— И к чему ты клонишь? — Ответный гнев Клинтана по поводу раскопок в связи с новым провалом разведки инквизиции был очевиден. — Извини, что указываю на это, но ты находишься в процессе потери еще одной гребаной армии, не так ли? Может случиться так, что у кого-нибудь из ваших командиров есть хоть какое-то намерение когда-нибудь выиграть чертову битву?!
Великий инквизитор, казалось, забыл, кто первоначально выбрал Канира Кейтсуирта командовать армией Гласьер-Харт, — заметил Дючейрн. — Если уж на то пошло, он, казалось, не обращал внимания на свои систематические усилия блокировать желание Мейгвейра заменить Кейтсуирта после провала прошлым летом. Судя по выражению лица капитан-генерала, у него была отличная память, но он не попался на удочку, если это было так.
— Армия Силман и армия Гласьер-Харт никогда не были единственными силами, которые у нас были на поле боя, Жэспар, — сказал он вместо этого ледяным тоном. — Есть Тигман и Симминс, только для начала, плюс вся армия Рейнбоу-Уотерса. Даже если предположить, что оценка Кейтсуиртом численности противников была точной — в чем я чертовски сомневаюсь, — и принять наихудшую оценку для всего, о чем сообщалось в Нью-Нортленде и Маунтинкроссе, плюс все, что есть у Хэнта в Саутмарче, еретики — Чарис и Сиддармарк вместе взятые -прямо в эту минуту имеют не более шестисот-семисот тысяч человек на поле боя. У харчонгцев больше миллиона, и еще плюс четыреста пятьдесят тысяч следуют за ними, плюс семьсот тысяч человек, которых мы собираем прямо здесь, на землях Храма, и новые полки, которые готовит Долар, пока мы разговариваем. И не только это, но у нас есть чертовски много винтовок и артиллерии — не говоря уже о ракетах брата Линкина — которые сейчас выходят из литейных цехов, так что мы действительно сможем вооружить все эти новые войска в течение трех или четырех месяцев.
Капитан-генерал покачал головой, его глаза были мрачными.
— Они причинили нам боль, и будет только хуже. Но Кейтсуирт еще не мертв, у нас огромная глубина обороны, мы будем разрушать каналы перед их носом на каждой миле пути, чтобы замедлить их продвижение, а харчонгцы находятся прямо между ними и кратчайшим путем к Зиону. Нет, Жэспар, этот джихад еще далек от завершения, и я бы хотел вернуться к работе и продолжать в том же духе. Кроме того, — эти мрачные глаза сузились, — мне кажется, у тебя есть несколько собственных проблем прямо здесь, в Зионе. Я бы подумал, что ты также захочешь вернуться к ним.
Дючейрн глубоко вздохнул, когда Клинтан гневно покраснел, но взгляд Мейгвейра не дрогнул. Казначей задавался вопросом, был ли Клинтан так же поражен, как и он, увидев, что Мейгвейр перешел в наступление, особенно с учетом сообщений о новых бедствиях, поступающих от армии Гласьер-Харт. Судя по всему, Кейтсуирту повезло бы, если бы его команда выжила, а тем более удержала свои позиции, и катастрофа такого масштаба должна была заставить Мейгвейра твердо обороняться. Однако еще более удивительным, чем воинственность Мейгвейра, было то, что в ответ Клинтан не разразился яростной тирадой.
Конечно, его собственное положение в данный момент менее чем завидно. Аллейн прав насчет этого. И это еще хуже после того, как он провел последние пару лет, пытаясь скрыть деятельность "кулака Ко-янга". Что ж, он больше не может их прятать, не так ли?
Изрытые воронками руины, где когда-то стояла вторая церковь святого Паскуале верных Зиона, были слишком велики, чтобы их можно было скрыть, тем более что на них выходили квартиры стольких епископов и архиепископов. Полдюжины из этих епископов и архиепископов получили порезы и рваные раны от разлетевшихся острых осколков стекла, когда взрыв разбил их окна. Ближе к фактическому месту расположения церкви ущерб был гораздо серьезнее. Декоративные деревья и кустарники были искорежены, их сломанные ветви были обнажены взрывом, и по меньшей мере тридцать пять членов храмовой стражи и "несколько" — Клинтан и Рейно все еще отказывались назвать официальное число — агентов-инквизиторов были убиты вместе со всеми до единого людьми в церкви.
И список погибших был интересным чтением, особенно для людей с недоверчивым складом ума. Дючейрн не обсуждал это с Мейгвейром, но он знал, что у генерал-капитана должны быть свои подозрения относительно того, как эти конкретные викарии и архиепископы, которые просто случайно представляли более половины прелатов, участвующих в наблюдении за операциями армии Божьей, случайно собрались в этой конкретной церкви в тот конкретный день. Тот факт, что единственный присутствующий викарий, который не был связан с армией Бога, был одним из ближайших союзников Жэспара Клинтана, должен был придать этим подозрениям определенную остроту.
Интересно, думают ли Жэспар и Рейно, что Аллейн — тот, кто их взорвал? Эта мысль доставила Дючейрну определенное едкое удовольствие. Скорее случай горького привкуса, не так ли? И как было бы восхитительно, если бы Аллейн собрал все это воедино.
Только он этого не сделал. Вся храмовая четверка сидела в этом самом конференц-зале, когда по Зиону прокатился гром мощного взрыва. Звук был отчетливо слышен даже здесь, и Дючейрн видел выражение лица капитан-генерала. Мейгвейр не ожидал ничего подобного, и его реакция, когда инквизиция неохотно объявила имена погибших, была показательной. Дючейрну было ясно, что он не имеет никакого отношения к их смерти... и столь же ясно, что он никогда не ожидал, что Клинтан сможет связаться со столькими людьми, с которыми он работал и на которых так долго полагался.
— Я уверяю вас, что мои инквизиторы занимаются этими... проблемами, даже когда мы сидим здесь, Аллейн. — Тон Клинтана был ледяным, когда он, наконец, заговорил, но он был далек от того дикого, острого тона, который обычно звучал бы в нем. — Мы выясним, кто это сделал и как. И когда мы это сделаем, они ответят за это, кем бы они ни были.
Судя по блеску в его глазах, он все еще не отказался от возможной причастности Мейгвейра.
— Тем временем, однако, боюсь, что ситуация здесь, в Зионе, становится все хуже и хуже, Жэспар, — сказал Тринейр. Это должно было прозвучать резко и напористо, но вместо этого прозвучало ворчливо. Клинтан посмотрел на него, и канцлер раздраженно пожал плечами. — Я не сомневаюсь, что инквизиция в конце концов докопается до сути. Но у меня есть семафорные запросы, поступающие от светских правителей от Шэнг-ми до Горэта и Деснейр-Сити. Все, что у них пока есть, — это слухи от их послов здесь, в Зионе, но пройдет совсем немного времени, прежде чем... ну, ты знаешь.
Голос Тринейра затих, и он с несчастным видом пожал плечами, когда сердитый взгляд Клинтана превратился в свирепый. Листовки и письма, которые Клинтан и Рейно так и не смогли опередить, появились по всему Зиону в течение дня после взрыва. Они перечислили имена не только викариев и архиепископов, которых инквизиция официально признала погибшими, но также старших помощников, которые сопровождали их, убитых храмовых стражников и двадцать три имени, перечисленных как агенты-инквизиторы. И на этом они не остановились. Они также включали сообщение от чего-то, называющего себя "кулаком Бога", которое взяло на себя ответственность за вторую Паскуале... и перечислило еще четырнадцать викариев, шесть архиепископов, девять епископов и одиннадцать верховных священников, которых, по его утверждению, оно убило за последние три года. Что еще хуже, в нем перечислялись "преступления", за которые они были казнены, точно так же, как и для прелатов, погибших во второй Паскуале.
Ущерб, нанесенный инквизиции, было бы почти невозможно преувеличить, — подумал Дючейрн. — Мало того, что была разрушена аура непобедимости Клинтана, но если "кулак Бога" говорил правду — а Дючейрн знал, что это так, — великий инквизитор был пойман на лжи, поскольку он объявил, что почти все предыдущие жертвы убийств умерли от "естественных причин". С этим вопиющим доказательством нечестности на глазах у всех попытки Клинтана отрицать, что мертвые прелаты были виновны в совершенных против них преступлениях, по меньшей мере, звучали пусто.
Дрожь пробежала по основам инквизиции — доказательство нынешней слабости и обещание большего ущерба в будущем — и тот факт, что объединенная сила инквизиции и храмовой стражи не смогла предотвратить распространение листовок и информации, только подчеркнул неэффективность Клинтана.
— Я не претендую на то, что знаю, как ублюдкам, стоящим за этой лживой пропагандой, удается распространять ее по всему городу, — прорычал Клинтан, — но не собираюсь исключать возможность откровенной демонической деятельности. Обратите внимание, что ничего из этого не появилось здесь, на территории Храма. Для этого есть причина, и я могу придумать только одну. Так что на твоем месте, Замсин, я бы не стал слишком полагаться на его точность.
— Я не говорил ни о какой... дезинформации здесь, в Зионе. — Тринейр явно пытался проложить себе путь через поле словесных Ко-янгов. — Я говорю о запросах от глав государств и первых советников, поступающих по семафору в ответ на сообщения от их послов в Храме. Они хотят знать, что происходит, и мне нужно знать, что им сказать.
— Скажи им, что Шан-вей активна в мире, — решительно сказал Клинтан. — Скажи им, что у людей, которые продали ей свои души, есть все основания убивать истинных слуг Божьих, а затем лгать о своих жертвах, чтобы оправдать свои кровавые действия.
Это, по мнению Дючейрна, был удивительно точный автопортрет, хотя он сомневался, что Клинтан видел это именно так. На самом деле, судя по выражению его лица и тону, великий инквизитор действительно мог верить в то, что говорил.
— Напомни им о Чихиро, глава седьмая — первый стих! — рявкнул Клинтан. — Служение Шан-вей — это служение лжи. Почему же тогда следует ожидать правды во всем, что могут сказать или сделать ее слуги?' И если этого недостаточно, скажи им, чтобы они прочитали следующие два стиха!
Тринейр, казалось, поник перед пламенной убежденностью в голосе великого инквизитора, и Дючейрн нахмурился, когда его собственная память предоставила всю ссылку:
Служение Шан-вей — это служение лжи. Почему же тогда следует ожидать правды во всем, что могут сказать или сделать ее слуги? В них нет правды, их уста говорят только обман, и они будут соблазнять благочестивых на проклятие убедительными словами и фактами, изготовленными из лжи и яда. Не обманывайтесь! Тот, кто прислушивается к уговорам Владычицы Ада, сам ступает на тропинку к ее входной двери. Какими бы разумными и правдоподобными они ни были, они все равно пронзают душу, и тот, кто прислушивается к ним, отрезает себя от Бога и последней надежды на искупление.
Неужели Жэспар Клинтан действительно мог не понимать, что этот отрывок был зеркалом его собственной души? Или поверить, что главы государств, ищущие руководства, не увидят этого таким образом? Но что еще было у великого инквизитора? Убийцы доказали, что могут проникнуть в сердце Зиона и быть такими же смертоносными, какими когда-либо были ракураи Клинтана в Теллесберге, Черейте или Мэнчире. И в отличие от убийц Клинтана, "кулак Бога" убивал не кого угодно, не без разбора. Они были палачами, а не массовыми убийцами, и сколько времени, по мнению Клинтана, потребуется людям, чтобы осознать эту разницу?
И этот человек — хранитель Матери-Церкви? — мысль казначея была горькой от отвращения. — Мы должны верить, что он, хранитель ее правды, ее защитник и попечитель — человек, избранный Богом, чтобы сохранить ее основы против всех сил Ада?
— Как только что сказал Аллейн об армии, — продолжил Клинтан голосом, похожим на дробленый гравий, — дело Матери-Церкви было избито здесь, в Зионе, так же верно, как и на любом поле битвы. Но она Мать-Церковь, Невеста Лэнгхорна, истинная дочь и служанка Бога! Мы, служащие ей, смертны. Мы можем умереть. Мы можем потерпеть неудачу, но она не может! И, поскольку Бог и Лэнгхорн являются нашими свидетелями с самого дня Сотворения, она не подведет — ни тогда, ни сейчас, ни когда-либо! Итак, вы говорите всем, у кого есть сомнения, кто прислушивается к своим страхам, кто прислушивается ко лжи и искажениям Шан-вей, что архангел Шулер знает, как обращаться с предателями Бога, а мы, инквизиция, — слуги Матери-Церкви в этом мире, так же, как он и адская молотилка будут в следующем.
* * *
— Банистер, — сказал Арло Макбит, — позволь мне представить тебя мастеру Жозуа Мерфею.
Биртрим Жэнсин оперся на трость, глядя на высокого светловолосого мужчину с серыми глазами. Он более чем немного нервничал из-за встречи с незнакомцем — даже с тем, за кого поручился Макбит, — потому что официально он был мертв. На самом деле он был в церкви менее чем за пятнадцать минут до взрыва, и его имя было в списке жертв "кулака Бога". Это было идеальное прикрытие для его исчезновения... до тех пор, пока инквизиция не обнаружит ложь, и его левая рука коснулась его нагрудного скипетра. Он получил своего рода мрачное утешение от содержащейся в нем капсулы с ядом. Если он попадет в руки своих бывших коллег по инквизиции, они убедятся, что он действительно мертв, но не раньше, чем выжмут из его кричащего тела все, что он когда-либо знал о "кулаке Бога"— и организации под названием Хелм Кливер.
— Не волнуйся, — сказал Макбит, протягивая руку, чтобы обнять священника за плечо, и что-то было в его глазах. Они мерцали темным, голодным светом, когда была подтверждена смерть викария Стонтина Уэймяна, но сейчас все было по-другому. Теперь они светились танцующим голубым огнем, светились радостной уверенностью, которую Жэнсин слишком давно не видел в своем старом друге.
— Не волнуйся, — повторил он. — Я должен был представить тебя сейджину Жозуа, а не мастеру Мерфею, потому что он сейджин, Биртрим, такой же настоящий сейджин, как и сам святой Коди.
Настала очередь глаз Жэнсина расшириться, и они метнулись обратно к бородатому мужчине, стоящему в тени складского помещения, арендованного Макбитом.
— Я планировал вытащить тебя обычным путем, — продолжил Макбит, — но тут появился сейджин. И не в первый раз. Разве ты не задавался вопросом, как Арбэлист доставила нам эти взрывоопасные палочки? Сейджин Жозуа доставил их от нее, и затем она специально послала его за тобой.
Жэнсин с трудом сглотнул. Его старшая сестра Тилда была сестрой святого Коди, как и его тетя Клодиа. "Арбэлист" легко завербовала его прямо из семинарии, и он был одним из очень немногих людей, которые когда-либо читали дневник святого Коди. В том дневнике была именно та правда, которая отправила его в инквизицию в качестве шпиона Хелм Кливера, и теперь — наконец-то — он оказался лицом к лицу с настоящим сейджином.
— Сейджин привел свой хикоусен, Биртрим. Он собирается вытащить тебя из земель Храма. Завтра в это же время ты будешь отчитываться непосредственно перед Арбэлист и сейджином Мерлином. — Макбит улыбнулся, потряс священника за плечо и покачал головой. — Завидую тебе, Биртрим, но, по крайней мере, я не тот, кому придется держать рот на замке о настоящей поездке в хикоусене сейджина!
