Ей тоже не удалось переубедить нашего союзника сходу. Аргумент о том, что ей позарез нужно узнать тайну своего происхождения, на него не подействовал. Что деньги уже плочены и возврату не подлежат — тоже. И только когда она пригрозила, что мы поедем в Хиросиму поездом без его участия, он сдался.
— А если вас там похитят, Морихэи-сама меня убьет, — безнадежно сказал он. — Или самому придется сэппуку сделать от позора, даже без помощника. А если они якудза и меня заприметят, гидом мне больше не работать — покалечат или даже убьют не хуже Морихэи-сама. Он, кстати, с вами поговорить хотел. Я ему рассказал, что у вас с костылями проблема, и он попросил узнать, когда можете. Скрытно, конечно, не на людях, чтобы легенду не портить. Может, передумаете, а?
Он глянул в гневно сощурившиеся ленины глаза и поспешно отвел взгляд.
— Хай, хай, вакатта ва ё-о-о... — его плечи понуро опустились. — Когда вас везти надо?
— Встреча завтра утром в десять. Хиро, милый, я тебя очень люблю, — Лена склонилась над Хиро и поцеловала его в щеку. Парень аж потемнел от эмоций. — Если захочешь этти, не стесняйся, как у вас принято, просто скажи. И деньги за бензин и риск мы тебе обязательно отдадим, не сомневайся. Но сейчас нам нужен еще один совет — где именно в Хиросиме можно встретиться с таинственными продавцами? С одной стороны, нужно достаточно людное место, чтобы нас на самом деле не рискнули ограбить или похитить. С другой — требуется приватность. Лапочка, ты у нас лучший гид в мире, ты каждый отсек в Хиросиме знаешь — подскажи, а?
От такого потока беспардонной лести Хиро, явно к ней не привыкший, совершенно размяк и забормотал что-то невнятное на японском, однако тут же опомнился и взял себя в руки.
— Знаю, — кивнул он, снова переключаясь на английский. — Есть такое кафе, "Хонки Тонки" называется. Хозяин, по слухам, сам бывший якудза, но от дел отошел и сейчас предоставляет площадку для переговоров всем желающим. Там охрана приличная, и расположено место недалеко от вокзала. Если что, проще смываться. Кого попало с улицы не пускают, но если заплатить, то все возможно. Тысяча долларов или около того. Как у вас с деньгами?
— С деньгами у нас хорошо, — вздохнул я. — Вот без денег плохо, и не только у нас... Но тысячу найдем. Кстати, не знаешь, случайно, как обменять крипы, не засветившись?
После короткого совещания идею с крипами оставили на потом. Лена отправила координаты нашим неизвестным контрагентам, и после короткой паузы те прислали согласие и время встречи: девятнадцать часов вечера сегодня. Хиро намеревался ехать в Хиросиму уже сейчас. Шла суббота, шестой день недели, "день земли" в местном варианте. Вместе с седьмым они официально считаются на Терре нерабочим, но для Хиро как раз являлись самыми хлебными. Именно в уикэнд те немногие счастливцы, что имели оплачиваемую работу вместо официального или замаскированного пособия, отправлялись путешествовать по стране. Одна суббота приносила нашему гиду больше прибыли, чем пять рабочих дней, вместе взятых. Хотя мне не улыбалась идея срываться с места немедленно, без предварительной подготовки, а потом целый день бродить по городу, выбора не оставалось.
Хиро настоял, чтобы Лена нацепила мою одежду. Я не видел большой разницы, но гид с удовлетворением покивал и заявил, что в таком виде она — вылитый мальчик. Какая-никакая, а маскировка. Кроме того, он выдал из своих запасов головной убор, кепку с длинным козырьком, в значительной степени скрывший ее короткие волосы и наглазники не самой обычной формы. Еще он подарил две небольших дешевых сумочки, крепящиеся к плечам, самый писк местной подростковой моды. Хиро использовал их как мелкие призы для особо выгодных клиентов. Выглядели они страшно неудобно, поскольку свисали на шнурках спереди тела и били по нему по время ходьбы. Однако Лена довольно хмыкнула, чуть отрегулировала шнурок по длине и сунула в сумочку свой пистолет. При его виде Хиро снова схватился за голову и принялся долго и нудно объяснять, что владение огнестрельным оружием в Ниппоне строго запрещается, а за его ношение полагается арест и многолетняя принудительная изоляция в специальном помещении — тюрьме. А уж направить его на человека пусть даже лишь с целью угрозы, как сделал я в день первого знакомства, гарантировало едва ли не пожизненной заключение. Мы с Леной только переглянулись и пожали плечами. У нас имелись потенциальные проблемы и посерьезнее тюрьмы.
Ленин пистолет мне тоже не сильно нравился, но совсем по иной причине, чем Хиро. Чисто механические примитивные "глоки" серии 54/3 заточены под стрельбу в безвесе: намеренно массивный и с затвором, выбрасывающим гильзу назад по оси ствола, чтобы по возможности компенсировать отдачу. Опытный стрелок мог пользоваться им даже для стрельбы очередями без единой точки опоры о поверхность. Как пояснила Лена, игрушка досталась ей от папы Блэйка, который, в свою очередь, сохранил ее еще со времен войны и своей службы в терранском космодесанте. Однако такая конструкция по сравнению с классической резко сокращала начальный импульс пули. В атмосферных условиях, да еще и в постоянном векторе, это вело к серьезному падению и пробивной силы, и дистанции прицельной стрельбы, а также к сложностям прицеливания из-за вектора, тянущего пулю к земле. Даже корректор в окулярах помогал мало — внезы-программеры не рассчитывали его на стрельбу в терранских условиях, а искать местные аналоги мы побоялись, чтобы не привлекать внимания. Да и выбрасываемые назад гильза и газовая струя не позволяли стрелять, прицеливаясь от лица, не защищенного забралом шлема. Разумеется, мы не собирались устраивать перестрелки с людьми в стиле терранских кинобоевиков. Огнестрел оставался на самый крайний случай внезапного клинча. Но вот попасть из него в верткого боевого дрона Лена вряд ли смогла бы. Оставалось надеяться, что оружие ей не понадобится даже в качестве пугала.
Свой игломет я просто сунул в карман штанов. Кумулятивно-разрывные иглы обошлись мне в пять раз дороже обычных, запасной обоймы не имелось, но он мог пробить даже бронированный комбез космодесантника. Кроме того, на легкие и тонкие иглы куда меньше влияли гравитация и завихрения атмосферного газа. В свое время я не пожалел одной иглы на испытание — поздно вечером, за хозяйственными отсеками. С расстояния в тридцать метров заряд попал точно в метку лазерного прицела и оставил приличных размеров дырку в деревянной пластине толщиной в три сантиметра. И, самое главное, он работал практически бесшумно даже в атмосфере — не считая момента попадания, конечно.
Вскоре мы тряслись в бензиновом автомобильчике Хиро в направлении Хиросимы. Отправление осложнилось только внезапно появившейся Набики. Она с явным интересом осмотрела нашу одежду, бросила ехидный комментарий насчет нового имиджа, помогла мне добраться до машины, беззастенчиво щупая меня сквозь одежду, и прощально помахала рукой вслед с крыльца. Я с облегчением выдохнул — о том, куда мы направляемся в таком виде, она не спросила, и нам не пришлось врать, что она наверняка раскусила бы мгновенно.
Высадил нас Хиро в толпе на привокзальной площади — той самой, где подобрал в день первого знакомства. Помахав рукой на прощание и пообещав подъехать и забрать нас после встречи, он укатил. Мы же взяли в аренду туристический двухместный автомобильчик — нормальный, не бензиновый, с автоматической навигацией, с облегчением плюхнулись на сиденья, получше припрятали наши палки и отправились изучать местность. Перед приездом мы изучили местность по картам и виртуальным прогулкам, что вместе с прежними воспоминаниями позволяло вполне уверенно ориентироваться. Мы проехали мимо на удивление тихого переулка, где находилось кафе, назначенное местом встречи, покатались по улицам, уже не кажущимся такими чужими и незнакомыми, как раньше, снова добрались к мемориальному комплексу. На машинах на его территорию не пускали, так что мы лишь издали, через зум окуляров, посмотрели на статую девочки с бумажным журавликом, на висящий под постаментом колокол, на окружающие место фонтаны, на остов древнего здания Купола Гэмбаку, чудом уцелевшего во время взрыва. Лена даже нашла конструкцию, в которой мы прятались от полицейских дронов, почти полностью скрытую растительностью.
Я вдруг вспомнил рассказ Хиро о том, что в атмосфере атомный взрыв нагревает воздух и создает ударную волну, и попытался представить, как он может выглядеть на практике. Но даже и представлять не пришлось — Хина мгновенно нашла мемориальный канал с множеством материалов, включая архивные видеосъемки в тех времен, когда бомбы еще взрывали на поверхности планеты, а также компьютерные модели такого взрыва. Выглядело жутко — испаряющиеся люди, превращающиеся в пыль здания, кольца ударных волн, катящихся по земле, гигантский огненный шар, возносящийся к небу и затмевающий солнце... Не хотел бы я оказаться рядом даже с дополнительной защитой.
Задерживаться здесь мы не стали. Во-первых, мы все уже видели в первый день. Во-вторых, над местностью курсировали три группы полицейских дронов — пусть даже далеко от нас, пусть даже наша внешность сильно изменилась, но всегда оставался шанс, что нас заметят и распознают. От греха подальше мы поехали кататься по городу, а точнее по оживленным торговым кварталам, где продавали все — от самолетов и загородных поместий в классическом стиле до съемок этти, называющихся на Терре "порнографией". Из любопытства я купил одно, описанное как "с настоящими живыми актерами!" — стоили записи дешево и продавались полностью анонимно. Посмотрев его несколько минут, мы с Леной синхронно пожали плечами, и я затребовал возврат денег. Позы выглядели ненатуральными, сами участники — страшно напряженными и равнодушными одновременно, вовлечения не чувствовалось никакого. Плюс гениталии оказались специально размытыми. В итоге запись не тянула ни на инструмент для саморазрядки, ни на пособие для начинающих и никакого возбуждения не вызывала. Заинтересовать она могла разве что травматолога. Ну, для изучения сценариев этти, в которых можно получить повреждения половых органов.
Глядя по сторонам, сейчас мы понимали куда больше, чем в первый день в Хиросиме. Вот группы мужчин в одинаковой скучной и душной одежде выходят из высокого цилиндрического здания и, переговариваясь, торопливо идут по направлению к ближайшему киссатэну. Время обеденного перерыва, и работники какой-то финансовой фирмы, не взявшие из дома бэнто, обед в коробке, отправились перекусить, совмещая еду и рабочее совещание. Вот группа девочек в тоже одинаковой, но более пестрой форме шагает по тротуару, пересмеиваясь и кусая замороженное пастообразное молоко с добавками. Школьницы, вероятно, сбежавшие с занятий и уже предвкушающие скорые каникулы, отправились по магазинам или искать приключений на свои нижние половины. Вот большая группа чинов — настоящих чинов, не ниппонцев, мы уже умеем различать их фенотипы — гомоня, следует за гидом с флагом Чжунго на металлическом пруте. Они приехали на экскурсию, где их проведут по обычному туристическому маршруту и облегчат кошельки в магазинах сувениров с трехкратными ценами.
Идут парочки чик и мано — кто-то с большими сумками и коробками из торговых центров, кто-то вызывающе держится за руки: в Ниппоне даже публичный намек на интимные отношения требует большого мужества. Перед нами и следом за нами по утвержденному туристическому маршруту катятся другие кары, заполненные терриками всех мастей и возрастов. Навигационная система города строго выдерживает дистанцию и оптимальную скорость, и у нас есть возможность как следует налюбоваться на седые затылки двух хиспов, оживленно оглядывающихся по сторонам и снимающих все подряд, сверкая вспышками наглазников: они понятия не имеют, что бессмысленную сейчас вспышку можно отключить и не сажать батарею. Крутятся картинки и надписи на гигантских рекламных щитах, и наши наглазники, кажется, скоро устало согласятся принимать прямую трансляцию рекламы, от которой пока отбиваются.
Под одним щитом — недлинная и невысокая стеклянная витрина, около нее столпилась стайка подростков влет семи-восьми. Они восторженно чирикают, разглядывая мультяшные фигурки, рядами стоящие на полках — персонажи из популярных рисованных сериалов в местном стиле, статичной манги и движущегося анимэ. Забавные и местами даже трогательные фигурки выполнены в манере, действующей напрямую на подсознание — огромные глаза, полудетские пропорции, шикарные прически с длиннющими волосами (с которыми в безвесе владелец не выжил бы и вдня: либо подавился бы, либо куда-нибудь бы затянуло). Рядом мигают ценники с несуразными цифрами: полторы тысячи долларов, две, пять. Таких денег у детишек, разумеется, нет, и им остается только облизываться на недосягаемое счастье, обмениваясь восторженными комментариями. "Митэ, митэ, атарасий Наруто! Каккои-и-и!" — долетает до меня обрывок фразы какой-то девочки. В толпе затесался вполне взрослый длинный парень влет пятнадцати — несмотря на жару, закутанный в плотную куртку и длинные штаны, в спортивной шапке, закрывающей всю голову, поверх которой накинут капюшон, линзы наглазников поляризованы, скрывая глаза, видимая часть лица имеет нездоровый сероватый оттенок. Видимо, хикикомори, добровольный домашний затворник, в разговоре "хики". Он сосредоточенно рассматривает ту часть витрины, где фигурки женских персонажей кокетливо демонстрируют трусы из-под юбок — местный секс-фетиш, непостижимый для тупых иностранцев вроде меня.
Сотни, тысячи людей проходят и проезжают мимо. Над дорогой в своих эшелонах проносятся грузовые и курьерские дроны, некоторые волокут под брюхом большие коробки, некоторые пустые. Двухколесные наземные дроны шустро снуют по дороге, потрясающе ловко проскальзывая в узкие щели между автомобилями. Высоко в небе самолет или орбитальный шаттл чертит белую трассу инверсионного следа — влага от сгорания топлива в горячих движках охлаждается и конденсируется при резком расширении. Здесь, на Терре, такие следы очень хорошо видны на фоне голубого неба, поскольку рассеивают свет иначе, чем чистый воздух. Местная жизнь кипит, и никому нет дела до двух одиноких внезов, затерянных на необъятных пространствах терранской поверхности. Ну, по крайней мере, хочется верить и в затерянность, и в отсутствие интересов. Однако же я понимаю, что если за нами следят, заметить это мы не в состоянии. И я не тревожусь о слежке. На меня снисходит какое-то вселенское спокойствие. Чужой неприятный мир потихоньку становится своим — таким же своим, как мое родное поселение, как мой личный отсек, где прошли первые десять влет своей жизни. И мне уже не хочется бояться его, отталкивать его от себя...
Я вдруг вспомнил слова Наказдавы-сэнсэя: "Вас никуда не надо возвращать, поскольку вы ничего не покидали". Нет, мы все-таки покинули Терру. Старик, несмотря на всю свою образованность и мудрость, не мог понять, насколько глубока психологическая пропасть, разделяющая внезов и терриков... терриков? Слово вдруг приобрело какой-то отвратительный вонючий привкус, начало липнуть к зубам, вызывая тошноту. Не терриков. Терран. Мне уже вовсе не хочется отгораживаться от жителей Терры таким способом. Тем не менее, мы все равно уже сильно отличаемся от местных, как генетически, так и психологически. Однако несмотря даже на то, что мы стараемся держаться особняком от молодежи, мы прекрасно ладим со всеми. Со школьными учителями. С одноклассниками. С сожителями по дормиторию — Марико, Каоллой, Мотоко, Набики. С взрывной и стремительной Юкой Мацумото и всеми членами ее гоночного клуба. С Хиро. С Сирасэ. С директором школы и его невестой-медсестрой. С учителями. С продавцами в комбини и жителями окрестных домов, которые уже начали узнавать нас в лицо и улыбались не только по долгу службы или вежливости, и которым мы тоже улыбались на улице с радостью узнавания. Со всеми, с кем в Кобэ-тё столкнула нас судьба...
