— О'кэй, — сказал Шильман. — Когда информацию доставят на Землю, мы продолжим нашу приятную беседу, — он повернулся и пошел к выходу.
Доктор Донелли предоставил Митчеллу мнемокристаллы с записями разговоров Пилигримов. Митчелл вызвал Бартона и договорился о расшифровке и обработке записей. Пока же наемникам предстоял перелет в космопорт Плесецк, где, по распоряжению Шильмана, их ждал звездолет.
— Если там миллионы этих контейнеров с информацией, — сказал Лугарев, — на одном звездолете нам их не вывезти. Тут понадобится целая флотилия, и не один месяц погрузо-разгрузочных работ.
— От вас и не требуется вывезти все, — ответил Шильман. — Ваша задача — найти склад, проверить, действительно ли информация там, оценить приблизительно, сколько звездолетов понадобится для перевозки, ну и привезти столько, сколько сможете, для оценки ценности информации.
— Если бы удалось задействовать наше транспортно-погрузочное оборудование на складах, — сказал Р8, — все было бы куда проще. У нас ведь была автоматизированная система погрузки... Но планета лишена энергии.
— А если мы возьмем с собой какой-нибудь источник питания? — спросил Лугарев. — Реактор — генератор от шагохода, к примеру?
— Лучше от шаттла Моргота, — ответил Р8. — Хорошая идея, Игорек. Хоть ты и снова стал человеком, но соображаешь неплохо.
— Не впадай в шовинизм, — ответил Лугарев. — Кстати, у меня еще одна идея. После того, как кончится эта белиберда, я дам тебе напрокат свое андроидное тело. Для Т20 и БС стрельнем тела у кого-нибудь из ребят. И я вам покажу, как здорово быть человеком.
— Гм..., — сказал Р8. — И какую программу ты наметил?
— Для начала я куплю виллу в Ницце, — ответил Лугарев. — Первый чек из премии нам уже дали, скоро и второй пришлют. Там мы устроим базу для отдыха. Днем будем купаться в море, а вечером снимать баб. Когда надоест — запремся на вилле и сутки трои подряд будем пить пиво и играть в преферанс. А потом поедем в Иерусалим, в гости к Левину. Ариэл, ты не против?
— Если возьмете в компанию, не против, — ответил Левин. — Только придется тебе, Игорек, оставить свой "кадиллак" дома.
— Почему это?
— Израиль — маленькая страна, — ответил Левин. — На своей бандуре ты там не развернешься. Или заедешь в Средиземное море, или бампер поцарапаешь о Голанские высоты.
Наемники заржали.
— Действительно, заманчивая идея, — ответил Р8.
Тот же самый Боинг доставил их в космопорт Плесецк во втором часу дня. Когда самолет делал круг для захода на посадку, Лугарев заметил на одной из авиастоянок знакомый одногорбый силуэт "Эйприл Фест".
Боинг зарулил на ту же стоянку. Ирвинг Голдштейн встретил команду у трапа.
— Привет, Ирв, — сказал Митчелл. — Быстро вы.
— Старушка "Эйприл" всегда и везде успевает, — усмехнулся Голдштейн. — Расселл остался в Гондоре, руководить зачисткой, а меня отправил к вам. Что за проблемы?
Митчелл отдал ему мнемокристалл с переговорами Пилигримов.
— Надо срочно расшифровать, что они говорили, пока мы готовим звездолет, — сказал он.
— О'кэй, — ответил Голдштейн. — Займемся немедленно.
Пока лингвисты из экипажа "Эйприл Фест" трудились над расшифровкой переговоров Пилигримов, команда осматривала предоставленный в их распоряжение звездолет. Это была новая модель "Кобра" Мк.4, недавно построенная на 146-й линии времени. В основном она была похожа на старый вариант Мк.3, но Лугарев сразу заметил некоторые отличия.
По центру плоского днища звездолета было устроено несколько креплений для дополнительных грузовых отсеков различной емкости. Общая грузоподъемность нового варианта с самым большим отсеком могла достигать 255 тонн. Отсеки вооружения располагались теперь в крыле по обе стороны внутренней грузовой кабины. В левом отсеке на выдвижных пилонах висели четыре стандартные ракеты Lance & Ferman, в правом — что особенно порадовало Лугарева — четыре энергетические бомбы вместо одной на варианте Мк.3.
Изнутри открытой створки отсека вооружения на белом фоне был изображен зеленый крылатый дракон, под которым черными, с алой тенью, объемными буквами было выведено название звездолета: "Тhе МAGIC DRAGON".
Лазеры, как и прежде, стояли сверху на спине звездолета, но теперь они были установлены в поворотной башне. Внешне они отличались от обычных лазеров военного образца.
Рассматривая новую машину, Лугарев не заметил подошедшего пилота.
— Что, нравится?
Лугарев обернулся. Рядом стоял мужчина средних лет в потрепанном рабочем комбинезоне Звездного Флота.
— "Нравится" — не то слово, — ответил Лугарев.
— Капитан Патрик Харрис, — отрекомендовался он. — Лучше просто Пат. Посмотрите еще, что у этой крошки внутри!
— Харрис? Не вы ли возили наших ребят летом на Луну? — спросил Лугарев.
— Было дело, — подтвердил Харрис.
— Я — Игорь Лугарев.
— Слышал о вас, — уважительно взглянул на него Харрис. — Брат говорил, что вы расстреляли как-то на обычной "Марк. Три" маломощным импульсным лазером шестерых пиратов и прорвались на Ксееранр.
— Ну, не шестерых, — ответил Лугарев. — То есть, было-то их шесть... Господи, когда же это было? Лет шесть назад, кажется.
— На моем "Волшебном Драконе" вы бы расправились с этой сворой за пару минут, — сказал Харрис. — У меня четыре суперлазера стоят.
— И как? — поинтересовался Лугарев.
— "Сайдвиндер Скауты" с двух импульсов разлетаются, — ответил Харрис. — Таргоны — с пяти.
Вслед за пилотом наемники и нолдоры поднялись в звездолет. С первого взгляда было ясно, что Харрис влюблен в свою новую машину. Пройдя по коридору в хвост, он повернул штурвал и открыл перед Лугаревым тяжелую бронированную дверь двигательного отсека. Машинное отделение блестело так, будто его ежедневно драили зубной щеткой. Лугарев с удовольствием увидел целый ряд генераторов защитного поля, установленных вдоль стен.
— Сильно, — признал он.
— Обычно ставят четыре, — пояснил Харрис. — А я плюнул на расходы и правила и поставил все, что были на складе. Теперь мой "Волшебный дракон" почти неуязвим. Я прыгал с Земли на Максеедсо, и если встречал меньше пяти таргонов, то даже бомбами не пользовался.
— Однако, — сказал Лугарев. — Погоди, как это с Земли на Максеедсо? За один прыжок?
— За два, — пояснил Харрис. — Первый прыжок с подвесными баками — на двадцать пять световых лет, второй — после дозаправки возле звезды уже на Максеедсо. Жалко, что баки срывает при гиперпереходе.
— Сколько же ты таргонов насшибал?
— За эту кампанию — сорок три. Да еще пять у меня раньше было, — ответил Харрис.
— Недурственно, — признал Лугарев.
В кабине пилотов его внимание сразу привлек стоящий в правом углу странный ярко — зеленый ящик, явно не вписывающийся в общий светло — серый интерьер звездолета.
— Что это? — спросил он.
— А, это?! — ухмыльнулся Харрис. — Моя главная гордость. Таргонский компьютер наведения. Из разбитого рейдера подобрал. С его помощью можно запускать и наводить на противника захваченные автоматические истребители таргонов. После уничтожения цели эта штука возвращает их обратно.
— Ну, ни хрена себе! — восхитился Лугарев.
— Это еще не все, — сказал Харрис, наслаждаясь произведенным эффектом. — "Марк. Четыре" может идти в безъинерционном режиме, даже если поблизости кто-то болтается. И еще одна штуковина — поглотитель падающих световых волн. Делает звездолет невидимым в оптическом спектре.
— Про эти штуки я слышал, — сказал Лугарев, — но сам не пользовался. Теперь понятно, почему твоя посудина называется "Волшебный дракон". И сколько такая стоит?
— Двести пятьдесят тысяч крюгеррандов, — ответил Харрис.
— Сто миллионов долларов? — машинально перевел Лугарев. — Он что, твой собственный?
— Если бы, — усмехнулся Харрис.
— Загнать бы его где-нибудь втихомолку, — сказал Лугарев, — поделить денежки и жить припеваючи до конца дней своих.
— У меня уже возникала такая идея, — рассмеялся Харрис, — но я не смог представить, что мне придется с ним расстаться.
Наемники и эльфы разместились по каютам. Селестиэль и Феанор получили отдельные апартаменты, остальные распределились по двое. Харрис проверял все системы звездолета, Лугарев занялся скафандрами и высадочной техникой, Бэнксу и Топхаузу было поручено позаботиться о запасах пищи.
Возня продолжалась до вечера с перерывом на обед, устроенный в роскошной кают-компании звездолета. Потолок в ней был изрядно выше, чем в кают-компаниях обычных "Кобр" Mk.3, так как отсек вооружения был разделен и перенесен в крылья; стены отделаны панелями орехового дерева, почему-то слегка обугленными по краям, под потолком висела хрустальная люстра, на стенах — светильники в форме бронзовых канделябров и оригиналы картин известных художников, по углам кают-компании стояли резные деревянные статуи явно неземного происхождения. Мебель тоже была чужого изготовления, из очень дорогого фиолетового дерева с Ордимы; Лугарев вспомнил, что как-то раз, по ходу выполнения основного задания, загнал тридцать тонн такого дерева по 60 крюгов за тонну.
— Откуда такая роскошь, Пат? — спросил Митчелл. — Еще летом у тебя была вполне обычная дешевая посудина...
— Не только Игорь недолюбливает охотников за пиратами, — ответил Харрис, — В сентябре по дороге с Максеедсо я расстрелял один надоедливый "Фер-де-Лэнс". У него оказался неплохой интерьер, как видите, — он обвел рукой обстановку. — Беда этих парней в том, что они становятся слишком самоуверенными и начинают нападать на тех, кто им не по зубам.
Сразу после обеда на связь вышел Голдштейн и попросил Митчелла, Лугарева и Селестиэль подняться на борт "Эйприл Фест". Когда они поднялись по высокому трапу и вошли в тесно заставленный аппаратурой салон воздушного командного пункта, Голдштейн вышел к ним из-за пульта лингвистического терминала.
— У меня плохие новости, ребята, — сообщил он. — Пилигримы рассказали нам не всю правду.
— Это на них похоже, — проворчал Лугарев. — А в чем дело?
— Судя по их словам, планета киберноидов кем-то или чем-то охраняется, — сказал Голдштейн.
— Вполне возможно, — задумчиво произнес Митчелл.
— Странно то, что когда Р8 обнаружил ее, он не заметил никакой охраны, — сказал Лугарев.
Голдштейн тут же связался с Р8 и попросил его зайти. Через несколько минут трап застонал под нерасчетной для него тяжестью, "Эйприл Фест" качнулась на амортизаторах, и внутренний модуль Р8 вошел в салон, поприветствовав удивленных операторов небрежным взмахом металлической руки.
Киберноид подтвердил слова Лугарева.
— Не было там никакой охраны, — сказал он. — Я спокойно облетел планету раза четыре, приземлился, осмотрел торчавший изо льда звездолет Пилигримов, сделал пробное бурение... Никто мне не мешал.
— Смотрите сами, — сказал Голдштейн, указывая на дисплей, на котором светился текст переговоров Пилигримов.
— "Ты сказал им, где информация?
— Да. Они убедительно настаивали.
— А Страж? О нем ты сказал?
— Нет. Пусть это будет нашим маленьким сюрпризом. Если они справятся с ним, значит, они действительно достойны нашего Знания. В этом случае наша миссия будет выполнена. Это будет их последний экзамен.
— Ты по-прежнему считаешь, что они могут стать нашими достойными преемниками в этой Галактике?
— Более подходящих кандидатов я еще не встречал. Они несколько беспринципны, это так, но они все равно лучше всех остальных. Неудача с эльфами окончательно убедила меня в том, что люди более перспективны.
— Мне кажется, ты ошибаешься насчет эльфов. Последние события показали, что в союзе с людьми они способны на многое.
— Не время спорить об этом".
Лугарев оторвался от экрана и удивленно посмотрел на Голдштейна.
— Я чего-то не понял, Ирв? Они считают нас своими наследниками, что ли?
— Мне тоже так показалось, — ответил Голдштейн. — Но сейчас важно не это. Что это за Страж? Мысли есть?
— Может, охранный спутник? — предположил Лугарев.
— Да нету там спутников, — буркнул киберноид. — Я все обнюхал. Селестиэль, может ты что-нибудь подскажешь?
— Надо подумать, — ответила она. — Игорь, ты помнишь, как кончается "Квэнта Сильмариллион"? "Самого же Моргота Валары извергли через Врата Ночи за Стену Мира, в безвременную бездну; и стража встала навеки на тех стенах, и Эарендил хранит грань небес", — процитировала она по памяти.
— Ну да, — ответил Лугарев. — Корабль Эарендила охранял Землю. Тот самый спутник, который мы сняли и достали из него Сильмарилл.
— Это был не корабль Эарендила, — покачала головой Селестиэль. — Это был просто бидон с лазером внутри. Во время своих странствий меж звезд Эарендил причаливал к Звездной пристани и отдыхал там.
— Да, Высокий говорил мне, — вспомнил Митчелл, — что построил транспортную систему, названную Великой Лестницей, и что Бесконечная Лестница Мории, по которой мы поднимались на Келебдил — всего лишь небольшая ее часть. Он сказал: "... из мира подземного мрака в заоблачные выси, и далее, к Звездной пристани". Но к чему ты клонишь?
— А помнишь, — продолжала Селестиэль, — когда мы беседовали с Галадриэлью и Элрондом в их дворце в Аваллоне, Элронд сказал, что Эарендила нет в Валиноре, и спрашивал, не нашли ли мы его на спутнике?
— Помню, было такое, — подтвердил Лугарев. — Погоди-ка! Ты хочешь сказать, что Страж — это Эарендил?
— Именно, — ответила она.
— Тогда нет проблем, — сказал Лугарев. — С эльфом мы договоримся.
— Еще неизвестно, во что превратили его Валары, — охладила его Селестиэль. — Никакого эльфа нельзя заставить просидеть семь тысяч лет в металлическом шаре за Стенами Ночи. Мы любим Землю, цветы, деревья...
— Элронд — его сын, так? — сказал Голдштейн. — Тогда возьмите его с собой, и пусть он уговорит папашу. И поставьте сильмарилловый лазер на звездолет, чтобы было чем отбиться, если кроме Эарендила там обитает еще какая-нибудь Пилигримская нечисть. Вдруг там балрог?
— Ага. В карты с эльфом играют семь тысяч лет подряд на Пилигримские сокровища, — буркнул Лугарев. — Думай, что говоришь, Ирв. Но лазер взять не помешает, это ты прав. Балрог не балрог, а майары там могут ошиваться. В конце концов, что мы о них знаем наверняка? Почти ничего.
Поздно вечером седьмого ноября Харрис поднял звездолет, провел его через пространственно-временное окно и посадил на базе Минас-Анор. Вместе с ними на 8254-ю линию вернулась "Эйприл Фест". Пока Р8 разыскивал Элронда, техники под руководством Харриса установили сильмарилловый лазер в орудийную башенку "Волшебного Дракона". Кроме того, в грузовую кабину с трудом затащили снятый с сожженного вражеского шаттла реактор с энергоконвертором. С его помощью Р8 надеялся дать энергию в механизмы своей родной планеты.
К утру все было готово к старту, хотя Харрис, не спавший половину ночи, был далеко не в лучшей форме. Элронд несколько нервничал перед полетом:
— Я и представить не мог, что мне когда-нибудь придется покинуть Землю, — сказал он по секрету Лугареву, когда тот проводил его в каюту.
