Наконец грузовик прибыл в район, который, как знал Кильон, был старым Четвертым округом. На первый взгляд, улицы ничем не отличались от тех, по которым они уже проезжали. Но ополченцы заметно напряглись, и водитель выбирал дорогу с повышенной осторожностью, словно опасаясь мин-ловушек и капканов-невидимок. Кильону, Кэйлис и Нимче было предложено пригнуться как можно ниже. Кильон обнаружил, что его рука тянется к карману, куда он спрятал пистолет. У них больше не было прикрытия надземной железнодорожной линии, и теперь они были легкой добычей для любого, кто стрелял из высотных зданий по обе стороны улицы.
Затем он увидел одного из своих, легко перелетевшего через промежуток между двумя многоквартирными домами. Он сразу понял, что это существо было ангелом. Как и у него, у фигуры не было полностью развитых крыльев. Как и он сам, тот был в какой-то степени приспособлен к жизни на нижних уровнях. Но то, как он двигался, ничего не говорило о нормальной человеческой физиологии. Это было существо, созданное не для проникновения, а для оккупации, вероятно, очень похожее на упырей, которые выгнали их из Неоновых Высей.
Затем он увидел второго, промелькнувшего в том же промежутке. Они были бледными и быстрыми и, казалось, пренебрегали обычными ограничениями гравитации и инерции. Они двигались плавно, как организованный дым. Он уловил вспышку выстрела и услышал, как пуля ударилась о переднюю часть грузовика. Ополченцы открыли ответный огонь, стреляя по крыше ближайшего здания. Он уловил еще одно серое пятно и треск автоматной очереди. "По крайней мере, у ангелов не было энергетического оружия", — подумал Кильон. Теперь, когда преобладающая зона была эквивалентна Паробургу, технологии ангельского уровня были бы еще менее работоспособными, чем в старых Неоновых Высях. Проникшим пришлось использовать винтовки и пулеметы, как и обороняющимся силам. Это было поле равного боя, за исключением того, что ангелы были быстрыми и многочисленными.
Водитель включил максимальную передачу, очевидно решив, что любой риск попасть в ловушку предпочтительнее, чем засада ангелов. Они промчались за поворотом и проехали по переулку, по обе стороны которого стояли однообразные кирпичные многоквартирные дома и зигзагообразные железные пожарные лестницы. Автоматный огонь затих вдали. Грузовик проехал мимо ряда мусорных баков, затем свернул на соседнюю улицу. Кильон снова узнал этот район — они были совсем рядом с поднимающейся стеной следующего уступа, вздымающейся слева подобно застывшей черной туманной гряде. Там, впереди, была аллея, в которой располагался "Розовый павлин". Брошенные автомобили были вытащены из своих мест, образовав грубую баррикаду вокруг въезда на боковую улицу. Грузовик едва сбавил скорость на повороте, резко развернувшись вправо, так что ящики начали соскальзывать, и пассажирам пришлось схватиться за крепления. Между двумя машинами был узкий зазор, недостаточно широкий, чтобы в него мог поместиться грузовик, и тяжелые колеса пробили себе дорогу, оторвав крылья и дверные панели. За баррикадой стояли невидимые до сих пор ополченцы. За ней находилось то, что считалось охраняемой зоной, ведущей к неприметному входу в "Розовый павлин". Кильон позволил себе отчасти вздохнуть с облегчением. Талвар сдержал свое слово.
Грузовик с грохотом остановился. Кильон и Мирока спрыгнули на землю и помогли спуститься Кэйлис и Нимче. Парадная дверь "Розового павлина" уже была открыта, и ее охраняли двое людей Талвара. У них был бодрый вид местных бездельников, которые не могли поверить в свою удачу, в то, что город перевернулся с ног на голову, а они оказались плавающими на вершине.
— Лучше не планируй оставаться в этих туннелях слишком долго, — сказал один из них Кильону. — Нас может здесь не быть, когда ты выйдешь.
Кильон и остальные вошли внутрь. "Розовый павлин" никогда не был самым светлым местом, но теперь это была безразмерная пещера с едва рассеивающимся мраком. Там не было электричества. Освещение обеспечивалось несколькими переносными газовыми фонарями, расставленными на столах и полках и приглушенными почти до мерцания. Кильон почувствовал, что Кэйлис все еще пребывает в замешательстве.
— Что это за место?
— Больше нигде мы не будем тратить время, — сказал он. — Для нас это самый простой путь в туннели.
Мирока направилась к бару. Она заглянула за его заднюю стенку, как будто искала что-нибудь выпить. — Это настоящий позор, что случилось с Малкиным, — крикнула она. — Он бросил это место и все такое.
— Дерьмо случается, — сказал ополченец.
— Да, так оно и есть. И это хорошо, иначе такие люди, как я, остались бы не у дел.
— Что ты ищешь?
Мирока порыскала за стойкой. — Его кассовый аппарат. Где он хранил свои ликвидные активы. Решила, что если он их оставил, я помогу себе сама. Учитывая, что я была давним деловым партнером. Прикинь, часть этих денег принадлежит мне или Фрэю, как их ни делить.
Ополченец рассмеялся над ее очевидной наивностью. — Забудь об этом. Даже если он каким-то образом забыл взять коробку — а Малкин был не настолько глуп, — эти деньги больше ничего не стоят. Разве как что-то, чем можно разжечь огонь или вытереть задницу. Ты что, никогда не слышала о гиперинфляции?
— Спасибо за краткий экономический анализ, придурок. — Она перестала искать за стойкой бара. — Деньги все равно пропали. Думаю, он был не настолько глуп, как ты говоришь.
— Думаю, что нет.
— Что-то случилось? — спросил Кильон, раздраженный тем, что Мирока тянет время, когда все, чего он хотел, — это попасть в туннели и встретиться лицом к лицу с тем, что ждало его впереди.
— Просто подумала, что на это стоит взглянуть, вот и все.
— Если ты сможешь хотя бы на несколько мгновений отложить в сторону свои корыстные инстинкты, то на самом деле мы пришли сюда, чтобы помочь Нимче, а не разбогатеть самим.
— Я не забыла о них, Резака. — В ее голосе было меньше раздражения, чем он ожидал. — Да ладно тебе. Давайте продолжим. — Затем она проревела: — Люди Талвара — я так понимаю, никто из вас с нами не пойдет?
— А нам это нужно? — спросил ополченец.
— Не совсем. Я знаю дорогу по этим туннелям не хуже любого другого.
— Тогда мы оставляем вас наедине с этим.
Мирока схватила один из переносных фонарей, велела Кильону взять другой и повела их в закуток без окон, где Кильон встретил Фрэя в вечер своего побега. Ничего особенного не изменилось. На столе даже стоял недопитый напиток. Мирока выудила из кармана связку ключей, открыла дверь в задней стене и впустила Кильона, Кэйлис и Нимчу в вызывающее клаустрофобию пространство за ней, а затем открыла замок на внутренней двери.
— Закройте за нами вон ту дверь, — сказала она ополченцу. Он пинком захлопнул наружную дверь, оставив их в темноте, если не считать колеблющегося, неуверенного света газовых фонарей. — Идите вперед, — сказала она остальным, прежде чем закрыть и запереть за ними главную дверь.
— Что-то здесь пахнет нехорошо, — сказала Нимча.
— К этому привыкаешь, — сказала Мирока, протискиваясь мимо них с высоко поднятым фонарем. — Доверься мне в этом. А теперь давайте немного пройдемся. Нам нужно позволить им думать, что мы идем глубже в туннели, согласно плану.
— А мы не идем? — спросил Кильон.
— Просто иди дальше.
Он продолжал идти, замыкая шествие, а Кэйлис и Нимча шли чуть впереди них.
— Я не понимаю, — сказал он, когда они поговорили еще минуту или около того.
— Ты еще не понял этого, Резака? Это подстава. Талвар заманил нас в эти туннели, чтобы убить и притвориться, что нас никогда не было.
— Талвар?
— Да, Талвар. Парень с паровым сердцем.
— Я думал, ты — мы — доверяли ему.
— Мы доверяли.
Кэйлис заговорила впервые с тех пор, как вошла в туннель. — Мне не нравился этот человек. Но зачем ему убивать нас, если мы здесь для того, чтобы сделать город лучше?
— Ты сама ответила на свой вопрос, — сказала Мирока. — Талвару нравится быть на вершине пищевой цепочки. У него все получается. Единственная проблема в том, что ему нужно, чтобы все оставалось по-хорошему испорченным, чтобы это продолжалось. Мы появляемся, угрожаем посыпать все волшебной пыльцой и вернуть все на круги своя, это не совсем — простите за выражение — музыка для его ушей.
— Талвар мог убить нас в бане, не так ли? — спросил Кильон.
— Конечно. Но тогда он рисковал бы быть разоблаченным Куртэйной и остальными. То же самое, если бы он попытался убить нас по дороге сюда. Слишком много вопросов: с минуты на минуту поступит еще лекарство, и он хочет сохранить хорошие отношения с Рикассо. Ему нужна эта сыворотка-15. Хочет быть стержнем операции по распространению. Есть вкус к контролю спроса и предложения, не так ли? Устранив бедствие, вы лишите его смысла жизни.
— Впрочем, это всего лишь догадка, — сказал Кильон.
— Была. Примерно пять минут назад.
— Не понимаю.
— Талвар солгал насчет Малкина. Он не умер. А если и умер, то не так, как сказал Талвар.
— Может быть, Талвар ошибся.
— Не думаю, что это так. Эта история с кассой? Я все это выдумала. На случай, если ты еще этого не понял. Я просто проверяла, нет ли ключей за баром Малкина.
— Какие ключи?
— Запасной комплект. Фрэй дал мне связку ключей, чтобы я открыла дверь там, сзади, и все остальные в туннелях. Я держала их все это время. У Фрэя был свой собственный, который он всегда носил при себе. Но у Малкина был запасной комплект. Он знал о туннелях, о том, как ими пользоваться, если станет жарко.
— И этот комплект?
— Его там не было.
— А тебе не кажется, что ты придаешь слишком большое значение некоторым отсутствующим ключам?
— Я знаю Малкина, Резака. Если эти ключи пропали, то это потому, что он их забрал. И если он это сделал, то только потому, что хотел попасть в эти туннели. А это значит, что Талвар либо солгал, либо сильно ошибся, и я знаю, на кого из них ставить свои деньги.
— Хорошо, — вздохнув, сказал Кильон. — Давай предположим, что ты права насчет этого — что это нам дает?
— Не буду заострять внимание на этом мире дерьма.
— Ты хорошо знаешь эти туннели.
— Да. Проблема в том, что их так же знают многие люди, связанные с Фрэем. Возможно, Талвар и не сможет вписаться в них, но это не значит, что он не может нарисовать карту для кого-то другого.
— Но мы заперли за собой дверь. Разве мы сейчас не в безопасности?
— Не совсем. Кто-то мог войти раньше нас, и в любом случае есть другой вход: тот, через который я тебя вывела, в прачечной самообслуживания.
— Талвар сказал, что это небезопасно, — сказал Кильон.
— Талвар много чего наговорил. Я начинаю задумываться о некоторых вещах. — Она глубоко вздохнула. — Думаю, нас подготовили для казни, Резака. Они могли бы сменить замки и позволить нам медленно умирать здесь, но это не в стиле Талвара. Он захочет знать, что работа выполнена. Это значит, что он послал кого-то в туннели раньше нас.
— Мы должны уходить, — сказала Кэйлис.
— Мы не можем, — сказала Мирока. — Если возвратиться тем же путем, каким мы пришли, они все равно нас просто пристрелят.
— Могут ли они попасть в туннели, если у них другие ключи? — спросил Кильон.
— Я не знаю, сколько комплектов было в наличии и что случилось с Фрэем. Даже без ключей у Талвара была целая ночь, чтобы придумать обходной путь. Ты думаешь, этот человек не знает хорошего слесаря? Кто-то к этому времени легко мог бы пройти через эти двери и снова запереть их с другой стороны.
— Тогда ты права, — сказал Кильон. — У нас неприятности.
— Или были бы, — сказала Мирока, — если бы проводником была не я. Я сказала Талвару, что мы направляемся к подземной шахте рядом со входом в прачечную самообслуживания, так что именно там они будут ожидать нашего появления. Но это не единственный вариант, открытый для нас. Есть другой путь вниз, в Трясину, и для этого нам не нужно приближаться к другой подземной шахте.
— Я слышу "но", — сказал Кильон.
— Это не тот вариант, который я бы предпочла, но когда альтернативой является попадание в ловушку, в этом появляется своя привлекательность. — Ее тон стал настойчивым. — Но сейчас нам нужно двигаться, хорошо? Нам это нужно, и ты должен доверять мне, когда я говорю тебе, что знаю, что делаю. Если проявить нетерпение, люди Талвара могут решить пойти нам навстречу, а это было бы нехорошо. — Она помолчала. — О, и тут есть одна загвоздка. Мы почти наверняка попадем в другую зону.
— Мы ожидали этого, — сказал Кильон.
— С машинами внутри, — сказала Мирока. — Сумасшедшими.
— Например ... безумные машины? Те, о которых ты мне говорила, что их не существует, разве что в сказках на ночь? — спросил Кильон.
— Да. — Она подняла фонарь и одарила своих спутников демонической злобной улыбкой. — Так что, думаю, я тоже кое о чем солгала.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Мирока ускорила шаг, ведя отряд дальше по извилистому черному лабиринту, минуя без комментариев открытые шахты и разветвляющиеся перекрестки. Если они куда-то и вели, предположил Кильон, то не в те места, которые Мирока считала полезными в настоящее время. Теплый, влажный воздух нес в себе запах разложения. Возможно, нос Кильона стал более чувствительным с тех пор, как он покинул Копье, но ему показалось, что на этот раз запах был более выраженным. Более интенсивный и более явственно пахнущий смертью.
Он увидел Копье 2, и это изменило все в его представлении об этой туннельной системе. Он знал о туннелях еще до своего побега, но только в том смутном смысле, что ему было известно о других скрытых сооружениях, таких как канализационные трубы и телекоммуникационные каналы, которые вместо того, чтобы прорезаться сквозь основную ткань Копья, проходили сквозь уплотненную, похожую на гранит основу, которая была всем, что осталось от более ранних этапов строительства Копья. Если он вообще представлял себе туннели, то представлял, как они разветвляются и прокладывают себе путь сквозь твердый ствол Копья, подобно гусеницам червя. Но Копье не было сплошным, как он теперь понял. Большая его часть — если оно вообще было чем-то похоже на своего сломанного близнеца — была полой, как вверху, так и внизу. Возможно, внутри него даже не было атмосферы, если Рикассо был прав и целостность вакуума выдержала столетия. Туннели, какими бы запутанными и лабиринтообразными они ни были, пролегали исключительно внутри стен.
Мирока велела группе производить как можно меньше шума, и хотя они ничего не могли поделать со своим дыханием, Кильон и остальные подавили желание заговорить. Даже когда они проделали путь, как ему показалось, гораздо больше, чем его первоначальное путешествие (хотя, вероятно, это были шутки его разума), он знал, что лучше не расспрашивать Мироку о ее плане. Они были в ее руках, полностью зависели от ее знаний, и сейчас было не время сомневаться в ее способностях.
Наконец Мирока остановилась и подняла фонарь на уровень глаз. В стене имелась щель, в которую была вмонтирована бронированная дверь, прикрепленная к грубо сваренной раме, которая сама была вделана в стену, а не просверлена или привинчена шурупами. Кильон не мог вспомнить, заметил ли он это во время своей первой поездки. Он не думал, что это был перекресток, где Мирока застрелила крысу, поскольку это было гораздо ближе к выходу из прачечной самообслуживания. По крайней мере, так подсказывали ему его спутанные воспоминания. Но то была ночь бегства и страха, а страх не способствует сохранению точных воспоминаний.
