Впрочем ничего особо ценного в зале не отыскалось. Горсть жемчужин, от старости превратившихся в мел, потускневший рубин и пара фиалов с зельями, от которых на помутневшем стекле остались только грязные разводы, найденные в почти сгнившем сундуке, охранявшемся грозовым атронахом, да соли пустоты, собранные с самого атронаха — вот и все, что они нашли.
За дверью оказался крошечный — в сравнении с предыдущим — полузатопленный зал, у дальней стены которого топтался еще один атронах — инеевый. И топтался уже настолько долго, что пространство вокруг него покрылось толстым слоем льда. В том числе и дверь, очертания которой Элемар все-таки разглядел. Да и в самом зале было заметно холоднее, чем в первом, так что мысленно поблагодарив Второго еще раз за Ботинки, он взлетел, создавая огненный шар — соваться в воду на таком холоде было бы... не слишком умно. Как и сражаться с инеевым атронахом, вооружившись мечом с морозными чарами...
"Хренасе, почти два локтя", — оценил толщину ледовой корки Второй, когда они разобрались с атронахом и получили возможность спокойно осмотреться.
"Это будет нелегко", — согласился Элемар, глядя на скрытый за толщей льда дверной проем.
Стоило прикинуть, какое из известных им заклятий будет эффективнее...
..."Все, хватит. Иначе мы тут так и сдохнем".
Голос у духа звучал тише и слабее обычного — чтобы освободить дверь из ледяного плена им обоим пришлось изрядно потратиться на огненные заклинания. Слабые — "Жестокий огненный цветок", примененный Элемаром в надежде на быстрый результат, превратил пол в каток и едва не прожарил его самого, послужив поводом для еще одного нелестного комментария со стороны Второго. Так что пришлось растапливать лед потихоньку, время от времени меняясь, чтобы дать друг дружке хоть немного передохнуть. "Огненные кулаки" и "огненные укусы" что один, что другой теперь, наверное, сумеют применить даже будучи без сознания. Мысль о том, что можно было призвать для этого огненного атронаха, посетила обоих слишком поздно — когда ни у одного, ни у другого на это не осталось сил. Мысль о том что стоило бы запастись зельями, восполняющими магический резерв — тоже. И что с того, что раньше в них не возникало надобности?
Держась в сознании исключительно на силе воли, Элемар перелетел затопленную часть зала в обратном направлении и буквально вывалился на площадку по ту сторону двери. Где и распластался, уронив гудящую от магического истощения голову на заплечную сумку. И успев пробубнить:
— Надеюсь, пока мы тут, новое землетрясение не начнется, — отрубился.
Проснувшись, Элемар попытался встать и тут же придушенно взвыл от боли — от лежания на каменных плитах затекло все, что только могло. Но от истощения не осталось и следа, а значит, в отключке он пребывал не менее суток.
Второй немедленно спихнул его "внутрь" и принялся неторопливо разминать задеревеневшие мышцы, буркнув на возмущенный возглас:
"Когда ты там раскачаешься..."
Впрочем, едва закончив разминку, контроль над телом он вернул. Элемар охнул... и тут же полез в сумку за свертком с вяленой скрибятиной: взбодрившись, тело вспомнило, что последняя трапеза была... очень давно в Альд Скаре. И теперь истерически требовало жрать...
Прогрев заклинаниями контур двери в очередной раз, Элемар толкнул её... и ничего не произошло.
"Не до конца лед растопили?"
"Или просто заперто, — хмыкнул Второй. — Не забывай, Хильбонгард и его приятель уезжали на похороны Ханина, кем бы он ни был. Вряд ли они оставили свою кузницу незапертой".
"И, если верить легенде, они не вернулись. Ведь всех — или почти всех — гостей отравили на том поминальном пиру".
"Именно".
Элемар мрачно уставился на дверь.
"Тогда вряд ли мы её откроем".
"Отмычками — точно нет. Но разве ты все свитки продал? Я же просил!"
Альтмер хлопнул себя по лбу, вспомнив, как Второй когда-то настаивал на том, чтобы оставить хотя бы один из свитков-"отмычек". Тех, которые вскрывали даже самые хитрые замки, просто превращая их механизм в труху, за что заклинание и называлось соответственно — "разбивателем замков".
"Думаешь, сработает?" — усомнился он, но свиток все же достал.
"Должно. Вряд ли Лалатия стала бы поручать нам невыполнимое. Сложное — да, а невыполнимое — вряд ли. Так что эту дверь можно открыть. Главное, придумать как".
Элемар задумчиво уставился на останки атронаха, ловя ускользающую мысль. И торопливо, чтобы не усомниться и не передумать, сотворил заклинание поиска ключей... Не то чтобы он ждал отклика... но он пришел. Из-за двери.
"Логично, — хмыкнул почувствовавший то же самое Второй. — Думаю, это ключ от какого-то сундука в кузнице. А ключ от самой кузницы хозяева унесли с собой. Так что давай все-таки заклинание".
Кивнув, Элемар развернул свиток и, приложив ладонь к замку, проговорил слово-ключ. Что-то хрустнуло, дверь дрогнула и словно бы просела, заставив его нервно икнуть. Но неохотно приоткрылась, захрустев-заскрежетав проржавевшими петлями, стоило ему навалиться плечом.
Вода, постепенно затапливавшая Ануднабию, добралась и до кузницы. Хотя, возможно, она всегда там была — поверхность воды отчетливо парила. И возле стенок возвышавшегося в центре кузницы монументального колодца завитки пара над водой были заметно гуще. Да и багряное свечение над самим колодцем довольно недвусмысленно намекало, что плещется на его дне... если это дно вообще когда-либо было. Второй, заставив Элемара внимательно оглядеться, долго восхищался гением того, кому пришло в голову подвести в кузницу воду, чтобы она охлаждала основание колодца, не давая лаве внутри его расплавить. А неизбежно образовывающийся пар — пелена которого, в очередной раз напомнив Элемару о Тукушапале, плотно затягивала свод — явно отводился куда-то наружу.
Крушитель Черепов нашелся в колодце. И достать его без чар левитации не предсталялось возможным. К счастью, для Элемара это не было проблемой. К тому же, недалеко от входа на обломках не то полки, не то каменного стола нашелся покрытый патиной ключ и осклизлый свиток, зачарованный на полет и — непонятно, правда, зачем — на мощнейшую маскировку. Фраза-ключ, как ни удивительно, читалась, но написана была на столь старом диалекте бретика, что Элемар разобрал её только с третьей попытки. А разобрав, долго хихикал. Судя по ней, свиток был зачарован Дорахом Гузалом для его компаньона Хильбонгарда. Потому что ключом была фраза "мятые сиськи Кин".
Еще более удивительным оказалось то, что чары сработали, как должно, стоило Элемару произнести эту фразу вслух. Не воспользоваться этим было глупо... как, впрочем, и довериться полностью столь старому зачарованию. Так что, обследуя кузницу, Элемар стискивал в руке последний фиал с зельем левитации. Хотя ему все равно пришлось пережить несколько неприятных минут, открывая массивный сундук с Крушителем Черепов — ключ в замке провернулся неожиданно легко, но вот откинуть тяжелую крышку одной рукой не вышло и фиал пришлось убрать обратно в кармашек на поясе. И то, что сундук провисев над плещущимся на дне колодца озером лавы несколько тысячелетий, падать вроде бы не собирался, спокойствия совершенно не прибавляло. Второй так и вовсе забился настолько глубоко "внутрь", что, если бы не легкие уколы ужаса, Элемар мог решить, что вновь остался один.
Чары со свитка сослужили им еще одну добрую службу: вылетев из колодца и "приземлившись" на полуразрушенную площадку, где, видимо, было рабочее место Дораха Гузала — точнее, зависнув в полулокте над поверхностью — Элемар едва не столкнулся с очередным атронахом. На сей раз огненным. Впрочем, справиться с не подозревающим о присутствии противника даэдротом оказалось проще простого. И морозные чары на мече оказались на этот раз как нельзя более кстати...
Еще одним сюрпризом оказался человеческий скелет возле одного из столов.
"Скорченная поза, прижатые к животу руки... — заинтересовавшийся Второй немедленно отпихнул Элемара "внутрь" и склонился над мертвецом, внимательно его рассматривая. — И... ага! Ты говорил, что ключ на свитке был написан на бретике?"
"Угу".
Второй еще некоторое время изучал мертвеца, периодически задерживая взгляд то на черепе, то на руках — которые, по мнению Элемара, вовсе не были прижаты к животу, хотя бы из-за отсутствия оного — то на невнятных клочьях не то ткани не то кожи и время от времени чуть слышно хмыкая. Потом выпрямился — и едва не упал, забыв о все еще действующем заклинании левитации.
"Знаешь... — неуверенно проговорил он. — Похоже, мы нашли одного из хозяев кузницы".
"Да ну", — недоверчиво протянул Элемар.
"Ну... давай я расскажу тебе, что увидел, а ты сам решай", — не стал настаивать Второй.
"Ну, давай".
"Итак... начнем с мертвеца. Будь он... посвежее... сказать, наверное, можно было бы больше, но и так кое-что понятно. Во-первых, он не человек... то есть, человек, конечно, но с примесью эльфийской крови. Как там... а, манмер. Во-вторых, он маг... я не нашел ничего похожего на доспех — ни пластин брони, ни хотя бы заклепок. Только пара пряжек. Историк мог бы сказать, от чего они и зачем, и назвать, когда жил этот бедолага, с точностью до пары сотен лет... но я не историк. Но чтобы понять, что это не воин, мне достаточно моих знаний. И не вор — остатков снаряжения тоже нет. А они должны были сохраниться, если уж сохранились пряжки с одежды и даже обрывки ткани. Значит, это маг".
"Продолжай", — подбодрил заинтересовавшийся Элемар.
"В-третьих, умер он от чего-то, что вызывало нестерпимые боли в области живота. Настолько, что он от боли свернулся в позу... младенца и прижимал руки к животу так отчаянно, что они остались в таком положении и после смерти. Ты не поверишь, скольких преступников настигло правосудие от того, что жертва ухитрялась перед смертью зажать в кулаке пуговицу или клочок ткани от одежды своего убийцы так, что разжать пальцы убитого удавалось лишь через много часов после смерти... Здесь, в общем-то похожий случай. Понятное дело, по мере разложения тела положение рук изменялось, да и землетрясения внесли свой вклад... но не так уж сильно. Повезло".
Элемар хмыкнул — "повезло". Но ему по-прежнему было интересно. И даже больше, чем прежде.
"Так вот, умер он от болей в животе. Это может быть рана... а может быть и отравление".
"А все гости на поминальном пиру в честь Мордрина Ханина были отравлены..." — вспомнил Элемар.
"Именно! Хотя приведенный в книжке рецепт отравы — полное дерьмо, конечно. Дорах Гузал — а я считаю, что это он — то ли не пил отравленный напиток вместе с остальными гостями и получил полтора локтя стали в живот, то ли все же пил, но умереннее остальных... и когда окружающие, включая его приятеля Хильбонгарда, стали падать мордами в салат, сделал ноги. В единственное место, которое ему было в тот момент доступно — их кузницу. Где и умер".
"Складно. Но почему ты уверен, что это именно Дорах Гузал, а не какой-нибудь колдун Телванни?"
"Очень просто. Его череп не похож ни на один человеческий череп, который я когда-либо видел. Но и на эльфийский череп он тоже не похож — разрисованный котелок Ллевула Андрано я хорошо помню, как и "придворную"... или "придверную" коллекцию некроманта из Мавии. В общем, ни то, ни другое, но что-то между. Полуэльф. Или манмер, как их принято здесь называть. А кто у нас известные манмеры?"
"Бретонцы", — вздохнул Элемар.
"Бретонцы. Имя колдуна — Дорах. Дорах, Коснах, Энитах... в общем, понятно, да? И фраза-ключ на свитке была на старом бретике. Скорее всего, кстати, Хильбонгард даже не читал её, просто проговаривал, развернув свиток. Дорах писал её для себя. Для приятеля ему пришлось бы писать её либо на альдмерисе, либо на драконьем".
"Драконьем?" — удивился Элемар.
"Да. Если выживем и сумеем выбраться с Вварденфелла — махнем в Скайрим, там много мест, где можно полюбоваться на эти царапульки... Так вот, Дорах Гузал почти наверняка был бретонцем. И вот этот скелет принадлежит бретонцу. А почему не Телванни? Встречный вопрос — а как бы он сюда попал? Дверь-то в кузницу была заперта, а ключ остался у хозяина. И попасть сюда мог только другой хозяин — тот, которому ключ был не нужен. Потому что он и без ключа мог мгновенно вернуться домой из любого места в Вварденфелле. Что и проделал. Больше никто — вход в Ануднабию надежно завалило еще в Первую Эру. Подозреваю, что случилось это после войны Первого Совета — потому что такие "камушки", как тот, что запечатал вход, вылетают только из жерла вулкана и только в начале извержения. А такое извержение, чтобы могло добросить ком лавы такого размера через пол-Вварденфелла, в истории было только одно. И как раз в Первой Эре".
"Так вот почему Лалатия говорила об "огненном камне" посреди Ануднабии!"
"Возможно. Хотя с той же вероятностью она могла иметь в виду вот этот колодец с сундуком. Видения Оракула, как ты мог заметить, порой достаточно причудливы. Хотя насчет "чертогов мертвых" она угадала. Но опять же — гробница заброшена настолько давно, что о появившемся проломе никто не узнал. А если и узнал — все опять же упирается в запертую дверь в кузницу. Кто-то со стороны её бы просто взломал, как мы сегодня. Так что это лежит все-таки один из хозяев".
Элемар некоторое время молчал. На душе почему-то было паршиво. Словно он каким-то образом был причастен к той давней трагедии...
Второй же такими вопросами, казалось, не задавался — пока альтмер предавался странному унынию, занявший их общее тело дух бродил по площадке, собирая в кучу то, что привлекало его интерес. Книги, к их с Элемаром общему разочарованию, пришли в негодность — от постоянной сырости страницы слиплись намертво, превратив некогда ценные фолианты в осклизлые кирпичи. Под столом нашлись двемеритовые сапоги, опять же зачарованные на полет. На втором столе были разложены кузнечные инструменты, а рядом с ним лежало эбонитовое копье и двемерский меч с чарами паралича. Настоящий, не новодел, каким долго время пользовался сам Элемар. Забрать его хотелось до зуда в пальцах...
Собрав то, что имело ценность — последней неожиданной находкой стал закрытый шлем из даэдрика с поистине кошмарной личиной — Элемар поразмыслил и перенесся заклинанием в Молаг Мар. Тащиться в Гильдию Магов, чтобы в очередной раз увидеть, как Тусамиркиль демонстративно лапает Улени Хелеран — его, пусть и бывшую, Улени — у него не было ни малейшего желания...
