Встал он позже обычного — бойцы уже должны были позавтракать. Зато на экране ноутбука светились извещения о полученных письмах. Куратор в непривычном для него письменном виде информировал, что все запросы Краснова одобрены, а сержанту Колби, пострадавшему на операции, будет задним числом вручена медаль ООН "За особые заслуги", туманная формулировка которой как нельзя кстати подходила к ситуации. Для наглядности к письму даже прилагалась картинка этой самой медали.
Награду должны были выслать в австралийский госпиталь, где до сих пор отлёживался наёмник. Лысый ООНовец не забыл справиться о его здоровье и передать коменданту, что ранения оказались не столь серьёзными, как выглядели, и месяца через три боец вполне мог встать на ноги.
Следующие часы полковник откровенно бездельничал, оправдываясь перед собой тем, что ждёт прибытия заказанных грузов — хотя привезти их могли и не сегодня. Впрочем, уже около полудня заказы начали прибывать — служба снабжения проявила невероятную оперативность. В двенадцать тридцать ровно транспортный самолёт, пройдя чуть ли не на бреющем, сбросил возле транспортного ангара боевую машину пехоты. На десантной платформе, разумеется. Броневик тут же облепили служащие техотдела и перегнали в ангар, даже не подпустив к машине будущий экипаж — подчинённые герра Штреллера предвкушали увлекательную модернизацию...
После обеда в осиротевший истребительный ангар приземлился перехватчик Су-27СК, украшенный опознавательными знаками ВВС НОАК.
Вылезший из кабины пилот-китаец молча принял у техников стакан кофе и булочку, благодарно кивнул и жестами попросил провести его к вертолётам. Он знал, что делал — буквально через несколько минут в воздушное пространство над базой вошёл пассажирский Ми-2. Он забрал китайца и привёз троих — лётчика, которому предстояло перегнать на базу вчерашний Ми-17, а также пару санинструкторов. Первый был русским, и звали его Михаилом, второй — поляком по имени Константин. Вместе с ними прибыл груз оборудования и медикаментов для обустройства лазарета. Прапорщик Сероконь, встречавший винтокрылую машину, немедленно занялся распределением грузов, а медиков отправил в казарму к танкистам — отдельных жилых помещений для них пока не нашлось.
От командира Барсов вернулся с кипой документов. Спать не хотелось, поэтому он принялся изучать материалы Лайтмана. Безусловно, у Альфы был отличный командир. За достаточно короткое время он сумел добиться дисциплины, начиная практически с нуля, завести документацию с чистого листа, приучить бойцов хотя бы к основам работы в команде... В то же время ГРУшник обратил внимание, что Лайтман видел те же проблемы, которые заметил и Иван. Это слабая слаженность команды, плохое тактическое видение ситуации, отсутствие взаимопонимания. В целом — плохое взаимодействие отдельных отрядов друг с другом. События в Нерюнгри были с этой точки зрения просто ужасными. Барсов внутренне посочувствовал Лайтману, оказавшемуся в такой напряженной ситуации.
С этими же проблемами, к счастью, с менее печальными последствиями, они столкнулись и на Тасмании. Он уже неоднократно провел анализ боевых действий в последнем сражении с пришельцами, и знал с чем в первую очередь надо работать. Вот только он думал что представит свои соображения командиру, а сейчас выясняется что он сам командир.
Командир единственного в своем роде, уникального боевого подразделения! Да уж... бремечко... Кто бы мог подумать.
Он стал изучать досье личного состава, одновременно сопоставляя выводы Лайтмана. С некоторой озабоченностью прервался, прочитав о поведении капитана Хенриксен во время операции в Нерюнгри. Барсов уже понял, что человек она очень сложный, хотя дружелюбия ей не занимать, в отличие от ее напарницы.
Он достал блокнот — привычка записывать тезисно свои мысли именно на бумаге, несмотря на наличие планшетов, ноутбуков и прочих гаджетов, была неизменной.
"Капитан Хенриксен" — записал он. Однозначно надо ее поближе узнать. Ее роль в отряде трудно переоценить — чуть ли не магическое действие на бойцов, которые похоже души в ней не чают. Практически все.
"Лейтенант МакГрин". Прикрытие, о котором мечтал бы любой боец. Если б у него был такой напарник, Барсов смело бы ринулся в бой в одиночку (то есть вдвоем) хоть на самую главную базу пришельцев. Без сомнений в своей победе. "Размечтался!"
"Прапорщик Сикорски". Зеленый берет, и этим все сказано. Однозначно заслуживает большего, чем прапорщик. Повышение будет очень кстати.
Иван продолжал записывать. В блокноте оставались только лишь фамилии, все свои выводы о людях он хранил в мысленно. Этот прием он выработал давно — при взгляде на записанную фамилию тут же в голове всплывали все размышления и выводы об этом человеке. Так что даже если кто-то и прочтет блокнот — ничего нового не узнает.
Закончив записи, новоиспеченный командир решил больше узнать о противнике. В его представлении, ученые по ночам не спят, а все время работают, особенно получив такой ценный груз. Значит можно хоть сейчас навестить лабораторию и пообщаться с биологами. Однако ГРУшник себя остановил. Это можно сделать и утром, он ведь еще ни с кем из них не знаком.
А сейчас надо попытаться заснуть. Завтра предстоит нелегкий день.
Он проснулся в 5:45, и удивленно понял, что, оказывается, заснул сразу же как только лег на кровать. У него был неплохой план для начала этого дня — тренировка. Так как спортзал после вчерашних похождений обнаружен не был, то он отправился в ангар для наземного транспорта. После небольшой разминки, он взял двухметровый кусок трубы и, используя его вместо шеста, стал выполнять боевые упражнения. Для того чтобы работать с пулеметом, учитывая его вес и отдачу, а так же для возможности стрелять с колена, на ходу, на бегу, помимо общей выносливости, нужны еще и сильные руки. Фехтование с боевым шестом подходили для этого как нельзя лучше. Особенно если роль шеста выполняет увесистая металлическая труба. Иван увлекся, набирал скорость, движения становились все резче, свист рассекаемого воздуха сопровождал каждый взмах...
Кто-то ему хлопал, звонко, размеренно. Барсов даже не сразу услышал, увлеченный своей тренировкой. Он остановился. В дверях стояла женщина в военной форме, ее непринужденная поза была скорее неким вызовом, на лице чуть заметная усмешка... Не так уж много женщин военных на базе, поэтому ГРУшник легко догадался кто перед ним. Жаль конечно, что его тренировку бесцеременно прервали.
— Мисс О'Двайер... — Иван поставил трубу к стене. — Рад познакомиться. Старший лейтенант Иван Барсов, исполняю обязанности оперативного командира. Надеюсь, вы сегодня посетите нас в зале для брифингов, когда я буду общаться со своим подразделением. Ваше присутствие там будет очень кстати.
Подойдя к двери, Иван остановился перед ней. Чтобы он мог выйти, ирландка должна была отодвинуться, чего она явно делать не собиралась, насмешливо глядя ему в глаза. ГРУшник не был бы ГРУшником, если бы не умел выдерживать подобные взгляды. Он посмотрел ей в глаза с той же насмешкой.
— Меня ждут дела.
О'Двайер медленно подвинулась и уступила ему дорогу. "Ну и личности тут..."
* * *
Киу Пенг почти не видел, но унывать было некогда: днем отвлекал Ларс, который все не мог нарадоваться на новый истребитель (под дружный смех техников и пилотов он даже его чем-то окурил), ночами отвлекали технические работы, из-за которых и заснуть получалось только с берушами, не говоря уже о мыслях перед сном.
— Может, ей цветы подарить, как на восьмое марта? — спросил Пенгфей Маккензи, прерывая уже порядком надоевший "омм". — Я бы мог на этот счет у герра Штреллера поинтересоваться — по всей видимости, он знает толк. Поговаривают даже, что он и Мишель...
— Брось! — отмахнулся англичанин, — лучше мы ее разыграем. Йо-хо-хо, День дураков!
— Нет-нет, — испугался Ли, — она не поймет, и не простит!..
Сам он уже был разыгран, потому и опасался. Состроив скорбную физиономию, Ларс сообщил с утра пораньше, что наступил по неосторожности на реликвию Пенга — фигурку J-7, и даже предъявил кусочки пластика. Пенг, конечно, огорчился, а когда выяснилось, что шутка, с трудом сдержался, чтоб не отвесить Ларсу оплеуху.
— О'кей, — подозрительно быстро согласился англичанин, — как скажешь.
Пенгфей, понятное дело, не успокоился, тщательно следил за этим пройдохой, и все же, кажется, не уследил. На подобные мысли наводило то, что столкнувшись следующим утром с Киу в столовой, обнаружил, что она не сторониться, как обычно, а улыбается. Улыбается ему...
— Ты все-таки добрался до Киу, да? — спросил он гневным шепотом у Ларса уже в коридоре, когда остались один на один.
— Кто? Я? — Маккензи изобразил искреннее удивление, — ни в коем случае! Как бы я мог, если дал другу слово?
Пенг открыл было рот, но так ничего и не сказал, а Ларс тянул его уже на взлетку, приговаривая:
— Вот увидишь, когда мне поставят лазер, этим крестокрылам не помогут даже их марсианские мантры!
Впервые после операции Штреллеру не хотелось спрятаться от окружающих или проспать пару дней подряд. Весь полет они с Мишель болтали о каких-то пустяках и с их лиц не сходили довольные улыбки.
После прибытия Маркус еще успел бегло просмотреть наработки инженеров за время своего отсутствия, изрядно пугая кибернетиков немелодичным мурлыканьем чего-то романтичного.
А первого с утра он повел команду на экскурсию в тарелку. Что ни говори — трофей достался богатый. Полностью рабочая силовая и навигационная системы, вооружение плюс новый вид противников могли дать мощнейший толчок для исследований. Правда исследователей тут нужна была целая армия...
К обеду, когда первые восторги поутихли, Маркус зашел к полковнику:
— Герр Краснов, могу ответственно Вам заявить, что имеющимися силами ничего полезного с нашей добычей мы не сделаем. Мне нужны, как минимум, химик, несколько ученых-физиков и конструкторов, и конечно младшие научные сотрудники числом не менее десяти, желательно способные не только формулы писать. Еще не помешает фармацевт, а то доктору Солнцевой пока не до боевых стимуляторов.
— Хорошо, запрос я отправлю — Краснов, как обычно, все принял к сведению но ничего не пообещал — еще что-то?
— Нам нужны еще пара станков, индукционная и дуговая плавильные печи и специалисты к ним. Соответственно, нужно отдельное производственное помещение, так как в нашем цеху места и так уже нет.
Этот вопрос полковника озадачил серьезнее, список он забрал и обещал подумать.
Следующим пунктом программы стало вооружение.
Во-первых, прибыл новый БМП и сразу попал в руки Ишера и Гэллэгера. Правда, едва приступив к демонтажу оборудования, инженерная команда переругалась по поводу будущих модернизаций. Когда Штреллер зашел в ангар, родившийся в процессе спора мутант должен был летать, погружаться до одного километра, сбивать воздушные цели вплоть до стратосферы и выдерживать неоднократные ядерные удары. Маркус аж заслушался. И отправил всю компанию инвентаризировать тарелку от греха подальше. А модернизацию нужно было продумать основательно.
Во-вторых, последний бой показал, что оружие землян все еще уступает инопланетному, не говоря уже о броне, так что после обеда Маркус наведался к Барсову, Краснову-младшему, Иванову и Хенриксен. Всех немец попросил подготовить пожелания и предложения по необходимому вооружению и желательных его модификациях.
Третьим пунктом программы должен был стать разговор с Солнцевой. Штреллера интересовала возможность развить телепатические способности у людей, ведь половина вражеской техники управлялась мысленно. Однако оказалось, что биологи вовсю готовятся к допросу нового пленника, а один из лаборантов по секрету шепнул, что начальница последнее время не в духе.
* * *
Получив доклады о полученных грузах, Краснов удовлетворительно хмыкнул. Что-что, а со снабжением проблем не было. Теперь пришло время для "переговоров" с новым пленным. Судя по отчётам с миссии, дело они имели не с простым сектоидом, и исходя из тех же отчётов, он обладает более сильными телепатическими способностями, чем его собратья. Так, например, Барсов пожаловался на неожиданный приступ головокружения, при первой встречи с этим пришельцем. Мало что ещё он может уметь? Был бы способ как-нибудь экранировать телепатические способности... Но, тогда и возможность общения сразу пропадёт...
Точно! Полковник хлопнул себя ладонью по лбу. Капитан Хенриксен при первом допросе не смогла вступить в контакт с пришельцем, чем сильно его озадачила. Её вполне можно использовать для подстраховки, на случай непредвиденных обстоятельств.
Наступило время допроса. Что бы минимизировать риск, в камеру первой должна была зайти Хенриксен и попытаться выйти на контакт с пришельцем. И если догадка полковника окажется верна, то никакого общения из этого не выйдет. Но зато пришелец поймет, что есть человек в сознание которого он не в состоянии залезть. Потом, Хенриксен должна выйти и вернуться уже вооруженная и вместе с Красновым. Краснов сразу попытается предупредить пришельца, что любое странное поведение с его стороны или со стороны пришельца поведет за собой ликвидацию последнего.
— Ваш пистолет, мэм. — О'Двайер пыталась сделать вид, будто происходящее не доставляет ей удовольствия — однако скорее для проформы.
— Да, конечно. — Мишель вытянула "Пустынного орла" из кобуры и отдала ирландке. Глубоко вздохнув, оглянулась на толпящихся позади товарищей, неожиданно улыбнулась, кивнула им и шагнула к двери камеры. Та открылась на миг и тут же с шипением захлопнулась, стоило капитану переступить порог.
— Н-ну... — Девушка встретилась взглядами с сидящим на койке пришельцем и чуть наклонила голову. Кашлянув, поправила воротник рубашки — она хотела надеть комбинезон, но полковник со странным выражением посоветовал ей остаться в юбке и туфлях, поскольку "так вас проще будет обезвредить". — С чего начнём?
— Не знаю. — Ответил сектоид высоким, но несомненно мужским голосом. Английский его звучал более правильно, чем у самой канадки. — Кажется, у вас, Слепков, в таких ситуациях сперва предлагают сигарету, нет?
Ого, так значит он может общаться и на земном языке. Полковник такого не ожидал и был сильно удивлен. Весь план придется менять на ходу. Краснов думал, что им попался сектоид, который будет нескольким больше, чем простым инструментом инопланетного разума. Но такое поведение оказалось сюрпризом.
-Слепок? Узнайте о чем это он?-Краснов связался с Хенриксен по гарнитуре,— И, раз этот оказался такой общительный, то попробуйте узнать о их целях на Земле.
— Когда как. — Усмехнулась снайпер, прислоняясь спиной к косяку и складывая руки на груди. — Я лично не курю и другим не советую.
Кажется, её секундное замешательство осталось незамеченным. Хенриксен доводилось несколько раз участвовать в допросах, но всегда в качестве свидетеля или допрашиваемой. Тем не менее, кое-что она усвоила — тот, кто ведёт допрос, должен выглядеть уверенным. Поэтому же она не стала касаться наушника или как-то ещё показывать, что лишь повторяет чужие вопросы — хотя назначение гарнитуры на её правом ухе наверняка не было тайной для пленника.
