— А ты хоть раз видела, как гибнут твои родители?! — выплевывает Юки.
Лицо перекошенное, злое. Меня внезапно и резко отпускает.
— Да, видела, — усталым голосом, отменяя заклинание.
За спиной ахает Тен-Тен.
Юки сопит, стреляет глазами, но понимает, что убежать у нее не получится. Тогда она разворачивается и устремляется вперед, в кабак "Рыба-молот". На огромной вывеске изображена стоящая на хвосте, подмигивающая рыба, закинувшая на плечо молот.
— Эээ, Гермиона-семпай, что будем делать? — спрашивает Тен-Тен.
— Так, давай по имени, без семпая и без суффиксов.
Хватит с меня и Карин в этом вопросе.
— Что делать? Пойдем за актрисой, а то мало ли что, портовый кабак — дело такое, — пожимаю плечами.
Почему-то казалось, что Тен-Тен будет отнекиваться и скажет, что ей еще нет восемнадцати или еще что в таком духе. Но опять, опять эта разница между мирами! Она же шиноби, и совершеннолетняя по местным меркам, раз носит хитайате.
— Хорошо, Гермиона, — с некоторой запинкой перед именем говорит Тен-Тен.
После яркой улицы кажется, что в кабаке темно, не сразу промаргиваюсь, но со мной Тен-Тен, у которой со зрением все в порядке. Актриса уже забилась в дальний угол, и кабатчик тащит сакэ, с какой-то закуской. Он замечает нас, открывает было рот, но тут же закрывает, заметив хитайате на Тен-Тен, и ретируется молча.
Садимся за столик, заодно отрезая Юки пути бегства.
— Пейте! — командует актриса, разлив сакэ по чашкам.
Так-так, стало быть, сразу заказала три чашки? Коварный план споить нас?
— Ну! — Юки хмурится. — Пейте или я приду в ярость! Я и без того взбешена тем, что случилось!
Выпить-то можно, только с учетом недавнего состояния, как бы еще больше крышу не утащило в неведомые дали. И чего так завелся, стоило три месяца тренироваться, чтобы потом сразу сорваться? Сдержаться сдержался, но кто знает, что было бы, будь у меня палочка? Эта кровожадность на ровном месте, не последствия ли Авад? Или все потому, что от ее фильмов дети в полном восторге, а сама актриса к ним, как к говну относится? Это меня зацепило?
Так, нужно что-то уже решать и быстро.
Порт и кабак, если Юки устроит скандал и решит привлечь моряков на защиту? Лучше пусть уж думает, что ее коварный план удался и сидит спокойно. Напоим ее в дымину, упадет, утащим на корабль и уплывем. Способ отсрочить собственное опьянение есть, заодно можно будет разобраться, с чего меня так слова Юки зацепили.
Если, конечно, актриса не выкинет еще какой фокус.
— Хорошо, — взять чашку. Трансфигурация. — Не надо скандалов.
Юки, хмыкнув, хлопает чашку в один глоток и смотрит на нас.
Тен-Тен, получившая какие-то свои инструкции, тоже пробует, но тут же кашляет и фыркает. В дальнейшем она аккуратно выливает саке куда-то за спину, но не всегда получается, ибо Юки бдит и наливает, и зараза такая, не заказывая закуски.
Как и предполагалось. Коварный план споить нас и сделать ноги.
Типа она же старше, уже пила, а мы — две соплюхи, алкоголя не пробовавшие ни разу, быстро напьемся и упадем под стол. Неплохой план, конечно, но вот проблемка, Тен-Тен пропускает, да и шиноби устойчивее к алкоголю, а я просто трансфигурирую алкоголь в воду и спокойно пью. Завтра мне будет плохо, если не успею вывести жидкость из организма, но то завтра. Сегодня могу пить ведрами, с таким трансфигурационным подходом перепью даже Джирайю, появись он здесь и вздумай устроить соревнование. А вот Юки пьет по-настоящему, увлекая нас своим примером.
Наивная чукотская снежная принцесса.
Более чем уверен, что снаружи нас уже незаметно охраняет Какаши, так что можно расслабиться. Несмотря на мою хитрость, некоторое количество алкоголя или остается после трансфигурации, или превращается обратно уже в организме, и постепенно меня забирает.
Много ли надо семнадцатилетнему телу, ни разу не употреблявшему толком алкоголь?
К счастью, симптомы опьянения помню и, следовательно, могу вменяемо реагировать, даже трансфигурация пока выходит в пределах. Разбор злости на принцессу выходит коротким: и вправду злость из-за детей, в смысле тех, кто обожает ее фильмы. Кто берет пример с принцессы Фуун, кто ей восхищается, кто просто обожает. Юки же, своим заявлением, как будто плюет всем этим детям в лицо, в их мечты и желания. Сила моей вспышки — привет из прошлого, старательно подавляемое внутри три месяца внезапно прорывается. Будем думать, что в дальнейшем сила таких вспышек останется все же в приемлемых границах.
Да и вряд ли на корабле актриса будет кричать, что ненавидит детей.
Но в любом случае, вначале Юки должна упиться в сопли и до зеленых чертей, чтобы можно было тащить ее на корабль. К счастью, актриса, хоть и имеет опыт употребления горячительных напитков, но чересчур увлекается личным примером. На середине очередной пиалы она останавливается и смотрит на нас остекленевшими глазами.
— Вы кто? — спрашивает Юки.
— Мы — твои друзья, — улыбаюсь в ответ.
Злости на нее уже нет, но и приязнь не появилась.
— Тогда почему я вас не помню?
— А ты выпей еще и вспомнишь, — подаю совет.
Юки ему немедленно следует, залпом, решительно и быстро.
После чего ложится на стол и сообщает, что хочет пи-пи и баиньки в кроватку. Вот так, нечего тут разводить хитрые планы! Ууу, как меня забирает-то, еле удается встать и то, придерживаясь за стол.
— Тен-Тен, — кабак покачивается. — Тебе придется тащить нас двоих.
— Мне бы самой дойти, — сообщает Тен-Тен, тоже придерживаясь за стол.
— Девушки, разрешите вам помочь, — обращается моряк, скромно сидящий за соседним столиком.
Прежде чем успеваю что-то сказать, моряк сбрасывает Хенге и превращается в Какаши. Моргаю.
— Маленькая подстраховка, — улыбается Копирующий. — Так, я понесу Юки-сан. Вы можете придерживаться за меня, если я правильно определил степень опьянения.
— Угу, — уже неплохо, с такой опорой можно идти.
В голове шумит и качает, но мысли сохраняют связность. Теперь просто и аккуратно дойти до корабля, проспаться, попить воды и еще раз проспаться, и все будет хорошо. Какаши, понимающий что к чему, аккуратно и медленно идет, неся Юки на плече. Тен-Тен придерживается за Какаши слева, я — справа. Взгляд кабатчика выразителен, как в немом кино, но хитайате решает.
Молча и спокойно доходим до корабля, всего-то пять кварталов.
На корабле все тихо, никто не устраивает криков по поводу нашего возвращения. Идем следом за Какаши, тот спускается куда-то вниз.
— Подождите, — говорит он возле центральной каюты.
Скользит внутрь, с принцессой на плече. Заглядываю одним глазком, ага, роскошная каюта, все как положено кинозвездам. Какаши сгружает тело на кровать, Юки немедленно начинает душераздирающе храпеть. Копирующий быстро что-то вытаскивает из платья актрисы, делает пассы руками и прячет обратно. Выйдя из каюты, подмигивает, и внезапно понимаю, что он делал. Ключ подменял, пока Юки не видит, и это правильно.
Раз враги ищут ключ, то и нам он пригодится.
— А где наша каюта, Какаши-сан? — спрашиваю после паузы.
— Да вот эта, — показывает он на дверь слева от каюты актрисы.
— Спасибо, Какаши-сан, дальше мы сами, спасибо за помощь, — организм на автомате кланяется.
Плюх! Лежу на полу.
— Я помогу! — заявляет Тен-Тен.
Плюх! Тоже лежит на полу и смеется.
Какаши спокоен и невозмутим, помогает подняться и зайти в каюту.
— Отдыхайте, я на страже, — заявляет он и закрывает дверь.
Разумеется, сразу становится темно. В коридоре хоть какие-то лампы светили, а тут темно и тесно, и Тен-Тен перегаром над ухом дышит.
— Люмос! — рука начинает светиться.
Миленько и уютно, этакий тесный плавучий гробик, никакого сравнения с каютой Юки. Да что там, даже кровать актрисы была больше, чем вся эта каюта вместе взятая. Две койки, умывальник и чуть-чуть места для вещей, сурово и аскетично, и людей больше войдет. Позже выяснилось, что по другую руку от каюты актрисы располагается такой же гробик, но туда поселили Ли и Нейджи.
Но это потом, а сейчас просто аккуратно сажусь на кровать.
Хватит одного падения, голова и без того кружится, еще чуть-чуть и стошнит, а оно нам не надо. Поэтому сесть, тихо и аккуратно, прислониться затылком к переборке и тихо посидеть. Потом сотворить воды и порыться в аптечке, не могу сообразить, было там что-то против алкогольной интоксикации или нет.
— Эмм, Гермиона-сан, могу я поговорить с вами? — внезапно говорит Тен-Тен.
Приоткрываю один глаз. Тен-Тен, глаза в кучку, сидит по диагонали, на своей койке. Она могла бы сидеть и напротив, но тогда ноги бы не поместились, в общем, места меньше, чем в купе. Хмм, а не применить ли мне чары расширения пространства? На трезвую голову, конечно.
— Конечно! — язык вроде уже заплетается меньше, и не так тошнит. — Говори!
Тен-Тен пытается сидеть как примерная школьница, с прямой спиной, сложив руки на колени, но получается слабо, ее тоже штормит и качает в алкогольном шторме.
— Гермиона-сан, мне неловко говорить о таком, но вы старше меня, вы ученица Цунаде-сама и, наверное, сможете подсказать, что мне делать.
Еле выговорив такое, она опять делает паузу и пытается выпрямиться. Взгляд мой непроизвольно сползает на грудь, и глубокомысленно думаю, что сейчас меня попросят раскрыть секрет сисек шестого размера. Ибо у самой Тен-Тен первый, не больше.
— Это очень личный вопрос, — с пьяной серьезностью заявляет Тен-Тен. — Он про мальчика!
— Твоего мальчика? — тупо уточняю в ответ.
— Эээ, нет! — мотает головой Тен-Тен, едва не попадая мне по лицу. — Но я хочу, чтобы он был моим!
— Аааа, — тяну глубокомысленно, лишь бы сказать хоть что-то. — А кто он?
— Рок Ли! — торжественным голосом.
— Такой в зеленом костюме, твой напарник?
— Да, мы в одной команде, но он не обращает на меня внимания!
— Классическая проблема! — важно объявляю, подняв палец. — Девочка любит мальчика, мальчик любит другую девочку. Что нужно делать первой девочке?
Тен-Тен серьезно задумывается, хмурит брови, потом неуверенно говорит.
— Стать красивее второй девочки?
— Неправильно! Нужно брать быка за рога, то есть мальчика за яйца и тащить к себе.
Ученица Гая стремительно краснеет, потом бледнеет, потом опять краснеет и шепчет.
— Но так нельзя! Никто так не делает, это неправильно!
И смотрит на меня огромными глазищами с мольбой, ну чисто котенок, только в рубахе и шароварах. Но меня уже несет, и честно отвечаю, не задумываясь о последствиях.
— Почему это неправильно? Очень даже правильно. Быстрота, смелость, натиск, вот наши методы. Не надо ждать, хватай его и тащи, а будет сопротивляться — бей по голове! Эээ, в смысле, целуй и тащи в пустую каюту! Потом быстрый секс, все равно в первый раз он закончит раньше, чем ты трусы снимешь, а
Тен-Тен, по мере моей речи все больше закатывающая глаза, разражается чередой странных звуков.
— Эм, ням, эм, а, ы, у, у
Ну, е-мое, кто вообще придумал этот мир сексуально стеснительных убийц? И почему, сцуко, при первом опьянении, нужно сидеть и решать чужие проблемы? Мои проблемы бы кто решил! Нашла наставницу, е-мое, хвостом тебя по голове!
Приступ веселой злости прямо толкает под руку, так что раздача советов идет дальше.
— Вот прямо сейчас иди, найди Ли, поцелуй крепко-крепко и тащи в темный уголок, а дальше природа подскажет, что делать.
На лице Тен-Тен, близкой к обмороку от таких советов, шторм эмоций.
— Но это же неправильно, — в конце концов, выдавливает она.
— А тебе хотелось бы чего? Чтобы Рок Ли нежно и ласково долго за тобой ухаживал?
Почти плачущая Тен-Тен яростно кивает. Наклоняюсь и доверительно шепчу.
— Так этого не будет.
— Почему? — всхлипывает она. — Почему?!
— Потому что он смотрит на Сакуру и будет всю жизнь ее ждать, а та всю жизнь будет вздыхать по Саске, и так вы всей толпой и останетесь каждый при своем. Ну же! Встряхнись! Ты — шиноби! Повтори!
— Я — шиноби! — повторяет Тен-Тен, утирая слезы.
— Ты смела и отважна!
— Я смела и отважна! — Тен-Тен опять выпячивает грудь.
— Ну вот, а теперь иди и борись за свое счастье. Если ты не схватишь насильно Рока, он никогда на тебя и не посмотрит! Все поняла?!
Тен-Тен кивает, глядя на меня преданными глазами.
Ей явно не по себе, особенно от алкоголя, но почему-то она меня слушает. Наверное, из-за того, что боготворит Цунаде и переносит это отношение на ее учениц. Меня постепенно отпускает, эмоциональный разговор с Тен-Тен этому только способствует. Ученица Гая, утерев слезы, решительно встает, поправляет рубаху и шаровары, и выходит в коридор, почти чеканя шаг.
Через минуту ее, без сознания, заносит обратно Какаши и кладет на кровать.
— Не хотела поднимать скандал, пришлось пить с Юки-сан, — пожимаю плечами.
— Все правильно, пусть проспится, — и Какаши уходит.
Делаю графин и воду, жадно пью, а потом валюсь на свою койку, моментально засыпая.
22 января 78 года. Корабль "Шустрое Облако", где-то в море, южнее страны Огня.
Обратной трансфигурацией меня накрывает прямо перед завтраком, и хорошо, что не после. Точно заблевал бы все вокруг, а так всего лишь тихонько травлю за борт и с головной болью сажусь на палубу.
Похмелье, черти б его драли! Сижу, потягивая воду и страдая от качки.
На палубе появляется Тен-Тен, тоже придерживая голову. Если бы не эта чертовка качка, то все может было бы и не так плохо, но нет же, нам трудности подавай. Ну, хотя бы за борт не травит, все же шиноби крепче обычных людей. Садится рядом, держась за голову, жадно пьет из протянутой чашки.
— Что вчера было, Гермиона-сан? — жалобным голосом. — Ничего не помню!
— Что помнишь?
— Как мы начали пить, чтобы Юки-сан не устраивала скандал, — припоминает Тен-Тен.
— Понятно. Завтра расскажу, когда похмелье пройдет, хорошо?
Тен-Тен только кивает, держась за голову. Так, воды, в туалет и спать, спать, спать!
23 января 77 года. Корабль "Шустрое Облако", где-то в море южнее страны Огня.
Красота-то вокруг какая, лепота!
Море от горизонта до горизонта, яркое солнце над головами, и ясная голова вместе с очень голодным телом. На палубе уже полным ходом идет съемка, и Юки сейчас проливает слезы над раненым оруженосцем. Режиссер командует, камеры снимают, Юки рыдает, наши бдят и охраняют, а команда корабля, разинув рты, наблюдает. Все при деле, все заняты, нет повода не перекусить в сторонке здоровым бутербродом толщиной в три пальца!
Едва успеваю доесть, подходит Тен-Тен и кланяется.
— Благодарю, Гермиона-сан.
— Давай на ты и без формальностей, я же говорила! — смотрю на Тен-Тен. — А за что благодарность?
— Хорошо... Гермиона, — опять немного запинается Тен-Тен, но уверенно продолжает. — Ты была права! За свое счастье надо бороться и я буду это делать!
Надо же, вспомнила, чего я ей советовал в пьяном угаре.
