Непрошеные гости щадящими ограничиваться не собирались.
Время, время!
Эвки кое-как повернулся на бок, стряхивая с лица пыль и каменную крошку. Нашарил ладонями пол. Покрепче уперся и попытался встать — для начала на четвереньки. Во рту вкус крови и пыли. В голове, казалось, продолжали запускать эксплози — где-то в затылке и за глазами то и дело взрывалась боль. Локтем чародей попал на что-то мягкое, оно снова сдавленно захрипело и дернулось.
Ах да... надо открыть глаза... если они у меня еще есть...
Ресницы, по крайней мере, были, они задрожали и открылись — запорошенные глаза кое-как рассмотрели скорчившееся рядом тело. Сторожевик, имени которого Эвки так и не запомнил. Мертвый или живой? Били на голос... Чуть дальше — меловая бледность лица и дорожки от слез на припорошенных пылью щеках. Айне.
— Наставн-ник... моя рука... так боль...
Не чувствуя, не думая, молодой чародей швырнул в обоих сдвоенный Знак (статик с обезболивающим, потом, остальное потом, будем жить — поможем, главное встать сейчас!). Бестолковая молодь уже шевелилась на полу, совсем близко от крошащейся на глазах стены. Пришлось укреплять...
Еще один впустую потраченный Знак!
Молодь уже встала на колени, более того, девчонка уже открыла свои немногочисленные подобия заклинаний... Ее полнота оказалась таким же обманом, как и фальшивые пастухи. Шуба прятала хрупкое, совсем девчоночье тельце: запястья тощие, все косточки напросвет, пальцы в уколах от иглы, с тонкой шейки сполз шарф, открыв белую незагорелую кожу. Но глаза на детском треугольном личике горят отвагой. Цыпленок бешеный.
— Наставник...
— Наставник, чем мы можем помочь?!
Сопляки бестолковыееее!
Чародея замутило от боли и бессильного гнева.
— Отошли от окна! — рявкнул Эвки на не успевших ничего сообразить дичков. — Быстро отошли! И активируйте Утта! Помощь зовите, помощь!!!
— А Вы?
— Я на воротах!
Ворота не успели открыть. Спасибо дотошному Виде — это он до бесконечности висел у сторожевиков над душой, требуя запомнить простую истину: внутренние ворота должны быть закрыты всегда, а открываться — лишь на те мгновения, которые необходимы, чтобы пропустить проверенных людей. Спасибо городским кузнецам, сковавшим систему хитрых запоров — огромные засовы на хитрой системе противовесов закрывались и открывались почти мгновенно, и проделать это можно было только изнутри. Спасибо парнишке из дичков, научившемуся делать предметы невероятно, сверхъестественно прочными — и наложившему эту прочность на ворота... Спасибо безымянному сторожнику, повторившему команду о воротах и его громкому голосу. Управлять створками можно было и из башенки, устройство предусматривало, но первая же Эксплози — и проверяющая пятерка оказалась не в состоянии взять управление на себя. Спасибо, что не все зависело от них...
Внутренние створки успели закрыть. А теперь — медленно, но все быстрее и быстрее — закрывались внешние. Заметив новую угрозу, чужаки метнулись было к щели, но тут створки наконец грохнули друг о друга, дрогнули и замерли.
Чужаки-вельхо (ррренегаты, драконий хвост!) оказались запертыми.
Пропускной двор, ставший ловушкой, отсек от незваных гостей и улицы, полные горожан, и оцепеневших от неожиданности крестьян с товарами.
Хорошо. Эвки облизнул губы. Теперь правильно, все будет правильно.
Отвык он драться в одиночку, без надежных коллег по Руке.
Но теперь все будет правильно.
Главное — не выпустить чужаков отсюда.
Главное теперь — попасть. Откуда же во дворе столько дыма? Ворота ведь не горят, специально накладывали негорючее... Или это у него в глазах все плывет? И руки трясутся. Попасть, надо попасть, и все будет хорошо.
Пятеро богов!
Чужаки тоже это поняли.
И не собирались поддаваться. Двое из них, безуспешно опробовав силы на воротах, перенесли свои усилия на стены. Не дураки, понимают, что камень вряд ли защитили столькими Знаками. А ведь была же мысль обезопасить и стенку. Сил — горы, после драконьего нашествия местным вельхо хватило бы искр даже не на гору — на целый горный хребет. Времени не хватило.
Умные, поганцы. Все трое.
Двое, значит, на стену. А третий — бил по башенке.
Над головой грохнуло, снова посыпалась пыль и каменные осколки, пол жутко пополз куда-то влево. Что-то сильно врезало по плечу, хрустнуло и взорвалось болью. Но Эвки успел добраться до края пола и швырнуть активированные Знаки в промелькнувшие в дыму фигуры.
На этот раз никто не перебил чары — летучий золотой узор косо рассек воздух, плеснул прозрачной волной и застыл, будто прихваченный на лету сильным морозом...
Статик. Те-ин, паралич. И Сон.
И на двор снизошла тишина.
Двое чужаков застыли на полдвижения, будто вмерзшие в лед лягушки. Или мошки в драгоценном морском янтаре... третий потерянно оглянулся, не понимая, что делать дальше...
— Аииии! — тут же заполнил тишь восторженный вопль.
— Учитель, вы сила!!!
— Да-да-да-да!
Это старалась молодь. Для них все было понятно: учитель крут, они победили, третий бандит обязательно сдастся, ведь так? И Айне со сторожевиком обязательно поправятся!
Эвки Беригу, правда, от них тоже недалеко ушел. На сколько он был старше-то? На четыре-пять лет? Он тоже поддался эйфории победы.
И для него тоже полной неожиданностью было, когда в проеме разрушенной бойницы — какая уж теперь бойница, в дыру обвалившейся передней стены теперь могла свободно проехать телега — возник еще один силуэт.
Он был смазанный и неясный, странная одежда, пятнистая, в путанице бело-коричневых линий, скрадывала движения и мешала видеть. Эвки успел рассмотреть только веревку у пояса, тянущуюся куда-то вверх, странно огромные глаза — темные, в пол-лица. И руку в светящейся синим перчатке, четкий и короткий замах.
"Это смерть, — понял молодой чародей. — Какая странная..."
Как медленно движется навстречу рука, он совсем замерз на этом морозе... попадет ли он? Возьмет ли смерть простой Знак?
Оцепенение уцелевших защитников нарушила девчонка.
Она... завизжала.
Дикий вопль, бестолковый и дурной, как верещат девчонки при виде мыши или лягушки, не мог напугать всерьез. Но заставил остальных очнуться. А еще к воплю прилагались суматошное движение тощей лапки в следах иголок и хаотично ударившие в страшилище волны сырой неоформленной магии.
Удары снивелировали друг друга. Девчонка сбила призраку прицел. Смерть, свистнув у Эвки над плечом, все же прошла мимо. Боль злобно и как-то очень обидно деранула ухо (как булыжником врезали, Пятеро свидетели!) да чуть царапнула шею. И ушла в стену (там что-то захрустело). А белый призрак пошатнулся на краю провала.
Бесконечно долгое время — долю мгновения — он балансировал на крошащемся камне. Расставил руки в своих странных перчатках, изогнулся и стоял, стоял и не падал. А ребята смотрели на него — измотанные эти коротким боем, раненые, опустошенные, отчаянно надеющиеся, что он, наконец, рухнет, ведь они почти победили... Потом чужак выпрямился. Зло, очень по-человечески искривил губы и обернулся к девчонке...
Злился? Собирался мстить? Или хотел посмеяться? Добить бестолковых щенков, чтобы спокойно, без помех, добить более опытного врага?
Какая разница.
Третий удар не промазал.
Эвки ударил как есть. Из неудобного положения, наощупь, дрожащими пальцами, первым попавшимся Знаком из боевых. Из-под левой ноги с шорохом посыпались камешки, но это уже было неважно. Он чуть-чуть, на полногтя довернул руку и сжал ладонь.
В золото Знака вплелся багрец, стремительно увеличившись, странное золото врезалось в белую жуть, мгновенно оплело его и...
Рев пламени был злым и коротким.
Когда на пол упал пепел, Эвки наконец опустил окончательно отказавшие руки.
До этого у него никогда не получались огненные заклинания...
Странные штуки выдает сознание на грани бреда — подступающая к глазам тьма подбросила Эвки неожиданное видение: две человеческие фигуры верхом на стене.
— Наставник... — дрожащий голос, чем-то очень знакомый, просочился в отвратительный туман, отчего-то светящийся синим. Откуда-то Эвки знал, что синее опасно и пытался негероично и недостойно вельхо удрать от него подальше. Но пакостный туман был везде, свивался в змеи и норовил врезать по уху... — Наставник, очнитесь. Тут еще эти... гости!
Гости?
Нет уж, гости тут к Наставнику (чтоб ему в гроб ежики наползли!), а он, Эвки, лучше полежит... А он лежит? Где? И если лежит, то может, лучше поспать?
Только сон неуютный. Откуда этот клятый драконами туман? В перчатках...
— Отойдите от Наставника!!! — возопил голос. Да так, что Эвки передумал дрыхнуть и решил срочно проснуться. Проклятое любопытство вельхо, за которое его так не любили Наставники, уж точно проснулось. И пожелало знать, что тут происходит, причем так шумно? Ну его, этот сон. — Отойдите! Я вас к нему не подпущу!
— Вот молодь дурная, — беззлобно ответил второй, тоже очень знакомый голос. От которого у Эвки всколыхнулось внутри что-то детски беззаботное, радостное. — Я же помочь ему хочу!
— Я не верю! Вы с ними!
— Не с ними мы, не с ними. Было б так — разве ж мы принесли бы вам этого в подарок? Нет уж, мы сами по себе!
Подарок?!
Эвки открыл глаза.
И понял выражение "на его плечи упали прожитые годы". Нет, он давно не личинка, и вокруг не приют, а полуразрушенная смотровая башенка. И Наставник, которого он так боялся во сне (или обмороке?) — это он сам. Ему не двенадцать, он давно взрослый, и у него свои "личинки". Одна из них сейчас топчется рядом, как рассерженная птичка, и пытается отгородить его от... какое знакомое лицо...
Не может быть!
— Ветерок?!
Старый приятель по приюту, с которым они когда-то прятались от Наставника в общий тайник, довольно хмыкнул и таки придвинулся поближе.
— Узнал! Мы тут недавно прослышали про ваш город интересные вести. Вот и решили к вам заглянуть, да и подмогнуть по-приятельски. А то и пожить. Примете?
Мы вам подарочек припасли.
Нога в мягком сапожке подпихнула в бок еще одного "белого призрака". Мертвого.
Поселок Рейиккен. Макс.
Честное слово, я был уверен, что бабушкин ответ на наше письмо застанет нас в этом чертовом поселке.
Славка и Терхо признавались на днях, как они волновались: мол, от враждебно настроенных драконоверов трудно будет вырваться. Так я вам скажу не того они боялись: от дружелюбно настроенных драконоверов, по-моему, вырваться еще труднее!
Сначала мы все дружно посидели на наскоро устроенном празднике в честь нашего прибытия. Недолго. Дорвавшиеся до лицезрения живых драконов сектанты попытались исполнить мечту своих вечных врагов-вельхо и прикончить "тварей" — путем закармливания их до смерти. Откуда только брали эти бесконечные миски и корзинки? Мясо такое, мясо сякое, мясо эдакое, мясо этакое с орешками, мясо этакое, с орешками в соусе, запеченное фиг знает с чем. Лично я после пятой (или седьмой?) перемены блюд отрубился прямо там, где сидел, а Славка, говорят, еще катал кого-то на спине. Над горами, ага. Железный парень.
Чего я его тогда слабаком посчитал?
Ну да ладно.
Следующий день выдался более-менее нормальным, мы даже смогли пообщаться с нашим главарем сектантов и получить от него "явки и пароли". То есть контакты с сектантскими общинами в близлежащих поселках и городах. Хозяин предупредил, что, возможно, не все из них действующие (в городах вельхо постоянно цепляются к неправильным, с их точки зрения, верующим, так что сектант, если не желает быть арестованным или ограбленным под видом пожертвований на благое дело, должен уметь вовремя смыться).
— Что, так плохо?
— Когда как, — честно ответил наш странный хозяин. — Многие справедливо зовут нас "белыми лисами". Мы очень хорошо научились хитрить, добиваясь относительной безопасности.
— Компромат копите? Или долговые расписки?
Бывший лавочник посмотрел на меня как-то странно. Но кивнул.
— И это тоже. А у вас...
И как у меня уши не покраснели? Вот же ляпнул! Еще не хватало драконам славы ростовщиков и шантажистов. Пришлось срочно оправдываться (терпеть этого не могу!)
— Нам ведь тоже надо защищаться.
По счастью, сектант тоже чел практичный. Покивал и согласился, не вдаваясь в подробности.
— Мы тут живем относительно благополучно. Все-таки в глухих местах есть свои преимущества. Здесь люди не любят менять своих убеждений. Половина сел окрест так и живут, по-прежнему: сажают ваши цветы, надевают летом красные рубахи, на ваши камни приношения кладут. В городах единоверцам приходится труднее. Вы не представляете, какая это радость — ваше прибытие.
Я попытался увести разговор в сторону, да куда там.
Кажется, фальшивый торговец тоже заново осознал, какое мы для его поселка нев... это... несказанное счастье. Письмо согласился передать без звука, мол, через шесть дней будет на месте, клянусь верой. Ответ? Если это возможно, ответ будет. Да, сюда. а хотите — еще куда-то. Не знаете, где будете? А по карте глянуть?
У вас нет карты?!
Берите нашу!!!
— Таким образом, силами дежурной пятерки и городской сторожи попытка проникновения предотвращена. Неизвестные... э-э... — помощник замялся, и глава города его прекрасно понял: на самом деле тому, и другому было очень даже известно, каких таких "злоумышленников, решивших проникнуть в город без уплаты пошлины" пришлось останавливать на воротах городским магам. Вельхо, разумеется. Чароплетам стало скучно дожидаться, когда город откроют, чароплетам не впервой нарушать свои же законы. Для чароплетов любой "дичок", даже любой "чистый" — одновременно и вызов закону, и драгоценность. Кому интересно то, что драгоценность живая, что у нее может быть разум и чувства? Все равно пригодится! Уговорить, пригрозить, опутать обещаниями и Зароками — и будет работать на хозяина, никуда не денется! Это раньше Круг таких убивал, когда магов было много, когда существовала угроза, что неподчиненные маги собьются в стаю и могут пойти против верхушки. Сейчас магов рождается все меньше (об этом не объявляется, но "белые лисы" много куда сунули свои отверженные носы, "белые лисы" ведут свои наблюдения), и теперь "дичков" и "чистых" просто хватают без лишней огласки, и они просто исчезают...
Если бы все дело было в неуплате входной пошлины, дежурную пятерку не пришлось бы переправлять к лекарям, пришлых — в наспех зачарованную тюрьму, а трупы особо настойчивых "неплательщиков" — в такой же зачарованный ледник.
А сейчас кому-то просто не хватило терпения дождаться своего живого сокровища?
Знают ли о подобной практике эти, из Руки? На ежевечерних советах они ничего похожего не говорили.
Знают и скрывают? Не похоже. Скорее, догадываются.
Сказать?
— Неизвестные обезврежены и в настоящее время готовится их допрос, — наконец договорил помощник.
— Когда?
— Точно неизвестно, господин Поднятый правитель города. Дело в том, что сейчас маги занимаются расспросом второй группы — тех, новоприбывших... якобы своих добрых знакомых.
