Французская компания была более плодотворной в плане пострелять. Да были такие же нудные переезды, ежедневные тренировки для отрабатывания умения и сноровки, но были и боевые. Поговаривали, что где то восемь-восемь даже применяли против каких-то особенно бронированных англосаксонских танков, но у них на участке такого не было. Потери были, если это можно отнести к категории "потери". Какая-то француженка наградила солдат их подразделения "любовной" болезнью и почти два расчета до окончания боёв были выведены из строя. Лейтенант Бём получил взыскание и всю свою злость в полном объеме передал солдатам. Если не вникать в подробности и сказать кратко — была усилена дисциплина. В общем, дисциплинированность, опыт и умение у Гельмута были.
Русская компания началась как обычно, но это "как обычно" продлилось всего несколько первых дней. Потом пошли различия.
Передовые части были укомплектованы танками чехословацкого производства PzKw-35t. Легкий, быстрый, манёвренный с хорошей проходимостью, но тонкой броней и слабой пушкой. Было некоторое количество более мощных настоящих немцев PzKw-III и PzKw-IV, но их было мало. Танковые части прорыва ушли вперед, а следовавшая за ними пехота была остановлена огнём снайперов, занявших позиции на деревьях. Снайперы убили почти всех офицеров передового отряда и задержали наступление подразделений почти на час, не дав возможности быстро окружить русских.
Второй случай — одинокий танк КВ, по всей вероятности заблудился, неожиданно появился на дороге и разметал колонну из 20-ти грузовиков. Слабые танковые чешские пушки броню русского не пробивали, объехать его, ввиду особенностей местности было проблематично или просто не хотели? Для решения проблемы была направлена одна из восемь-восемь.
Привязав к орудию для лучшей маскировки множество веток, чтобы занять хорошую позицию солдаты его толкали вручную. Все это время КВ молчал, не подавая признаков жизни. Когда расчет начал готовить зенитку к бою... пока артиллеристы, ужасно нервничая, заряжали орудие и наводили — танк развернул башню и выстрелил первым! Кто там был внутри, что при кошмарной летней жаре прятался за раскаленной солнцем бронёй, к тому же умудряясь так точно стрелять — понятно, что русский, ясно, что фанатик-коммунист, но как? Каждый снаряд поражал цель. От взрывов тяжелая, поврежденная зенитка свалилась в канаву, почти весь расчет, включая лейтенанта Бёма погиб, остальные были вынуждены бежать. Пулеметный огонь танка мешал вывезти орудие и подобрать погибших. Неудачная попытка, на которую возлагались большие надежды, стала очень неприятной новостью. Решимость солдат погибла вместе с FlaK 18. Тогда к месту направили другое орудие 8.8-мь см. унтер-офицера Нойманна. Гельмут не стал повторять ошибку покойного лейтенанта Бёма, а с расстояния в 2 тыс. метров, как в тире стал расстреливать врага, оставаясь фактически вне досягаемости прицельного огня танкового орудия русских. Стрелял он долго, буквально изрешетив машину. В дальнейшем, при осмотре искорёженного КВ экипаж обнаружен не был, но стала понятна причина "неподвижности" — слетевшая гусеница и повреждённый каток.
Русских самолётов было мало, но их батарея все же делали вид, что охраняют штаб от вражеского авиаудара... подняли по тревоге и в срочном порядке отправили на передовую.
Мероприятия по закрытию образовавшейся бреши проводились в максимально короткие сроки с тем, чтобы быть готовыми к отражению атаки русских. Зенитные орудия были выдвинуты на прямую наводку. В виду больших размеров пушка была относительно уязвима — огромная дальность стрельбы и маскировка служила ей хорошей защитой до первого выстрела. Нужно заметить, что зенитка FlaK 18 обладала мощной дульной вспышкой обнаружить которую было легко.
Бой был скоротекущим. Русские танки выскочили гурьбой. Ни строя, ни порядка — мчались кучей. По ним стреляла вся батарея. Первые же выстрелы преподнесли атакующим сюрприз — три "не подбиваемых" русских танка задымили. Потом попали еще по двум — остальные начали отползать назад. Это здорово подняло боевой дух особенно среди солдат избежавших окружения, но видевших наступление не убиваемой русской танковой армады. Хотя они потом и заявляли, что танки, которые на них "напали" были в "чешуе", а эти без, но их бредни остались неуслышанными, а вот радость, что зенитные орудия с лёгкостью могут подбивать тяжелые танки русских и являются надёжным средством защиты — осталась. Самым результативным в этом бою был расчет унтер-офицера Нойманна. Они успели уничтожить три вражеских танка.
* * *
Вначале в Берлине и слушать не хотели о выводе войск из окружения надеясь извне пробиться к ним. Им был дан приказ перейти к обороне и держаться — помощь близка. Задумка — прорвать кольцо окружения и уже самим окружить русских прижав их с одной стороны к Неве с другой к Волхову.
Для снабжения блокированных войск — организован "воздушный мост". Была найдена и приготовлена полевая площадка на которую приземлялись транспорты с грузом, назад, на "большую землю" вывозили раненых. Но русские перебросили на этот участок фронта множество зенитной артиллерии и своих лучших "Сталинских соколов". Стреляли зенитки, русские асы постоянно находились в воздухе. Тихоходные транспортные "Юнкерсы", не смотря на все изощрения и постоянное воздушное прикрытие стали лёгкой добычей противника. Потом пошли дожди и использование полевого аэродрома стало невозможным из-за превращения взлетной полосы в сплошное болотное месиво, самолёты прилетать перестали. Раненых размещали в импровизированных бараках собранных из подручных средств. Не часто появлявшиеся транспортные самолёты сбрасывали тюки на парашютах, не редки были и случаи когда их сносило ветром и ценный груз попадал к противнику. Русские наступать не спешили предпочитая обстреливать осажденных из артиллерии. На линии разграничения было неспокойно. Ждали либо атаки красных, либо прихода "разблокираторов". Но ни первые ни вторые не появлялись, а с каждым днем положение осажденных становилось все хуже и хуже.
С внешней стороны "котла" было проведено несколько атак с целью прорыва обороны русских, но все они натыкались на убийственно интенсивный артиллерийский огонь и закончились ничем, если не принимать во внимание большие потери в личном составе.
Войска красных же с невероятным упорством продолжали ожесточенно "охранять" свою "добычу" от немецкой "армии спасения". Окружённые все более теряли способность активно и эффективно противостоять большевикам. Наконец поняв всю тщетность надежд на прорыв с внешней стороны командование все же решило войска "выводить". Для этого следовало сконцентрировать имеющиеся силы внешнего и внутреннего кольца, встречными, одновременными ударами по врагу — прорываться.
Вначале стояла сухая погода, потом пошли дожди. Русские "не дороги" стали мало пригодны для передвижения. Само передвижение по ним здорово выматывало. Грязь пудовыми гирями липла к солдатским сапогам. Танки и другая техника кое-как прокладывали себе дороги продвигаясь черепашьими шажками. Запасы продуктов, топлива и боеприпасов были на исходе. Обоз с ранеными тормозил и так небольшую скорость передвижения. Добрались к участку, где планировался прорыв. Боя еще не было, а из танков к месту сосредоточения доехало только два, бронетранспортеров — один. Остальные либо сломались, либо увязли в болотах, либо были оставлены ввиду отсутствия топлива. Колонна весь путь подвергалась обстрелам из минометов и невидимыми снайперами. Полет мины слышен и можно попытаться укрыться, а снайперов определяли по начинавшим внезапно падать камрадам. Они появлялись в самых неожиданных местах, наносили "жалящий укус" и исчезали на ровном месте.
Прорыв. Наступающих ожидала две линии. В первой были снайперы, бронебойщики и миномётчики, во второй пулеметчики и минометы покрупнее, а так же артиллерия и напоследок, в виде флангового удара — танки и кавалерия. Через первую их пропустили относительно беспрепятственно, лишь выстреливая бронетехнику и офицеров. Когда из лощинки вышли на открытую местность — началось. Два оставшихся, медленно месящих болота танка были подбиты градом снарядов, в каждый из них угодило как минимум пять в самом начале сражения. По наступавшей пехоте отработали миномёты, потом застрочило множество пулеметов, стали грохотать пушки. Стоять было нельзя, все понимали, что промедление смерти подобно, но и наступать было не менее опасно. Обороняющиеся явно заранее знали где будет прорыв. Пытавшиеся прорваться из окружения оказались в отчаянном положении. И в этот критический для них момент из своих укрытий по флангам появились танки следом за которыми мчалась конница. Танки по большей части не стрелял опасаясь попасть по своим, брать кого либо в плен у кавалеристов не было времени либо они не желали с ними связываться, потому конники рубили всех подряд. Немцы в смертельном страхе разбегались кто куда, за ними мчались всадники. От казавшейся несокрушимой немецкой мощи за считаные минуты не осталось ничего. Но они все же прорвались. Чуть больше 600 воинов Великой Германии из почти 20 тыс. бывших в окружении вышли. Потом вышло еще чуть больше 1000, но это было потом. На первых же пролился дождь наград и прочих благ. Все они стали героями и любимцами женщин, о них писала пресса и показывали в кинохрониках. Но во всех этих рекламных повествованиях почему то совершенно забывали сообщить о судьбе остальных...
* * *
Очередная встреча уже Капитан ГБ Александра Григорьевича Бондаренко с "Прониным". Вначале ГБшник "передал" недовольство товарища Сталина по поводу "партизанщины":
— В целом товарищ Сталин не возражает и не отказывается от помощи, но в некоторых вопросах, особенно технического характера непременно нужно ставить в известность руководство и совместно принимать более правильное решение. Он так и сказал — "имеются ответственные люди".
— Исправлюсь,— согласился Валерий, про себя же подумал, что нужно быть более аккуратным.
Дальше Бондаренко передал поздравления от руководства страны с успешным выполнением операции по снятию блокады с Ленинграда, сообщил, что "группа Пронина" формально оставлена в штате разведупра, но фактически переподчинена НКВД, а так же, что всех участников наградили медалью "За боевые заслуги".
— Для собственно награждения от Вас нужны списки бойцов и командиров, принимавших участие. Руководство не возражает, если кого нужно особо отметить орденом или повысить в звании.
— Неожиданно,— улыбаясь, сказал Валерий,— списки будут составлены, но большинство бойцов будут фигурировать в этом документе по позывным. Я надеюсь, Вы понимаете причину?
— Я-то понимаю, но как к этому отнесется руководство...
— Списки будут составлены,— настойчиво повторил "товарищ Пронин",— а уж как поступит начальство это их право.
— Нас все же очень интересуют предприятия и КБ, на которых проводилась доработка танков, так же нас интересуют средства связи и в частности радиостанции которые Вы передали "работавшим" совместно с Вами подразделениям Невской оперативной группой.
— Вы даже не представляете насколько сложный вопрос поставили передо мной. Начать хотя бы с того, что это не совсем Ваш уровень.
Бондаренко хитро посмотрел на "Пронина", загадочно улыбнулся и из планшета достал номерной документ, в котором сообщалось, что данный товарищ является личным порученцем наркома Берии...
— Сильная бумага,— после ознакомления произнес Валерий,— И все же по танковому вопросу на данный момент я предпочитаю умолчать,— произнес он, не спеша,— Не то чтобы я Вам не доверял, имеются некоторые очень щекотливые вопросы, освещать которые на данный момент я не уполномочен. А вот тему о средствах связи мы можем обсудить.
— Ну что же, этот вопрос нас так же интересует,— немного недовольным голосом произнес Бондаренко.
— У меня здесь с собой полторы сотни радиостанций. Их нужно передать в войска,— говоря это "Пронин" положил на стол небольшую, чуть больше чем два кулака коробочку, от которой шел проводок, заканчивающийся миниатюрным микрофоном и маленькими наушниками,— можно было сделать и меньших габаритов,— как бы извиняясь, произнес Валерий,— но здесь вопрос уперся в аккумуляторы.
Бондаренко взглядом спросил разрешения на более детальный осмотр, когда Валерий подтверждающе кивнул:
— Легкая и маленькая, даже не верится. Какова дальность?
— Все зависит от антенны, но не менее 6 км, на антенну штырь 2.7 м — не менее 10 км, и на антенну бегущей волны — не менее 25 км.
По округлившимся глазам и вытянувшемуся лицу капитана ГБ можно было легко догадаться о степени изумления.
— Она обеспечивают достаточно надежную двустороннюю радиосвязь на местности средней пересеченности и лесистости, в любых погодных условиях, зимой и летом, на любой частоте диапазона.
— Полторы сотни штук,— сам себе негромко произнес капитан ГБ.
Иди пойми много это он считает или мало? — подумал Валерий, вслух же произнес:
— Да я знаю, что для победы этого мало. — услышав это Бондаренко поднял голову и посмотрел на товарища Пронина,— Имеется оборудование, для изготовления таких вот штук,— кивнул головой на рацию,— Большая деревня где это все незаметно следует организовать подобрана,— вынул карту и показал,— переименуем её в "Арзамас— 941" для большей секретности,— и с улыбкой глянул на ГБшника,— вокруг никакого производства, лишних глаз и прочих шпионов.
— То, что Вы предлагаете не подойдет,— глядя на карту произнес Бондаренко, при этом отрицательно мотая головой,— ни электричества, ни дорог.
— Отсутствие дорог на Руси никого никогда не пугало, чай не немчура какая. С электроэнергией большой проблемы не вижу. Несколько парогенераторов на основе старой паровозной топки решат все проблемы, за одно и отопление в цехах и домах рабочих.
— Сейчас в стране такое положение, что и с паровозами проблемы.
— Здесь,-указал место на карте,— у этого разъезда имеется ответвление на старый, еще царский заброшенный карьер.— Очередная ехидная улыбка "Пронина",— там находятся около 150-ти паровозов.— Глаза ГБшника сузились и он как то подозрительно посмотрел на Валерия,— да да,— невозмутимо продолжил тот и кивнул головой,— на счет их рабочего состояния не знаю, не специалист, но то, что они там имеются — точно.
— Проверим,— скорее буркнул, нежели ответил Бондаренко.
— По хорошему их сразу нужно в депо на проверку и ремонт. Даже если там имеются машины в рабочем состоянии,— взглянул на ГБшника,— их долгое время никто не эксплуатировал, они находились под открытым небом и без обслуживания. Однозначно сразу же на техобслуживание.
— Вы точно уверены, что они там до сих пор находятся?
— Хм, я точно знаю, что они там есть,— еще бы ему "точно не знать", всего три дня тому их туда перетянули с "кладбища паровозов". При перетаскивании было определено, что как минимум треть, штук 50-т в приличном состоянии. Заправляй и поехали. Еще где-то столько же требуют мелкого и среднего ремонта, остальные — на запчасти, хотя если постараться, тогда и из оставшихся с десяток собрать можно.
