"Видимо оттого, что остановка не запланирована в незнакомом месте", — подумал он, быстро
выкручивая горячую свечу.
Поломка была обидной еще и потому, что до безопасного стояночного места — небольшого островка в районе впадения в Урал реки Утва, они не дотянули всего каких-то полчаса хода, то есть километров десять.
Радовало только то, что видимость хорошая и если на горизонте появятся чужаки, то они всегда
успеют сбежать.
Проблема к несчастью оказалась не в свечах. Их конечно закоптило, но движок отказывался работать. Пришлось снова взяться за инструмент и, вполголоса чертыхаясь, проверять следующую наиболее вероятную причину неполадки.
Поспел обед.
Куманов прервался, чтобы отдать должное
кулинарному искусству жены. Печеная щука получилась как всегда выше всяких похвал.
В какой-то момент Олег так увлекся перебором двигателя, что перестал обращать внимание на то, что происходит вокруг. Но вот, он закончил возню с деталями и инструментами, все собрал и только повернул ключ зажигания, чтобы в следующий момент попробовать завести "урал" как по ушам
резанул крик жены.
"Как?! Откуда они здесь?!" — возникла обжигающая мысль, когда Олег увидел человек шесть в кожаных доспехах, что со всех ног неслись к их стоянке, размахивая саблями и арканами.
— Все к лодке! — прокричал он, хватая свое мачете и бросаясь противнику навстречу, краем глаза замечая, что из ближайшего лесного массива
выскочило еще два всадника.
Один из будущих джампгутов-гастарбайтеров, бросил аркан в Чири схватившая Царгаса. Но жена Олега каким-то образом сумела увернуться и аркан пролетел мимо. Впрочем, маневр этот ей дался ценой падения, и хотя она быстро вскочила, но второй аркан затянулся в районе плеч стянув ее с сыном.
Олег подскочив к жене быстро обрубил волосяную веревку.
— Живо в лодку!!!
Чук и Гек уже стащили тримаран в воду, их жены тоже погрузились и ждали только своих хозяев, готовые в любой момент отчалить.
Людоловы затормозили, увидев перед собой готового биться здорового мужика. Этой заминки
хватило, чтобы Чири с Царгасом добрались до тримарана.
— Отчаливайте!
Лодка отошла от берега.
В Олега полетел аркан, но он отмахнулся от него мачете, одновременно уходя в сторону.
Наконец лодка отошла и Олег развернувшись, со
всех ног кинулся к воде.
— Куман!!! — кричала Чири, показывая в сторону всадников.
Олег на мгновение обернулся и увидел, как оба всадника на скаку изготовили луки к стрельбе и принялись пускать стрелы.
Пара стрел просвистело мимо, одна ударила в спину, а еще одна угодила Куманову прямо в висок, когда он уже вбежал в воду и собирался сделать
прыжок, чтобы уйти на глубину.
В итоге он только кулем рухнул в воду подняв тучу брызг уже будучи без сознания. Захлебнуться ему не дали пешие людоловы вбежавшие за ним следом в реку и вытащившие свою безвольную добычу из воды.
— Эй! А ну плывите сюда, а не то ему будет плохо!
— закричал один из всадников, соскочив с коня и
приставив кинжал к щеке Олега.
Но поскольку на его требование никто никак не прореагировал, он сделал длинный надрез на щеке беспамятного пленника. Из глубокого пореза обильно потекла кровь.
Чири только закусила губу, видя, что его мужа уродуют, но она пересилила себя и не поддалась чувствам, что буквально толкали ее выполнить
требование. Попадать в плен ей было никак нельзя. И ладно бы ее только изнасиловали, это можно было бы стерпеть, но они все равно вместе не будут, их разлучат, продав разным хозяевам, а Царгаса вовсе могут убить, как бесполезного, вот смерти сына ей Куман точно не простит. Оставшись же на свободе, у нее будет шанс выкупить мужа из плена. Более того, его могут
продать в числе прочих рабов, что продаются работорговцами в Воронье княжество. Это было бы идеальным вариантом.
— Уходим! — приказала она Чуку и Геку.
Близнецы активно заработали веслами. Людоловы что-то нечленораздельно заверещали и стали часто пускать стрелы. Но все было бесполезно, стрелы отскакивали от щитов, коими
прикрыли своих гребущих мужей женщины. Чири с плачущим Царгасом так же укрылась щитом.
Людоловы их еще долго преследовали, в надежде подранить, но все было бесполезно.
2
Очнулся Олег от щиплющей боли в щеке. После чего обнаружил себя на крупе лошади связанным по рукам и ногам. На щеке судя по всему оказалась большая рана, коей он приложился к потному боку четвероногого транспорта, что и вызвало болезненное ощущение.
Он аж застонал.
Хотелось пить. Кроме того висение вниз головой
не прибавляло здоровья. В голове было тяжело, глаза налились кровью...
Кто-то схватил его за волосы, поднял голову и посмотрел в лицо, после чего что-то сказал своим товарищам и процессия остановилась.
Куманова просто грубо столкнули с лошади и он неловко упал в траву под смех людоловов.
Олег быстро осмотрелся по сторонам, но к
счастью своих поблизости не обнаружил.
Зато обнаружил еще четверых пленников лет тридцати пяти плюс-минус пара-тройка годков, в сильно изношенной и драной одежде, судя по опухшим лицам, заплывшим глазам и кровоподтекам, сильно избитых.
Если судить по лицам и светлым волосам, то рядом с ним были чистые славяне.
"И чего они тут делают?" — удивился Олег, еще плохо соображая.
Удар по голове оказался очень сильным. В глазах все еще плавала муть, подташнивало, что говорило о сотрясении мозга.
Как он понял, запулили по нему травматической стрелой, где вместо острого наконечника, есть тупой грузик. Оттого и раны на спине нет.
"Вот только откуда рана на щеке взялась?" -удивился он.
— Пить... — пересохшим горлом, попросил он у проходящего мимо видимо командира отряда предков будущих джампгутов.
К счастью для него, людоловы не стали издеваться над пленником и по приказу командира бросили ему бурдюк с водой.
Куманов напился и промыв сильно дергающую рану на щеке, передал емкость товарищам по несчастью. Те едва успели сделать по нескольку глотков, как у них бурдюк отобрали.
"Видать дюже злы на них киргизо-таджики", -подумал Олег.
— Эй... мне до ветру надо, — сказал Олег на половецком. — Развяжите ноги, не под себя же
делать. Куда я такой побегу?..
— Никуда, — со смехом согласился главарь банды людоловов и приказал одному из подчиненных развязать ноги Олега, что тот и сделал, но руки при этом оставил связанными.
Тот дергаться не стал отойдя к кустикам сделал свое дело попутно обильно обмочив рукав рубахи. После чего протер рукавом рану, шипя от острой
щиплющей боли. Потом протер рану другим рукавом, что минуту назад смочил водой. Хоть какая-то дезинфекция...
Впрочем, появилась идея получше. Он обнаружил невдалеке жилье муравьев и сорвав стебелек травинки положил на муравейник, предварительно чуть облизав. Муравьи тут же атаковали травинку, поливая ее своей кислотой.
— Ну-с с богом... — пробормотал Олег и глубоко вздохнув, провел травинкой в ране, не сдержав вскрика от боли.
— Ты чего там делаешь, половец?! — среагировал на вскрик командир банды.
-Рану пытаюсь подлечить, чтобы не загнила...
— A-а... ну лечи, — поморщился все тот же людолов, сейчас жалея что нанес такую глубокую
рану от которой новоиспеченный раб вполне мог загнуться подхватив горячку.
Но что поделать, не сдержался, больно хороша была та половчанка на странной лодке, а они уже
духи знает сколько рыщут по степи...
Олег попробовал закрыть рану воспользовавшись старым индейским способом, который видел в кино, то есть позволить
муравью-солдату укусить его жвалами, а потом оторвать ему тельце. Но увы, эти степные муравьи оказались слишком мелкими, а рана наоборот слишком большой.
— Может еще иголка есть? — спросил Куманов, понимая, что ему пойдут навстречу в вопросе поправки собственного здоровья, чтобы он в глазах покупателя не потерял сильно в цене, а то и вовсе
не скопытился в дороге.
— Только такая...
Под смех своих сподручных, главарь достал из своего мешка устрашающих размеров ржавую иглу, какой шьют и чинят различные изделия из кожи или толстой ткани.
— Тогда уж стразу наконечником...
Предки будущих гастарбайтеров снова
счастливо заржали.
— О! Вон у ручья кустарник с колючками!
Куманов беспрепятственно дошел до кустарника и отломал ветку с колючками. Длина их была вполне себе подходящей, где-то сантиметра три, кроме того они имели хорошую прочность. Вот только чтобы проделать дырочку для нитки, пришлось повозиться, загубив с десяток шипов, но
получилось.
Людоловы с интересом наблюдали за манипуляциями, даже помогли с инструментом, дав ножичек и ту самую иглу для сверления дырочки.
Дальше было делом техники. Вырвать из своей головы волосок и пропитав его муравьиной кислотой вдеть в шип-иглу зашить себе рану. Благо
у людоловов нашлось зеркальце... стеклянное, производства Сынтахстона. Скорее всего трофей.
Было дико больно, но Куманов шипя и матерясь, при этом обильно потея и едва подавляя дрожь в руках, наложил себе пять швов. Оставалось только надеяться, что заражения удалось избежать.
"Рэмбо... блин", — тяжело отдуваясь, подумал Олег.
Людоловы так впечатлились увиденным, что
даже дали еще попить воды.
Второй раз на лошадь его грузить не стали, а
привязав руки к общей веревке к которой уже были
привязаны четверо пленников, погнали дальше
куда-то на юг.
3
Бежать пришлось до самого вечера и встали на ночь у небольшого ручейка. Вот из него и напились. Людоловы даже расщедрились и кинули каждому по небольшому черствому сухарю лепешки, которую они размочив в воде, тут же
съели.
После ужина, пленникам перевязали руки за спиной, таки образом, что до узлов никак не дотянуться и привязали вокруг дерева.
Олег хотел поговорить с товарищами по несчастью, прояснить некоторые моменты, но увы, при каждом движении щеки и без того ноющая рана давала о себе знать вспышкой боли, так что пришлось молчать.
Впрочем, четверка пленников так же не особо горела желанием общаться, не то что с ним, но даже между собой. Устали все до предела, ну и в будущем их не ждало ничего хорошего.
В вечерней прохладе, осень все-таки вступила в свои права, Олег стал соображать лучше, а потому понял, что четверка славян — беглые рабы, за которыми послали команду людоловов.
"Ох и несладко им придется", — посочувствовал мужикам Куманов, будучи наслышанным как наказывают беглецов.
Ночь прошла сложно. Мало того что ночью опустилась настоящая холодина, так еще одежда мокрая от пота сильно леденила. Уснуть как следствие не получилось. Только накатывала дрема, как его начинало трясти от холода.
"Сдохнем ведь... простудимся и загнемся... Неужели они этого не догоняют?! — изумлялся Олег. — Сами-то у костра греются... Сволочи".
Собственно так и получилось. Неизвестно, что тому виной, переохлаждение или рана, а может все вместе, но утром Олег почувствовал себя сильно хуже, а к обеду откровенно стал никакой и в какой-то момент просто упал и больше встать не
смог.
Людоловы поняв, что к вечеру могут просто потерять пленника, за которого можно получить несколько монет, принялись за его лечение заключавшееся в горячем питье и чуть более усиленной кормежке. Так же его посадили на одну из вьючных лошадей, правда задом наперед, чтобы не возникло в воспаленном мозгу желания
попробовать ускакать.
Куда и как долго ехали, Олег потерял счет времени, так как находился на границе жизни и смерти, но людоловы его к счастью не пускали в расход, видимо в надежде, что пленник все же оклемается. И в какой-то момент Куманов стал идти на поправку.
"Интересно, они хоть понимают, кого поймали?
— призадумался он. — Скорее всего что нет, иначе и отношение было бы другим..."
Рассказывать, кто он есть такой, Олег тоже не спешил. Людоловы уже убедились в его беспомощности и в лучшем случае не поверят, что он тот самый великий и могучий черный шаман Куман-Ворон и наваляют за вранье. А в худшем, как раз таки поверят и получат награду, а ему
придется пережить много мягко говоря неприятных часов и даже дней. У хана Батыя, получившего новое прозвище Беспощадный, наверняка найдутся хорошие палачи, что растянут "удовольствие" превратив ее для пленника в вечность.
Рана на щеке к большому облегчению Куманова не загноилась и зажила.
"Шрам правда остался еще тот, но... говорят что шрамы украшают мужчин", — попытался найти светлую сторону Олег.
Наконец через более чем неделю пути, они прибыли к месту назначения.
Впереди показались стены какого-то города.
— Где мы?
— Акраб.
Олег понятливо кивнул. Один из небольших саманных городков на "Невольничьем пути", что ведет в сердце Средней Азии, куда собственно и уходит большая часть всех невольников идущих с севера и запада.
"Правда в последние годы я этому потоку невольников сильно подгадил, — мысленно удовлетворенно улыбнулся Куманов. — Очень
сильно! Рабовладельцы недосчитались больше десяти тысяч человек! Большая часть славянских невольников осела у меня в Вороньем княжестве, на юг шли только рабы с крайнего севера: пермь, печора, манси да ненцы. Разве что пару месяцев назад путь снова оживился, когда русские князья стали продавать булгар коих захватили в великом множестве".
Их провели в город и вскоре они оказались во дворе одного из домов. Пленников тут же опустили на колени.
Из дома вышел тучный киргизо-узбек и стал что-то орать на своем языке.
Потом он подошел к Олегу и стал разговаривать с людоловами явно о нем. В руки людоловов перекочевал мешочек с монетками.
— Ты кто? — спросил на плохом половецком языке хозяин дома.
— Меня зовут Олег.
— Русич?!
— Половец-христианин.
— А-а... понятно. Так вот, теперь ты мой раб. Это тебе ясно?
-Да... господин.
— Это хорошо, что ты такой понятливый. А то вон
есть некоторые, до которых никак не доходит, —
кивнул хозяин на до предела изможденных переходом русичей. — Девять лет в рабстве, а все никак не доходит. Тупые русичи... А ты как я вижу умный, сразу все понял... Впрочем, слишком умных я тоже не люблю, от них проблем не меньше чем от тупых, — с угрозой добавил таджико-узбек. —
А потому, посмотришь сегодня вечером, как поступают со слишком тупыми и слишком умными рабами.
Во дворе дома и вообще в городе они надолго не задержались. Через час их выгнали из сарая и погнали куда-то на восток. К счастью слишком долго идти не пришлось, может километров десять преодолели и оказались у какого-то
производственного центра. Как стало ясно, здесь делали простые саманные кирпичи.
С их прибытием из бараков выгнали всех рабов, большей частью оказавшихся русичами от тридцати лет и старше и построили у стены.
Четверку беглецов вывели в центр и после краткого вступительного слова заведующего производством смысл которого сводился к тому,
что бежать бесполезно, всех поймают и сурово накажут, началась экзекуция.
