Рита тряхнула головой. Она все сильнее чувствовала свинцовую усталость, от которой хотелось опуститься прямо на брусчатку, свернуться калачиком и заснуть — в надежде, что когда проснется, все решится само собой. Нет, не решится, разумеется. Она давно не ребенок и прекрасно понимает, что пути назад у нее нет. Вернуться хотя бы к вчерашнему состоянию ничего не значащей золоченой куклы уже не удастся. Или она станет королевой — или на трон сядет граф Ясасий, а она окажется на положении его наложницы. И, судя по тому, что о нем известно, спуску он ей не даст. Она вспомнила сальный ощупывающий взгляд, которым граф одарил ее сегодня на Даоране, и ее передернуло. Нет уж, действительно, лучше умереть — как умерли сегодня ее люди, которых она бездумно притащила за собой на верную смерть.
— Дама Сиори, — решительно сказала она, — мне хотелось бы побыть одной, чтобы подумать. Я не хочу тебя задерживать, у тебя наверняка полно дел. Выдели мне провожатого, — она кивнула на группку кадетов у дальней оконечности плаца, сбившихся в кучку и восторженно на нее глазевших, — и пока можешь идти.
— Мне в любом случае нужно зайти к себе, а моя квартира прямо по соседству с гостевым домиком, — качнула головой ректор. — Пойдемте, Ваше Высочество. Нам в ту сторону.
В домике Риту встретила смутно знакомая горничная. С прошлого раза принцесса запомнила ее рыжий хвост волос на затылке, хотя лицо из памяти ускользнуло. Горничная переглянулась с Сиори и ввела принцессу в дом. Обстановка там оказалась на грани честной бедности: тесная прихожая с парой вешалок, гостиная с столом, платяным шкафом и несколькими полужесткими креслами и спальня с двойной кроватью и стоящей при ней тумбочкой. На столе стояло несколько судков, от которых поднимался вкусный пар, но Рита отказалась есть. Она прошла в спальню и прямо в одежде и сапожках повалилась на покрывало лицом вниз. В гостиной полязгивал доспехами Крейт, что-то негромко, на грани шепота говорила ему горничная, и внезапно усталость врезала Рите по затылку большой чугунной гирей.
Снов она не видела, а проснулась от того, что кто-то постукивал пальцем ей по плечу.
— Эй, подруга! — позвал знакомый голос. — Подъем. Государственные дела нетерпеливо ждут, поцокивая копытами. Ну-ка, отрывай башку от подушки, пока из чайника не полил.
Рита сонно заворочалась. Оказалось, она лежит под одеялом в одной ночной рубашке. Ну и ну! Она что, даже не почувствовала, как ее раздевают?
— Сильна же ты дрыхнуть, — сказал Май, скрестив руки на груди. — Четыре часа как убитая. Выспалась?
Рита потерла глаза кулаками. Голова казалась тяжелой. Занавески на окнах оказались плотно задернутыми, но в открытую дверь спальни били лучи клонящегося к закату солнца.
— Не очень, — промямлила она не слушающимися со сна губами. — Терпеть не могу днем спать. Потом остаток дня как мешком по голове трахнутая.
— Ну, зато стресс сняла. Давай, вылезай из-под одеяла и одевайся. Во-первых, ты наверняка жрать хочешь, как верблюд после недельной голодовки. Во-вторых, тебя на военном совете ждут.
— Где?
— У Сиори в соседнем домике большое толковище. Все наши, в смысле, все шестеро воспитателей из Академии, да еще и приор Мировой Сферы явился по-соседски, через боковую калиточку, в качестве то ли посредника, то ли наблюдателя. И Крейт уже там, делится своими взглядами на политическую обстановку. Он в твоей гостиной едва ли не корни пустил, еле выкорчевали. Есть новости, которые тебе следует узнать. Сразу могу тебя образовать — Церковь заявила о своем нейтралитете в светских делах, так что у нас одной головной болью меньше.
Интересно, она так и должна вылезать из кровати у него на глазах?
А почему бы нет?
Рита отбросила одеяло и сладко потянулась. Потом решительно спустила ноги с кровати и встала босыми ногами на потертый коврик у кровати. Май нетерпеливо постукивал пальцами по своему плечу, задумавшись о чем-то своем и внимания на нее не обращал ни малейшего. Нет, ну неужели она ему ни капельки не интересна?
— Май... — сказала она.
— Да, подруга? — рассеянно откликнулся тот.
Рита подошла к нему и положила руки на плечи.
— Май, спасибо тебе.
— За что? — иномирянин удивленно поднял бровь.
— За то, что спас мне жизнь тогда, в бассейне. До меня только сегодня слух дошел, что там на самом деле случилось. Услышала, как фрейлины в уголке перешептываются, и вытянула сначала из них, а потом из Крейта подробности. Почему ты мне не сказал сразу?
— Зачем? Чтобы ненужные сложности в отношениях создать? Рита, мне вовсе не нужно, чтобы ты испытывала ко мне признательность или что-то в том же духе. У нас чисто деловые отношения, не забывай.
— Чисто деловые... — повторила Рита. Она сняла руки с его плеч и отступила на шаг. Потом спустила с плеча бретельку ночной рубашки и выскользнула из нее, оставшись обнаженной. — Май, я ведь принцесса только по названию. Я мало чем могу тебя отблагодарить, разве что вот так. У нас ведь есть несколько минут?
Рита испытывала странное чувство. Что, если он посмеется над ней? Или... или ему в голову взбредет невесть что? Она почувствовала себя, словно девственница, впервые раздевшаяся перед мужчиной. Да что за глупости? Что она разволновалась? Он у нее отнюдь не первый. И даже не десятый. В конце концов, все мужчины одинаковы.
Май, склонив голову, задумчиво посмотрел на Риту.
— М-да. Тяжко одинокому мужику в женском коллективе, — пробормотал он себе под нос.
— Что?
— Знаешь, у тебя прекрасная фигура, — громко сказал Май. — Почти идеальных пропорций.
— Да, мне говорили, — Рита шаловливо склонила голову к плечу. — И?..
Май шагнул к ней, вытянув руку, и осторожно провел по растрепанным со сна волосам.
— Ты красива, Рита. И я благодарен тебе за предложение. В другое время и при других обстоятельствах я бы не сомневался ни секунды. Но сейчас нас ждут люди. И еще ты должна помнить то, что я уже сказал тебе однажды. Я не собираюсь становиться твоим принцем-консортом и лезть в политику Сайлавата. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Сейчас меня интересует только разрешение текущего кризиса. Потом, в менее напряженной обстановке, если ты повторишь свое предложение, я его приму. Но только секс — для обоюдного удовольствия и без дальнейших обязательств. Ничего сверх того. А теперь одевайся, и пойдем.
Рита почувствовала, что краснеет. Отвергали ее впервые в жизни, и как себя вести дальше, она не знала. Обидеться? Но ведь он вроде бы прав насчет обстоятельств. Но почему он вообще ведет себя с ней как мудрый старик с несмышленой девчонкой? Может, он вообще импотент?.. Ну-ка, хватит, оборвала она себя. Он прав, а она поддалась мгновенному импульсу. Все равно от торопливой случки на ходу удовольствия мало. Она еще своего добьется. И глупости насчет консорта она из него выбьет. Он объявил ее королевой, а она вполне согласна, чтобы он стал королем. Все равно лучшего варианта ни ей, ни ему не подвернется.
— Тогда выйди отсюда, — нарочито сердито сказала она.
— Зачем?
— Мне одеться нужно, неужели непонятно?
— То есть нагишом передо мной стоять нормально, а одеваться — стыдно? — удивился Май. — Вот и пойми женскую логику! Ну, как скажешь. В одиночку одеться сможешь, твое царственное высочество? Или я могу в окрестностях дежурную служанку поймать.
Рита оглянулась. Ее одежда и белье, аккуратно разглаженные, висели на спинках двух стульев у стены.
— Сама справлюсь, — наморщила она нос. — Не маленькая. Хоть здесь от назойливых фрейлин отдохну. Кстати, если хочешь, останься. Я тебя не стесняюсь.
Она изогнула стан и уперлась рукой в бедро.
— Значит, я тебе нравлюсь?
— Нравишься, подруга. Только давай одевайся в темпе.
— Да ну тебя! — Рита отошла к стулу и принялась надевать белье. — Ты вообще был когда-нибудь с женщиной? Или ты мальчиков предпочитаешь? Смотришь на меня как на пустое место...
— Я же рассказывал — у нас нагота в порядке вещей. На Западном континенте ее стесняются, а у нас ты можешь голой хоть по улицам расхаживать, никто и ухом не поведет. Только, Рита, я вот что тебе хочу сказать, пока мы наедине...
— Да? — от резкой серьезности его тона принцесса насторожилась.
— Ты не умеешь импровизировать. И твои действия прекрасно просчитываются на десять шагов вперед. Не вздумай больше выдавать публичных экспромтов типа сегодняшнего. Я правильно понял, что ты меня канцлером хотела объявить?
— Ну... да. Отказываешься?
— Рита, ты понимаешь, что достаточно кому-то, тому же графу Ясасию, пустить в народе слух, что ты раздаешь руководящие должности демонам, и к вечеру у твоего дворца соберется тысячная толпа с кольями?
— Но ты же не демон...
— Да кто станет разбираться? Слух пойдет, что я демон, вполне хватит. Запомни: я не могу занимать никакие официальные посты. Я даже не могу стать твоим телохранителем. Я — извне. Если я формально вступлю в игру, я-то выкручусь, но вот тебя ее законы просто уничтожат. А твоя судьба мне небезразлична.
— Спасибо за признание, — Рита принялась натягивать бриджи. — Насчет тебя я запомню. И подумаю. Ты, скорее всего, преувеличиваешь, но я посоветуюсь с... с кем-нибудь знающим.
— Можешь спросить у Гнесия. Как церковник он в таких вещах должен хорошо разбираться. И к тебе вроде бы расположен. И будь морально готова к тому, что мне придется исчезнуть в самом ближайшем будущем.
Рита замерла, наполовину просунув пуговицу в петлю.
— То есть как — исчезнуть?
— Втихую. Или громко, в сияющей вспышке. Или героически сгинуть в борьбе с ужасным монстром, если найдем такого. Посмотрим по обстановке. Я совершенно не вписываюсь в окружающую среду, мое присутствие всегда останется поводом для очередного кризиса. Если бы ты не вмешалась на Даоране, трагический сценарий мы бы и реализовали на днях.
— Май, ты так спокойно говоришь о своей смерти...
— О какой еще смерти? Я же сказал — "исчезнуть". Не волнуйся, ничего со мной не случится. Я знаю, как вернуться в свой мир.
— Знаешь? — поразилась Рита. — Но мне казалось...
— Я никому не говорил. Мне у вас понравилось, и я решил задержаться. Мне придется уйти, а как-нибудь потом я тихо вернусь.
— Май...
— Да, подруга?
— Ты можешь взять меня с собой? В ваш мир?
— Зачем?
— Я не хочу быть принцессой. И королевой — тоже. Я хочу жить нормально, как все. Чтобы никаких канцлеров, графов и болтливых фрейлин. Чтобы делать что-то полезное. Чувствовать, что живу, в конце концов!
— Вот как... Надо тебя все-таки познакомить с моей сестричкой. У нее те же комплексы. Наверняка вы поладите. Рита, я не могу ответить на твой вопрос. Я просто не знаю. Нужно подумать. А сейчас заканчивай одеваться и топаем. Мы и так уже пятнадцать минут тут торчим, меня живым закопают, если немедленно не явимся.
Рита застегнула последние пуговицы и надела жакет поверх блузки. Ей снова стало тоскливо. Один нормальный человек во всей округе, и тот скоро пропадет. И с кем она останется? Опять с канцлером? Ах, да, она же его сместила. Она одернула одежду и посмотрела на себя в зеркало. Волосы в беспорядке, ох ты беда... Интересно, есть здесь хотя бы простая расческа?
В солнечных лучах на ее груди горела золотом королевская лилия. Нет, она не станет сбегать. Она принцесса короны, и у нее есть обязанности перед страной. И она станет королевой — хотя бы для того, чтобы поставить на место зарвавшихся графов.
— Я готова, Май, — сказала она. — Веди. Только найди сначала какой-нибудь гребень. Не могу же я на люди лохматой, как обезьяна, показаться.
— Значит, нам остается только сидеть и ждать? — принцесса тряхнула копной волос.
Сиори чувствовала себя неловко. Хотя ее истинные воспоминания стремительно возвращались, и демократическое катонийское воспитание брало свое, вбитые за последние... годы?.. рефлексы жизни в дворянском обществе никуда не делись. Она чувствовала себя очень неудобно, сидя в присутствии принцессы. Но в маленькой комнатушке, куда набились сразу девять человек, стоять всем было попросту негде. Сидеть, впрочем, тоже. Но принцесса сразу, как вошла, приказала сесть, и протестовать никто не стал. Да уж, хорошо что Яна с Кансой не присутствуют в виде своих масок-горничных. Май заверил, что они "слушают трансляцию", но появляться им нельзя. Рита не в курсе настоящей сущности Академии, и знать не должна ни при каких обстоятельствах. Никто не знает, как она среагирует на известие о том, что живет в виртуальности, особенно с учетом того, что "реальных" воспоминаний у нее практически нет. Если человек внезапно поймет, что всю сознательную жизнь провел среди иллюзий, возможен полный коллапс личности, как загадочно выразился Демиург.
— Сидеть и ждать — не самое скверное занятие, Ваше Высочество, — прогудел капитан Крейт, так и не снявший свои сплошные доспехи, придававшие ему вид боевого робота. В реальности, вероятно, он в них и шагу бы не сделал. — Как старый солдат говорю. Драться куда как хуже.
Еще, кстати, один нэмусин, который не должен узнать, что творится вокруг. Один из тех, кто совершенно не расположен восстанавливать свою прежнюю личность и просыпаться. Если рассказать ему правду, он либо поверит и свихнется, либо не поверит и превратится во врага. Следовательно, он должен верить в то, что мы на самом деле боремся за власть Риты над Сайлаватом. Но тогда, может статься, Академия Высокого Стиля окажется для него чем-то второстепенным. Разменной монетой в большой политической игре.
К-ссо, ну почему все так сложно?
— Я тоже рад, что пока что обошлось без кровопролития, — заметил отец Гнесий. Приору Мировой Сферы пришлось тяжелее всего: его массивное тело с большим трудом умещалось в хилое кресло. Раньше Сиори всегда использовала свое жилье исключительно для сна да еще немного для работы, гости сюда не ходили, и большая часть мебели присутствовала исключительно для галочки. И вот на тебе, внезапно целый светский раут! — Если бы рыцарь Крейт убил рыцаря Ясасия во время Даорана, все кончилось бы куда как хуже. Графы наверняка потребовали бы его головы, а сверх того, возможно, еще и сурового наказания для Ее Высочества. Могу только позавидовать твоему хладнокровию, юноша, — он кивнул Маю, который, как и в прошлый раз, устроился на столе, скрестив ноги.
— Мы предполагали, что Ясасий собирается устроить переворот, — усмехнулся тот в ответ. — Мы заранее узнали, что он отправляет в столицу толпу солдат, а для чего их можно использовать?
— Заранее узнали? — нахмурился приор. — Откуда? Как вы могли знать то, что не знал больше никто? У Церкви хватает агентов в графствах, но даже мы...
— Ха! Тоже мне, Большая Военная Тайна! Достаточно в Сламах в тавернах поотираться немного, там про все последние события расскажут. Включая массовый приступ острого поноса на дальнем горном хуторе в Крайзере. Но поскольку клир предпочитает таверны почише и поблагообразнее, Церковь и не знает ничего. И не надо ей знать. Хватит с нас толпы оголтелых отцов ахо в Конклаве, делающих радикальные выводы на пустом месте.
