнали на убой их кремлёвские хозяева. Видать за века не выветрился из крови малороссов вольнолюбивый казацкий дух, что они готовы были лучше умереть по-человечески, чем рабски подставить спину под панскую нагайку. И тогда на землю надолго опустилась ночь...
Без малого семьдесят лет советские люди жили под защитой ядерного щита, не ведая больших войн. Миллионы людей молиться были готовы на самое бесчеловечное по своей природе оружие. Казалось, с его изобретением без всякой перековки мечей на орала человечество вступает в благословенную эру, когда большие войны должны остаться в прошлом. Ведь даже самые воинственные и недалёкие политики должны были понимать, что ядерная война, которая грозит всеобщей гибелью, — просто немыслима... А это оказался не рецепт грядущего вечного мира и процветания, а мина с замедленным действием. И скрытые в своих секретных норах-шахтах дьявольские ракеты "Сатана" оказалось лишь ожидали своего часа. Как висящее на сцене ружьё, которое обязательно должно выстрелить в конце пьесы. Однажды пришёл диктатор с чёрной душой и оно выстрелило...
Одевшись потеплее, Ласточкина отправилась провести осмотр места происшествия, её позвали, как профессионального полицейского. Ужасное зрелище! После наезда многотонной машины от неизвестного человека мало что осталось. Вначале многие в поезде решили, что погибший — бедняга-Дзен. Его уже начали оплакивать. Но Елизавета быстро убедилась, что это не так. Сбитый поездом человек принадлежал к азиатской расе. Одежда на нём тоже имела вид довольно экзотический. По версии машинистов, в ночи кто-то брёл по шпалам — и не заметил бесшумно приближающуюся махину с выключенным прожектором.
