— Мне нужны имена поручителей, благодаря которым ты получил заветное колечко. — Снова подал голос префект. — эта информация крайне важна для правосудия. Да и имена твои не дали ответ на главный вопрос — кто ты, и из каких мест ты такой всезнающий прибыл.
— Агуста, почему чиновник, содержащий целый штат сыскарей и дознавателей, которые работают здесь за немалые деньги не год и не два, спрашивает это у иноземного купца, который здесь практически проездом. Зачем содержать таких дармоедов? — Переведя взгляд с Зои на красного как рак Клеарха, добавил, — Ты что, префект, совсем нюх потерял?! Я понимаю, ты уже давно, кроме как сбором взяток и откатов, ничем не занимаешься — но при всех расписываться в своей полной некомпетентности... И да! Откуда я — к делу вовсе не относится, кроме того — это закрытая для всех информация.
— Ну то, что закрытая — это не страшно. — прокомментировал мою речь пришедший в себя префект, — У меня есть ключик! Флавий, скажи палачу, что он может приступать...
Парень хоть и через пень-колоду, но перевел распоряжение начальника на санскрит, помогая себе жестами. То, что ответил Виджай на санскрите, тоже почему-то помогая себе жестами, я понял сразу, но Флавию, для того, чтоб уяснить сказанное, потребовались дополнительные переговоры и уточнения. В конце концов, совершенно обескураженный переводчик доложил теряющему терпение начальству.
— Палач сказал, что не только пытать, а даже прикасаться к сыну богини он не может. Кто коснется наследника против его воли, должен мучительно умереть. Еще говорит, что пытать его бессмысленно, он, если захочет, то будет нечувствителен к любой боли. 'А ведь правильно он сказал — отключить чувствительность части тела для меня не проблема, как впрочем и сознания. То есть, по большему счету -пытайте, если хотите, а я спать! Только вот что-то жалко свою тушку...'
Поскольку я знал перевод заранее, то, внешне остался равнодушен к словам Флавия. Об остальных такого не скажешь. Осмыслив услышанное, все посмотрели на палача, затем потрясенно уставились на меня.
— Как он может это знать? — озвучила общий вопрос Зоя, — У тебя, что есть какой-то тайный знак?
— Нет. Просто мы встречались раньше. Правда, это было очень давно, еще до моего перерождения, и даже раньше. — понятно, что им совсем ничего не понятно, но мой ответ был принят, хоть и удивления в глазах не убавилось, — Вы чего такие удивленные, будто услышали это в первый раз. — я тоже слегка удивленно прокомментировал их поведение, — Флавий, спроси у ... э, как там его — моя матушка случайно не убийца демонов?
Дождавшись кивка начальства, толмач вновь обратился к Виджаю. То, что ответ положителен, все догадались без перевода, по энергичным кивкам палача, и по его бурной и вдохновленной речи, которую Флавию удалось остановить далеко не с первой попытки. Августа, как мне показалось, вздохнула с облечением, Патриарх перекрестился, префект посерел лицом и поджал губы, но решительности в его глазах не убавилось.
— Ну вот наконец-то появился верный и простой способ уличить самозванца! Достаточно просто проверить, чувствителен ли он к боли. — улыбка снова появилась на губах Клеарха, — Раз палач отказался выполнять свои обязанности, я готов все сделать сам.
— Нет, Клеарх! Все закончено! — встала со своего кресла Зоя, — Ты обещал не прибегать к пыткам, только попугать. Кроме того, твои обвинения оказались несостоятельны...
— Мои обвинения остаются в силе! Это те отговорки, что мы услышали — несостоятельны! Я никого не собираюсь пытать! А только хочу проверить невосприимчивость Александра к боли. И тем самым поставить точку в спорах и сплетнях — кто же он на самом деле. Никаких увечий, ожогов и крови, только совсем маленькая ранка под ногтем. Место там очень нежное, и человеку не под силу скрыть боль. Молчать из последних сил, собрав всю свою волю — сможет, а скрыть — нет! Что вам, августа, терять — ведь вы уверены, что боли он не почувствует, а от той ничтожной ранки через декаду и следа не останется.
— Клеарх, ты отдаешь себе отчет?! — глаза Углеокой превратились в два сверлящих буравчика, — Если он не почувствует боль— то это означает, что ты умрешь ужасной смертью.
— Ничего это не означает! Потому что боль он почувствует, все чувствуют...
Перед тем, как принять решение, Зоя бросила растерянный взгляд на меня. Я видел, что префекта переполняла злоба, реально переполняла. И не хватало только капли, чтоб он полностью съехал с катушек. И тогда могло произойти все что угодно, вплоть до убийства императрицы, а затем меня. Насчет меня вопрос спорный — Виджай вряд ли подобное допустит...
— Если этот человек совсем потерял страх божий, то пусть его поступок послужит наукой тем, кто на перепутье. — безразлично пожав плечами, проговорил я, — Только пусть сначала обожжет иглу на огне, и хорошенько вымоет руки. Не хочу, чтоб грязь попала в ранку.
Августа снова заняла свое кресло, Дионисий опять перекрестился, а Клеарх начал рыться в ящике Виджая. Наконец он выбрал нечто похожее на слегка изогнутое сапожное шило, и проведя его жалом над огнем факела, обратился к зрителям.
— Вы можете задавать вопросы Александру, и сами поймете, когда ему станет больно. Его лоб покроется испариной, все его тело напряжется, речь собьется, да наглую улыбочку сразу как ветром сдует.
Углеокая не шелохнулась, пропустив заявление префекта мимо ушей, Дионисий же, прокашлявшись, задал вопрос.
— Скажи, Александр, каким пророчеством ты поделился с Николаем Мистиком, что он открыл тебе место заточения Августы?
— Скажи, святоша, ты хоть раз священное писание читал? Если нет — расскажу:
Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.... И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя [по роду и по подобию ее, и] дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду [и по подобию] ее, и дерево [плодовитое], приносящее плод, в котором семя его по роду его [на земле].... По глазам вижу, что читал! И неужели не понял, что бог наш в первую очередь величайший творец! А нас, людей, он создал по образу и по подобию своему! Мы сами творцы своего будущего, и своей судьбы! Но ты, еретик, предпочитаешь прислушиваться к сатане, который нашептывает, что твоя судьба предрешена, потому что есть пророчество! И что бы ты не сделал — все бесполезно. Вот ты и сидел на попе ровно, сдувая пыль со святынь в своей ризнице. А я боролся. Вот, полюбуйся, святоша — Зоя жива, здорова, а не лежит в безымянной могилке. Ты, вместо того, чтобы быть отправленным Мистиком доживать свой век в дальний монастырь, на хлеб и воду, мерзнуть по ночам на подстилке из прелой соломы, — мягко спишь, вкусно ешь и процветаешь.
— На все воля божья
Не найдя более достойных аргументов, ответил клирик.
— Да, с тобой говорить — пустое дело! Пока тебе выгодно — можно мочиться в твои глаза, все равно скажешь, что это божья роса. Зоя! — перевел я взгляд на Углеокую, — Тебе срочно надо что-то решать с кадрами. А то форменный бардак получается! Возглавляет церковь не то еретик, не то заблудшая овца! Правосудием руководит казнокрад и палач!...
— Клеарх, стоп! — властно скомандовала Углеокая, но видя, что ее приказ не возымел действия, встала с кресла и резко выкрикнула: — СТРАЖА! В то же мгновение дверь со страшным грохотом распахнулась — если б не была набрана из толстых дубовых плах, рассыпалась бы в щепы — и в помещение ворвался десяток личной охраны императрицы с мечами наголо. Трое сразу прикрыли августу своими телами, выставив мечи в сторону предполагаемой угрозы, остальные, невзирая на чины, жестко блокировали всех присутствующих, приставив свои бритвенной остроты мечи к шеям присутствующих. К моей шее тоже был приставлен меч, но видимо стражник быстро понял абсурдность своего поступка, и перенаправил оружие в сторону вооруженного копьем конвоира. Аврелька с криком попытался забиться под лавку, но получив удар плашмя пониже спины, был извлечен оттуда крепкой рукой стражника. Напрасно он это сделал — судя по сильному запаху, похоже, Аврелий обделался.
— Я, Клеарх, приказала тебе остановиться! — львицей прорычала взбешенная Зоя, — Чего здесь непонятного?!
— Но я... Он... Я еще... то есть, надо еще... — заикаясь, мямлил испуганный префект, — Я еще не закончил...
— Ты обещал, что будет только маленькая ранка... Ты посмотри, сколько крови, а ноготь точно слезет! Ты говорил об испарине, сбивчивой речи! Посмотри на себя! Ты мокрый как мышь, вместо речи невнятное мычание. А теперь взгляни на Александра...
Александр, то есть я, чувствовал себя нормально. Боли я и правда не почувствовал, будто кто-то копался не в моем ногте, а в толстой рукавице, одетой на мою руку. Так что взгляд заинтересованных лиц я встретил ослепительной улыбкой.
— А может, все же стоит дать префекту еще одну попытку — ведь вопрос очень важен, а Александр не совсем ординарная личность, может, просто терпит...
— 'Ну ты, клирик, и гнида — только вот дурак, плевать против ветра — себе дороже'. Подтверждение моей мысли не заставило себя ждать. Одарив патриарха взглядом, от которого тот побледнел, подошла к Клеарху, и взяла из его рук шило. После чего спокойно и почти ласково проговорила.
— Подойди ко мне, Дионисий, и подай свою руку... Ну же, не заставляй ждать императрицу! — Казалось бы, ровный и спокойный, голос Углеокой, пробрал до мурашек даже меня. Дионисий же, как зачарованный кролик, безропотно последовал в пасть удаву. — я сейчас уколю тебя иглой, один раз и неглубоко — не глубже, чем на овсяное зернышко. Если вытерпишь — дадим префекту вторую попытку.
Не знаю, на сколько всадила Углеокая шило святоше — мне показалось, что едва задела — как тот, заорав по бабьи, выдернул свою кисть из рук Зои.
— Августа! А может, все же стоит дать Патриарху еще одну попытку, ведь вопрос очень важен, — Передразнил я клирика. — Дионисий не совсем ординарная личность, может, он просто забыл прочитать молитву, укрепляющую его дух!
Дионисий явно не испытывал оптимизма от предоставленной ему дополнительной попытки поддержать Клеарха. Напротив, его вид побитой собаки просто кричал о раскаянье. Тут на память пришел бывший патриарх — Николай Мистик — который открыто посылал императора, без страха шел в лагерь варваров, где шансы остаться в живых были пятьдесят на пятьдесят, и в тоже время до кровавого поноса боялся Зою. Видимо, я что-то не знаю о Улеокой, что знают они, да и знать это не хочу. Брезгливо взглянув на орудие пытки, Зоя отбросила шило в сторону, и не меняя выражения лица, перевела взгляд на префекта.
— Я свою часть уговора выполнила! Александра я забираю с собой!
— Не совсем, Августа... Не совсем. — сплюнув тягучую слюну, ответил Клеарх, — Ты обещала, что я смогу с ним побеседовать пару часов наедине. Без этого условия договор не действителен. — видя готовность Зои возразить, он поспешно продолжил, — Ни один волос не упадет с его головы, будет просто разговор. Клянусь!
— Ну смотри, Клеарх! С огнем играешь! Рычащая речь Зои не оставляла сомнений в ее решимости. — Если через два часа с половиной часа Александр не покинет Халку, ты окажешься на его месте. С этими словами Августа резко развернулась и вышла вон, еще миг, и ее стража исчезла без следа. Я даже моргнуть не успел, а Флавий уже прикрыл за посетителями дверь.
— 'Я не понял!? Августа действительно поверила этому маньяку, или просто рехнулась...'.
Паузу, возникшую в пыточной, нарушил Клеарх.
— Дионисий, лучший десяток 'ночной сотни' под руководством моего племянника в твоем полном распоряжении. Берешь наложниц этого выродка,— взгляд на меня, — глашатая ко мне. И сразу, как что станет известно — тоже.
— Ключарь! — я решил втиснутся в разговор, — Ты же в курсе, что десяток воинов принцессам на один зубок. Префект тебя попросту подставляет.
— В чистом поле, при полном вооружении — возможно и на зубок. — с ухмылкой процедил префект, — Только будуар не чистое поле, да и вряд ли за завтраком принцессы увешивают себя оружием. А тут все просто — вместо обслуги врывается десяток воинов, и опутывает сетями двух полуодетых девок.
— Ну-ну, у тебя все просто! — хмыкнул я в ответ, — Просто, два боевых дромона, с усиленными экипажами, подкравшись в предрассветной дымке, должны легко взять на абордаж, стоящего на якоре 'купца'. Ты, кстати, когда видел своего племянника последний раз?
— Вчера. — ответил сбитый с толку префект. — А тебе какое до этого дело?
— Да никакого! Просто вчера — ты его видел в последний раз!
Смысл фразы не сразу дошел до Клеарха, а когда дошел, тот только еще больше оскалился.
— Это только твои мечты! Ты лгун и наглый малый, но сегодня я положу этому конец. Это тебя твои сучки вчера видели в последний раз!
— А не боишься, что если через два часа я не покину Халку, Зоя усадит тебя в это кресло и порвет?
— А за что?! За то, что ты сбежал? Не думаю! А все подтвердят, что ты исчез — был, и вдруг исчез. Вряд ли она, конечно, в это поверит. Вот только Углеокая такая же сучка, и ты ей нужен живой, и за живого она порвет. Но она умна, и за твой труп, который никто не найдет, бороться не будет. То, что постарается жестоко отомстить — не сомневаюсь, но уже не успеет. — все это он проговорил почти скороговоркой, после чего обернулся к патриарху и Флавию, и в том же темпе продолжил, — Дионисий, давай иди, не медли — время работает на нас. Флавий! Отпускай Вишала, Нестор пусть не спускает глаз с Александра, а ты позаботься чтобы на пути в тайный каземат не было ни одного свидетеля. Возьмешь Париса, пусть они вдвоем с Нестором отконвоируют Александра — и смотри, он очень опасен! Пока не закуете в кандалы — от кресла не отвязывать, и первым делом обязательно заткните его рот! Чтоб и звука не мог произнести. Пока мы с братом завтракаем в моем кабинете, полчаса у тебя есть.
Слушая в пол уха наставления Клеарха, поймал взгляд Виджая, и тайным языком тугов, по сути — безобидной мимикой, отдал приказ на ликвидацию префекта. Ну и в конце назвал яд, с помощью которого Клеарх должен отойти в мир иной.
— Что ты сказал? — насторожился Клеарх. Ты что-то сказал?!
— Да ничего такого. Самое обычное проклятие. Теперь ты проклят, и те, кто попытаются тебе помочь, тоже будут прокляты.
— Хорошо, что ты это сказал! — оскалился префект, — Свою пытку я начну с того, что вырву твой поганый язык раскаленными клещами. И хоть ты не чувствуешь боль, но страдание человека, которого постепенно лишают частей его плоти, ты испытаешь сполна.
— Приятного вам с братом аппетита! Передавай Маркиану привет, и скажи ему, что если до сих пор не смог открыть свой тайный сейф, то пусть бросит это безнадежное дело, все равно там пусто.
— Ты! Это тоже ты?! — в бессильной злобе прорычал генеральный прокурор, — Ну что ж, я думаю, брат с двойным удовольствием понаблюдает за твоей страшной казнью, и уж точно останется доволен.
