Я же облегченно упала в руки своего подопечного, не выпустив летный руль из рук. Ветер хлестал нас в лицо, шлем где-то потерялся в самолете. Глаза слезились, я не видела, куда мы летим. Только и сумела реагировать, когда самолет прошел между двух домов, чудом сумев провести его между ними лишь благодаря точности моей руки. Я бросала самолет между домами, словно учась управлять им, а на самом деле просто не сообразив поднять его выше, и это был ад. Пока я прошла на бреющем между домов, я чуть не поседела. Меня спасла точность рук и сидение за симуляторами Принцессы. Это была страшная школа овладения самолетом, во время которой все в салоне орали, и никто другой которую бы не прошел. И даже я прошла ее только потому, что выжила в гонках на машине и на мотоцикле. Я просто чувствовала, куда эта телега полетит. В опасной ситуации я просто действовала автоматически. Не знаю, как я сумела найти аэродром в считанные минуты. Но я сделала это, потому что у меня было ужасное предубеждение, что наши войска просто собьют самолет с террористами, чтоб мы не сбили Кремль или Останкино, как в Америке. Они же не знали, кто там. А если узнали, что я, то это был полный конец. Его сбивали бы всеми ракетами отовсюду вместе. И я сумела на глаз найти слезящимися глазами аэродром. Но это было все, чего я научилась. Как его посадить и тормозить, я не имела не малейшего понятия. И потому стала курсировать над аэродромом, проходя то в одну, то в другую сторону на низкой высоте, и уворачиваясь от корпусов гостиниц и аэродромов. Прошло около трех минут.
Мой спутник, успокоившись, внимательно рассматривал панель управления. Я предложила жестом ему посадить самолет самому, но он категорически отказался. Наконец, он что-то щелкнул, и в машине завопило радио.
— Что происходит, там-тарам-тарам-тарам!?!!! — заорал белобрысый по радио яростным и злобным голосом. Мне показалось, сквозь слезы. — Что вы делаете, террористы!
— Какие к черту террористы!!! — отчаянно закричала сквозь злые слезы я, перекрикивая шум. — Это я.
— Пуля!!!!!!! Что происходит!?! — уже облегченно заорал изо всей силы белобрысый с радостью. — Они захватили тебя?!
— Нет!!!! — заорала я.
— А что с террористами?
Я помолчала, думая.
— Летальный исход! — наконец, сказала я. И честно добавила, оглянувшись. — О нет! Какой ужас! Двое еще не умерли, и дети их пытают... — я в ужасе от увиденного чуть не выронила руль.
— Что ты делаешь!?! — заорал белобрысый, когда я в очередной раз увернулась от здания гостиницы. Самолет все разгонялся, ибо я не сумела найти, как уменьшить скорость, и мне приходилось изо всех сил делать это над аэродромом все быстрей и быстрей.
Я не выдержала, и у меня брызнули слезы.
— Я не умею им управлять! — отчаянно заорала я сквозь слезы. — Спаси! Клянусь, я больше не буду, только объясни! Я не знаю, где тут тормоз, где сбрасывать скорость, и как его садить, только держу в воздухе, чтоб не улететь! Я б-б-боюсь!!!
— О нет! — сказал белобрысый. Там забегали.
Я сцепила зубы, заходя на новый разворот все быстрей. Это был ад пилотажа над землей на громадной скорости, когда почти ничего не видно из-за рвущего душу воздуха.
.— Я уже ничего не вижу! Глаза! — заорала я.
— Там что, больше нет взрослых?!
— Я в кабине одна! Доктор в салоне, выкинул оставшихся террористов с минами в спасательную дверь, он спасает! А женщина воспитатель привязана детьми к креслу, чтоб она не выпала и не мешала им снимать кожу с террориста!!! — отчаянно заорала я, борясь с ветром.
Белобрысый на кого-то орал, кого-то вызывал.
— Разве ты не умеешь? — крикнул мне он.
— Ты же сам не дал мне научиться, забрав мой штурмовик! — вся в слезах выкрикнула я.
— Слушайте, как сбросить скорость! — заорал кто-то. — Сначала выключите мотор!
Что я сказала на этот совет, можно было не транслировать на весь аэродром, мне было стыдно. Еще более стыдно мне было, что белобрысый там выразился еще хуже по всем динамикам.
Из-за ревущего воздуха мне становилось уже ничего не видно.
— Шлем, доктор, шлем!!!!!! — безумно заорала я доктору в салон, чтоб он достал мне мой скатившийся там шлем.
Был кошмар.
— Сейчас подойдет специалист, Пуля, слушай его внимательно и тщательно, он будет объяснять, как посадить самолет и сбросить скорость, — хриплым голосом, успокаивающе, как ребенку, пояснил белобрысый.
Сзади кто-то нахлобучил мне на голову мой шлем, прорвавшись в кресло рядом со мной против воздушного потока. Сразу стало легче. Я даже улыбнулась доктору, который успокаивающе приобнял меня, сквозь стекло мотоциклетного шлема.
— Разве твой спутник не может посадить самолет? — вдруг почему-то спросил белобрысый.
— Ай уже десят лет не садился за штурвал и все забыл, чему учился... — вместо меня ответил доктор с английским акцентом. — Я признаю, что я учился, но не на русских самолетах, но это было давно, и я не научился...
Я успокаивающе тронула его рукой.
Мы вместе быстро разбирались в поступающих указаниях.
Я даже уже смогла снизить скорость, тщательно пробуя каждое указание. И вместе с доктором все поняла. Я даже вывела самолет на посадочную полосу, и тут увидела идущий на взлет по полосе разгоняющийся самолет.
— Что происходит? — закричала я. — Почему этот самолет в такой обстановке идет на взлет!?!
Там, где белобрысый, в рубке аэродрома, вспыхнула адская ругань.
— Удравшие несколько террористов захватили из-за головотяпства охраны самолет с людьми, и грозят без разговоров протаранить Кремль. О Боже, мы уже не успеваем остановить их! — выкрикнул кто-то. Я увидела, как сбоку к самолету идет на машине группа захвата наперерез, но она уже не успевала.
Белобрысый грозился отдать кого-то под суд.
— Машины в конец аэродрома! Захват, пожарные! — вдруг жестко яростно приказала я в микрофон. Я слышала, как белобрысый быстро дублирует мои приказы, отдавая указания. — Белобрысый, скажи, у меня шасси расположено так, как у этого самолета, и где? — очень быстро моляще попросила я, выводя самолет над полосой и сбрасывая скорость.
— Он точно такой, как у тебя! — закричал белобрысый. Доктор рядом, не спрашивая, зачем это мне, говорил, где в этом самолете шасси, показывая точно.
Но, уловив это, я уже не слышала ничего. У меня в воображении возникли, как бы со стороны, два самолета в мельчайших деталях. Я снова видела, где они сойдутся, повинуясь удару моей руки. И, уровняв скорости, я с хирургической точностью опустила свой самолет точно на тот самолет крылышко к крылышку, точно накладывая одно изображение на другое, чуть сдвинув вперед. Прямо на его взлете, так, что его ударом моих шасси впечатало обратно в землю на взлетную полосу в самом конце полосы, когда он пытался оторваться, не дав взлететь...
А сама взмыла вверх в тот момент, когда он сошел с полосы, прошел по полю и разорвал забор из колючей проволоки и сетки, потянув его вместе со столбиками за собой, вырывая их из земли все вместе, будто торможение якорем. Когда я зашла на второй круг, я увидела, что самолет порвал все же сетку, но застрял передними колесами во рву, у него разбита кабина и рядом военные машины, пожарные, а из него уже группа захвата выводит людей и сажают в скорую помощь, а рядом валяются несколько трупов с оружием, а один лежит, заложив руки за голову. Это был наш самолет, он выдержал удар и не разломался.
Такая точность была невозможна.
— Рисково! — ахнул белобрысый, явно вытирая холодный пот, так он ругался. — Немедленно сади свой самолет, Пуля.
Подумав, что тут все нормально, я развернула самолет на посадку. И с шоком увидела, что с самой крайней полосы уже взлетел и летит мне навстречу еще один самолет. И идет прямо на меня на таран.
— Почему самолет в воздухе!?! — отчаянно заорала я.
— Немедленно взять все самолеты под охрану, балбесы! — с яростью и слезами заревел белобрысый. — Да что такое сегодня! Пуля, уходи!! — закричал он. — Если можешь, сделай что-то!!! Только что из салона позвонили по мобильнику пилоты, два террориста было среди самих пассажиров, они захватили кабину и закрылись в ней, выгнав пилотов, а третий террорист стоит в салоне с автоматом, привалившись к двери...
Я не ушла, а бросила свой самолет навстречу набиравшему высоту самолету, вскинув валявшийся пулемет. Короткая точная очередь прямо сквозь мое разбитое стекло разнесла кабину встречного самолета и уже на миг видных сидящих в ней пилотов. Я старалась, по очереди всадив в каждого, а также в то место, где, по моему мнению, стоял третий у двери рубки, десяток патронов. Прогулявшись очередью по двери широко, до опустошения шнекового магазина. В кабине и за дверью вряд ли был еще кто-то живой, если он точно назвал цифру. А я нырнула самолетом вниз, тогда как мой противник по-прежнему набирал скорость. Самолеты с ревом разошлись в нескольких метрах, так, что нас встряхнуло. Все заняло несколько секунд.
— Террористов уже нет или они ранены!! — рявкнула я. — Пилотов в кабину! Но передайте им по моби-дику, пусть они мгновенно ломают дверь и тут же садят самолет, ибо я не ручаюсь, что чего-то не повредила... И пока он не долбанулся сам по себе в землю... Да и с разбитой кабиной очень сложно садить, если глаза заслезятся... — важно добавила по опыту я.
Белобрысый что-то быстро командовал, дублируя мои слова и ругательства, сюда доносилось только бормотания и ругательства, что-то типа "ломайте трам-трам-трам-мом идиоты, если ничего нет... получилось!?".
Было видно, что самолет изменил курс и направился на аэродром. Все закричали — уррааа! Но мы еще двадцать минут препирались в воздухе, кому первому садиться и пока пилоты там приноравливались к новым условиям.
А дальше начались сложности, пока я, повинуясь командам извне, садила самолет, предварительно отработав все команды в уме и не касаясь ручек, записав их. А потом мы вместе с моим подопечным посадили самолет. Мой доктор посадил меня на колени и крепко держал, сам держась, пока я щелкала. Самолет дрогнул и замер, чихнув последний раз, когда я выключила моторы.
— Уррааааа! — заорали дети изо всех сил, подпрыгивая, когда самолет сел на землю, и я заорала вместе с ними, сорвав шлем. — Уррааа!
Мой подопечный орал вместе со мной как ребенок, хотя он не молод. И зачем-то трепал мои волосы. Вместо шлема он зачем-то подкидывал меня на руках, когда я подкидывала шлем, и вдобавок крепко прижимал к себе...
— Вау, я не шлем! — только и сказала я.
Глава 65.
Покончив со всякими случайностями, я вспомнила про свое поручение и прониклась чувством долга. Я вспомнила, что я приехала сюда за этим подопечным.
— Люба сказала доставить тебя домой... Она сказала, что ты совсем безрукий, и я это вижу — суметь, только прилетев, попасть к террористам! — строго выговаривая ему, сказала я ему. — Она занята на операции, и не могла тебя встретить сама... — важно проговорила я, задирая нос. — Она знала, что с этим Макбрайдом вечно неприятности — шагу ступить не может.
Он странно поглядел на меня, такая я была важная.
Вокруг нас хозяйничали врачи, щупали у меня голову, говорили, что я ранена с детства, и что детям сюда. Почему-то среди солдат они принимали меня за ребенка, и все порывались посадить в автобус. Даже потребовали от солдат, чтоб они сказали мерзкой девочке сесть в машину быстрей. А не трогать мотороллер дяди.
Почему-то мой спутник странно смотрел на меня, будто не хотел со мной расставаться, хотя как раз это я ему и предлагала — сесть на мотороллер. Показывая англичанину рукой.
— Пуля, никуда не уходи, я сам заберу тебя оттуда, — вызверился белобрысый по микрофону на весь стадион. — Я запрещаю тебе уходить, я должен за тобой присматривать!
Учитывая профессию белобрысого, он действительно мог стать моим конвоиром.
— Кто тебе белобрысый? — как-то странно и почему-то будто имел все права требовать от меня ответа, спросил мой спутник.
— Не знаю... — я пожала плечами. — Он был один раз у меня в подчинении, — я хихикнула, заводя мотороллер, — а теперь непонятно.
Он повеселел.
— Садись, — ткнула я. — Аника-воин, не хватало, чтоб они опять по мне стрелять начали.
Действительно, почему-то сбоку по нас открылась стрельба из одного автомата.
Мой спутник не стал ломаться и рухнул ко мне, чуть не сбив меня, пока я, не снимая вторую руку с руля, просто холодно выстрелила один раз вбок из пистолета.
Кто-то упал и послышался звук выпавшего автомата. Я потянула газ рукой. Все смотрели в сторону стрелка, и никто не видел, как я исчезла.
Белобрысый по микрофону не успел заругаться — мотороллер исчез в тот момент, когда автобус скрыл меня от здания аэродрома, а подъехавший грузовик с ремонтниками закрыл место, где был мотороллер до этого.
Я прошла до самого выхода зажатой между двумя ринувшимися прочь автобусом и грузовиком. Ставя ставший ненужным пулемет поперек второй рукой между ними поперек всякий раз, когда они сближались, чтоб они нас не зажали случайно. Пулемета как раз хватало.
Черт возьми — пулемет гнулся при ударах, а водители, похоже, по сторонам и не смотрели. Когда по тебе простучал автомат, все кажется таким ненужным... Приближался выезд с аэродрома.
Я мельком видела, что там солдаты. Не то, что мальчики мне не понравились, но это было не хорошо — они могли просто остановить меня до прихода белобрысого.
А пулемет между машинами трещал.
Решившись, я просто вырвала пулемет, и поднырнула мопедом, пригнувшись и крикнув спутнику "пригнись!", точно в выемку между колесами и высоким кузовом посередине грузовика, так что автобус и грузовик возле выезда, вильнув, просто сошлись бортами, борт к борту вплотную, полностью скрыв нас, а мы были как раз немного в выемке. Только чудом и моей ловкостью рук мы не оказались под колесами, прижатые в выемке к борту.
Машины прошли борт к борту без щели как раз на самом посту.
На повороте машины разошлись в две стороны, а я в третью, нырнув в другую сторону на дорогу к Москве, будто меня и не было.
— Куда она делась, дьяволы? — услышала я рев белобрысого от аэродрома из динамиков. — Как не выезжала на мотороллере!? Как улетела на мотороллере!?! Она что, испарилась!?! Я же сказал вам караулить ребенка, болваны!
Благодаря мотороллеру мы быстро выехали из пробки. Мы проехали не по главной дороге, а объездными по селам.
Правда в Москве мой спутник все же не выдержал — остановил мотороллер, поблагодарил меня и слез с него.
— Ты хочешь ехать обратно?! — удивленно и ничего понимая спросила я, опуская руки. Понимая, что с чем-то не справилась.
— Нет, я хочу ехать на такси! — уверено сказал мой спутник.
Я молча потупила глаза, сжимая в руках проклятую оставшуюся трешку. Все, что дала мне Люба, я потратила на бензин, ведь она думала, что я туда на маршрутке доеду. И я сумочку купила ей красивую... — сглотнув слюну, виновато подумала я. Все равно на мопеде б доехал.
Он, уловив мои нервные движения руки, мявшие виновато бумажку, все понял.
