Завтра они пойдут на море, наверное. Или в кино. Не сидеть же дома целый день? Если подумать — она сто лет не была в кино. Что хоть сейчас там крутят? А затем...
Одна мысль об этом заставила пальцы на ногах поджаться. Как-то ей стало слегка душно, сердце заколотилось предательски, так, что показалось, все соседи его услышат.
Ладно, пора попытаться поспать.
Никс, выключив лампочку, свернулась калачиком на свободной части кровати, обняла ногами покрывало и закрыла глаза.
Как же хотелось ей в этот миг, чтобы Найк проснулся и обнял ее. Или чтобы повернулся, протянул руку и, может быть, поцеловал? Тут бы все и решилось. Ей казалось, что тут бы все, в самом деле, стало понятно и ясно: почему они тут, зачем и что делать дальше. Просто... пускай повернется, улыбнется, их лица окажутся близко-близко, и тогда... Но он спал — глубоким, спокойным сном человека, вымотанного до предела.
Для Никс это был первый раз, когда она ночевала в одной постели с парнем — и это показалось ей очень волнующим. Впрочем, она еще много чего собиралась сделать впервые. До того, как она уйдет в Морок, будить эту их Вьюгу.
Утро настало внезапно. Ну как утро — часы показывали полдень, и Никс, встрепенувшись, обнаружила себя в пустой комнате. Найка рядом не оказалось. Когда он ушел? Оттого, что она спала одетая, было слегка некомфортно.
Никс, поднявшись, нацепила на ноги белые шлепанцы, оставшиеся еще со времени заточения, поправила обрезанные под сарафан остатки смирительной рубахи. Вообще, надо бы с этим разобраться — вчера на рынке бабки смотрели на нее странно, наверное, не могли решить: все-таки она проститутка, наркоманка или просто очень верующая? Но никаких лотков с одеждой там не было. Также надо бы где-то раздобыть зубную щетку, расческу и прочие мелочи. На данный момент собственный внешний вид Николу особо не смущал — как-то ей стало все равно, как именно она выглядит, после всех этих приключений в камере. Но, конечно, по уму с этим стоило бы разобраться поскорей, а то ведь... мало ли.
Никс выдохнула, решительно открыла дверь и вышла во дворик. Найка увидела сразу — он над чем-то колдовал на летней кухне. Проходя мимо, она отметила, что фартук на голую спину ему определенно идет, и задумалась — он сам-то понимает, как это выглядит?..
— О, ты проснулась? — Найк заметил ее.
— Ага, умоюсь пойду, — Никс кивнула в сторону душа и туалета.
В душ вода поступала из бака, покоящегося наверху кабинки. Грелась вода от солнца, и потому была только слегка теплой. Никс вытерла лицо полотенцем, взглянула на себя в зеркало — хмыкнула, отметив действительно почти исчезнувшую припухлость щек и в общем слегка усталый вид. "Может, я еще вырасту?" — безнадежно подумала она.
Вернувшись на летнюю кухню, обнаружила, что все уже готово: Найк разложил яичницу с беконом и помидорами по тарелкам, а чайник как раз вскипел.
— Еда! — обрадовалась Никс.
— Не шик, но сойдет, — Найк, сделав две кружки чаю, уселся на деревянную скамейку, подпер голову рукой и стал недоуменно смотреть, как Никс за обе щеки уплетает еще не остывшую яичницу и пьет сладкий кипяток. Она, поняв, что его смущает, притормозила: точно, ему-то все еще горячо.
— Я от соседей нашим позвонил, — сообщил Найк.
— О! Что говорят?
— Говорят, выехали, — он подул на свой чай. — Будут завтра к полудню примерно.
— Они знают, где нас искать?
— Да, они — знают. Больше никто не в курсе.
— Это хорошо.
Никс, жуя, заметила на столе за Найком открытую пачку соды.
— А зачем тебе сода? — спросила она.
Найк то ли смутился, то ли нахмурился. Почесал нос:
— Ну-у... я встал рано, сходил за недостающими продуктами. Хотел испечь творожных печенек, но... что-то пошло не так.
— Сгорели?
Он понуро развел руками.
— Духовка старая, не рассчитал температуру.
— Ты их выкинул? Может, там все не так ужасно было?
— О нет, поверь, все было очень плохо, — он усмехнулся. — Чистые угли. Что-то последнее время не везет мне с огнем.
Никс деланно улыбнулась, не зная, как интерпретировать эту фразу. Обратила внимание на его шрамированное плечо:
— Болит?
— Еще немного. Но мазь и вправду помогает. Думаю, скоро пройдет.
— Ясненько. Какие у нас дальнейшие планы?
— Купим тебе и мне нормальной одежды, а там посмотрим.
— Точно, это не помешает.
Они еще немного поболтали ни о чем — про погоду и температуру воды, о том, что можно будет искупаться, как зной спадет, или еще раз подняться и осмотреть город с другого холма. Никс вызвалась мыть посуду. Закончив, она прихватила пачку соды с собой.
Нести ее пришлось в руках, и Найк, заметив это, спросил, зачем ей сода. Никс, еще не уверенная насчет своего плана, сказала, что пока что это секрет.
Она не могла не заметить, что Найк все еще какой-то необычно задумчивый. Если вчера это можно было списать на сонливость и усталость, то... очевидно, его задумчивость неспроста.
Когда они спускались по узкой улочке, мощеной большими покатыми булыжниками, вытертыми сотнями ног, Никс спросила:
— Тебе здесь не нравится?
Найк оглянулся:
— Да нет, приятный городок. Вполне уютное место.
— Но что-то не так.
Найк сперва ничего не ответил, но потом сказал:
— Знаешь, это похоже на последний выходной день. Или на лето. Я не люблю лето, потому что за ним идет осень, а потом зима. Но мне нравится сырая, слякотная весна — ведь за ней следует лето.
Никс поняла, о чем он. Он тоже чувствует, что они тут ненадолго, и поэтому, наверное, грустит.
— Ну, в таком случае можно постараться взять от лета все, — сказала она. — Чтобы было, что вспоминать зимой.
— Или зимовать южнее, — Найк хмыкнул. — Но ты права. Надо уметь жить в настоящем. Итак, что именно мы ищем?
Они вышли на небольшую площадь под каменной башней со старинными часами. На площади располагался рынок. Скорее туристический, чем для своих, но тут была и просто одежда — дурацкая, пляжная, дрянного качества. Впрочем, им было не до изысков. Никс присмотрела себе коралловый сарафан до середины бедра и узкие штаны чуть ниже колена, цвета морской волны. Найк приобрел пару светлых хлопковых маек и свободную рубашку с ярким принтом — цветы, попугаи, пальмовые листья. Обувь они нашли в подворотне неподалеку, в темном, пыльном магазинчике, где продавалось все уже ношеное, но еще не убитое, зато по низкой цене. Найк с радостью стянул с себя армейские ботинки, променяв их на фиолетовые шлепки. Никс, долго промучившись между босоножками без каблука и с каблуком, остановилась на танкетке, молясь, чтобы новая обувь натерла хотя бы не в первый же час.
Обзаведясь расческой, зубными щетками, пинцетом и набором пластырей, они зашли еще в магазин с художественными принадлежностями, где Никс купила себе коробку мела.
— И все-таки, зачем тебе сода и мел? — спросил Найк, идущий следом за ней и несущий на плече пакет со своими старыми ботинками.
Никс, от нетерпения обгоняя его, стремилась поскорее вниз, к морю, и потому перескакивала через две ступеньки, но идеи своей раскрывать пока не спешила. Мало ли, вдруг ничего не получится? Все же она в первый раз будет пробовать делать что-то серьезное.
— Увидишь, — все же сказала она по возможности загадочно.
Густые древесные кроны разошлись как-то сразу и вдруг. Небо над морем ослепило белизной кучевых облаков, поприветствовало криками чаек, планирующих на прибрежном ветру. Белоснежная каменная набережная была полна людей, подступы к морю — галечные, темные — также оказались покрыты густым ковром из подстилок и заставлены шезлонгами. На набережной было слишком людно. Чересчур. То есть, конечно, для такого города это нормально — но Никс поняла, что для осуществления затеи ей нужно найти... какое-то другое место. К тому же, тут одна галька... а это никак не подходит.
Найк поравнялся с ней:
— Почти как дома, — заметил он с некоторой иронией. — Ну, куда пойдем?
— Тут никуда не пойдем, — решительно сказала Никс. — Вон карта. Ее глянем.
Они подошли к стенду со схематично изображенным городом и предместьями.
— Вот тут какие-то еще пляжи? — Никс указала на край карты.
— Похоже на то, — Найк осмотрелся по сторонам, показал направо. — Вон причалы, оттуда могут возить в отдаленные бухты. Наверное, местные тоже не особо любят отдыхать в тесноте.
— Там, похоже, целый паром, — Никс потянула Найка за край рубашки. — Пойдем-пойдем-пойдем! Скорее-скорей!
Паром выдал длинный гудок — скоро отплытие. Поднажав, они пронеслись мимо последних ларьков с сувенирами, преодолели раскаленный на солнце причал и запрыгнули на борт. Купив билеты, сразу перебрались поближе к перилам, чтобы можно было смотреть на удаляющийся город, утопающий в зелени, и белые резные скалы вокруг него. Паром шел плавно, лишь чуть покачиваясь.
Никс оглянулась по сторонам и, заприметив то, что ей нужно, по возможности незаметно шмыгнула к мусорному баку и заглянула внутрь.
— Так, Никс, или ты мне расскажешь, что задумала, или я сам придумаю — и это может быть гораздо хуже того, что ты собралась делать на самом деле, — Найк, по всей видимости, отчаялся гадать. Его можно было понять: видеть, как приличного вида девушка достает из мусорного бака чью-то пустую пивную бутылку — это довольно странно.
— Это еще не все, — серьезно сказала Никс и вынула оттуда же темно-зеленую тару из-под минеральной воды.
— Мы не настолько бедны, — в голосе Найка послышалась робкая надежда на то, что Никс в своем уме. — Сдавать бутылки это, конечно, выход, но...
Никс посмотрела на него исподлобья, пытаясь взглядом выразить всю гамму чувств, мол, за кого ты меня принимаешь?
Найк, дурашливо улыбнувшись, развел руками.
— У меня родилась кое-какая идея, — Никс, сжалившись, решила немного приоткрыть завесу тайны. — Увидишь. Я просто не уверена, что получится. Бутылки мне нужны для этого.
— Ладно, — Найк облокотился на перила, повернувшись спиной к морю.
За ним проплывала земля — фигурные скалы с полуразрушенными поместьями на вершинах, поросшие соснами холмы, утесы, иссеченные сверкающими на солнце жилами каких-то более гладких пород. Ветер трепал Найку отросшие зеленые волосы, выбивая из глаз слезы. В брызгах волн то и дело вспыхивала радуга.
Другие пассажиры галдели, пили что-то, хрустели чипсами, спорили и пялились по сторонам, но на Никс с Найком никто особо не смотрел.
Кто-то из отдыхающих заметил дельфинов вдалеке, и пока на борту царила восторженная суматоха, паром медленно преодолел мыс и завернул в бухту.
Никс, положив голову на сложенные вместе руки, наблюдала, как к ним приближается укромный, защищенный скалами пляж — людей там было всего ничего, и это весьма ее воодушевило.
Спустившись по трапу, они ступили на белый песок.
Песок! Уже хорошо.
— Пойдем вон по тем камням, уйдем еще дальше от людей, — сказала Никс.
— Да я ж не против, но там ведь дно, наверное, не слишком облагорожено — можно будет пораниться... К тому же, раздевалок нет.
— Я пока купаться не буду, — сказала Никс.
Найк хмыкнул:
— А если солнечный удар? — но тут же поправился: — А, точно, я опять забыл.
— Да, я слегка огнеупорная, — подтвердила Никс. — Можно не бояться.
Сняв обувь, которая здесь только мешала, они пробрались по расколотым бурым камням еще дальше, в следующую небольшую бухту. Выбрав пологий булыжник, Никс разложила на нем все, что принесла. Огляделась по сторонам: люди были далеко. Шанс, что кто-то почует неладное — крайне мал. Ей не терпелось начать. В голове не было какого-то стройного плана или конкретной идеи — хотелось делать по наитию и верилось, что получится.
Она, решаясь, зачерпнула горсть песка. И высыпала обратно, засмотревшись, как Найк стягивает майку. Он, обернувшись, поймал ее взгляд, улыбнулся:
— Ну, я пошел.
Никс смущенно улыбнулась в ответ. Где-то в груди ожило и засветилось теплое, тихое торжество, словно предчувствие чего-то необычайного. Никс тряхнула головой, намереваясь сосредоточиться на предстоящем процессе, пошлепала себя по щекам. Не отвлекаться!
Итак, поехали.
Толчем мел. Какая там пропорция? Ладно, попробуем на глаз. Достаточно ли далеко уплыл Найк? Ага, вон, рассекает кролем, намереваясь, наверное, доплыть до высокого камня вдалеке и забраться на него — значит, звука он не услышит. Никс взяла пивную бутылку и решительно разбила ее о другой камень. Собрала осколки в кучку. То же самое сделала и с зеленой бутылкой. Перемешала мел с песком и содой, положила смесь на ладонь, прикрыла другой и... призвала магию.
Действовать надо было быстро. Впрочем, довольно скоро она нашла подходящий для себя ритм, освоилась с материалом. Что есть искусство, если не структурирование реальности? Не потому ли красив наутилус, что похож на горн и розу одновременно? Ритм, равновесие, нюансировка — чередуем все понемногу, приправляем фактурой, добавляем глубинный смысл — пускай это будет не просто абстрактное скопище пятен, а... парусник, летящий над волнами? Корабль, несущий тысячу перламутровых парусов, с веером острых весел, снасти — словно ажурное кружево. Здесь как раз хватит имеющихся цветов. И как последний штрих — вытянуть тонкую нить и согнуть в петельку, чтобы было, на чем носить этот амулет.
Никс отложила на камень первый получившийся "блин". На ее взгляд он вышел совсем недурно. Сама бы она не стала такое носить, но она вообще почти не носила украшений, не имея даже проколов в ушах. Но кто-нибудь другой вполне мог бы...
Никс, боясь потерять вдохновение и запал, взялась за дело снова. Из ее рук вышло шипастое солнце с человеческим лицом — зеленые глаза, темно-карамельные геометрические узоры. Солнце показалось Никс менее удачным, но она не знала, как его исправить, потому оставила остывать рядом с парусником.
На что там у нас еще может сгодиться зеленый? Точно! Цветы. Мягкий, пастельный оттенок получившегося светлого стекла подошел как нельзя лучше: фигурные каллы изогнулись в миниатюрном водовороте, сплелись в изящный симметричный узор. Никс снова вытянула и закрепила петельку, повертела кулон в руках, представляя, какая женщина могла бы его носить, и положила на камень к первым двум.
Видно было, что последние цветы сделаны много лучше парусника, но он все равно был хорош.
Никс расплавила еще немного осколков коричневого стекла и вылепила из них плоского котика, выгнувшегося дугой — тонкий хвост, колючие лапы, хитрые зеленые глазища. Петелька. Положить остывать. Придумать что-то еще.
На восьмом амулете-кулоне она наконец заметила, что за ней уже давно наблюдают. Найк выбрался из воды, сидел неподалеку и молчал, зачарованно глядя, как она расправляется со стеклом. Судя по мурашкам, ему было немного холодно (на камни наползла тень), но он смотрел, не отрываясь.
— Ну как? — спросила Никс. Ей, по правде говоря, стало неловко: он, получается, видел и неудачные две попытки. Какой позор!
— Это... это очень красиво! — живо ответил Найк. Кажется, он говорил искренне. — А стрекозу сделать можешь? Или махаона?
