В тот самый день, когда он вернулся в Холм из столь необычного путешествия, и встал с каменного кресла будто пелена упала с его глаз, и все несоответствия места где он побывал обрушились на его мозг. Не прошло и часа как уже не скованный странным затмением разума Дримм многое осознал, но все равно продолжал надеяться до конца. Так что еще до того как он активировал первую метку, где-то в глубине души он подозревал, что что-то подобное и должно произойти, но гнал, ГНАЛ эти мысли от себя и надеялся на счастливый исход, особенно когда смог открыть портал и сумел по нему пройти. Не судьба — фейри так и не удалось воссоединиться со своей огромной и счастливой семьей. Да и была ли она его большая фейрийская семья или с генерированная игрой локация мгновенно исчезла, когда в ней исчезла нужда? От осознания последнего Дримм едва не выл и, если бы это могло помочь, никогда бы не отступил, вызвал бы весь клан, скупил всех заготовок во всех игровых кварталах и перебил бы все население болот, но уничтожение туземцев ничего не могло изменить, и Дримм, отозвав Ворошилова, отступил вместе со спецназовцами сквозь портал, закрыв его за собой. Провал едва не убил бессмертного игрока — фейри реально не хотелось жить, но он справился тогда и все его переживания не то чтобы остались в прошлом и были забыты, но у него был его клан, была Василиса, другие спутники, была цель в жизни, так что ему было ради чего дышать и двигаться дальше.
И вот предчувствие вновь посетило его, и как и тогда Дримм гнал его от себя и, уже совершенно не контролируя свое поведение, вглядывался в корабли, пытаясь как ману небесную увидеть на носу одного из них позолоченного вставшего на дыбы единорога.
Так и не увидел... и умер в тот же миг...! Дримм остался стоять на ногах, неподвижный как манекен, но сердце его разрывалось на куски. Он еще ничего не знал — то что не пришел корабль с единорогом на борту могло значить что угодно: задержка в пути или ветреная пиратка могла нарушить данное слово, но наконец-то прислушавшийся к свой внутренней сути фейри знал, ЗНАЛ — Дайтана мертва.
Боль довольно быстро сменилась опустошением, однако никто не заметил в нем каких-то перемен и редких унесенных ветром слез, лишь только Дочка знала, как тяжело ее отцу, и не отходила от него ни на шаг, а после, отставив все свои дела, всю ночь сидела у его постели, сжимала его руку своей рукой, вытирала слезы, что выступали у отца во сне, и как могла тушила кошмары в его воспаленной от горя голове.
В тот самый день, день возвращения победоносного флота, Дримм сумел собраться и не стал портить остальным праздник : выслушал доклад Халлона, равнодушно кивнул, услышав просьбу адмирала о детях, которых почему-то не нужно продавать, а наоборот следует взять на кошт клана, поблагодарил капитанов и команды кораблей, сказал положенную в таком случае речь и даже, как ни тошно ему было, открыл традиционный победный пир в Греческом зале цитадели.
Халлон весьма удивился такому пассивному поведению Главы и обрадовался тому, что не пришлось использовать домашние заготовки-объяснения наспех состряпанные по пути. Но удивился больше чем обрадовался — насколько он успел узнать Дримма за время их знакомства, тот отличался редким вниманием к мелочам, а тут полное равнодушие, и еще взгляд адмирала царапнуло встревоженное лицо Дочки, когда питомица смотрела на своего ''отца''. Но как бы то ни было, по крайней мере половина дела осталась позади, да и не смог Халлон долго приглядываться к Главе — адмирала отвлекли многочисленные друзья и общий праздничный водоворот.
Дримм выполнил обязанности Главы до конца и, высидев положенное время, ушел, сославшись на дела. Уже в коридоре его окликнул Халлон, и фейри, собрав в кулак последние силы, с прежним радушным выражением повернулся к нему, а вот Дочка почти с неприязнью взглянула на веселого и пьяного адмирала — питомица знала, как тяжело сейчас отцу и как ему хочется остаться одному.
— Чуть не забыл, — улыбнулся Главе довольный жизнью адмирал (Русалочка была права, и как оказалось все-таки не калькулятор, а женское сердце билось в груди Анариэль — подруга была счастлива, а значит счастлив был и адмирал). — Вот здесь, — Халлон торопливо сунул в руки фейри покрытый рунами пенал, — какие-то карты и бумаги на фейрийском языке, так что посмотри на досуге что там и как и если дело стоящее, то я готов. —
— Хорошо, — Дримм не особо понимал смысл слов адмирала и выдал дежурно-инстинктивный ответ. Воспоминания о Дайтане смешивались с еще свежей раной от потери оставленной неизвестно где семьи и усугублялись пониманием того, что если в первом случае от него не так уж и много зависело, то во втором, произошедшее полностью его вина.
— Ну вроде все, больше ничего не забыл, — задумался Халлон. — Да, ладно, пойду, — и адмирал уже начал поворачиваться чтобы вернуться в зал, где он был героем торжества, где за его здоровье поднимали тосты и где его ждала самая любимая и самая желанная женщина на свете, но неожиданно спросил: — А ты че такой квелый, будто не живой? Расстраиваешься из-за той пиратши? Да, хороша была девка, но это судьба — любой мог быть на ее месте. —
Только Дочка знала, как тяжело отцу было сдержаться и не впечатать в сочувствующее лицо один единственный удар, после которого Халлон немедленно отправился бы на респаун и заодно обиделся бы на Дримма навсегда.
— Так что не переживай, — между тем хлопнул фейри по плечу Халлон, все еще не понимая, что жизнь его висит на волоске.
— Отец, дай я понесу, — вмешалась в разговор Дочка, забирая из пальцев фейри пенал и обращаясь к Халлону сказала: — Он посмотрит с утра, а тебе пора — Русалочка ждет. — Легкий и аккуратный ментальный посыл придал веса ее словам и спохватившийся Халлон тут же ринулся обратно в зал, ну а Дочка, закинув руку внешне все такого же равнодушного отца себе на плечо, повела его в личные покои, надеясь что сон хоть в какой-то степени притушит терзавшую его боль, от которой самой Дочке, что чувствовала все не слабее него, хотелось плакать навзрыд и забыв обо всем свернуться клубком.
Утро следующего дня.
Сулмендир, Альдарон.
— Есть разговор, — Сулмендир с самого раннего утра заявился прямиком в личные покои Альдарона. Впрочем тот уже встал и как раз собирался сходить позавтракать в ''столовку'', но увидев серьезное выражение лица коллеги, отложил планы, запер дверь и активировал защитные чары от прослушки. Папаша (Альдарон) не знал, чем собирается поделиться с ним Суллмендир, но не сомневался, что чем-то серьезным — не зря же он прервал свою важнейшую и уже принесшую клану дивиденды миссию в Кю-зи и простым воином рейда отправился в морской поход.
— Присаживайся, — Альдарон указал гостю на кресло и сам присел, привычно постаравшись расслабиться, для того чтобы лучше воспринимать информацию, и даже слегка полуприкрыл глаза. — Давай делись и с самого начала. —
Альдарон ожидал чего угодно, но не того, о чем ему рассказал Сулмендир. Какие полуприкрытые глаза!? Какое к черту расслабление?! Альдарон как хищник подался вперед и едва-едва не сломал ручки кресла!
— Ты уверен в своих выводах? — Альдарон понимал, что может обидеть таким вопросом старого друга, но не мог не спросить — уж больно закручивались интересные и смертельно-опасные дела, прямо как в его прошлой земной жизни, да и враг был тот же что и тогда.
— Уверен, — понимающе усмехнулся Сулмендир. — Я больше месяца с ним общаюсь, 24 часа в сутки, в мирной жизни, в бою — мы в одном рейде, на учениях, на отдыхе, за едой, за картами, везде, только что в сортире в разных кабинках сидим. Так что уверен на все 100 — ошибки быть не может. —
— Это плохо, — озвучил очевидное Альдарон, в то же время лихорадочно листая дневник интерфейса. Вот он нашел нужную запись и облегченно вздохнул: — Плохо, но не смертельно — в клан его уже приняли, — Альдарон сверился с записью в дневнике и уточнил, — два месяца назад, но про ПРОЕКТ еще не успели рассказать. —
— Все-таки сомневаюсь, что он шпион, — напомнил о своем выводе Сулмендир.
— Вполне может быть, — не стал спорить Папаша. — Но мы не будем рисковать — есть вероятность, что он сам все узнал или как минимум о чем-то догадывается. —
— А что еще мы можем предпринять? Выследить и кончить его в реале, если конечно я не ошибся, и он один и за ним никто не стоит — тебе самому не смешно? —
Сулмендир ударил что называется не в бровь, а в глаз — Альдарон не хуже него осознавал, как мало они могли — возраст не тот, тем более самого Сулмендира, как уже сыгравшего в ящик в реале, вообще нельзя было принимать в расчет. Из старой гвардии оставались только он и Тирон, ну еще Синьагил — развалины за и под 90.
— Не вариант, — мгновенно понял Альдорн и постарался успокоить мечущийся в поисках решения разум. — Давай еще раз, все что ты выяснил о нем, — попросил Альдарон, надеясь услышать то, что поможет ему понять, как нужно поступить.
— Американец, 20-30 лет, — пошел по второму кругу Сулмендир, — скорей всего родом из Вашингтона, скорей всего белый, скорей всего эмигрант в третьем-четвертом поколении, отсюда и знание языка, любит хоккей, имеет высшее образование, постоянно проживает в Москве, скорей всего либо сотрудник посольства, либо сынок такого сотрудника, я склоняюсь ко второму варианту — слишком много сидит в вирте, по этой же причине не может быть работником американской компании с офисом в Москве. —
— Не так уж и мало, ты молодец, — похвалил подчиненного Альдарон. Решение проблемы так и не пришло ему в голову, но хотя бы он понял, какие нужно сделать шаги.
— Да, еще, — привлек его внимание Сулмендир, — процентов на 70 я уверен, что его имя Алекс. —
— Если ты прав, то мы быстро его найдем, — довольно откинулся в кресле Альдарон, — а вот что будет потом... посмотрим, сначала надо выяснить, кто он такой и кто за ним стоит: одно дело, если это скучающий сынок посольских работников развлекается, а другое, если он сотрудник посольства и действует не один. —
— Говорю же сомнительно, — еще раз повторился Сулмендир. — Кому это надо внедряться в не самый большой клан? Да и вообще в вирт? Командам зачистки? Зачем? Чем больше людей уходит от реальности, тем легче сохранить тайну. —
— Логично, — не стал спорить Альдарон, но напомнил: — Для нас плох любой вариант: даже если ты прав и он всего лишь сынок посольских работников, как только он узнает о ПРОЕКТЕ, то тут же расскажет о нем своим родителям. Дальше нужно объяснять...? —
— Не нужно, ты лучше объясни, что с ним делать? Достать его в реале мы не можем, выгнать из клана по надуманной причине — не выход, оставить в клане и следить нельзя — рано или поздно он узнает все. Что? —
— Как работали на Земле: соберем информацию, выясним кто он такой, где живет, с кем живет, чем живет, а потом доложим наверх, то есть Дримму. —
— Думаешь Дракон справится, он ведь как и я намертво привязан к вирту? В реальности он никто — труп в могиле. —
— Вот и посмотрим что он решит, а пока меня, да и не только меня ожидает длительная на пару недель командировка в реал, надеюсь я не окочурюсь за эти две недели. —
— А мне что делать? — Сулмендир впервые после того как стал постоянным жителем Серединного мира пожалел об отсутствии своего реального тела.
— Продолжай следить за нашим другом-янки, и если от меня, Маски или Тирона не будет вестей больше двух недель, расскажешь все Главе, но не раньше. —
— Сделаю, — неохотно, но твердо пообещал Сулмендир и не удержался: — Ты уж побереги себя, Григорич — куда мы без тебя. —
Глава 24
Великий Южный океан.
''Стремительный'' — флагман эскадры из 5 кораблей.
4 дня спустя после возвращения флота клана с добычей.
Дримм лежал на груде каких-то тюков и смотрел на простиравшийся перед ним океан: на голубоватые чуть черные на самом гребешке барашки волн, на то как свет полуденного солнца играет на воде, пытаясь проникнуть в глубину, на редкие плавники всплывавших к самой поверхности рыб, возможно даже не рыб, а каких-нибудь совсем иных тварей. Иногда внимание фейри переключали на себя члены команды корабля, что выполняли свои обычные обязанности и в силу этого иногда беспокоили оккупировавшего тюки Главу. Впрочем Дримм вскоре забывал о невольных нарушителях его спокойствия и вновь переводил меланхоличный взгляд на океанскую гладь и на медленно плывущие над ней облака, а побеспокоивший его моряк не важно непись, игрок или заготовка вытирал пот со лба, с внутренней дрожью вспоминая тяжелый взгляд золотистых глаз. Нельзя совсем уж сказать, что Глава лежал без какого-либо дела — по давней заведенной когда-то привычке он строгал, и небольшая деревяшка в его руках постепенно, по чайной ложке в час, но обретала форму, форму красивого морского корабля с пока что неопределенной носовой фигурой. Но мыслями расслабленного фейри владел не океан и даже не резная фигурка у него в руках, хотя она все же в какой-то степени являлась отражением его мыслей — Дримм вспоминал Дайтану, ее губы, волосы, глаза, грудь и длинные ноги, а так же смех, запах и вкус ее губ на его губах; Дримм вспоминал ее всю, не делая различий между плохим или хорошим, хотя плохого и не было, было странное, но даже это он вспоминал с любовью.
Нож в руках фейри неторопливо порхал над фигуркой корабля, а глаза с глубоко запрятанной грустью внутри смотрели на океанский простор.
— Все так же лежит и стругает, — между тем обеспокоенно думал Галторн, совсем недавно ставший капитаном корабля игрок. Сколько месяцев он мечтал об этом моменте — встать на мостик корабля капитаном и вновь почувствовать себя на своем месте. Несколько лет убивавший его в реальности рак отобрал у него это самое дорогое в его жизни чувство, и все последующие за этим годы он не жил, а медленно умирал, равнодушный ко всему. И вот случилось чудо! Старый изредка посещавший его в хосписе друг свел его со странным старичком, годившимся семидесятилетнему капитану в отцы, но каким-то образом сохранившему здоровье и силы. Бодрый дедок оказался вербовщиком загадочной организации с ничего тогда не сказавшим ему названием — Клан Красного Дракона. Он предложил умирающему капитану неправдоподобную возможность вновь почувствовать себя молодым и здоровым и вновь очутиться на мостике корабля. Умирающий от рака старик не очень поверил в ''молочные реки'' и ''кисельные берега'', но тому кто выбрал себе имя Галторн нечего было терять, к тому же он и до того немало слышал про так называемый Серединный мир. Все что обещал ему вербовщик сбылось! Новый мир, новое тело, новая жизнь! Правда ему пришлось начинать все с начала и как последнему салаге усесться за школьную парту, но ничего — пережил, так было даже интересней, тем более тот путь, что он проходил в прошлой жизни десятки лет, здесь занял считанные месяцы, полгода от силы. И вот он стоит на мостике своего корабля, и еще КАКОГО корабля — красавца-парусника, на Земле реликта давно ушедшей эпохи, а здесь и сейчас вполне достойной боевой единицы. Вербовщик даже перевыполнил данное обещание — за всю его долгую жизнь в реале водить боевых эскадр Галторну не довелось, хотя драться с самыми настоящими пиратами Южно-Китайского моря все же несколько раз приходилось, не зря в трюме его старой 70-х годов посудины, в самом тайном предназначенном для контрабанды схроне всегда прятались несколько автоматических винтовок, запас патронов к ним и даже гранатомет с несколькими выстрелами. Сейчас Галторн занимался тем же самым делом, что и его бывшие враги, и успел уже взять несколько купцов, а так же поучаствовать в сражении у острова Свободного.
