— Стой, — приказал Крауч, пройдя некоторое расстояние.
Мужчина крепко схватил меня за плечи и аппарировал. Я испытал несколько не самых приятных секунд, когда внутренности словно скрутились в тугой узел, а затем расставились по местам. Мы оказались явно не возле Хогвартса, местность ничем не напоминала Шотландию. Не было гор, окружавших замок, зато было темное густо заросшее кладбище, посередине которого мы стояли. Справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого стоит старый красивый особняк.
На одной из могил на мраморной плите стояло кресло, в котором сидел уродливый серокожий младенец с непропорционально длинными конечностями. Он был завёрнут в чёрную старую хламиду, которая по-видимому, когда-то была мантией, в правой руке была вложена волшебная палочка. Неподалёку на мощной треноге стоит большой котёл, литров этак на двести, под которым наложена куча дров.
— Молодец, Барти... Так-так, неужели — это тот самый Гарри Поттер? — шипящим противным голосом произнёс маленький уродец. — И что ты теперь скажешь?
— Говори, — резко приказал мне Крауч.
— Парни, я шёл совсем на другую свингер вечеринку, на которой предполагалось наличие девушек. И вообще, я к готам отношусь сугубо отрицательно, как и к сексу с младенцами-мутантами. Видимо, вы ошиблись и вам нужен другой Гарри Поттер!
— Что за чушь ты несёшь? — злобно прошипел маленький уродец.
— Простите, Мой Лорд, — произнёс Крауч, склонив голову. — Видимо это из-за Империо. — Говори, что думаешь! — приказал он мне.
Я думал о том, как бороться с Империо и направлял на это все силы, в голове вплыла песня, поднимающая дух на борьбу с долбанными колдунами. О чём думал, то и запел:
Наверх вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает.
Врагу не сдаётся наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает!
— Заткнись! — гневно воскликнут Крауч. — Простите, Милорд, кажется, у Поттера крыша поехала.
— Он что, сейчас пел на русском языке? — удивлённо прошипел маленький уродец.
— Да, Милорд, это точно был русский язык, — ответил Крауч.
— Свяжи его и сними Империо, — прошипел уродец.
— Инкарцеро, — воскликнул Крауч, направив на меня волшебную палочку. Меня с ног до шеи оплели наколдованные верёвки, ну прямо как когда Снейп вязал оборотня. — Фините Империо.
После этого меня сразу отпустило, я почувствовал, что тело вновь подчиняется мне.
Барти прислонил мою тушку к ближайшему надгробию так, что стала видна вся композиция в виде котла, кресла и самого колдуна.
— Фух, ёпта! Так лучше. Когда будете насиловать, хотя бы вазелин не забудьте. Или может быть всё же другого Поттера возьмёте? Их сейчас в школе навалом...
По траве из-за надгробья выскользнула огромная змея и подползла к уродцу в чёрном тряпье.
— Ёбушки-воробушки, вы ещё и зоофилы! Вот не повезло-то... Вы её, надеюсь, только себе в анал пихать будете? Говорю сразу, я против подобных экспериментов!
— Силенцио! — злобно прошипел уродливый карлик, направив на меня заклинание. — Что за противный мальчишка...
Тут Крауча скрутило, его тело поплыло и стало видоизменяться. Он стал выглядеть намного моложе и черты лица немного изменились.
Опачки-попочки, а царь-то не настоящий! Выходит, парень пришёл под Оборотным зельем. Интересно, что за ерунда тут происходит? В любом случае, ничего хорошего ожидать не стоит. На повестке вечера стоит вопрос — как смыться с этой вечеринки?
Волшебник, названный Барти, сунул под котел волшебную палочку, и оттуда выстрелили языки пламени. Змея поспешно уползла в темноту.
Жидкость в котле нагрелась быстро. Не прошло и пяти минут, как она уже вовсю кипела, бросая вверх пунцовые искры, словно они тоже воспламенились. Пар становился все гуще, и скоро фигура у костра превратилась в расплывчатое пятно.
Похоже, что я попал не на гей вечеринку готов, а на банальное жертвоприношение. Товарищи, верните всё обратно, я на такое мероприятие не подписывался!
Как свалить отсюда, желательно подальше?
— Быстрее! — раздался пронзительно ледяной шипящий голос со стороны маленького уродца.
Кипящая поверхность жидкости вся превратилась в искры и сверкала, точно усыпанная стразами.
— Все готово, Милорд, — произнёс Барти.
— Пора... — изрек ледяной шипящий голос.
Не пора! Я не собираюсь становиться варёным мясным блюдом для колдунов-каннибалов.
Что у меня есть? В принципе, всего навалом, полная сумка оружия, в кармане волшебная палочка, куча целительских зелий, только они мне пригодятся в случае, если выберусь из этой передряги. Ещё есть Хроноворот, которым не могу воспользоваться и философский камень. Ага, последний прямо вообще супер оружие — кинуть в плохих парней и напоследок полюбоваться их полностью охреневшими рожами, когда опознают, чем в них кинули. Ещё на пальце перстень-концентратор. Вот только я ещё не умею создавать при помощи него невербальные заклинания.
Блин! Надо было не языком трепать, а заклинания пулять, пока мог говорить, только похоже после Империо я был ещё не совсем адекватен. Поздно пить Боржоми, когда почки отвалились, даже домовика не позовёшь.
Стоп! Домовика? Можно попробовать и позвать.
Я стал пытаться почувствовать нашу магическую связь. Это почти сразу получилось и в принципе, я даже могу позвать Тимми по этой связи простым мысленным посылом, только тогда появятся другие проблемы, первая из которых — это хлопок, с которым появляется домовик, только если ему не приказать перемещаться беззвучно. А вторая проблема затмевает первую — я не могу отдать приказ, а мысли домовик читать не умеет.
Что случится, если я позову Тимми? Он с хлопком появится и будет тупо на меня пялиться, в этот момент эти явно не добрые парни грохнут домовика, и будет на кладбище вместо одного свежего трупа целых два. А я даже фениксом не успел обзавестись, так что на реинкарнацию невелика надежда.
Попробовать что-то невербально наколдовать? Так у меня только Агуаменти выходит и то с волшебной палочкой. Хотя с перстнем не пробовал, может быть, тоже получится. Но сильно ли в данной ситуации поможет призыв воды? Ну, будет вместо двух злых непонятных типов, два мокрых и жутко злых типа... Даже морального удовлетворения не получу.
Если бы потянуть время и как-то отвлечь народ, то можно надеяться на то, что Оборотное зелье закончит своё действие, и я превращусь в маленького карлика, на которого верёвки не рассчитаны. Тогда можно будет выпутаться из пут, но на это надо время, хотя бы несколько секунд, на протяжении которых на меня никто не будет смотреть. Скажем прямо, ситуация настолько маловероятная, что просто швах.
Пока я в темпе размышлял, Барти поднял свёрток с уродцем и стал его распутывать. Голым это убожество смотрелось намного отвратительней, чем в тряпке, его сероватая кожа была чешуйчатой и без единого волоска, слишком длинные тонкие ручки и ножки, а лицо отвратное до ужаса — приплюснутое, как у змеи, с блестящими красноватыми глазами-щелками.
Ну, красавец, хоть сейчас под венец, — проскочила саркастическая мысль.
В чём сила, старый? Вот ты думал, что в деньгах и волшебстве, но денег теперь у тебя полно, волшебства хоть задницей ешь, а ни то, ни другое отчего-то сейчас не помогают. Может быть сила в оружии? Так его тоже завались, только воспользоваться им нет возможности. Сила в мозгах! Надо головой думать, причём, чем скорее и умнее придёт нужная мысль, как мне из этой компостной кучи выбраться, тем будет лучше.
Барти поднёс уродца к кипящему котлу и опустил мутанта прямиком в кипящее варево, в котором уродец с шипением исчез.
И правильно, туда ему и дорога! Но как по мне, то супчик выйдет ужасный, лучше бы баранины или говядины кинул, на крайний случай собачатины, но не чернобыльского же выкидыша.
Колдун поднял палочку, закрыл глаза и нараспев произнес:
— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!
Земля над одной из могил разверзлась, оттуда выпорхнула тонкая струйка праха и, повинуясь мановению палочки, нырнула в кипящую жидкость. Сверкающая поверхность, зашипев, лопнула, искры разметало по сторонам, и жидкость в котле стала ядовито-голубой.
Радостно оскалившись сумасшедшей улыбкой, Барти вытащил из-под мантии длинный тонкий серебряный кинжал и снова заговорил с восторженными нотками фанатика, слетевшего с катушек:
— Плоть слуги, отданная добровольно, оживи своего хозяина!
Вытянул перед собой левую руку, он крепко сжал кинжал в правой, и замахнулся.
Неужели руку отрежет? Лучше бы он себе голову отрезал, так мне возни меньше.
Колдун решительно махнул ножом и отрезал себе кисть, которая с плеском упала в котёл с зельем. Он лишь на мгновение громко вскрикнул от боли и покачнулся, но сумел удержать равновесие.
Интересно, как он это сделал? На войне хирурги специальной пилой людям конечности подолгу пилили, а тут раз и всё. Наверное, кинжал артефактный. Для убийства прелестная вещица, а вот картошку я бы не стал им резать, так и доску вместе со столом порежешь и не заметишь. И ведь гад, резал без анестезии, а как держится! Только что себе руку отчекрыжил, а ведёт себя как бывалый фронтовик в присутствии симпатичной медсестры.
Барти тяжело задышал и, покачиваясь, двинулся в мою сторону со зверским выражением лица.
Ну, всё, теперь моя очередь. Мочить его водой напоследок или так подохнуть? Может в рожу плюнуть? Жаль, но до котла не доплюну, а то может и вышло бы их бурду испортить. Чувствую себя, прямо как на расстреле у фрицев. Такой же беспомощный и вот-вот кони двину.
Барти подошел вплотную ко мне, наклонился, я не удержался, набрал полный рот слюны и с выражением крайней степени презрения харкнул ему в лицо, умудрившись попасть в глаз.
— Паршивец!
Барти, вытер глаза тыльной стороной целой руки.
Из другой руки у колдуна текла кровь, а я радостно ощерился в презрительной насмешке. Хоть так, но напоследок сделал гадость.
— Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага!
Этот долбанный колдун со злобным выражением лица стал тянуться ко мне ножом. Но поскольку спелёнат я был капитально, то даже дёргаться было бесполезно. Острый конец проколол кожу на левой кисти, и по пальцам потекла теплая кровь. Хрипло дыша от боли, Барти вынул из кармана стеклянный пузырек и поднес к ране, наполняя пузырек моей кровью.
Только зачем ему моя кровь? Понятно, что им нужен был настоящий Поттер, а мне просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Но ведь я недавно пил зелье, которое сделает кровь непригодной или как минимум малопригодной для заклятий, проклятий и ритуалов. Я это зелье пью с тех пор, как с репетитором заниматься начал и он мне объяснил важность этого занятия. Дилетанты! Даже я, ученик четвёртого курса, знаю, что кровь надо перед колдовством проверять на пригодность при помощи ритуала или специального зелья-определителя. Надеюсь, котёл рванёт и превратит этих утырков в фарш.
Хохоча как сумасшедший, Барти вернулся к котлу и плеснул в него кровь. Жидкость мгновенно стала ослепительно белой. Покончив с приготовлением зелья, колдун пошатнулся и обессиленно сел на землю.
Котел кипел, сверкающие искры летели во все стороны, от их слепящего блеска все вокруг погрузилось в непроглядную черноту. Искры погасли, из котла взметнулся столб белого пара, он становился все гуще.
В облаке пара, идущего из котла, начали возникать очертания крупной головы, едва торчащей из котла.
— Крауч, вытащи меня, — донёсся из котла писклявый голос, от которого хотелось заржать.
Из котла появились маленькие ручки, тянущиеся вверх.
Да, самка собаки, познай весь ад детских барьеров! Вот тебе в полный рост все насущные проблемы. Это тебя ещё на барную стойку никогда не сажали, вот где чувствуешь себя так, что Эверест нервно курит в сторонке! Когда барная стойка в высоту полтора метра, а в тебе роста всего метр...
Но он сказал Крауч, а до этого Барти. Неужели это всё же и есть Барти Крауч? И он такой молодой, и мелкий уродец впереди...
Барти собрался с силами, здоровой рукой вынул из котла говорившего и поставил на землю. Это оказался лилипут. Он был низкого роста, худой, как скелет, с большой головой, маленькими ручками и ножками. Он был даже ниже меня сантиметров на тридцать, члена вовсе не было, как и женских половых органов, нос отсутствовал, вместо него были две вертикальные щели, как у змеи, а кожа была серого цвета и словно покрыта чешуёй.
Уродливый лилипут стал рассматривать себя. Он вытянул вперед маленькие ручки и начал сгибать и разгибать маленькие пальчики. Разглядывая себя, лилипут пришёл в ярость, от чего я беззвучно рассмеялся.
А чего он ожидал, беря порченную зельем кровь карлика? Стать двухметровым мускулистым блондином? Тогда, не получилось, стал лысым и страшным лилипутом! Хорошо, что я не этой хернёй болен! Ха-ха-ха-ха! В смысле, идиотизмом...
Из-за надгробий вновь приползла змея и подползла к уродцу. Крауч подал лилипуту мантию и волшебную палочку. Серокожий мутант накинул на себя мантию, она на нём смотрелась потешно, словно пятилетний малыш нарядился в мамино чёрное платье. Он принял у Барти волшебную палочку и с нежностью погладил её, после чего со злобой посмотрел на меня своими красными буркалами с вертикально вытянутыми зрачками. Затем последовала знакомая вязь заклинания постоянной трансфигурации, шёпотом сказанные слова и мантия уменьшилась до размеров тела.
— Барти, покажи руку, — писклявым голосом сказал лилипут.
Крауч опустил на уровень лица уродца руку без кисти, которую до этого баюкал целой рукой. С неё на землю закапала кровь. Барти был бледным от кровопотери, но даже не думал возражать или подлечить себя. Лилипут попытался закатать окровавленный рукав мантии, но из-за коротких ручек у него ничего не вышло.
— Барти, закатай рукав! — зло пропищал мелкий уродец.
Крауч, шипя и скуля от боли, закатал рукав мантии, что одной рукой сделать было непросто. Он продемонстрировал Чёрную метку в виде змеи с черепом, которой Воландеморт клеймил своих рабов.
Так это что выходит, вот это вот и есть Воландеморт? Это его крестраж я сжигал? Похоже, что он сделал не один крестраж. Насколько же потекла крыша у этого больного ублюдка, если одной такой ерунды хватает, чтобы стать сумасшедшим?
— Она здесь, — голосом, словно надышался гелия, тихо сказал лилипут, — они все заметят... Посмотрим...
Он встал на цыпочки и с трудом дотянулся до метки, притронувшись к ней указательным пальцем.
— Я сделал это! — радостно пропищал Воландеморт. — Теперь посмотрим, сколько последователей явится сюда... И сколько побоятся...
Он повернулся и просверлил меня яростным взглядом.
— Гарри Поттер, ты стоишь на могиле моего отца, магла и идиота, как твоя мамочка, — ухмыляясь, пропищал Воландеморт. — Твоя мать погибла, защищая тебя... а я сам убил своего отца, и посмотри, как он мне помог, будучи трупом...
В ответ на эти слова я расплылся в ехидной улыбке.
Я бы лучше постоял на твоей могиле или даже сплясал мазурку. И вообще, ты зачем это мне говоришь? Почему не Гарри Поттеру? Автомат, миленький, как же тебя сейчас не хватает в моих развязанных руках.
