— Какую функцию? — спросил Камориль, глядя на Кападастера с прищуром.
— Ну как, какую. Быть симбионтом, помогающим человеку при передвижении. Но... если честно, я и не думал, что... что она превратится в такое. Признаюсь: я недооценил ее создателей. Весьма недооценил.
— Ты недооценил их втройне, — медленно проговорил Камориль. — Потому что... Потому что в нее встроены карты.
— Карты? — Эль-Марко взглянул на Камориль удивленно.
— Карты, — кивнул Камориль, — старые карты. Город... города. Много, около шестидесяти городов. Вот наш, например, но он намного меньше, еще нет многих спальных районов, даже того, где Мйар живет...
— Ты видишь их перед собой? — уточнил Эль-Марко.
— Это сложно объяснить, — произнес Камориль, прикрывая глаза. Легкий ветерок пошевелил его волосы, перебросил с шеи назад. — Но, в принципе... да. Этакие проекции странного вида... И... Хорошо, у нас есть карты городов, страны, причем с еще довоенными границами, карта континента и остальных — но это вот что такое?.. — Камориль поднял веки и уставился на Эль-Марко, как будто бы тот тоже мог видеть. — Тут... как будто бы... еще карта какой-то выдуманной страны. Ну, то есть, ты слышал, есть где-нибудь местность под названием "Берег Саламандры" или вот, тоже какое-то относительно большое образование.... "Тлеющее море"?
— Нет, — Эль-Марко покачал головой. — Ни разу такого не встречал. Может, устаревшие названия? Или секретные какие?..
— Я слышал, — сказал молчавший доселе Рин Даблкнот. — Не знаю, как насчет секретности, но, по-моему, это топонимы из легенды о Духе Огня. Когда Дух Огня вырвал Сердце Мира из земной тверди, кровь, что вытекла из его вен, образовала море Синего Пламени, которое со временем погасло и стало называться Тлеющим. Но это же... всего лишь легенда.
— А вот и оно, — произнес Камориль медленно. — Да, Рин... так и есть. Среди Тлеющего Моря обозначена довольно обширная локация, подписанная как "Сердце Мира", и по очертаниям это место на самом деле похоже на человеческое сердце.
— Погоди-погоди, — Эль-Марко поправил очки. — Так это у тебя там, получается...
— Да, все верно, — кивнул Камориль. Взгляд его стал тяжелым. — Это карта морока. А на карте страны я вижу отмеченные точки перехода. Вот тут, например... О, да это же та пещера возле маяка! Ну и дела... Всегда чуял в ней что-то странное! — Камориль задумчиво нахмурился. — Получается, создавшие Лунь маги имели доступ к утерянным ныне секретным материалам... И эти материалы куда более ценны, чем нынешние гильдии даже могут предположить. Это то, о чем только будут говорить на собрании гильдий этим летом. Сколько же всего отняла у нас война...
— Как-то мне неуютно стало, — поежился Ари.
Эль-Марко заметил, что Камориль смотрит на Рина Даблкнота, а тот, в свою очередь, не может отвести глаз.
— Да ты ведь умный, — произнес Камориль, улыбаясь.
Рин сглатывает и делает едва заметный шаг назад.
— А я варенья принесла! Давайте ее еще покормим... ой, — произнесла выбежавшая из дома Никс, увидев, что происходит в саду. В руках у девочки была двухлитровая банка сливового варенья, а карман комбинезона оттягивала открывашка. — А что это с Лунью? Она там, на вас, прячется, что ли? Или греется? Она вас случайно не ест?
— Ну уж точно не греется, — хмыкнул Эль-Марко. — И не ест.
Камориль обвел всех взглядом.
— Отойдите, что ли, поближе к дому.
— Ты собрался?.. — Эль-Марко было дернулся, чтобы снова проверить состояние Камориль и Луни, но остановил себя. — Хотя, да, давай. Все должно быть, как надо. Теперь все должно быть так, как задумывалось изначально. Ребята, отходим.
Когда все столпились ближе к фасаду и выходу, Камориль, оставшийся посреди довольно широкой площадки перед домом, расправил крылья. Сами крылья формой больше походили на стрекозиные, чем на крылья бабочки, а фактурой — на тонкую мягкую кожу. С каждой стороны их было четыре: два ведущих, подлинней и пошире, и два поменьше.
— Погнали, что ли, — произнес Камориль, и все восемь крыльев ударили в такт, изгибаясь под напором воздуха. Первый же шумный взмах приподнял некроманта метра на два над землей, а следующие и вовсе отнесли высоко вверх.
Собравшаяся внизу компания смотрела на зависшее в ночном воздухе крылатое существо, открыв рты.
— Я точно напишу об этом песню, — сказал Ари, присвистнув. — И никакого больше "Духа Огня"! Вот, среди нас что происходит! Какие люди живут!
— Да не человек он, — недовольно буркнул Рин. — Уж я-то знаю.
— Такое вообще бывает?.. — пробормотал Тиха.
Эль-Марко, подслушав их, улыбался, но ничего не говорил. Никс, руки которой оттягивала к земле банка с вареньем, молча смотрела вверх, на большую круглую луну и на мелькающий на ее фоне крылатый силуэт.
— А она только его покатать может, да? — спросила Никс у Эль-Марко чуть погодя.
— Не знаю, — ответил тот, — возможно... Он был там, когда она вылупилась. Я так понимаю, у нее произошло запечатление... в любом случае, я бы тебе не разрешил.
Девочка разочарованно фыркнула.
Камориль опустился на крышу особняка. Большая, голубовато-белая луна была у него за правым плечом. Восемь огромных крыльев подрагивали на ночном ветру, просвечивая. Он будто бы отдыхал. Постояв так, он стал спускаться по черепице вниз — сначала медленно, а потом ускорился, и вот, уже на бегу, Камориль прыгнул вперед со второго этажа поместья, и крылья Луни, глухо хлопнув, подхватили его и снова унесли высоко вверх.
— Интересно, долго он собирается развлекаться? — проговорил Эль-Марко. — И надолго ли хватит запаса топлива Луни?
— А она не на магии разве? — спросил Тиха, глянув на Кападастера заинтересованно. — Вряд ли бы без магии оно вообще работало!
— Если так, то в Лунь должны были быть интегрированы еще и гены диких ведьм, — задумчиво ответил целитель. — Так как из нас никто дикой ведьмой не является, то и определить, колдует ли Лунь в полете что-то из их арсенала, никто не сможет. Разве что, Камориль скажет, как налетается, чувствуется ли вообще магия, когда Лунь его несет.
Примерно через десять минут, когда все уже вдоволь насмотрелись на полет "человека-мотылька" и даже успели подмерзнуть на ночном воздухе, Камориль наконец спланировал на поляну перед особняком. Занесло его совсем немного, и вообще, в целом, приземление выглядело так, как будто бы он всю жизнь только тем и занимался, что летал при помощи разумного насекомого-симбионта.
— Ну, как? — тут же спросил у Камориль подбежавший ближе Эль-Марко. — Она нагревается? Ты знаешь, устала она или нет? При полете вибрация большая? Тебя мотает туда-сюда? И сколько запаса сил потратила?
— Фух. Бодрит! — ответил Камориль. — Все отлично! Она умница. Я так понимаю, не без диких ведьм, ибо вес свой я почти не чувствую, и вообще, все отлично, как так и надо! Но, Марик... это же... это, во-первых, не так страшно, как можно подумать, а во-вторых, это просто невероятно!
— Могу себе представить, — усмехнулся Кападастер.
— Так... значит, — Камориль оглянулся на подошедших к нему Рина, Ари, Тиху и Никс. — Значит, так. Эль-Марко. Пожалуйста, сходи в мой кабинет и принеси мне мой пояс с зельями. Никс, не могла бы ты упаковать эту банку варенья и еще каких-нибудь, штуки две, в рюкзак Тихомира? Тиха, одолжишь мне его?
— Без проблем, — разрешил Тиха.
— Хорошо, — кивнула Никс и убежала в дом.
Эль-Марко даже не двинулся. Он смотрел прямо на Камориль, почти что без всякого выражения — только брови слегка свел.
— Ага, — кивнул некромант. — Понятно. Ну хорошо, пояс с зельями мне принесет Кристина.
— Как это понимать? — сурово спросил Кападастер.
— Я полагаю, это судьба, — Камориль улыбнулся печально и тут же поджал губы. — Не серчай. И не... Ох. Марик... Дороги, которые мы выбираем...
— ...Не всегда выбирают нас. Знаю-знаю, — Эль-Марко вздохнул. — А если вдруг случается, то стоит не зевать. То есть, это значит, что ты идешь туда. Сам.
— Ну, а как? Это судьба.
— Повтори это еще третий раз, трупоед хренов, и, может быть, сам в это поверишь.
— Марик, — Камориль шагнул к Эль-Марко, — ну а что мне остается делать? Я и так уже...
Камориль не договорил. Эль-Марко понял, что он имеет в виду. Да, все именно так. И вроде ж нет у него в крови ничего песьего, ничего волчьего, а вот поди ж ты... Эль-Марко вздохнул. Хотел было привычно положить руку на плечо Камориль, но наткнулся на одну из пушистых лапок Луни.
— Ну ты хоть... береги себя, что ли.
— Да что мне станется-то, — Камориль усмехнулся. — Кристина! В режим экзоскелета алей-оп!
Подоспевший в сад скелет быстро-быстро снял с себя униформу домработницы, сложил ее стопочкой на траву. А потом ребра и тазовые кости Кристины разошлись, разъехались на поблескивающих металлических шарнирах. Камориль сделал шаг по направлению к раскрывшемуся, как странный извращенный цветок, скелету, и желтоватые кости приникли к нему, причудливо обхватив туловище поверх одежды. Череп Кристины Камориль поймал в руки и сунул подмышку.
— Во дает, — пробормотал Ари.
— Это выходит... сзади Лунь, а спереди Кристина, как экзоскелет?.. — задумчиво посчитал Тиха. — А Лунь-то выдержит?..
— Вы полетите в морок, да? Следом за этим рыжим? — выпалил Рин, сжав кулаки.
Все обернулись к нему, но он не отступил. Смотрел на некроманта прямо, взволнованно, как будто бы это его судьба решается.
— Ну... — Камориль виновато улыбнулся, — знаешь... Точнее, понимаешь, в чем дело... Я не знаю точно, я ли главный герой этой истории. Мйар, он все-таки и рыж, как ты верно подметил, и странен еще пуще меня, и этот чародей в нем, и даже Война Причин, и специфическое это полубессмертие... — Камориль развел руками. — По всему выходит, что все от него зависит. Но это очень сложный вопрос, на самом деле. И тут я должен сам решить, как мне быть. Тем более что я человек последовательный. Ну, таким я себя считаю, по крайней мере. Так вот, я выбираю "быть".
— Если ты не вернешься в течение трех дней, я тебя из-под земли вырою, — спокойно сказал Эль-Марко. — Где, говоришь, ближайший переход в морок?
Камориль не смог сдержать улыбки.
ГЛАВА 27
Горизонт был алым, как маячок догорающей спички. Темные, иссиня-черные волны мерно вздымались над Тлеющим Морем. В толщи волн мерцали лазурные огоньки — то ли искры давно прогоревшего пламени, то ли какие-то неведомые светящиеся животные, способные передвигаться внутри этой странной, почти что твердой массы, которая тем не менее движется и живет на манер большой воды. С поверхности Тлеющего Моря вверх летел бордовый пепел, напоминающий при этом тонкие прозрачные лепестки, резные, колкие. Над бугристой поверхностью волн, метрах этак в ста, завис в воздухе ближайший из островов: вытянутый, темный, похожий на огромное окаменелое пламя. Далее этаких висящих над морем скал было видимо-невидимо, их силуэты совсем терялись друг за другом, для того, чтобы, слившись, перейти в нечто еще более величественное и явить наконец абрис горы Антарг — Сердца Мира, двурогой громады, зажавшей в своих клешнях круглую, совершенно красную луну.
Между собой острова связывали тонкие, почти невесомые мостики, сработанные из какого-то тугого черного сплава. Ветер, прошивая насквозь ажурные арки, стенал и пел.
Ветер трепал Ромке челку и, кажется, все тело ему тоже пронизывал, рискуя продуть бронхи и напрочь разбередить душу. После того полета, казалось бы, высота не должна страшить, морок ведь — а вот поди ж ты. Ромке казалось, что уж ему-то морок не будет так прилежно подчиняться, как Варамире. То ли из-за того, что он недостаточно верит в себя, то ли по каким-то своим, потусторонним волшебным причинам. Понять морок Ромка пока что так и не смог.
Тлеющее море осталось далеко внизу. Варамира шла впереди, и тот же ветер неутомимо ерошил ее длинные вьющиеся волосы, бросая их то в одну, то в другую сторону. Иногда "бабка" оборачивалась, чтобы проверить, не отстает ли от нее Роман. На лице у нее не осталось и следа беспечности — брови сведены, в глазах решительность и сосредоточенность, как будто бы она не только балансирует на тонком мостике, играя с высотой и ветром, но и каждую минуту борется с чем-то еще.
Конечно, борется, — пришло знание Ромке в голову.
Мальчик уже порядком привык к тому, что знания появляются в мозгу как будто бы из ниоткуда, пробуждаемые словами-ключами, событиями или просто даже собственными его мыслями.
Он старался не смотреть вниз. В конце концов, они прошли уже три таких моста — успешно, а как иначе. Они уже четыре раза ступали на поверхность летающих островов, каждый из которых был по-своему уникален. Прошлый, вот, например, был весь расцвечен узорами фиолетовато-зеленого александрита, что рос там гроздями, пробивался из-под черного, закопченного сланца, тянулся вверх гранеными сталагмитовыми столбами. Остров, до которого оставалось совсем чуть-чуть, казался алым, как будто бы весь состоял из огромного куска красного хрусталя.
— Не отставай, — подбодрила мальчика Варамира. — Сейчас преодолеем остров Страсть и все, мы доберемся до него... мы ступим на поверхность Сердца Мира!
Ромка хмыкнул. Остров Страсть?.. Мостик тем временем кончился, и настало время спуститься на гладкую, ярко-алую стеклянную поверхность. Варамира уже была там. Каждый ее шаг оставлял на поверхности острова след, который немедленно заполняла какая-то жидкость, похожая на ртуть, превращая отпечаток ступни в маленькое фигурное зеркальце.
Ромка понял, что летающие острова никакого особого волшебства в себе вроде бы не несут, и названы по-всякому только из-за своей формы и цвета. Если они ступили на Страсть, то это совсем не значит, что им придется бороться с какими-нибудь опасными желаниями или эмоциями. Это просто остров. Просто непростой, странной красотой красивый остров, багряный, словно корундовый скол, живущий в мороке своей непростой, непостижимой жизнью, встречающий каждого, кто спустится на него вот так необычно — запоминая оставленные путником следы, обращая их в жидкие зеркала.
Ромка шел за Варамирой через Страсть, и на алом хребте летающего острова оставалась длинная неровная полоса серебристых следов. Когда они забрались на самую высокую точку острова, Варамира приостановилась. Глянула вверх, на гигантский силуэт Сердца Мира и зажатую между двумя его отрогами луну.
— А тот Кровавый Рассвет, — спросил Ромка, оглядываясь на проделанный ими путь: на череду летающих островов и черную дымку Тлеющего Моря, — он что? Он больше за нами не идет?
— Кровавый Рассвет не может ступить за границы Тлеющего Моря, — ответила Варамира. — Так было всегда. И так будет.
— Понятно, — кивнул Роман.
Так он вскоре совсем разучится задумываться о причинах и следствиях и, чего доброго, начнет принимать вообще все, как есть. Не только то, что стоило бы. Вообще все.
— Пойдем, — позвала Варамира.
Они стали спускаться к следующему мостику, самому высокому и протяженному, который должен привести их к самой Антарг.
Ветер взвыл, как орган, когда Ромка вступил на тонкую металлическую поверхность. Далеко внизу, откуда потоки воздуха приносили темный багровый пепел, мальчик смог разглядеть что-то новое, чего не было видно с других мостов. Там, в причудливой тени от Пламенных Островов и великой горы Антарг, был город. Черный, как и окружающее его Тлеющее море. Ромка сам не знал, как понял, что это город, и как его разглядел. Наверное, опять знание откуда-то изнутри пришло, как это теперь часто с ним бывает.
