К тому времени, когда корабль переориентировался, Джумаи вернулась от шкафчика со скафандрами. На ней он был надет целиком, кроме шлема, который она держала рукой, просунув ее сквозь открытое забрало, а два других скафандра следовали за ней тенью, как зомби. Она велела им оставаться на месте за пределами командной рубки, а сама втиснулась обратно в свое кресло.
— Они такие же современные, как и блоки гибернации, — заметил Гектор. — Надо отдать тебе должное, Юнис, ты не поскупилась на самое необходимое. Джеффри — надевай свой скафандр. Нам лучше быть готовыми к худшему.
— Есть что-нибудь от ледяного астероида? — спросила Джумаи.
— Ни звука, — сказал Джеффри. Он поднялся со своего места, выбрал один из двух оставшихся скафандров и широко расставил руки и ноги, как человек, ожидающий, когда портной снимет с него мерку. — Одень меня, — сказал он ему, и скафандр повиновался, облегая его тело до тех пор, пока непокрытой не осталась только голова. Поморщившись — скафандр защемил складку кожи на бедре, — он подхватил шлем и вернулся на свое место, предоставив Гектору повторить процесс с другим скафандром.
— Аэродинамический тормоз выровнен, — объявила Юнис, когда все были закреплены. — Мы начнем сближение прямо сейчас. Боковые один, три, шесть: два килоньютона, десятисекундный импульс.
Джеффри почувствовал толчок ускорения. Почти сразу же, как только он сосчитал про себя до десяти, все было кончено. Они снова были невесомы, дрейфуя к "Львиному сердцу".
— Запуск пакетов продолжается по расписанию, — сказала Джумаи. — Это хороший знак, не так ли?
— Пока они держатся от нас подальше, — сказал Гектор.
Несмотря на все бесчисленные миллиарды тонн льда, которые еще предстояло добыть из ледяного астероида, его гравитационное поле было ничтожным. Они не высадились бы на "Львиное сердце" в каком-либо строгом смысле этого слова; скорее, состыковались бы с ним. Однако какая-то часть сознания Джеффри на самом деле не могла с этим смириться. По мере того как ледяная фигура увеличивалась, доминируя на дисплеях, зловещая, как окровавленный айсберг, кровь которого свернулась до темно-красного цвета, его мозг начал настаивать на том, что в ситуации есть определенные плюсы и минусы. Потребовалось сознательное усилие, чтобы перестать хвататься за подлокотники кресла, как будто ему грозила опасность упасть впереди корабля.
— До стыковки девять километров, — доложил Гектор. — Нам понадобится замедляющая тяга, если не сработает система контроля захода на посадку. Джумаи: продолжай подавать сигналы. Мы можем прорваться в последний момент.
— У тебя есть хоть малейшее представление о том, что мы собираемся найти в этой штуке? — спросил Джеффри.
— Я надеялся, что у тебя есть ответы на все вопросы, кузен.
— Там будет много людей, которым будет очень интересно поближе познакомиться с этим кораблем. Может быть, "Львиное сердце" имеет к этому какое-то отношение.
— Напомню вам, что это остается коммерческой собственностью Экинья, — сказал Гектор. — Люди смогут посмотреть на это, если и когда мы согласимся. Возможно, я был неправ, желая сохранить наследие Юнис под замком, признаю это. Но это не значит, что я собираюсь пренебречь своими обязательствами перед семьей.
При других обстоятельствах Джеффри, возможно, воспринял бы это как подначку. Но все, что он услышал сейчас в словах Гектора, были усталость и смирение, убежденность опустошенного человека, осматривающего могилу, которую только что выкопал для себя.
— Это действительно важно для тебя, — сказал он с удивлением.
— Конечно, это так. — Гектор, казалось, был удивлен тем, что это нуждалось в пояснении. — Это не делает меня чудовищем, так же как отказ от семьи не делает им тебя.
— Семь кликов, — сказала Джумаи.
Они всегда знали, что у "Львиного сердца" есть средства нанести им удар без предупреждения, но совсем другое дело, когда эта истина демонстрируется с таким впечатляющим безразличием к их чувствам. Пакет со льдом появился точно по расписанию, через девяносто секунд после предыдущего, но когда он стартовал с пусковой установки, управляющие лазеры развернули его почти на девяносто градусов. Все это произошло слишком быстро, чтобы анализировать: впервые они узнали о каком-либо ударе, когда корабль сильно содрогнулся, а затем продолжал содрогаться, крениться и рыскать, как будто на волнующемся море. Джеффри приготовился к декомпрессии или чему-нибудь похуже, но воздух держался. С колотящимся сердцем он изучал схемы в поисках признаков повреждения. Но Гектор оказался проворнее.
— Мы только что потеряли плечо центрифуги — оно не было защищено аэротормозом. Другое плечо все еще вращается — оно действует как противовес.
— Мы должны быть в состоянии остановить его. — Голос Джеффри звучал спокойнее, чем он себя чувствовал. — Притормози, заблокируй или что-нибудь в этом роде.
Тангаж и рыскание уменьшались; они ничего не сделали, так как корабль, должно быть, почувствовал повреждение и действовал соответственно. Джеффри взглянул на хронометр на консоли, мысленно отсчитывая время. Сколько секунд прошло?
Руки Гектора вернулись к рулевому управлению. — Останавливаю движение вперед.
— Тебе нужно сделать нечто большее, — резко сказала Юнис. — Тебя надули. Корабль все еще дрейфует вне оси. Вы потеряете защиту аэродинамического тормоза примерно через тридцать секунд. Спинной три, два килоньютона, три секунды. Попали в цель. Сейчас же.
— Чрезмерная коррекция, — сказал Гектор, когда входные данные успели пройти.
— Ты был медлителен. Боковые один и шесть, два килоньютона, две секунды. Джеффри: четвертый спинной, один килоньютон, одна секунда: попали.
— Мы все еще дрейфуем, — сказала Джумаи через несколько мгновений.
— Все берется под контроль. Переключитесь на верньерную тягу. Боковые один и три, спинные два и пять: пятисекундные микроимпульсы.
— Аэротормоз начинает перестраиваться, — сказал Джеффри.
— Хорошо. Этот дрейф удержится еще десять секунд. Приготовьтесь ко второму и пятому боковым импульсам по две секунды. Это должно убить его.
Когда корабль остановился, удерживая позицию относительно "Львиного сердца", Гектор сказал: — Оставшееся плечо центрифуги неподвижно и заблокировано. Вряд ли мы потеряли много воздуха — внутренние двери, должно быть, плотно закрылись, как только оторвалась центрифуга.
— Как ты думаешь, нам следует отступить на десять километров? — спросил Джеффри. — У нас все было в порядке, пока мы не попытались подойти поближе.
Гектор уже отстегивался от своего сиденья. — Может быть, так оно и было, но если мы это сделаем, то просто вернемся к исходной точке — будем дрейфовать без топлива, чтобы добраться домой. Насколько я могу судить, сейчас есть только один способ действий. — Он оттолкнулся от сиденья, крутанувшись в воздухе. — Я собираюсь добраться до этого шлюза, отключить систему безопасности.
— Через семь километров открытого пространства? — спросил Джеффри.
— Лучше, чем десять. — Гектор выпрямился, коснувшись кончиками пальцев стены, и открыл дверь.
Корабль снова тряхнуло. На этот раз удар был гораздо громче, и это вызвало лавину повреждений и предупреждающих сигналов. Остаточные вибрации грохотали, как проходящий экспресс, и затихали в течение десятков секунд. — Прямое попадание в аэротормоз, — сказала Джумаи, когда диагностические сообщения локализовали точку удара.
— Даже если бы мы начали отступать сейчас, это не имело бы никакого значения, — сказала Юнис.
Джеффри и Джумаи покинули свои места. — Должна быть альтернатива, — сказал Джеффри. — Если мы позволим себе достаточно отдалиться от "Львиного сердца", то рано или поздно окажемся вне зоны досягаемости.
Гектор уже собирался опустить свой шлем на место. — Здесь все по-другому, кузен. При условии, что "Львиное сердце" сможет нас увидеть, оно сможет нас поразить.
— Он прав, — сказала Юнис. — Если только вы не сможете найти другую комету, за которой можно спрятаться, у вас очень небольшой выбор. Аэротормоз не будет работать бесконечно.
Джумаи и Гектор теперь оба были полностью одеты и в шлемах, хотя Джумаи еще не опустила забрало. Гектор был в скафандре: изображение его лица, искаженное и увеличенное, появилось на внешней поверхности визора. Он сам стал мультяшным персонажем.
— Бессмысленно, чтобы мы трое переходили дорогу одновременно, — сказал Гектор. — Джумаи знает о контрмерах безопасности больше, чем кто-либо из нас, но если она столкнется с системой, которая разблокируется генами Экинья, то не сможет ее отключить. Кроме того, это не ее вина. Значит, остаемся мы с тобой, кузен.
— Прекрасно, — сказал Джеффри. — Мы переправимся вместе.
— Лучше, если я переправлюсь один, а ты приведешь корабль, когда я дам сигнал "все чисто".
Последовал еще один удар, такой же жестокий, как и предыдущий.
— При таких темпах не останется ни одного корабля, который можно было бы доставить, — сказал Джеффри.
Гектор открыл рот, словно собираясь возразить, затем закрыл его и кивнул. — Следуй за мной, и я покажу тебе, как работают маневровые установки. Юнис, оставайся с нами. Ты еще можешь пригодиться.
Джеффри должен был предвидеть осложнения, но только после того, как они закрепили двигатели, он начал понимать, в чем может заключаться трудность. Дело было не в самих устройствах: как только Джеффри изучил элементы управления, расположенные у него под мышками, как подлокотники сидений, он понял, что имел в виду Гектор, когда говорил, что управление интуитивно понятное.
Но они были громоздкими. Два человека в скафандрах могли бы протиснуться за один раз в воздушный шлюз средней части корабля. С установленными двигательными устройствами шлюз мог одновременно принять только одного человека.
— Мы все равно пойдем туда вместе, — сказал Джеффри. — Проходи вперед и жди на другой стороне, пока я не доберусь туда. Мы начнем наш переход после того, как прибудет следующая посылка.
Мультяшное лицо Гектора кивнуло. — Это хорошая идея. По крайней мере, у нас будет девяносто секунд свободного времени. Если мы успеем подобраться достаточно близко к "Львиному сердцу", он, возможно, не успеет направить на нас один из этих пакетов. — Он протянул руку в перчатке и нажал на кнопку управления воздушным шлюзом. — Увидимся на другой стороне, кузен.
Корабль тряхнуло. Гектор протиснулся в воздушный шлюз и закрыл внутреннюю дверь. Индикатор рядом с дверью загорелся красным, означая, что идет декомпрессия. — Девяносто секунд, — сказал Джеффри по заранее назначенному каналу "скафандр-скафандр". — Этот человек чувствует себя довольно паршиво.
Внутренняя дверь дернулась в своей раме, плотно защелкнувшись в уплотнителях.
— Он просто открыл наружную дверь, — удивленно сказала Джумаи. — Не стал дожидаться, пока в камере сбросится давление!
— Гектор, что ты делаешь? Ты только что опустошил шлюз, полный воздуха!
— Мы этого не пропустим, и это было чертовски быстрее, чем ждать обычного цикла, — сказал Гектор, говоря патологически спокойно в данных обстоятельствах. — Но не волнуйся. Наружная дверь закрывается нормально, и перед ней все еще будет оставаться воздух. Примерно через минуту стандартное давление должно восстановиться.
— Он выходит, — сказала Джумаи. Ее открытое забрало было прижато к смотровому иллюминатору рядом с воздушным шлюзом.
— Гектор! У нас было соглашение!
— Бессмысленно нам обоим так рисковать, Джеффри. Ты рисковал своей шеей, когда поднялся на борт этого корабля, чтобы найти меня. Будет только справедливо, если я отвечу взаимностью.
Джумаи щелкнула замком шлюза, заставляя его вернуться в режим готовности. — Это займет некоторое время. Выпустить воздух намного быстрее, чем закачать его обратно, и внутренняя дверь не откроется до тех пор, пока с другой стороны не будет атмосферного давления. Может быть, если бы у меня был час, я смогла бы найти обходной путь, но...
— Не бери в голову.
Заставив себя сосредоточиться, Джеффри снова уставился на панель управления двигательной установкой. На первый взгляд она выглядела простой, но это было сделано с учетом того, что Гектор собирался ввести его в курс дела, как только они оба окажутся снаружи.
— Я должен последовать за ним, — сказал он. — Если я этого не сделаю, то никогда больше не смогу посмотреть себе в лицо. Но ты останешься здесь. Нам нужно оставить хоть одного живого человека на этом корабле. Прокси не в счет.
Корабль снова тряхнуло.
Индикатор воздушного шлюза загорелся зеленым, означая готовность. Кроме выброса некоторого количества воздуха в космос, внезапная разгерметизация Гектора не причинила никакого ущерба. Джеффри заставил себя дышать медленнее, хотя это никак не помогло успокоить его бешено колотящееся сердце. Он был в ужасе. Он не хотел выходить туда, в открытое пространство. Он никогда в жизни не был за пределами космического корабля, не говоря уже о ситуации, когда его в любой момент могли стереть с лица земли. Но он сказал Джумаи правду. Он должен был уметь жить в ладу с самим собой, и если бы он бросил Гектора на произвол судьбы, понимание этого разъело бы его изнутри.
Открылся воздушный шлюз. Джеффри протиснулся внутрь, с силой ударившись о внешнюю стену. Он кивнул мультяшному лицу Джумаи, и затем внутренняя дверь закрылась.
Система аварийного сброса воздуха, та самая, которую Гектор, должно быть, уже отключил, не могла быть более очевидной. Это была красная ручка размером с рукоятку лопаты, утопленная в стену так, чтобы ее нельзя было активировать непреднамеренно. Джеффри крепко ухватился за нее. Рядом с ним была еще одна неподвижная ручка, служившая опорой при внезапной декомпрессии. Он сжал ее в другом кулаке.
— Вентиляция, — сказал он.
Он почувствовал рывок, когда из шлюза вырвался воздух, но удержал хватку. Его предупреждение сообщило ему, что теперь он подвергся воздействию жесткого вакуума. Джеффри осторожно вышел из шлюза, стараясь не задеть блок управления двигателями, когда выходил. Его инстинкты подсказывали сохранить точку соприкосновения с кораблем, но это ни к чему бы его не привело. Он должен был подчиниться пространству и положиться на упряжь.
Он оттолкнулся.
— Я свободен, — сообщил он.
— Ты видишь Гектора? Он вне поля моего зрения.
— Должно быть, с другой стороны аэротормоза. — Джеффри положил руки на соответствующие рычаги управления двигателем и увеличил тягу. — Гектор, ты меня слышишь?
— Все еще с тобой, Джеффри. Я так понимаю, ты находишься за пределами корабля.
— Ты знал, что я последую за тобой.
Гектор фыркнул от удовольствия. — Полагаю, я бы сделал то же самое. Хотя это не оправдывает ни одного из нас.
Толчок отбросил Джеффри в сторону от корпуса. Он оглянулся назад, впервые увидев корабль целиком. Аэротормоз представлял собой замкнутый круг, закрывающий значительную часть неба, слегка выпуклый на поверхности, на которую он смотрел, и аэродинамически выпуклый с другой стороны. Даже с усиленным зрением он не мог разглядеть некоторых деталей. Тени были черными, освещенные поверхности мрачными.
